Азар. Огонь в Сирии

Андриана Светланова, 2022

Казалось, Кетрин наконец нашла точку опоры. Обрела стабильность и независимость, сумела построить прочные отношения с надёжным и любящим мужчиной. Но огонь азарта внутри не даёт ей усидеть на месте, требуя выхода, эмоций, встряски! Она едет в Сирию за очередным репортажем, несмотря на запрет близкого человека. Могла ли она предполагать, что именно там ей придётся столкнуться с призраками прошлого? А главное – столкнуться самой с собой и сделать сложный, судьбоносный выбор.При создании обложки использовалось изображение от fxquadro на Freepik.

Пролог

Музыка повсюду. Громкость зашкаливает. Затмевает гул голосов, смех, голос ди-джея. Бит отдаётся внутри, вторя ударам сердца. Яркие вспышки света дарят ощущение иллюзорности происходящего. Мне в кайф! Наконец мне хорошо и я не чувствую ничего, кроме эйфории!

Смеюсь, не слыша шутки, просто потому, что все мои друзья смеются. Делаю глоток сладчайшего клубничного дайкири, это уже пятый или шестой бокал по счёту.

Решаю, что надо бы облегчиться. Встаю, поправляя короткое бирюзовое платье, едва прикрывающее ягодицы. Задеваю браслетом колготки и белая стрелка молнией режет ткань.

Плевать!

Пошатываясь на высоких каблуках, но всё же пританцовывая, пробираюсь сквозь толпу вспотевших любителей танцпола. В туалете никого. Яркий, холодный свет от светодиодных светильников больно режет глаза. Пахнет хлоркой и приторным женским парфюмом.

Ощущаю неожиданный и весьма сильный позыв к рвоте. Бегу до ближайшего толчка и тут же украшаю его пятью своими дайкири.

Желудок крутит от жутких спазмов. Трясущимися руками обхватываю холодный унитаз для поддержки. Меня рвёт до тех пор, пока организм не избавляется от всего лишнего, на его взгляд. Трясёт, кожа покрывается испариной и противными мелкими мурашками.

Спустя несколько минут подхожу к зеркалу умыться. То, что я вижу в отражении, заставляет меня замереть в замешательстве.

Это я?

Бледная, худая, растрёпанная, с порванными колготками, задранным платьем, потёкшей косметикой. Пьяная. Отвратительная. Крайне несчастная.

Жалко себя настолько, что начинаю реветь.

Ничего не помогает! Ни алкоголь, ни тусовки, ни танцы до утра, ни смутные знакомства на одну ночь.

Когда боль телесная — достаточно принять современное обезболивающее. Но как быть, когда боль раздирает внутренности, выжигает их огнём, оставляя уродливые ожоги, не поддаваясь никакой терапии? Одиночество и тоска острыми когтями скребутся под кожей, отравляя мне жизнь! Ничего не помогает.

Сажусь на унитаз, всхлипывая, достаю из клатча телефон.

Набираю номер. Знаю, что ответит со второго гудка, приедет и заберёт. Уже проходили. Мой единственный друг, на которого я всегда могу положиться. Мой личный доктор.

— Катя? Поздно звонишь, что-то случилось?

— Игорёчек… забери меня, мне очень плохо…

— Адрес какой?

— Клуб Gipsy, адрес не помню. Поищи в справочнике.

— Сейчас приеду.

Отключился.

Я побрела в чилаут и плюхнулась на свободный диван, ожидая своего спасителя. Откинулась на мягкую спинку и прикрыла глаза. В голове кружился вихрь вопросов, на которые у меня до сих пор не было ответов. Какого чёрта это всё со мной происходит?!

Ведь я всегда была одна. Всегда! Мне никто никогда не был нужен, мне не бывает скучно наедине с собой, я обожаю свою профессию, которая меня кормит с 17 лет. Всегда шла вперёд. Не шла, а пёрла, как танк, к своей цели! Вернуться на Родину, открыть своё издательское агентство, купить свой дом… Как я горела этим! И что в итоге? Я на Родине, но ни дома, ни бизнеса, ни семьи…

Именно от его хладнокровного предательства я сломалась. Рассыпалась, как песчаный замок от сильного ветра. У меня нет сил ни на что.

Он спас мне жизнь, он же — уничтожил. Заставил открыться, проник под кожу, заполнив своим запахом мои лёгкие. Подчинил своей воле моё тело. Дал ощутить мужскую силу и заботу. Впервые в жизни я увидела, что есть человек сильнее меня духом, бесстрашнее, принципиальнее. Впервые в жизни полюбила.

И моя мечта померкла, без него я перестала видеть её ценность. Моей мечтой стал он. Человек-одиночка, как и я. Закрытый, но целостный и сильный внутри, будто нерушимая скала. Непостижимый. Не зная о нём ничего, знаю о нём главное. Мы из одного теста, и он тоже чувствовал нашу связь на каком-то неподвластном разуму уровне.

Но его принципы, его военный долг оказались важнее, чем странная привязанность к русской девочке.

Выдворил вон. Прикрыл своё решение необходимостью моей безопасности. Даже не обернулся, когда меня выводили насильно, как какую-то преступницу.

Надо бы забыть и жить дальше.

Но ни черта не выходит!

Этот ублюдок и днём и ночью сидит в голове! Рвёт душу на части!

Мне словно не хватает воздуха. Я не могу надышаться. Не могу ощутить красоту мира вокруг, насладиться ей сполна. Ищу его лицо среди прохожих, в спортзале, в кафе, клубах. Замираю, когда вижу мужчин похожего телосложения и внешности. С татуировками, смуглые, голубоглазые. Таких в Москве немало. Но тут же разочаровываюсь, они — не он. Не тот взгляд, не тот запах, не та энергетика! Жалкая копия, подделка!

Ночами, пробуждаясь вся в поту от кошмаров, ищу его сильную руку, что спасёт меня, вырвет из цепких лап демонов сна. Слышу его фантомный приказ: «Азар! Немедленно проснись! Это сон». Жду, что сейчас погладит меня по волосам, как он обычно делал, прижмёт к мужской, широкой груди — и кошмары отступят.

Но его нет.

Есть только огромная дыра внутри, засасывающая всё окружающее пространство в свою чёрную бездну безысходности.

Такой потерянной я ещё никогда себя не ощущала.

Начала выпивать. Регулярно и сразу много, как в последний раз. Алкоголь лишь на время давал забыться. На короткое время дарил свободу, притупляя чувства. Но утром всё возвращалось с новой силой и становилось только хуже.

Говорят, лучшее лекарство — быть занятым.

Надо уйти с фриланса на нормальную, официальную работу! Это дисциплинирует. Мать уже переслала мне все мои документы из Штатов. Бывший босс даст рекомендации и поможет с портфолио. Тем более, скоро накопления закончатся — надо будет как-то оплачивать аренду дорогущей студии в Москва-сити. Не хочу съезжать в другое жильё, мне там нравится!

Решено! С понедельника займусь!

Надо купить брючный костюм и сходить к косметологу, после чего сразу по собеседованиям.

Где же Игорь?? Ночью ведь нет пробок!

Я задумчиво потрогала очертания военного жетона, спрятанного под платьем на груди, на длинной серебряной цепочке.

Зачем я его ношу?

Глупость какая-то. Стоит убрать его в стол, под стопку бумаг, где он потеряется навсегда. Хочу быть счастливой. А он не даёт, ежесекундно напоминая о своём владельце.

Надеюсь, никогда не увижу больше ненавистное лицо со шрамом на левом виске и не взгляну в холодные, колючие глаза из голубого льда!

Глава 1

2016 год, май, деревня Тфиль, Сирия

Ренат поморщился от резкого света, когда с его головы неожиданно сдернули мешок. Ударом арматуры под колени сбили с ног. Стиснув зубы, он подобрался и сел на пол, не желая стоять на коленях.

За две недели, что он здесь, силы поистощились. Рёбра, и без того сломанные не раз, надсадно ныли после систематических избиений. Но он терпеливо выжидал, когда они, наконец, озвучат цель его пребывания здесь. Хотели бы убить — сделали бы это сразу.

Не поднимая головы, исподлобья внимательно окинул взглядом присутствующих.

Их было пятеро. В основном, турки, о чём свидетельствовала их речь. Наёмники. Это хорошо. Значит, будем торговаться. Мелкие пешки, раз не знают, с кем имеют дело. Тоже хорошо. Значит, недооценивают ситуацию.

Один из боевиков встретился взглядом с Ренатом. Дерзкий пленник раздражал его своим вызывающим хладнокровием. Турок подошёл и нанёс стремительный удар кулаком в лицо. По специфическому хрусту и хлынувшей ручьём крови Ренат понял, что опять сломан нос. Выругался, заскрипев зубами от разгорающейся внутри ярости.

Но сдержался, продолжая сидеть спокойно. Не время.

Он ждал, когда закончится двухнедельная прелюдия и начнутся переговоры. Либо Бакир и его люди найдут его раньше, и тогда удастся сэкономить!

Ренат криво усмехнулся, сплюнув кровь. Боль — это друг, утешающий и дающий знать, что ты жив. А вот его оппонентам осталось недолго. Ренат запомнил каждого, и если он выживет — они непременно пообщаются, когда его руки не будут связаны бечёвкой.

Неожиданно атмосфера в комнате изменилась, турки подобрались, повисла почтенная тишина. Вошёл седой мужчина в камуфляже, восточной внешности и устало присел на приготовленный для него стул. Не глядя на Рената, почесал бороду: «Ну что ж. Перейдём к делу, у меня мало времени».

Вот и главный пожаловал. Наконец-то.

— За твою голову назначено десять кусков. Удвоишь сумму — будешь жить.

Ренат усмехнулся, — а он становится популярен! В прошлый раз, когда его захватили, истребовали всего три тысячи долларов. Но то были мелкие шавки, целившие урвать кусок его территории для сбыта наркотиков. Эти же не похожи на конкурентов. Здесь что-то другое…

— Кто меня заказал? — произнёс Ренат.

Турок рассмеялся, посмотрев наконец на пленного. Ренат ответил прямым, тяжёлым взглядом: «Утрою сумму, если скажешь».

— Нет. Ты знаешь правила. Поиски заказчика — твои проблемы. Считай, что я помогаю друзьям.

— Друзьям, которых продаешь за двадцать тысяч? Назови имя, продай за тридцать.

— Не смей торговаться со мной, хара (дерьмо — перевод с араб.)!

Один из наёмников подошёл к седому и что-то шепнул ему на ухо. Тот улыбнулся, алчно сверкнув глазами: «Да, чуть не забыл. И за женщину».

Ренат посмотрел на турка, как на сумасшедшего. Какую ещё женщину?! У него в постели бывали только шлюхи, ни за одну из них он не даст и гроша.

— Рыжая. Русская. Твоя женщина?

Ренат дёрнулся, как от удара, вскинув на турка свирепый взгляд. Азар? Б…ь!!! Она здесь каким боком?!

— Вижу, вспомнил. Твоя, значит, раз задёргался. — Удовлетворённо хмыкнул турок. — Мы её давно пасём в Москве. Если бы не твои псы из охраны, давно бы грохнули. Придётся платить за вас обоих.

— Называй окончательную цену. За женщину тоже. — Быстро ответил Ренат, раздражённый тем, что невольно обнаружил своё слабое место.

Твою мать!!! Неужели всё зря?! Прошло пять лет! Он был уверен, что она в безопасности. Только ради этого он выдрал из груди кусок мяса в виде собственного сердца! Отпустил её. Сыграл в безразличного циничного ублюдка. Терпел её недавний роман с этим докторишкой. Сбрасывал вызов много раз, набирая её номер. Только чтобы не калечить ей жизнь, не втягивать в этот ад, в котором живёт он сам.

Следил за ней все эти годы через своих людей в России. Знал обо всех её загулах, но предпочитал не вмешиваться. Главное, что жива, здорова и в безопасности. Оказалось, всё не так. Враг был совсем рядом. Получается, даже оградив её от себя, она всё равно осталась под угрозой.

Он должен выяснить, кому она перешла дорогу, пока не нашлись другие исполнители. В конце концов, и за его голову обещана награда. А когда было иначе? Он привык к этому, но не Азар…

Взревев от бессильной ярости, Ренат разорвал верёвку, сковывающую запястья. Развернув корпус, со всей силы впечатал кулак в стену левее от того места, где сидел. Откуда-то появились недюжинные силы. В повисшей тишине было слышно, как посыпалась штукатурка и щелкнули предохранители, — на Рената нацелили две пары пистолетов.

Он медленно выдохнул и уже ровным тоном произнёс, обращаясь к седому: «Давай покончим с этим. Мне нужно сделать звонок, чтобы собрали деньги. Назначай место передачи».

Старик удовлетворённо заулыбался, довольный сговорчивостью пленника. Он не мог предположить, что Бакир и бойцы Рената Ибрагимова уже на подъезде к зданию. Через десять минут они ворвутся сюда, порешив их всех, и он так и не насладится желанным кушем.

Глава 2

2016 год, июль, авиабаза Хмеймим, Сирия

Здесь намного лучше, по сравнению с пустынным и удушливым Багдадом! Прибрежный воздух, напоминавший о близости Средиземного моря, комфортные +25 и много зелени вокруг. Я подставила лицо ветру, высунувшись из небольшого окна микроавтобуса. На подъезде к базе мне разрешили наконец это сделать! Улыбнулась, зажмурившись от яркого солнца. Азарт приятно покалывал кончики пальцев. Пока не понимая, чему, но я искренне радовалась.

— Тебе весело? — спросил Игорь недовольным тоном, приподняв брови.

Катя беззаботно пожала плечами: «Как видишь! Пока никто не умер. Знаешь, у меня такое ощущение, что мы с тобой приехали в отпуск на море!»

Он даже не улыбнулся, плохо скрывая растущую внутри тревогу. Промолчал, поджав губы и глядя перед собой. Игорь изначально был категорически против её командировки. Они крупно поругались в Москве по этому поводу. Ему бы хотелось, чтобы она ждала его дома, как все нормальные женщины, а не таскалась по горячим точкам, рискуя жизнью.

Но это Катя. Упрямая, своенравная, бесстрашная Катя. Которую он полюбил такой. И вынужден принимать. Остаётся надеяться, что после свадьбы его слово заимеет для неё вес…

— Перестань хмуриться! Со мной всё будет в порядке! А если меня ранят в неравном бою — мой доктор меня быстренько заштопает!

— Не смешно. К тому же, я приехал сюда несколько с другими целями.

Неожиданно она прижалась к его гладко выбритой щеке губами и ласкового проговорила: «Будешь дуться — найду себе молодого горячего сирийца!».

— Другого сумасшедшего, кто будет выносить твой характер, нет. — Проворчал Игорь, тем не менее, невольно заулыбался, реагируя на её мимолётную ласку.

Катя шутливо стукнула его по руке, вновь возвращая своё внимание на вид из окна.

Лучше так, сведём всё на юмор. В противном случае, ссора неминуема. Терпеть не могу, когда меня ограничивают! Мне хватило этого в детстве.

Я люблю свою работу, люблю и умею работать с информацией, доносить её до людей в правильном ключе, чтобы это было оригинально, интересно, содержательно! Для меня важны эмоции, смена декораций, важно открывать новое, пусть опасное, но значимое! Значимое для меня. Значимое для людей, которые будут смотреть мой репортаж.

Он, как военный врач, должен понимать меня лучше других. Однако, вместе этого, Игорь регулярно пытается меня переделать под прилежную жёнушку, терпеливо ожидающую его дома с кастрюлей борща. В действительности, у меня в холодильнике только йогурты и два помидора! Будучи всегда в движении, я малопригодна для семейной жизни.

Быт, дети, очаг — я не знаю, что это. Как с этим со всем жить и справляться. И желания узнавать тоже нет. Я не раз говорила ему об этом, когда он намекал на свадьбу. Постоянно отнекиваюсь, когда начинаются подобные разговоры. Но он не сдаётся. И его мягкая настойчивость подкупает меня всё больше и больше.

Я в задумчивости смотрела в окно, сквозь мелькающие заросли густой растительности: фикусы, платаны, лавры, мирты, кипарисы, пальмы. Ветер трепал и без того непокорные рыжие локоны, не оставляя следа от прежней причёски. Белая нежная кожа быстро обветрилась и покраснела на солнце, покрывшись россыпью мелких веснушек.

Пока мы молча варились в собственных размышлениях, наш микроавтобус остановился у одного из корпусов гостиницы Каменка, где нам предстоит прожить всю нашу командировку.

Выйдя на воздух, я оторопела, растерянно озираясь по сторонам. Ничего похожего на военную базу в Ираке. Кирпичные строения, никаких «палаток»! Ухоженные дорожки, подстриженный газон, вдалеке небольшой сквер, в котором умиротворенно журчал фонтанчик!

— Вот это да. Санаторий просто! Я в похожем месте в детстве отдыхала с бабушкой… — пробормотала я.

Гонимая любопытством, иду вперёд, шурша гравием под ногами. Жадно поглощаю местный пейзаж, пропитываюсь запахом цитрусовых и нагретой солнцем земли. В глазах рябит от ярких пятен: сочного зелёного, лазурного голубого, лимонного, оранжевого. Сама не замечаю, как открыла рот от неподдельного восторга.

— Нравится? — я обернулась на весёлый голос сопровождающего нас солдата.

Он остановился в нескольких шагах от меня и терпеливо наблюдал за моей детской реакцией.

— Очень. А мне есть с чем сравнить!

— У нас тут даже своя пекарня. И спортзал. Приходите потренироваться. — Он по-мальчишески озорно подмигнул мне.

Рядом с нами вырос Игорь: «Катюш… нам бы разместиться, может все экскурсии после?».

Мы с солдатом рассмеялись одновременно. Игорь тоже невольно улыбнулся. С ним иногда случались приступы ревности, но в целом он привык к вниманию других мужчин в мою сторону. Он знал, что я никого к себе не подпускаю. Испытал на собственной шкуре, планомерно и терпеливо ухаживая за мной два года, прежде чем я позволила прикоснуться к себе.

Я подошла к нему и демонстративно взяла за руку, крепко сжав его ладонь: «Идём размещаться, милый!».

Он усмехнулся, но расслабился, легко сжимая мои пальцы в ответ: «Лиса! И не забудь позвонить матери, что ты добралась».

Я тут же помрачнела: «Игорь, не начинай! Не порти настроение. Сам ей звони, если тебе так хочется».

Мама души в нём ни чаяла. Он был посредником в нашем с ней непростом взаимодействии. Но как бы он ни старался, теплее наши отношения не стали.

Мы направились к входу, прихватив сумки и чемодан.

Неожиданно небо над головой задрожало. Всем телом ощутила сильнейшую вибрацию, казалось, даже земля закачалась под ногами. От рёва взлетавших в небо военных истребителей заложило уши.

Я тревожно посмотрела на Игоря. Тот ничего не сказал, только плотнее сжал тонкие губы и поправил рукой растрепавшиеся от внезапного ветра пшеничного цвета волосы.

Ощущение курорта испарилось, и десяти минут не прошло. Окончательно оно исчезло, когда мы прошли инструктаж в главном штабе.

Запрещено покидать территорию военного городка самовольно, все перемещения возможны только в согласованном пресс-туре. За пределами базы нельзя пользоваться мобильниками, чтоб не засекли дроны противников. Передвижение в пресс-туре только колонной, нельзя останавливаться в неположенных местах, даже чтобы выйти в туалет. Нельзя снимать и фотографировать лица наших военнослужащих без соответствующего разрешения, чтобы не пострадали их родные. Террористы объявили джихад (борьба за веру). Если попадёшь в плен — можно попытаться откупиться, но это очень дорого. И не для всех они идут на подобные «соглашения». Если денег нет — либо вербуют, либо казнят.

Всё это я уже слышала ранее. И даже прикоснулась к этому миру. В Ираке. Но тогда меня спас счастливый случай, вырвав из цепких лап боевиков. Он спас…

Воспоминания неожиданно резанули внутренности острой болью, вскрывая уже покрывшиеся корочкой раны. Вслед за ними пришло ощущение давно запрятанной внутрь щемящей тоски.

Увидеть сейчас в глубине колодца собственной памяти его размытые черты оказалось адски больно!

Думала, образ этого человека со временем померкнет. Но нет!

Как на зло, вижу каждый шрам на его мощном теле, вижу рубцы на плечах и в районе рёбер, татуировку в виде жуткого скорпиона, готового атаковать своим ядовитым жалом… Широкую, массивную спину… Грубые ладони со сбитыми костяшками пальцев… Кривой нос… Ухмылку — то ли улыбку, то ли хищный оскал… И глаза. Безразличный взгляд холодных голубых глаз, тяжёлый, давящий своей невероятной энергетикой.

В них разгоралось жаркое пламя только во время занятий любовью. Тогда они менялись, становились горячими, голодными, ищущими эмоции на моём лице и питающиеся ими. В тот момент он скидывал свою маску, становился чутким, отзывчивым, откровенно демонстрировал свой безудержный голод по мне, свою страсть и, как я полагала, любовь.

Но я ошиблась.

Внезапно осознаю, что меня потряхивает, по коже бегают мурашки и слегка бьёт озноб. Я машинально обняла себя за плечи и интенсивно растёрла ладонями кожу.

— Ты не больна? — голос Игоря, тихий, но всё же настойчивый вывел меня из оцепенения.

— Нет. Устала с дороги. Думаю, схожу в душ и прилягу.

— Конечно, любимая.

Я поморщилась от укола совести. «Любимая» дрожит при воспоминании о другом! Но я не задумываясь списала всё на глубокое чувство ненависти.

В том, что ненавижу Рената всем своим существом, я не сомневалась ни на йоту. Это чувство жгло меня изнутри, опаляя внутренности едким огнём. Оно же и питало меня, не позволяло утонуть в пучине безысходности.

Я украдкой посмотрела на Игоря. Он достоин любви.

Игорь два года ухаживал за мной, вытаскивал из запоев, забирал с вечеринок, приезжая по первому звонку! Ночи напролёт выслушивал мои пьяные бредни, не пытаясь при этом залезть мне в трусы, просто был другом. И эта забота важнее всего остального! С таким человеком можно не бояться быть брошенной, ненужной! Он любит меня и никогда не оставит. Он не предатель. С Ренатом история окончена навсегда.

Я была абсолютно убеждена в этом, не подозревая, что у Бога совсем иные планы…

Глава 3

Сегодня наконец состоится долгожданный пресс-тур в город Латакия, который я ждала долгих четыре дня!

Уже с утра тело покалывало от возбуждения, мозг с нетерпением ожидал порцию открытий для нового репортажа! Я собиралась с особой тщательностью, как на праздник: надела льняные брюки и светло-зелёную блузку, заколола волосы в высокий пучок, оставив несколько свободных завитков у шеи. Хоть мне и запретили краситься, чтобы не привлекать внимание, я всё же подвела глаза и немного подкрасила губы. Не смогла удержаться! Необъяснимый внутренний порыв. Возможно, в нынешних условиях действительно крайне глупое поведение. Но я ничего не могла с собой поделать.

Позже, возле микроавтобуса, на котором нам предполагалось ехать с другими журналистами, на меня водрузили бронежилет и шлём, которые были ужасно тяжелыми, неудобными и портили весь мой «парадный» вид! Игорь с важным видом подошёл и затянул на мне ремни потуже.

— Почему бы ещё не надеть противогаз? — Пробурчала я.

— Я бы не возражал. — Серьёзно ответил он.

Не сомневаюсь. Была бы его воля, он бы вообще запер меня в номере!

Резко повернувшись, я направилась в автобус. Игорь удержал меня за руку: «Ничего не забыла?»

Я растеряно заглянула в карие глаза, окутавшие меня медовым теплом, будто коконом. Светловолосый, с мягкими чертами лица, он был кардинальной противоположностью Рената. Невольно расслабилась и улыбнулась, плавясь от его любви, которую можно было потрогать рукой, настолько она осязаема! Шагнула навстречу и поцеловала в губы. От него вкусно пахнет свежестью, гелем для душа, словно он только что искупался в океане. Тёплый, уютный и родной!

Игорь ласково провёл ладонью по моей щеке.

— Будь осторожна.

— Это не про меня.

Мы попрощались, я забралась в автобус. Здесь вообще нечем дышать! Открыть окно, естественно, нельзя. Помимо меня, сюда набилось человек семь мужчин, с камерами, в бронежилетах и касках, как и я. Пахло потом и мужскими одеколонами. Настроение стремительно стало портиться.

Изверги!

Кому в такую жару пришло в голову облиться парфюмом?!

Мы ехали не долго, но волосы под шлемом успели взмокнуть от пота, а лицо стало пунцовым от недостатка кислорода. Сознание поплыло. Я достала бутылку с водой и сделала несколько глотков.

Время приближалось к полудню. В июле на сирийской земле температура воздуха в это время суток достигала 30 градусов. Пыльное окошко микроавтобуса демонстрировало край горной дороги, по которой мы двигались.

На обочине лишь камни и гравий вперемешку с песком, но правее от дороги, начинаясь с мелкой травы, простирался густой зелёный ковёр! Холмы, покрытые сочной молодой зеленью, лавр, олеандр, низкорослые пальмы и кустарники. Вдалеке, изгибаясь кривыми пиками гор, зелёный край плавно переходил в лазурный голубой, разливаясь бесконечным, безоблачным небом.

Я открыла рот от восторга, позабыв о зное и припечатавшись к окну. Прикусила губу от досады. Хоть бы на минуту вдохнуть этот воздух, постоять среди зелени, сделать пару снимков…

— Нам никак нельзя остановиться ненадолго? Чтобы поснимать природу? — я повернулась к одному из солдат, сопровождавших нас. Ответ я уже знала, поэтому коротко кивнула, когда он сказал: «Запрещено».

Сирия великолепна. Молода и свежа, как юная девушка. Въехав в Латакию, меня поразил и тёплый приём местных жителей. Автобус и машины под российским флагом приветствовали с радушием и доброжелательностью, прохожие радостно махали руками, а ребятишки кричали: «Щукран, Руссия!» (Спасибо, Россия! — араб.)

Город был практически не тронут войной. На улицах весьма оживлённо, снуют женщины в длинных одеждах, вовсю идёт торговля, работают рынки, придорожные кафе, бегают дети и гудят автомобили. На балконах пятиэтажек красуются растяжки с портретом сирийского правителя и какими-то лозунгами на арабском языке.

Мне не терпелось выйти из автобуса, я ёрзала от возбуждения, прижимая камеру к груди. Когда мы, наконец, сделали запланированную остановку, я буквально вылетела из него.

От свежего воздуха закружилась голова и я ненадолго зажмурилась, чтобы прийти в себя. Затем включила камеру и начала снимать.

Внезапно возникло ощущение, что кто-то на меня пристально смотрит. Я резко обернулась, но никого не обнаружила. Только местные вокруг, никого подозрительного.

Странно.

Наверное, сказывается перегрев!

Пора приступать к работе! Фото, видео, интервью с местными жителями, которые сносно говорят по-русски. Как ни странно, здесь таких немало. Со мной охотно шли на контакт, мне было легко и приятно работать! Я всё время находилась в движении, и не подозревая, что в этот момент внимательная пара глаз контролирует каждый мой шаг.

Одна сирийская девочка лет десяти подёргала меня за рукав. Я наклонилась к ней, улыбнувшись: «Привет!»

— Привет! Ты красивая! — она говорила на ломаном русском, с сильным акцентом, между тем с интересом разглядывая меня своими огромными карими глазами.

— Спасибо! И ты! Как тебя зовут?

— Гильяна.

— Удивительное имя! Я — Катя.

— Возьми! Он как твои глаза!

Девочка взяла меня за руку и надела на запястье самодельный браслет из зелёных маленьких ракушек. Они были нанизаны на тонкую резиночку и немного кололи кожу острыми краями, но я не обращала на это внимание.

— Какая красота! Спасибо большое! Я уверена — он принесёт мне удачу. Что же тебе подарить в ответ…

У меня не было с собой ни украшений, ни сладостей. Недолго думая, я сняла с себя бейдж «пресса», достала ручку и на обратной стороне написала ей несколько слов на память.

Девочка схватила подарок и побежала показывать его другим ребятишкам, что-то радостно выкрикивая по-арабски. Я стояла и улыбалась, крутя на запястье своё новое украшение.

И вновь это предчувствие опасности… Словно что-то щекочет затылок, отчего по телу бежит мелкая дрожь. Я отчетливо ощущаю, как за мной следят! Мои движения, поворот головы, выражение лица — отражаются прямо сейчас в чьём-то пристальном взгляде!

Остановилась и стала озираться по сторонам, вглядываясь в толпу. Подняла голову, присмотрелась к окнам и балконам близстоящего дома. Ничего подозрительно. А кого я, собственно, ищу?

За свою короткую, но крайне насыщенную событиями жизнь я твёрдо усвоила, что нужно доверять своей интуиции. Она не подводит! Только вот не всегда я могу верно интерпретировать её сигналы. Вот и сейчас я стою в растерянности, не понимая, что чувствую. Кто этот наблюдатель? С добром ко мне или же с намерением причинить зло?

— Катя!

Я подпрыгнула от неожиданности, резко обернувшись на голос.

— Нам пора. В автобус! — солдат махнул мне рукой.

Чёрт! Надо подлечить нервы, попить успокоительные! Может и вправду просто напекло голову из-за этого дурацкого шлема?! Я тряхнула головой и стремительно двинулась к автобусу.

На обратном пути мы остановились ещё раз, на выезде из города, поработали и поснимали на блок-посту, затем направились на базу. Солнце уже не так пекло и дышать было легче, но в салоне микроавтобуса по-прежнему был тяжёлый, спёртый воздух. Стоял гул, журналисты оживлённо обсуждали проделанную работу и делились впечатлениями о Латакии.

Я молчала, погружённая в собственные мысли. Сняла браслет и вертела его в руках, отделяя ракушки друг от друга, перебирая их снова и снова. Может это Ренат? Он может следить за мной? Нет, это полный бред. Во-первых, я ему и даром не нужна, во-вторых — он бы не стал прятаться.

Тогда кто?

Сосредоточившись на предмете в руках, не заметила маленькую красную точку, путешествовавшую по моей одежде. Неприметная для посторонних глаз, она перепрыгнула через бронежилет, покружилась на шее, поднялась к голове и замерла у виска.

Автобус резко дёрнулся на ухабе, коих на горной дороге было немало, браслет выпал из моих рук и с характерным треском шлёпнулся на пол. Я чертыхнулась, испугавшись, что ракушки разбились. Наклонилась, слепо шаря рукой по полу, пытаясь отыскать браслет. Вот он, вроде целый!

В этот момент справа от меня мой сосед издал странный гортанный звук, как будто он поперхнулся! Я посмотрела на него и кровь отхлынула от лица…

Мужчина сидел с бледным, перекошенным лицом, крепко зажав шею руками, и хватал ртом воздух, издавая страшные хрипы. Между его пальцами стремительными ручьями струилась ярко-алая кровь, окрашивая его рубашку в багровый цвет. Он уставился на меня ненормальным, стеклянным взглядом, от которого у меня волосы зашевелились на затылке и внутри всё похолодело. Я видела смерть и раньше. Но каждый раз она приводила меня в состояние ужаса и оцепенения.

Стряхнув с себя состояние комы, вскочила со своего места и закричала, привлекая всеобщее внимание. Первым отреагировал солдат, сидевший неподалёку. Он приказал всем немедленно лечь на пол и прикрыть головы руками. Паники не было, только шум и возня. Мы штабелями улеглись в проходе, я легла на бок, оказавшись зажатой между сидениями и чьим-то бронежилетом.

В висках бешено стучал пульс! Я очень быстро сообразила, что этот браслет только что спас мне жизнь. До ушей долетел доклад солдата по рации: «Участок 2.12, нападение — стрелок. Один погибший. Двигаемся к базе».

Повернула голову и посмотрела на своего бывшего соседа по сидению. Он был мёртв и начинал синеть. Голова откинута назад, рот открыт, на шее крошечная круглая дырочка, из которой до сих пор сочилась кровь. Маленький душный микроавтобус мгновенно наполнился этим запахом — резким, солоноватым, отдающим металлическим привкусом во рту.

Я зажала рот, пытаясь подавить приступ тошноты. Отвернулась в другую сторону и крепко зажмурилась. Но так голова кружится ещё сильнее! Открыла глаза, блуждая взглядом по автобусу. Вдруг прищурилась, напрягая зрение. В углу окна, окружённое паутиной из мелких трещин, зияло ровное, с чётким круглым контуром отверстие. Ровно напротив моей головы, когда я там сидела.

Снайпер целенаправленно стрелял в меня?? Нет, этого быть не может. Просто совпадение. Боевики? Террористы? Почему не обстрел? Почему точечно, тихо…

Я вспомнила то предчувствие, ещё в городе, когда была уверена, что за мной следят. Твою мать! Твою такую мать!!! Ничего не понимаю! Почему я вечно попадаю в какое-то дерьмо?!

— Потому что ты сама лезешь туда, куда не надо лезть!! Я предупреждал тебя! — Орал на меня Игорь. Мы сидели в кабинете командира, на российской базе, где после поездки мне устроили настоящий допрос.

— Доктор, давайте вы выясните личные отношения после. — Спокойно и вежливо проговорил командир, вновь обращаясь ко мне. — Продолжайте.

— Простите… — пробубнил Игорь, доставая платок и промокая взмокший от пота лоб. Я кинула на него короткий взгляд. Таким взбешённым и напуганным я его ещё не видела…

Его можно понять. Если бы не браслет, он бы сейчас оплакивал моё красивое тело. И всё-таки мне не нравилось, когда он вот так при всех орёт на меня. Я ему ещё не жена. А если бы и была женой — всё равно не позволила бы повышать голос!

— Катерина, вы отвлеклись. Продолжайте. Вам казалось, что кто-то следит за вами?

— Да. Было такое чувство. Но никого подозрительного я не видела.

— Ясно. Расскажите мне ещё про вашу командировку в Багдад.

Я нахмурилась. Командира очень заинтересовала эта тема пятилетней давности. Он полагал, что ветер дует оттуда. Но я решительно не видела никакой связи. Мой единственный враг — Аббас, мёртв. Как и его брат. Я своими глазами видела их бездыханные тела, залитые кровью. Больше я ни для кого не представляла интереса.

— Расскажите подробнее о Ренате Ибрагимове. Он может представлять угрозу для вас?

При упоминании кем-то вслух этого имени внутри всколыхнулась острая боль. Пробежала по нервным струнам, как электричество по проводам. Стала тягучей, ноющей болью, отдающейся в каждом органе. Ощущение, словно кто-то ухватил мои внутренности и медленно накручивает их на свой кулак. Следом накатила отточенная годами ненависть к предателю.

Правильнее будет сказать, что это я представляю угрозу. Для него. Для его жизни. Хочу засунуть ему нож по рукоять в самое сердце, и медленно проворачивать, как он сделал это со мной!

— Катюша? — напряжённый голос Игоря вернул меня в реальность. Он опешил от ярости, полыхавшей в зелёных глазах. Смотрел на меня сейчас, как на незнакомку. Его собственный гнев мигом испарился.

Этот его испуганный взгляд и привёл меня в чувство.

Я быстро взяла себя в руки и буднично улыбнулась командиру: «Нет. Ренат давно забыл моё имя, о какой угрозе может идти речь? К тому же, если бы он хотел меня убить, он бы давно это сделал. Ещё в Багдаде».

Командир внимательно изучал моё лицо, затем неоднозначно хмыкнул:

— Что ж, на сегодня достаточно. Вам нужен отдых. Благодарю за уделённое время.

Я поднялась со стула и только сейчас ощутила, насколько устала. Ноги пришлось буквально волочить по земле. Кажется, я просплю ближайшие сутки!

Напрасно я так решила… Ночью сон не шёл. Когда Игорь уже умиротворённо посапывал рядом, придавив меня к постели тяжёлой рукой, я лежала и разглядывала штукатурку на потолке.

Безжалостная память терзала меня, заставляла меня смотреть на широкую спину Рената. Вот он сидит как скала, равнодушный и несокрушимый, не проронив ни слова. Затем бросил на меня безразличный взгляд и снова отвернулся, уже навсегда. Так жестоко и цинично оставил меня. После всего, что мы испытали вместе.

Как же больно… болит и болит, сука! Невыносимо. Тянет, ноет, крутит так, что выть хочется! Прошло пять лет. Не могу забыть! И простить не могу.

Я машинально прижалась к спящему Игорю, словно ища поддержки. Тот заворочался во сне и сгрёб меня в охапку, сильнее прижимая к себе. Но тщетно, — образ Рената не исчез. Смотрел прямо мне в глаза из глубин моего сознания, буравя насквозь остриём льдин голубых глаз. Будто насмехался надо мной, пытаясь сказать, что мне от него не спрятаться.

Глава 4

Ренат вежливо кивнул командиру: «Доброго дня! Прибыл по вашему приглашению. Чем могу быть полезен?»

Командир пожал ему руку и жестом указал на кресло: «Благодарю, присаживайтесь, пожалуйста». Он был несколько озадачен, ожидая увидеть человека восточной внешности, в чалме и с сопровождением. Однако, его гость был один, без головного убора, не скрывая аккуратно подстриженные тёмные волосы.

Крепкий, выше командира где-то на полголовы, смуглый, но со светлым оттенком глаз. Гладко выбрит, в отличие от большинства мусульман, носивших бороду. Одет в камуфляжные штаны и чёрную футболку, безоружен, по крайней мере, на первый взгляд. Казалось, доброжелательно настроен. А его чистый русский язык и вовсе вгонял в ступор.

Хотя, командир догадывался, откуда столь интересный навык у его гостя, предварительно наведя о нём справки.

Уроженец Ирака, мать русская, отец араб. Жил и учился в России какое-то время, после чего отец забрал его на родину. Его отец был военнослужащим, дослужился до почётного офицерского звания фарик (генерал-майор). Однако был противоречивой личностью с сомнительными связями в криминальном мире. Был убит в возрасте 58 лет, — расстрелян неизвестными в собственном доме, вместе с женой. Опеку над Ибрагимовым-младшим тогда взял дядя, Джехан Ибрагимов, тоже неоднозначная личность. Замешан в торговле оружием и связях с радикальными исламскими группировками.

В данный момент Ренат работает вольным наёмником, командуя собственным спецподразделением отлично обученных, опытных бойцов. Ходят слухи, что Ибрагимова нанимают, когда другими силами уже не справиться. Как командир — жёсткий и бескомпромиссный, является безоговорочным авторитетом среди подчинённых. Берёт контракты, руководствуясь личными предпочтениями и уровнем оплаты, не придерживаясь конкретной политической стороны.

Командир был заинтригован, что за личность перед ним, чьи взгляды и цели никому неизвестны. От таких людей можно ожидать что угодно, они непредсказуемы и неконтролируемы. В этом их сила и их опасность.

— Ренат Газиевич, я могу задавать вам вопросы личного характера?

Собеседник небрежно усмехнулся, расположившись в кресле и сканируя командира проницательным взглядом: «Я не могу ответить, не услышав конкретного вопроса».

— Согласен. Речь пойдёт об одной из наших военных корреспондентов.

Командир сделал паузу, подбирая слова и пытаясь понять, что его останавливает от доверительного общения. Что-то в его госте вызывало опасения, несмотря на его кажущееся дружелюбие. Должно быть, взгляд. Пронизывающий насквозь, тяжёлый, без единой эмоции.

Словно почувствовав, что его изучают, Ренат сменил положение тела в кресле, окидывая быстрым взглядом помещение:

— Опережая ваш вопрос, командир, отвечу, что я не причастен к покушению на Екатерину Сергеевну Веретенникову. Более того, я сам недавно побывал в плену.

— Надо же, а вы прекрасно осведомлены.

— Такая работа, сами знаете.

— Это верно. Позвольте уточнить, в каких отношениях вы состояли с Екатериной и как расстались?

Ренат и глазом не повёл, вновь никаких эмоций, как ни старался поймать их командир: «Мы были любовниками. Я спас её от казни, забрав себе у боевиков. Расстаться пришлось по причине взаимовыгодной сделки — она была передана в руки российских миротворцев в Ираке, выступила в качестве посредника для передачи нужной нам информации. На том наше общение прекратилось».

Он умён, чёрт подери! Не подкопаешься. Ничего лишнего, кратко, логично и по существу. Командир задумчиво рассматривал гостя: «Ясно».

И всё-таки, этот тип определённо ему не нравится! Он пытается казаться честным и незаинтересованным во всей этой истории, но явно преследует собственные цели. Есть какая-то тайна на дне этих холодных глаз, которая тщательно замаскирована толщей льда напускного безразличия.

— То есть вы не виделись более?

Голубые глаза вновь кольнули командира острым взглядом: «Нет. Вы ведь пригласили меня, чтобы выяснить, есть ли у меня мотивы причинить какой-либо вред Катерине? Мой однозначный ответ: нет. Скорее наоборот».

— Не понял?

— Не важно. Я полагаю, под вашим надзором она в полной безопасности. Верно?

— Разумеется.

Ренат потерял интерес к дальнейшей беседе. Договориться не получится. Замкнутый и принципиальный командир денег не возьмёт, о сделке не может быть и речи. Он не отдаст Азар. Ренат хорошо знал подобный тип людей. Придётся следовать своему плану, как он и предполагал изначально.

— У вас ко мне всё? — вежливо уточнил Ренат.

— Ещё пару вопросов…

Командир недолго побеседовал с ним на другие темы, предложил объединить усилия по выявлению террористических группировок на близлежащих территориях, они обменялись информацией и договорились о совместной работе в этом направлении.

Сейчас люди Ибрагимова сотрудничали с сирийской армией в рамках контракта и их интересы с российскими ВС совпадали.

После Ренат сдержанно попрощался и покинул переговорную комнату.

Командир смотрел на закрытую за гостем дверь, размышляя о том, какой странный тип этот Ибрагимов. Тёмная лошадка. Он взял телефонную трубку и отдал приказ проследить за ним, а также выяснить информацию о том, когда и у кого он был в плену на территории Сирии.

Выезжая с базы Хмеймим, Ренат кинул небрежный взгляд в зеркало заднего вида своего внедорожника.

Где-то внутри этих корпусов находится она. Вместе со своим докторишкой. Если бы она была женой Рената, ей грозила бы смерть за измену. Ему и сейчас хотелось выволочь её за волосы из комнаты, где она живёт и делит постель с этим мальчишкой!

Как же быстро она забыла свои громкие признания в любви! Но скоро он напомнит ей. Она принадлежит ему. Он уже говорил ей это однажды. Повторит снова, чтобы освежить ей память.

Ренат начинал злиться, а это никому не сулит ничего хорошего. Вдавил в пол педаль газа, с силой сжимая руль. Если всё пройдёт гладко, уже через несколько дней она окажется в его руках. И тогда её не достанет ни докторишка, ни неведомый враг, заказавший их обоих, ни кто-либо другой.

Он надел гарнитуру и набрал номер Бакира:

— За мной хвост, любопытные друзья из России. Я оторвусь и приеду позже. Действуй, как договаривались. И не забудь про её паспорт.

Глава 5

Я чувствую знакомый аромат лимона и кедра, разогретый на горячей коже мужчины… С наслаждением втягиваю в себя этот запах! По всему организму медленно растекается густой, терпкий нектар возбуждения.

Неужели Игорь решил устроить мне жаркую ночь? Не могу открыть глаза и посмотреть на него. Голова тяжёлая, я словно в дурмане. Плохо соображаю, но зато прекрасно всё чувствую!

Чувствую, как лежу на постели без одеяла, в тонкой ночной сорочке. Чувствую его горячее дыханье на своей коже, в районе бёдер, заставляющее светлые волоски приподниматься. По коже бегают мурашки, тело слегка потряхивает. Взволнована. Или возбуждена…

Жду чего-то, затаив дыхание. Чувствую его вес на постели, он нависает надо мной, опираясь на руки. Захватывает зубами край сорочки и тянет её вверх, за собой. Задевает своей кожей мою, делает это намеренно. Дёргаюсь от этого касания, как от разряда! Возбуждение острыми стрелами пронзает тело.

Дышать трудно, не хватает воздуха. Стараюсь дышать чаще и глубже. Вожделение медленно набирает силу, затягивая свой невидимый жгут тугим узлом где-то внизу живота. Так сильно, что больно!

Он целует живот, обводит влажным языком пупок, скользит им внутрь, имитируя более откровенное проникновение. Не торопится. Играет со мной, точно зная, что делает.

Слышу собственный стон, первый, тихий. Нетерпеливо ёрзаю под ним. Хочу большего! Инстинктивно тянусь к нему, протягивая руки. Внезапно он перехватывает их и прижимает к постели, удерживая меня. Злюсь, но тело реагирует на силу и возбуждается ещё больше, признавая его физическое превосходство.

Поднимает сорочку выше, цепляя её зубами, и наконец оголяет грудь. Соски давно стоят торчком, приглашая его к действиям, твёрдые, как камушки, жаждущие его прикосновений. От нетерпения кусаю губы, сильно, до боли. Ну давай же! Прикоснись!

Он неторопливо играет языком с моей грудью, рисуя на ней незатейливые узоры, целует горячими губами. Задевает ореолу, но не сосок. Рычу от досады, дёргаясь под ним, пытаясь поменять положение тела. Его крепкие руки напряглись, буквально пригвоздив меня к месту. Слышу его тихий смех…

— Дикая кошка!

Каменею.

Этот голос… И эта фраза!

Это не Игорь.

Чёрт подери, что происходит?! Либо сознание сыграло со мной злую шутку, либо…

В этот момент он резко втягивает мой сосок в рот, грубо посасывает и я совершенно теряю нить мысли.

— Этого хотела? Нравится так? — снова этот голос, проникающий в самое сердце!

Кричу, не в силах вытерпеть болезненные рези удовольствия, беспощадно пронзающие моё тело! Изгибаюсь под ним, комкая руками простыни. Кожа горит огнём. Между ног бешено пульсирует комок неудовлетворённого желания, я сама вся как оголённый нерв!

Хочу его безумно, до исступления, всего, целиком! Вобрать в себя, слиться в единый организм, почувствовать, что принадлежу ему, а он — только мне!

Вырываюсь из его цепких пальцев, хватаю за голову и притягиваю к себе. Он позволяет мне это, зная, что может в любой момент вернуть инициативу. Целую его в губы и плавлюсь от удовольствия! Вкладываю в этот поцелуй всю свою страсть, которая сейчас бурлящей лавой кипит внутри!

Он поглаживает большим пальцем мою щеку, углубляет поцелуй, проникая языком в рот, сплетаясь с моим в жарком танце. Одновременно соприкасается со мной горячим крепким телом, я чувствую, как напряжены его мышцы, как они вибрируют под разгорячённой кожей. Он сдерживается. Не хочет напугать своим напором? Или просто желает помучить ещё, подведя меня к краю границы между здравым смыслом и безумием?

Его поцелуй становится всё жарче и жёстче, тону в собственных ощущениях, позволяя ему всё, что он только пожелает. Откуда-то внутри взялось это чувство абсолютного доверия. Я обнажена перед ним, и телом, и душой.

Интуитивно впечатываюсь в него, выгибаясь бёдрами навстречу. Он трётся об мои половые губы каменным членом, давая почувствовать свой размер, силу своего возбуждения. Замираю, ожидая, что сейчас он войдёт. Хочу этого, готова принять его… Трепещу под ним, изнывая от неудовлетворённого желания. Если он будет мучить меня ожиданием и дальше, я умру!

Отстраняется и шепчет мне в губы: «Посмотри на меня».

Что-то мешает мне это сделать, я могу, но не хочу. Словно что-то безвозвратно изменится, если я это сделаю. Потому мотаю головой, бормочу: «Нет».

— Хочу, чтобы ты смотрела на меня. Открой глаза, Азар! Живо.

Этот приказной тон, сказанный хриплым голосом, вывел меня из себя, вмешивая в коктейль из страсти и огня толику злости и непокорности. Тем не менее, заставила себя зажмуриться и с усилием распахнула глаза.

Спустя пару секунд мой взгляд наконец сфокусировался на смуглом лице до боли знакомого, нависавшего надо мной мужчины. Шрам на левом виске не оставил сомнений.

Оцепенела, перестав дышать…

Ренат.

Он неотрывно смотрит мне в глаза, улыбается, с наслаждением выпивая мою панику, словно сладкий нектар.

В отчаянии осознаю, что я изменяю Игорю. Начинаю упираться руками в каменную грудь Рената, чтобы скинуть с себя. Что-то кричу ему, но он не обращает на моё жалкое сопротивление ни малейшего внимания.

Продолжая победоносно улыбаться, делает мощный выпад бедрами и входит в меня, резко, до боли, на всю длину.

Тело выгибается само собой, теряю контроль, опору, способность мыслить! Это как надавить на все нервные окончания одновременно… Больно! Горячо! Меня разрывает на части от накативших ощущений! Несколько толчков, и моё сопротивление превращается в неумолимую скачку за удовольствием. Кричу, громко, в голос! Я лечу, приближаясь к наивысшей точке блаженства! Тело вот-вот взорвётся мощнейшим оргазмом!

Он рычит, приподнимается, меняя позу, садится на постели, я остаюсь лежать на спине. Закидывает мои ноги к себе на плечи, держит за бёдра и насаживает на себя. Глубоко, ошеломительно глубоко. Двигается резко, с каждым мощным толчком приближая меня к экстазу. Мне так не хватало этой жестокой пытки удовольствием! Этой сладкой боли!

— Ренат… пожалуйста… аааааа! — сама не знаю, о чём прошу. Просто невыносимо! Запрокидываю назад голову, кричу!

Он ускоряет темп. Двигается жёстко, безжалостно, как я люблю. Только так я достигаю развязки, только в таком темпе! Слышу его хриплые выдохи. Держит меня двумя руками за талию и врезается в меня, как одержимый! Весь огонь преисподней не сравниться с тем, что кипит сейчас у меня внутри. Я сама — огонь.

Цепляюсь руками за его запястья, с силой сжимаю их, пытаясь выдержать натиск приближающегося оргазма. Тело неумолимо вибрирует, все нервы как оголённые провода, сейчас произойдёт взрыв и я наверно умру…

Просыпаюсь.

Так внезапно, что несколько секунд растерянно озираюсь по сторонам. Ищу Рената и не понимаю, где я нахожусь. Вся потная, липкая, тяжело дышу, как после интенсивной пробежки.

Игорь. Вижу его лицо, бледное в свете ночника. Он встревоженно трясёт меня за плечи, что-то спрашивает. Я смотрю на него, будто на незнакомца, и постепенно понимаю, что это был сон.

Боже мой. Сон.

Хватаюсь за голову, пытаясь прийти в себя.

Наконец слышу его слова, улавливаю их суть.

— Катя! Ты меня слышишь? Ответь мне! Тебя опять мучают кошмары? Что тебе снилось? Катя, ты так кричала!

— Я… да, мне… приснился кошмар. Принеси воды. Пожалуйста.

— Конечно, сейчас!

Смотрю, как он идёт к столику с графином и испытываю отвращение к себе. Жгучий стыд буквально парализует ещё возбуждённое тело.

Почему мне не приснился Игорь?? Ведь сперва я решила, что это он. Почему Ренат?! Как последняя шлюха, простила ему всё и текла под ним. Даже сейчас, вернувшись в реальность, моё тело умоляет вернуть этот сон и продолжить!

Неужели хочет отдаться предателю?! Позволить делать с собой эти пошлые вещи, спариваться, как два диких зверя. Как унизительно быть зависимой от физических удовольствий! Но я больше не позволю руководить собой каким-то низменным инстинктам! Это только сон, игры подсознания. Там они и останутся, а наяву — будем играть по моим правилам!

***

Наутро настроение было хуже некуда.

Командир со своими наставлениями пришёлся очень кстати, отведает моего гнева вместо завтрака!

Какого чёрта они смеют мне указывать, что делать?! Я — свободный журналист, это моя работа! С 17 лет никто не диктовал мне, как поступать!

— Поймите, Катя, мы хотим как лучше для вас. Из соображений вашей безопасности. — Командир устало повторял одно и то же уже в сотый раз. Эта рыжая стервозина окончательно допекла его и он был как-никогда близок к капитуляции!

— В таком случае я напишу жалобу, что вы препятствуете прессе! И это при том, что у меня есть разрешение работать здесь! Которое далось мне нелегко! Вы хотите скандала?!

— Нет, Катерина, я не хочу скандала. Повторюсь, я всего лишь забочусь о вашей безопасности.

— Вот и прекрасно! Это ваша работа. Так и выполняйте её! Обеспечивайте безопасность, как оно положено, а мне не мешайте делать мою работу! Сидеть тут, как крыса и прятаться неизвестно от кого я не собираюсь!

Неожиданно командир вскочил с места, потеряв самообладание и перейдя на ты: «Хрен с тобой! Едь, куда хочешь! Напишешь мне расписку, что тебя предупредили о возможных рисках и ты добровольно отказалась соблюдать рекомендации. После этого катись хоть к чёртовой матери!»

— Отлично! Так бы сразу! Хорошего дня, командир! — в таком же тоне ответила ему Катя, резко развернувшись, отчего красные кудри оживлённо закружились в танце. Вышла, хлопнув дверью.

Солдат, дежуривший у двери, улыбнулся и цокнул языком: «Какая горячая, а?»

— Не приведи Господь. — Проговорил командир, выдыхая и устало опускаясь в кресло. — Теперь понятно, почему Ибрагимов-младший сплавил её в Россию.

Я дошла до своего номера и стала собираться на выезд, который отстояла с боем.

Однако ещё одна битва была впереди.

Игорь стоял за моей спиной, скрестил руки на груди и с упрёком смотрел на меня. Я кожей чувствовала, как его взгляд прожигает мне спину. Молчит.

Я не выдержала: «Это моя работа, Игорь! Я еду, и это не обсуждается!»

Как ни странно, он по-прежнему молчал. Я отложила фотокамеру в сторону и развернулась к нему, зеркально сложив руки на груди.

Его карие глаза были почти чёрными от раздирающих его эмоций, но он очевидно сдерживался.

— Катя. Я люблю тебя. Но я не знаю, как мне планировать наше совместное будущее, если ты не дорожишь собственной жизнью!

Я опустила руки. Что ж, откровенность за откровенность:

— Я такая, какая есть, Игорь. Я привыкла быть одна и отвечать сама за себя. Я дорожу своей свободой и я люблю свою работу. Вряд ли я когда-то смогу стать домоседкой и растить тебе уйму детишек. Тебе нужна девушка другого склада…

— Нет! Мне нужна ты, именно ты! — Игорь стремительно шагнул ко мне и схватил за плечи, стараясь удержать мой взгляд и убедить в своей правде. — Просто научись слушать меня, хоть иногда! Немного здравомыслия и послушания — это всё, о чём я прошу!

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он неожиданно привлёк меня к себе и поцеловал. Мягко сминая мои губы, нежно надавил на спину, понуждая прижаться к нему. Я ощутила всю его безграничную любовь в этом поцелуе. Настолько он был чувственным и эмоциональным. Обмякла, позволяя ласкать себя.

Игорь всегда был нежен со мной. Даже в сексе обращался, как с хрустальной вазой. Я как-то говорила ему, что мне не хватает немного жёсткости с его стороны. Он лишь рассмеялся, отпустив какую-то шутку про БДСМ. И я привыкла к такой его манере, и даже иногда получала удовольствие.

Но сейчас никак не могла настроиться на близость. Мысли не хотели отпускать. Мысли о наших несовместимых противоречиях, о том, что я не смогу сделать его счастливым. Он вырос в полноценной любящей семье, он потребует этого в будущем от меня. Но я не смогу этого дать.

Игорь уже целовал мою грудь в расстёгнутой им блузке. Когда он просунул руку в мои трусики и коснулся меня в самой интимной точке, почувствовал, что я абсолютно сухая.

Отстранился, тяжело дыша.

— Прости. Я эгоист. Кидаюсь на тебя, когда ты волнуешься из-за предстоящей поездки.

— Это ты меня прости, за всё.

Мы просто стояли молча, обнявшись, и у меня было странное ощущение потери внутри, словно я прощаюсь с ним навсегда.

В течение всей последующей поездки в Латакию я пребывала в подавленном состоянии. Работа немного отвлекала, но беспокойные мысли продолжали изводить душу. Не могу избавиться от неприятного предчувствия.

Сегодня было не так жарко. Лёгкий бриз игриво трепал мои волосы, вынуждая постоянно заправлять за уши непослушные пряди. Я в задумчивости бродила по одной из центральных улиц, делая снимки. Работа уже не приносила такого удовольствия, как в первый раз. Мне неожиданно захотелось домой. Уехать вместе с Игорем прямо сегодня. Сбежать от чего-то, сама не понимаю, чего именно…

Погружённая в раздумья, не заметила, как удалилась от группы.

Мои мысли увели меня далеко отсюда, поэтому я не сразу отреагировала, когда ко мне подошёл мужчина низкого роста, араб, и начал беспокойно что-то объяснять, отчаянно жестикулируя.

— Что? Вы — мне? — я постаралась разобрать его речь. Ему явно нужна какая-то помощь, но он тараторил так сбивчиво, что я ничего не понимала!

— Успокойтесь, я не понимаю, чем вам помочь! Сейчас… я позову переводчика…

Неожиданно он схватил меня за руку, умоляя не уходить. Его тёмные глаза расширились от страха, лицо было бледным. На вид лет сорока пяти, худой, закутанный в куфию (мужской головной убор у арабов — прим. автора), ниже меня ростом — он не представлял собой никакой угрозы. Потому я не задумываясь пошла за ним, когда он потащил меня за собой, вцепившись в мою руку крючковатыми пальцами.

Мы прошли между домами в узкий закуток, скрытый от посторонних глаз высокими стенами. Прижавшись спиной к такой стене, на земле сидела женщина, держась за живот. Её голова была покрыта длинным платком и я не видела лица.

Первая мысль была, что она беременна, и ей срочно нужна помощь. Я наклонилась к ней, пытаясь спросить по-арабски, что случилось.

В следующую секунду, сзади на меня напал тот самый араб, неожиданно оказавшийся весьма сильным и проворным.

Одной рукой удерживая меня, другой зажал мне лицо тряпкой, пропитанной какой-то дурно пахнущей жидкостью. Я отчаянно сопротивлялась, царапалась и кричала, пыталась позвать на помощь, но постепенно ослабевала из-за недостатка воздуха. Приходилось дышать через эту тряпку, и вскоре я рухнула на землю, отключившись.

Глава 6

— Я же просил мягко! — гремел Ренат. Его голос отразился от стен и обрушился на несчастного араба.

Абдулла сконфуженно потёр затылок: «Я хотел как лучше, господин, чтобы наверняка… чтобы не поднимать шум… Вы же сами так просили…»

— Довольно! Рассчитай его, Бакир! — бросил Ренат своему помощнику.

Бакир кивнул, приглашая Абдуллу следовать за ним.

Ренат шумно выдохнул. На своё счастье, Абдулла приехал за деньгами позже, чем привезли Азар, иначе Ренат вышиб бы из него дух!

Она спит уже одиннадцать часов. Плюс еще пару часов пути, пока её довезли до деревни в горах.

Он развернулся и вновь направился к ней в спальню. В четвёртый раз за этот день.

Войдя, он отметил, что уже стемнело, в комнате царил полумрак. Он бесшумно подошёл к столику и включил ночник. Часы на стене показывали без десяти минут полночь.

Мягкий свет разлился по очертаниям хрупкой женской фигурки под одеялом.

Ренат аккуратно присел на край постели, но матрац всё же жалобно скрипнул под его весом. С минуту просто смотрел на неё, всё ещё не до конца веря, что она здесь. Спустя пять лет она рядом с ним, в его власти и никто теперь не посмеет прикоснуться к ней, кроме него. Это чувство единоличного обладания ею опьяняет похлеще вина!

Не думал, что так накроет. После её отъезда из Ирака ощутил в полной мере, насколько она проникла ему под кожу. Но изменить ничего уже не мог и не хотел. Решил, что для неё так будет лучше. Скучал — слишком слабое слово, чтобы описать ту отчаянную тоску по ней, которая изводила его, терзая душу и тело. Особенно по ночам. Спасала только работа и одноразовые девушки с низкой социальной ответственностью…

Он наклонился, придвинувшись ближе. Слегка коснулся её щеки грубыми мужскими пальцами. Он не особо умел проявлять нежность, но с ней это получалось само собой. Кожа Азар осталась такой же бархатистой на ощупь, какой он её помнил. Те же огненные кудри волос, изящный изгиб шеи, пухлая нижняя губка, соблазнительная и сладкая на вкус… В этот момент он ощутил дикий зов плоти, болью отозвавшийся в паху. Как же давно он не ощущал такого звериного голода по женщине! Как он соскучился по ней…

Сейчас она беззащитна, он может позволить себе прикасаться к ней. Прекрасно зная характер Азар, он был уверен, что она не позволит сделать это, будучи в сознании.

Будто в подтверждение его слов, Азар пошевелилась во сне и отвернула голову в другую сторону, противоположную от его руки. От резкого движения одеяло чуть сползло вниз, открывая его взгляду соблазнительную окружность груди, обтянутую тонкой тканью белой майки. Она всегда не любила носить бюстгальтер, и эта её привычка чрезвычайно его радовала.

Недолго думая, он протянул руку и коснулся подушечками пальцев небольшого холмика в центре её груди. Неожиданно он ощутил, как бугорок под его пальцами увеличился в размере, став твёрдым, как камешек. Ренат стиснул зубы.

Нет, он вовсе не собирается брать её сейчас, вот так, когда она без сознания. Но отказать себе в удовольствии приласкать её он не в силах. Пять лет — довольно долгий срок, вполне позволяющий совершить ему эту дерзость.

Он захватил сосок двумя пальцами, покатав между ними и слегка потянув его. Дыхание Азар изменилось, став частым и прерывистым, хотя глаза по-прежнему были закрыты. Казалось, даже во сне она чувствует его, помнит его руки.

Придвинулся к ней ближе, решительно откинув край одеяла и скользнув рукой под её майку. Кожа Азар была нежной и горячей, как у младенца. Погладил её живот, двинулся вверх, обхватил грудь ладонью, мягко массируя её.

Когда она вновь пошевелилась, издав тихий, интимный стон — в ушах Рената зашумела кровь. Он напряжённо процедил сквозь зубы: «Чёрт возьми, Азар, просыпайся! Это в твоих же интересах».

Она тяжело дышала, всё ещё балансируя на грани сна и реальности. Тело её давно проснулось, поддаваясь навстречу его ласкам, признав в нём своего властителя.

Его рука оставила грудь и спустилась вниз, отодвинув край белоснежных трусиков, проникла под них. Умелыми пальцами он прошёлся по краешку её складок. Ощутив, насколько она мокрая, Ренат выругался, теряя последние остатки самоконтроля.

Он прикладывал титанические усилия, чтобы не наброситься на неё прямо сейчас! Она неосознанно провоцировала его. Тихо постанывала, изгибалась, возбуждаясь от его ласк. Дикая кошка…

В паху острой резью полоснула боль вынужденного воздержания. Азар интуитивно тёрлась об его ладонь, стоны стали чаще и громче. Ещё немного — и он уже не остановится, даже если она будет против.

Подобравшись пальцами к её тугому, воспалённому узелку, он слегка надавил на него, совершая круговые поглаживания. Азар отозвалась громким стоном, выгнувшись на постели дугой. Она запрокинула голову назад, вцепившись рукой в его запястье, впиваясь ногтями в его кожу, причиняя боль. Подалась всем телом к нему, толкаясь навстречу его движениям.

— Азар… — уже в голос зарычал Ренат.

Она резко проснулась и изумлённо уставилась на него затуманенными зелёными глазами.

Мне снится потрясающий сон! Снова.

Только теперь ощущения ещё ярче, будто всё происходит на самом деле!

Горячо, невыносимо… Чувствую импульсы сексуального возбуждения, острыми стрелами пронзающие всё тело. Низ живота крутит, стягивает будто жгутом, но это адски приятная боль!

Я во власти чьих-то умелых пальцев. Кажется, моё тело любит эти пальцы, жаждет их ласк ещё и ещё! А они в свою очередь точно знают, что делать, изводя меня, подвергая немыслимой пытке. Как же хорошо! Хочется кричать громче, в голос! Дотрагивается до воспалённого, гиперчувствительного клитора — и я плавлюсь, превращаясь в обжигающую, кипящую магму.

На пике возбуждения сознание начинает проясняться. Я отчетливо осознаю: мужчина рядом со мной, что ласкает меня — он реален, настойчив, совсем не похож на Игоря! Тот всегда нежен и деликатен, этот — требователен и напорист. Руки другие. Прикосновения грубее. Но мне почему-то не страшно, мне нравится, я знаю эти пальцы…

Слышу будто издалека хриплый голос и имя «Азар»… и каменею!!

Этот голос я узнаю где угодно!

Но этого не может быть! Должно быть, я пребываю во власти галлюцинаций. Тело по-прежнему пульсирует от немыслимого сексуального возбуждения, но я пытаюсь взять себя в руки. Резко и неожиданно для себя самой распахиваю глаза и вижу прямо перед собой его лицо.

Секунда, две. Начинаю дышать. Он передо мной. Это не галлюцинации и не сон. Я проснулась, но он не исчез.

Похудевший, небритый, со шрамом на виске, заслонивший от меня всю комнату собою… это определённо он. Живой Ренат Ибрагимов, из плоти и крови.

Конец ознакомительного фрагмента.