День памяти меня

Анжелика Нилова, 2018

Оливия верно служила богине Кали всю жизнь и установила равновесие в доверенном ей мире. Но в одно утро, после загадочных намёков явившейся к ней Кали, она просыпается не в своей постели. Любимый холоден с Оливией, но тот, с которым она проснулась, оказывается совсем не тем, кем она его считала. Так за что наслала Кали на верную жрицу кару? И кара ли это?

— Руководствоваться своими предпочтениями не объективно, — вкрадчиво начала я набившую оскомину речь. — Богиня Кали наделила меня властью, чтобы сохранять баланс света и тьмы. Я всегда выношу справедливые приговоры.

Он уже открыл рот, чтобы изречь сумму с длиннющим хвостом нулей, но я уничижительно посмотрела на него сверху вниз, чуть вздёрнув подбородок. Так делала наставница, когда хотела усмирить мой девичий пыл. Со взрослыми срабатывает безотказно. Даже с вековыми демонами. На меня шестнадцатилетнюю не действовало никогда.

Эраст понурил голову и поплёлся прочь. Ох и портило же могучую фигуру детское разочарование, что конфетку не дали! Но… Верховный демон вряд ли подмигнёт жрице, от имени которой у любого коленки дрожат.

Кстати, меня зовут Оливия. Про дрожащие коленки я не шучу. Жаль только, что этот эффект не оказывают рыжие волны до плеч и пронзительно синие глаза. А может, слишком пронзительные? Или это не глаза пронзают? На выходе из совещательной комнатки я задержала взгляд на своём отражении в зеркале. Я так и не определилась, идёт ли мне белое сари, но вынуждена была надевать его на каждый ареопаг. Как только не окрестят банальный суд, лишь бы не называть верблюда верблюдом!

Перерыв закончился. Я гордо прошествовала на место жрицы Кали. Нет, не верховной. Просто единственной. Присутствующие на ареопаге даже дышать боялись, когда я проходила между рядами скамей. Только провожали благоговейными взглядами. Самолюбие это тешило, но удовольствия давно не приносило.

Эраст в своём лазурном костюме и белейшей рубашке уже сидел в конце зала. Манящая первобытная уверенность вернулась к нему. Вот как должен выглядеть мужчина! А не как нюнящая детина, с которой я имела дело несколько минут назад. Тем более, когда в венах этого мужчины бурлит кровь демона. Он должен притягивать сволочизмом и силой.

Подавив вздох, я вернулась к созерцанию совсем другой картины. Щуплый подросток со злющим взглядом исподлобья уставился на девушку. Демоны любят таких миловидных пышек, хотя в этот раз с обилием форм явно был перебор. Но мне судить не внешность, а поступки.

— Решение принято, — провозгласила я, краем глаза ухватив напрягшегося Эраста. — Все свидетельства на стороне жертвы, демон виновен. Пусть его поступок станет уроком для всех. Раса демонов приговаривается к четырём месяцам домашнего ареста.

Голос мой прозвучал настолько царственно, что я сама заслушалась. Держу пари, и видок у меня сейчас величественный, если не обманывают взгляды публики. Испуганные, но восторженные. Ах да, забыла сказать. Домашний арест для демонов — возвращение в пекло ада. Вот так я одним махом избавила землю от всех демонов на четыре месяца. Но нет, не стоит благодарностей! Восхвалите великую Кали, шепнувшую решение мне на ушко.

***

— Ох, не хотел бы я тебя в деле увидеть, крошка! — усмехнулся Ларик и отпил пива.

Я глянула на него искоса. Вот уж где гонора ведра два! Но в харизме ему не откажешь. Русая копна волос, карие глаза, а в этих руках я бы осталась навечно!.. Только мозг бы сменить, а то все нервы выдавит такое «счастье», если на тебя рухнет. Ну и силы вдохнуть. Человек — что может быть банальней?

— Тебе чуток остался! — фыркнула я. — И уведу в ближайшую подворотню.

Вот зараза, ещё улюлюкает! И что Самуил в нём нашёл?

— Ну ладно, брось, — примирительно проговорил другу мой чуть-чуть не дотянувший до красавчика почти суженый. — Не дразни, целее будешь.

Я глянула на Самуила, пытаясь не излучать недовольства. Видимо, не вышло. В глазах его мелькнуло то самое виноватое выражение. Ох, Сэм! Он был очень близок Эрасту. На четверть демон, из выбившейся в наблюдатели семьи. Она стремились к этому поколениями — и вот в Самуиле всё сошлось! Его благословили (я, к моей великой гордости!) и сделали представителем расы демонов при совете. На счастье полукровок (четверть, треть и далее — кровок…), им домашний арест не грозил. Будь в тебе хоть капля крови человека — и судят соответствующе.

А что касается Иллариона… Ларик — человек. Просто человек! Диковинка в моём окружении, которую я не прочь из него исключить. Но мой благоверный!.. Любит он «интересных» людей. Только мне так и не объяснил, что разглядел в этом индивиде такого, что вызвало желание посвятить его в магический мир. Знаю я людей, рвущихся на должности, да хоть самые вшивые, лишь бы принадлежать к нашему миру! Но Ларик довольствовался местом инженера-испытателя на каком-то заводе. Его право.

Мы коротали очередной вечер в баре, празднуя ещё одно закрытое дело. Всего лишь предлог для пьянства! Я уже сменила сари на джинсы и чёрную кофту (хватит с меня платьев, официоза и белого цвета!). Ларик с благоверным болтали о неинтересных мне штуках, которые непременно сделают жизнь прекраснее даже без магии, а я быстро напилась. Разговор поддержать не могла, приходилось глотать алкоголь от скуки.

— Эй, детка! — нет, не Самуил. Опять этот выводящий из себя Ларик. — С тебя хватит.

Я глянула на него сердито. Ещё воспитывать будет. Повернувшись туда, где был Самуил я его не обнаружила. Сама отобьюсь.

— Твоё не отберу, не парься, — огрызнулась я, лениво заметив про себя, что, наверно, и правда хватит. Когда ещё я так паршиво парировала?!

Вместо того, чтобы услышать голос разума, я послушала упрямство: поднялась и пошатнулась. Ларик тут же оказался рядом, пытаясь поддержать, но я возмущённо дёрнулась.

— Руки прочь, инженерик! Жди своего друга, я за добавкой.

И поковыляла к барной стойке, стараясь выдержать траекторию. В какую бездну провалился Самуил? Или его смело с сородичами?

— Пива! — потребовала я, со стуком приземлив деньги на стойку.

Бармен молча сгрёб уже не мои бумажки и отвернулся к розливу. Я глянула на наш столик. Ларик внимательно наблюдал за мной. А Самуил… Вот гад! Стоит флиртует. Вот задам я ему!

— Так кто лучше? — зацепило меня. — Благородная сволочь или рыцарь-изменщик?

Я обернулась, открыла и закрыла рот. Девушка в вызывающе красном мини платье с идеальными чёрными локонами насмешливо смотрела на меня.

— Ох, Оливия! — разочарованно покачала она головой. — Так напилась, что не разглядишь видение.

Я пошатнулась и взобралась на стул рядом, наверняка, до невозможности неуклюже. Ну и пусть завтра долбанные газеты напишут, как жрица великой Богини покоряла околобарное пространство. Завтра и разберусь. А сейчас передо мной предстал отголосок Кали. Если, конечно, я не допилась до божьих чёртиков.

— Домашний арест был неверен? — рассеянно спросила я, не зная, чем ещё могла заслужить высшего явления. Даже дети знают, что боги одобряют нас молча, но порицают собственной персоной.

Отголосок великой Кали снисходительно улыбнулся.

— Ты лучшее воплощение моей воли, Оливия, — по-матерински гордо призналась она. — Но чего ты достигла к двадцати семи годам?

Я разинула рот, уставившись на неё. Чего я достигла в своей жизни? Не послышалось?

— Я стала лучшей в истории, — возмущённая непризнанием собственных заслуг начала я. — Сужу объективно, караю справедливо, никому и в голову не придёт нарушить Твою волю, Кали! Благодаря мне в мире царит баланс!

Отголосок снова улыбнулся. Снова снисходительно. Она посмотрела так, будто я путаю кислое с солёным.

— Не во всём мире, — заметила богиня.

Я вспыхнула. Что я могла упустить?!

— Где мой промах? — я вскочила, снова пошатнулась, но снова сохранила равновесие. — Скажи, я прямо сейчас!..

— О, нет, нет! — остановила она меня, примирительно вскинув руки и рассмеявшись, будто неразумному ребёнку. — Я о балансе в твоей жизни.

Что? Я взобралась обратно на стул, пытаясь соотнести понятия «баланс» и «моя жизнь». Отголосок Кали терпеливо ждал. Но я не понимала, что и озвучила. Тогда она пояснила:

— Я говорю о том, что ты отдала всю себя мне, но забыла, что без твоего счастья дар не может быть полным.

— Моего счастья? — сердце сжалось до треска. — Я с прекрасным мужчиной.

Я лукавила. Отголосок Великой прекрасно читал это. Кали покачала головой. Я разозлилась. Теперь я по-настоящему вспыхнула, задетая за живое.

— Да я всю себя Тебе посвятила. Я стала великой! Да какой мужчина посмотрит на меня теперь, кроме самодовольного демона?!

— Поэтому только им ты и открываешь путь к своему сердцу, — сочувственно проговорила Кали.

Я проглотила злость, неожиданно наткнувшись на доброту.

— Но он… Я люблю его!

Я кинула взгляд в сторону Самуила и поспешила вернуть обратно к отголоску Богини. Девушка, с которой он флиртовал, уже сидела рядом с Лариком. Хотя бы не на моём месте. Нет! Стоп! Самуил моё пристанище, он не посмеет. Он мой.

— Так ему нужна твоя любовь или власть? — опровергая мои мысли, встряла Кали.

Лицо моё стало бледным полотном.

— Какому мужчине я такая нужна? — бесцветно проговорила я. — Никто не станет терпеть женщину сильнее себя.

Богиня улыбнулась и отвернулась, потянувшись к высокому стакану с розовым коктейлем. Я открыла рот, чтобы задать ещё вопрос, но он тут же испарился. На меня удивлённо глянула девушка. Та же в красном платье и с чёрными локонами, но уже без отголоска.

Я посмотрела перед собой в растерянности и удивлённо обнаружила пиво. Подхватила его и прошла к столу.

— Давай сюда, Оли! — Самуил подвинулся и похлопал рядом с собой.

Я загадочно улыбнулась. Настолько, насколько позволяла моя стадия опьянения. Затем отпила залпом треть, что никак не помогло проясниться моему рассудку, потому что остальное вылила на голову недодемона, смакуя удовольствие от того, как он судорожно машет руками и головой.

***

Я проснулась не в своей постели. Испугано озираясь, натянула простынь до самого носа. Солнце уже вошло в зенит. Я была в светлой комнате с минимумом мебели. В моём вкусе. Интересно, про танцы на барной стойке я тоже прочту в сегодняшней газете? Ни черта не помню после душа из пива для Самуила! Надо же так надраться… Как теперь выпросить у него прощения? Надеюсь, я вчера это уже сделала.

Конец ознакомительного фрагмента.