ДОНОРЫ. Фантастика и приключения

Андрей Щупов

Почему одним в этой жизни везет, а другим как раз не очень? Можно ли вмешаться в этот загадочный процесс и заставить поработать Судьбу на все человечество? Авантюристы-ученые решают, что можно. Именно с этой целью создается команда доноров, привлекающих на свои головы несчастья, предназначенные всему обществу. Как это часто случается, ситуация однажды выходит из-под контроля, и донорам поневоле приходится брать дело спасения людей в свои руки.

Глава 5

Хорошо было бы вернуться на центральные улицы — с их пристойной публикой и комфортным освещением, но инструкция строго предписывала держаться окраин. Если припрет, можно, конечно, и нарушить, к чертовой матери, но пока Виктор не видел для этого сколь-нибудь весомых причин. А посему нарываться не стоило? Тем более что помнил пунктик о штрафах, мелконько прописанный в одном из документов, — как раз за подобного рода нарушения. Не стоило забывать и то обстоятельство, что по перстню-маячку они имели возможность отслеживать его маршрут во всех подробностях. Виктор хоть и крутил бдительно головой, но, конечно же, многого мог и не заметить. Понятно, что живого наблюдения за ним не пускали, а вот отслеживать с уличных дронов или даже со спутников вполне могли.

Пора было подумать о крыше над головой, и на этот счет у него также имелись жесткие предписания. Нормальные отели, как и кафе с театрами-ресторанами ему были противопоказаны. Не в силу какой-либо дискриминации в отношении донорского сословия, как пояснил инструктор Таппи, а исключительно с целью не подставить под удар почтенную публику. Какой смысл создавать донорское движение, если последние начнут укрываться на переполненных стадионах, в торговых центрах и на концертных площадках? Собственно, он уже сунулся в бар и самолично убедился, что из этого вышло.

Прежде чем добраться до гостиницы, больше подходящей под звание ночлежки, Виктору еще трижды довелось изведать, как неуютно может чувствоваться одинокому прохожему на здешних улицах. Следуя указанному на карте маршруту, он все дальше уходил от рафинированных благ современной цивилизации, погружаясь в окраинные кварталы, точно в омут глубокого пруда.

Первый раз это была стайка ребят-подростков, с которыми он сумел разобраться самостоятельно. Во второй раз ему пшикнули в лицо едким спреем, а по голове чувствительно стукнули чем-то тяжелым. И пока, прислонясь к кирпичной стене, он пытался придти в себя, по-обезьяньи ловкие руки обшарили его немногочисленные карманы, изъяв договор, карту, деньги и рацию. Вдобавок ко всему с него сорвали очки и издевательски похлопали по щекам. Раскачиваясь пьяной корабельной мачтой, он попытался пуститься вдогонку за грабителями, но по голове вновь саданули чем-то тяжелым — должно быть, металлическим прутом, и если бы не упрятанная под материю керамическая каска, на этом его семидневная миссия, скорее всего, и завершилась.

Отдышавшись, Виктор некоторое время сотрясал воздух угрозами и проклятиями — причем ругался, перемежая русские слова с английскими и немецкими. Впрочем, слушать его особенно было некому; в этих местах в темное время суток народ умудренно воздерживался от прогулок.

Прежде чем возобновить путь, Виктор подобрал с земли увесистый булыжник; хватит ходить безоружным! Сегодняшних приключений с него было более чем достаточно. Приходилось удваивать осторожность, и, крадучись, он перебегал от здания к зданию, точно перемещался в районе боевых действий. То и дело замирал, прислушиваясь и при малейшей опасности нырял в подворотни. Между тем, опасности таились повсюду: в полумгле подворотен, доносящей молодцевато-задиристые голоса, в неясном шорохе за ближайшем углом, в распахнутых окнах, из которых в любой момент могла вылететь случайная железка, цветочный горшок или иной гостинец, время от времени пускаемый человеческой рукой — чаще всего, бездумно. Город превратился в волчий, взведенный умелой рукой капкан. Ступать следовало осторожно, не закрывая глаз и не разжимая кулаков. Это его и спасло.

Уже возле самой ночлежки к нему сунулись три темных фигуры, но, размахивая зажатым в кулаке камнем, он атаковал их первым, сходу разбив одно из оскаленных злобных лиц, ногой саданув в грудь второго нападающего. Не ожидавшие такой прыти от случайного прохожего, грабители пустились наутек. А Виктор… Да, как подросток, впервые одержавший победу над собственными страхами, Виктор хрипло захохотал им вслед. Ладно, хоть не бросился догонять, но выводы определенные про себя сделал. Сознание донора — столь же хрупкое, как и его оболочка, а потому ему требовался срочный отдых.

***

Это оказалось в самом деле ночлежкой. Отличие этого блеклого во всех отношениях местечка от настоящей гостиницы он, знаток и ценитель дешевых «люксов», определил сразу. В номера здесь поселяли по четверо и шестеро человек, белье выдавали только за отдельную плату, никаких ключей от дверей в комнатах не существовало. Стоило подобное жилье чрезвычайно недорого, но и этой малостью в настоящий момент Виктор не располагал. Здесь же в затхлом вестибюле ему пришлось уговаривать угрюмого администратора дать ему возможность бесплатно воспользоваться телефоном. Ни вид перстня, ни жалостливая история про грабителей администратора не растрогали. Этот тип выдал разрешение на звонок лишь тогда, когда Виктор поклялся уплатить вдвойне, пообещав, что друзья вот-вот подвезут деньги, упомянув при этом ряд имен, которые доводилось ему слышать из криминальной хроники. Последнее, по-видимому, оказалось решающим аргументом, и с желчной миной администратор просунул в узенькое окошко телефонный аппаратик.

Связавшись с полицией, Виктор попросил срочно сообщить дежурным ОПП о своем плачевном положении. Слово «донор» не было упомянуто, однако по интонациям незримого собеседника Виктор сообразил, что в участке об отделе профилактики происшествий более чем наслышаны. Бодренький тенорок блюстителя правопорядка ничего конкретно не обещал, но уже через пятнадцать минут к ночлежке подкатил на мотоцикле заспанный фараон и, опознав Виктора по кольцу на мизинце, без особых помех устроил ему место в невеселом заведении.

— Послушай, дружище, — Виктор попытался использовать благодушие офицера, — может, найдем гостиницу получше?

— Получше не положено, — полицейский не очень-то был расположен к разговору.

— Ладно, а как быть с деньгами? Я ведь тоже вроде как у вас на службе.

— Не у нас, а в ОПП. У них и спрашивайте.

— А вы с ними связывались? Говорили обо мне?

— Откуда мне знать? Велено было помочь с жильем, это я и сделал.

Тон полицейского Виктору совершенно не понравился. Такого он не ожидал.

— Я что, не имею права на помощь? Меня уже несколько раз пытались грохнуть!

— Вашего брата выручать — ног и рук не напасешься… — собеседник брезгливо шевельнул носом, из чего можно было сделать вывод, что пахнет от Виктора не самым лучшим образом. Да он и выглядел соответствующе: к обильному птичьему помету и разводам апельсинового сока можно было приплюсовать слезящиеся глаза, ссадины на лице и основательно припухшую нижнюю губу. Самолюбие Виктора оказалось задето.

— Слушай, друг, а тебя в твоей полицейской академии не учили вежливо разговаривать?

— Вас что-то не устраивает?

— Ты меня не устраиваешь! Ты! — Виктор сорвался. — Ты и твой тон! Меня только что окатили какой-то ядовитой дрянью, дважды огрели железякой по голове, обчистили самым паскудным образом, а ты меня по сути на хер посылаешь! Типа, расходный материал, так? Чего с таким разговаривать, верно? Какого, на хрен, сочувствия он еще требует! Так или не так?

— Это со своими дружками из ОПП обсуди, — полицейский глянул на него с усталым небрежением. — Ночлег тебе обеспечили? Все! Больше я тебе ничего не должен.

— А то, что меня ограбили в квартале отсюда и еще раз выпотрошили практически у крыльца этого гадюшника, это тебя не касается?

— Такая уж у тебя паршивая работа. Мне за нее не платят.

— Да-а… Я-то считал, мы делаем одно дело, — горько усмехнулся Виктор.

— В чем-то ты, видно, ошибся, — полицейский развернулся и торопливым шагом двинулся к выходу. Стискивая и разжимая пальцы, Виктор проводил его слезящимися глазами.

Вот так, сеньор Пицеренко! Полицейскому ты тоже не понравился. Как знать, не будь на нем этой ладной формы и серебристой бляхи, возможно, и он с удовольствием приложился бы к твоей физиономии чем-нибудь потяжелее…

— Вижу, на копов ишачишь? — в окошечке маячила лысая голова администратора.

— Тебе-то что?

— Мне-то плевать, но у нас здесь таких не любят, заруби себе это на носу. Начнешь фортеля крутить, до утра не протянешь.

— Пошел-ка ты… — Виктор пробормотал это по-русски, но гостиничный ветеран его понял. Юркнув в свое логово, он что-то сердито забубнил себе под нос.

Чуть помешкав, Виктор двинулся вверх по лестнице, в названный ему номер.

Прежде чем отправиться спать, он предпринял поход в замызганный туалет, где долго отшоркивал одежду и отмывался сам. После той едкой аэрозоли, пущенной в лицо, в гортани до сих пор першило, глаза еще более раскраснелись, максимально приблизив внешность к стандарту похмельного синдрома. Закапав в глаза лекарство, донор кое-как проморгался, после чего хмуро осмотрел себя в желтоватом настенном зеркале. Бродяжка, алкоголик, наркоман — он походил на всех троих сразу, а о том, чтобы полностью вычистить одежду, нечего было и думать. Птичий помет оказался штукой довольно въедливой, и Виктор всерьез усомнился, возьмет ли его самый крепкий растворитель. В довершение всего неожиданно перестала бежать вода, и, плюнув на прачечные дела, донор отправился в комнатку, где посапывало еще пятеро гавриков. Ну, да его место у самой двери, еще и кровать какая-то скособоченная. А чего он ждал? Пятизвездочного отеля с бассейном и услугой «все включено»? Ночлежка — она и есть ночлежка. Уже хорошо, что есть крыша над головой — по крайне мере, кирпич или цветочный горшок сверху не свалятся. Разве что метеорит жахнет, но от этого нигде не убережешься.

Конец ознакомительного фрагмента.