Тайна дома №8

Анжелика Морозова

Адриан живёт тихой размеренной жизнью, работая детективом в местном отделении полиции. Но однажды в доме напротив случается загадочное убийство. Шансы найти убийцу нулевые. Но Адриан очень хочет получить повышение. Решится ли он разгадать тайну дома №8 или сможет вовремя отступить?

©Muse «Resistance»¹

© Анжелика Морозова, 2020

ISBN 978-5-0051-2279-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Летние ночи слишком коротки, но обычно я успеваю закончить работу до рассвета и даже немного вздремнуть. Так бывает обычно. Но сейчас есть одно дело, которое не только я, но и весь наш участок не может закончить вот уже целый месяц. И поверьте, короткие летние ночи здесь совершенно ни при чем.

Шеф полиции гоняет нас, как вшивых псов, и от любого проявления нерасторопности готов сожрать заживо. По крайней мере, каждый день грозится это осуществить. В первую очередь эти угрозы касаются меня, ведь дело об этом громком убийстве веду именно я.

Но почему так случилось? Ведь я рядовой детектив. Я недостаточно опытен, да и не сказал бы, что одарено умен или обладаю феноменальной интуицией и обширными связями. Я ничем не отличаюсь от всех остальных бездельников в нашем отделении. Просто мне так сильно повезло, что таинственное убийство этого треклятого бюрократа произошло в доме напротив моего.

Все остальные сыщики с радостью уступили мне это сомнительное дельце. Даже самый заурядный стажер с первого взгляда определил бы его, как «глухарь». Никаких улик, никаких свидетелей, ни одного подозреваемого. Среди бела дня в воскресенье в собственном доме был жестоко убит высокопоставленный госслужащий, чьё имя держится в секрете от СМИ.

Городишко у нас небольшой. Живу я здесь чуть больше года, ровно с тех пор, как по службе перевели. Заманили меня сюда повышением. Объяснили, мол, в большом городе его будет сложнее получить, там желающих больше, а мест меньше. Я, как дурак, согласился, особо не раздумывая. И вот я здесь. Но не скажу, что я сильно расстроен сменой обстановки.

После того, как очередная пассия, с виду благоразумная и приятная девушка, сбежала от меня за очередными приключениями, друг посоветовал мне перестать винить весь женский род в коварстве и меркантильности, а обратить внимание на самого себя. По его словам я бываю невыносимо скучен и крайне невнимателен к окружающим. После этого разговора с другом я на какое-то время поссорился, а потом случился мой переезд.

Новый городишко меня успокаивал. Во-первых, когда я заселялся, стояла теплая весна, граничащая с началом лета. Это самое любимое мною время, когда ещё не так жарко, но уже тепло, когда вылезла зеленая трава и распустилась листва на деревьях. Я не жаворонок, но люблю просыпаться на рассвете, чтобы успеть совершить свой утренний моцион, принять бодрящий душ, позавтракать псевдополезной едой и уйти на работу. Во-вторых, работы первое время было не много. Город небольшой, и происшествий мало. Мелкие кражи, домашние побои и хулиганства в барах. Даже серьезной поножовщины здесь не случалось ни разу на моей памяти. В-третьих, отдыхать я любил и умел это делать. Спортзал, бассейн, расслабляющие прогулки по центральному парку. Потом я брал удочку, съестные запасы, бросал всё это в багажник своей белоснежной «японки» и на сутки уезжал на загородную рыбалку. Благо, что чистое озерцо, действительно, было не так уж далеко за городской чертой. А от моего дома, так вообще всего тридцать миль.

Несмотря на то, что человек я общительный и всегда легко схожусь с другими людьми, в новом городе друзей у меня не было. Коллеги по работе и сосед — старик Сэм не в счет. Они всего лишь знакомые, как и десятки других таких же. Марти, мой друг из Большого Города, стал таким далеким, что после его женитьбы мы даже созваниваться стали реже. Что ж, я за него рад. Жена у него красивая и неглупая, да и здоровый сын — это важное достижение в жизни.

Я же о семье пока не задумывался. Пока.

Дороти, милая пожилая толстушка-диспетчер из нашего отделения, однажды прямо в лоб спросила меня, когда я женюсь. Я потупил взгляд и, сославшись на «много работы», скрылся в своем кабинете, оставив её без ответа. «Наверное, никогда», — печально подумал я в тот момент. В следующем месяце мой возраст достигнет отметки в три десятка, а у меня до сих пор нет постоянной женщины. Возможно, мой друг Марти прав, и я всё же думаю часто не о том, о чем следовало бы.

Вообще-то я не карьерист, но при этом очень хочу получить повышение. Я ведь хороший парень и ещё очень молод, чтобы всякие снобы ставили на мне крест, как на несостоявшемся человеке. Я никогда не признавал людей, желающих выслужиться и пытающихся доказать кому-то, что вот они действительно лучшие и чего-то определенно стоят. Я вообще, не люблю кому-то что-то доказывать. Все, кто должен, без лишних доказательств, всё обо мне поймут. По крайней мере, я так думал, и остальное меня не заботило.

После таинственного убийства бюрократа я на работе сгорал. Искал свидетелей, которых не было. Строил догадки, но все они были смехотворны. Я уже чуть было в патологоанатомы не пошел, так мне было важно узнать, не было ли чего подозрительного в кишках этого толстяка.

Я часто оставался на ночные дежурства, под тусклым светом лампы изучая особо секретные архивные досье. Никаких зацепок не было. Никаких. Только констатация факта: «насильственная смерть в результате разрыва внутренних органов острым колюще-режущим предметом, предположительно кочергой». Что за кочерга? Почему именно она попала в медицинский отчет? Никакой кочерги и ничего ей подобного рядом с трупом обнаружено не было. Судя по заключениям медэскперта, этот невезучий мужик (а вместе с ним и я) умер сам по себе, крайне неудачно поссорившись с собственным организмом, который либо от несварения, либо ещё от чего просто взорвался. Не понимаю, почему медики приписали разрыв органов именно кочергой. Шутники, право слово. На мой вполне себе дилетантский взгляд, мужика так разнесло, будто он проглотил маленькую бомбочку. Но, ясное дело, что помимо ошметков его плоти, крови и мочи мы в комнате, да и вообще во всем доме ничего, смахивающего на остатки взрывного устройства, не нашли.

Шеф полиции, Хэнк Томас, негодовал из-за нераскрытого убийства, обещающего стать настоящей лавиной для нашего маленького участка, но когда мы с ним оставались наедине, он по-отечески обнимал меня за плечи и почти шепотом говорил:

— Адриан, ты должен раскрыть это дело. Я верю в тебя, мальчик.

И мне не нужны были никакие похвалы и обещание больших гонораров. Достаточно было этих слов от Хэнка, которые не давали потерять надежду и веру в себя. Возможно, я так и умру, никогда не узнав правды о случившемся в частном доме №8 на улице Рыбаков. Но ведь меня заботило лишь моё настоящее. Мне нужно было повышение.

Однажды утром, я едва успел зайти в полицейский участок, как шеф попросил зайти к нему. Там он за запертой дверью и с опущенными жалюзи сообщил мне, что это таинственное дело о чиновнике, на которое мы транжирили все свои силы, у нас отбирают федералы.

— Такие масштабы уже не для нашего городка, сынок, — сказал мне Хэнк, старше меня всего-то лет на пятнадцать.

— И что теперь? — спросил я.

— Мы будем работать дальше, как работали до этого. А у тебя сегодня, кстати, появятся новые соседи.

— Соседи?

Хэнк как-то скабрезно улыбнулся и подмигнул мне:

— Вернее, соседка. Племянница убитого. По мнению очевидцев, та ещё штучка. Тоже не наш формат, но, однако же…

— А почему она вдруг приезжает? — спросил я, поддерживая разговор, который уже, честно говоря, перестал быть мне интересен.

— А наш дядя без кишок, оказывается, этот дом ей завещал. Остальную недвижимость он раздарил своим любовницам. Родных детей-то у него не было, как, впрочем, и жены. Так и помер в одиночестве, бедняга. Зато с деньгами и властью. Только куда он теперь это всё засунет? В гроб-то всё не влезло.

Хэнк рассмеялся от собственной шутки. А я подумал, что уже могу идти и направился к выходу. Но шеф меня окликнул. Я обернулся, вопросительно взглянув на него.

Он обошел свой стол, подошел к ячейкам с делами, порылся в одной из них, выудил оттуда какую-то книгу в затертом переплете и протянул её мне.

— Держи, Эмбридж, — сказал он. — Прочти на досуге. Быть может, тебе это зачтется. И да, я был бы рад узнать первым, если ты всё же что-то узнаешь о тайне дома №8.

Я ушел тогда из его кабинета, небрежно взглянув на невзрачную обложку презента, прочел на ней название «Как не опуститься на дно». Подумал, что это какой-то бред психолога-новичка и забыл о книге до самых выходных.

Вечером я видел, как в доме напротив, некогда пустующем, в окнах зажигался свет. Но я никого не видел. Даже мою новую игрушку, цифровой телескоп, я не использовал в корыстных целях и направлял его лишь в далекое черное небо, наблюдая за звездами.

В пятницу вечером я как всегда побросал в багажник спиннинг, шахматы, бутерброды и чай в термосе. Вставил в магнитолу новый диск Muse и, словно паря на крыльях необъятной свободы, понесся по пустой трассе на ночную рыбалку. Книжку шефа я тоже захватил. Мало ли что. Вдруг пойду ко дну, запутавшись в леске?

Улыбаясь собственным мыслям, я рассекал ночную мглу и наслаждался музыкой любимой группы. Я был счастлив, хотя всем казался унылым и одиноким. Просто я умел наслаждаться своей свободой.

__________

Глубокой ночью после тяжелого рабочего дня я был подозрительно бодр. Рыба клевала плохо. Но ведь я не только за ней приехал? На западном берегу этого озера у меня уже было своё место, которое я обустроил под свои уикендные поездки. Я прикатил сюда несколько бревен, сложил из них неплохие аналоги скамеек. Привез из гаража остаток от листа фанеры, сколотил небольшой столик (преимущественно для шахмат). Ел я приготовленные собственноручно сэндвичи, а пил из походной термо-кружки, куда из термоса переливал чай. Рядом с бревнами я вбил полутораметровый столбик и, когда приезжал, вешал на него переносной фонарь. Кирпичами я выложил место, где разводил костер и жарил над огнем сосиски либо зефиры. Но чаще, просто грелся и смотрел на пламя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

(пер. здесь и далее — Дмитрий Глухих) — «Любовь — вот наше сопротивление! Они будут держать нас порознь и не прекратят ломать нас. Держи меня! Наши губы должны всегда быть сомкнуты. Ночь кончается. Мы не можем притворяться, Мы должны бежать, Мы должны бежать. Время бежать! Забери нас подальше отсюда! Защити нас от дальнейших страданий! Сопротивляйся!»