Далина. Том первый. Жертва коня

Анна Ак Куу, 2023

2.100М20, Иджумаа 08 Токскатл (Пятница 08 мая 200020 г).Айзада, 25 лет, просыпается в мире, который ей больше не знаком. Прошло несколько сотен лет и Земля превратилась в Империю. Планета больше не подвластна людям, теперь она под эгидой Террийцев, народа состоящего из оборотней, нимф и эльфов. Последние, не переносят представителей своего вида, Реборны, люди с необычайными способностями, похищенные и крионированные.Но у Айзады нет времени об этом задумываться, она должна сначала сделать все чтобы выжить. Она должна поскорее найти кого-нибудь, кому можно доверять. Нравится это ей или нет, её судьба напрямую связана с судьбой Империи и Императора, который обладает неограниченной властью. Сможет ли Айзада принять правильные решения? И что еще более важно, получит ли она свободу, которой жаждет больше всего?

Часть первая. Пробуждение

Глава 1

Годом ранее

2.100M20, иджумаа 08 токскатл

(Пятница 08 мая 200 020)

Нота за нотой, и я чувствую, как мои пальцы активизируются и возвращают свою подвижность. Каждый день моё тело набирается сил. Каждый день я возвращаю себе власть над своими конечностями. Я люблю наслаждаться спокойствием, которое мне обеспечивает моя комната. Это моя защита от внешнего мира. Это единственное место, где я восполняю свою энергию. Одиночество многое мне приносит… Но так было не всегда. С тех пор как я стала вести самостоятельную жизнь, всё идёт хорошо. И всё было хорошо, когда меня украли, когда меня заморозили, и я проснулась 150 лет спустя. Я больше не человек! Я — мутант! Это звучит о-о-очень позитивно! В этой Империи никто не смотрел «Людей Икс»? Потому что «мутанты» — это, конечно, мило. Земляне, которые представлены эльфами, нимфами и метаморфами, могут жить сотни лет. Они обязательно должны были посмотреть «Людей Икс» рано или поздно! Признаться, я немного преувеличиваю… Официальное название моего вида — «реборн»! Перерождённый, а не мутант. Мутант — это разговорный термин, который используют земляне, считающие наше происхождение противоестественным. То есть, так считает подавляющее большинство остального мира… Но я не об этом.

Каждое утро, поднимаясь с постели, я вижу своё Пробуждение, как будто это было вчера. В действительности это было три недели назад, так что, логично заключить, что это было травматично. Я не могу перестать погружаться в это воспоминание… Достаточно мне закрыть глаза, и всё возвращается.

— Ты меня слушаешь?

— Мне трудно проснуться…

Ваух, я сплю… Или показалось, будто я застонала? Но я не чувствую себя хорошо. Мне хочется блевать.

— Это нормально, ты долгое время оставалась в коме.

— А? В какой коме? — спрашиваю я, с трудом приподнимаясь в своей больничной койке.

Я слышу писки в ритме стука своего сердца, которые ускоряются и нервируют меня. По крайней мере, это помогло мне проснуться, хотя мне не слишком нравится быть подключённой к разного вида устройствам.

— Пей, это тебе на пользу.

Я даю несколько мгновений своему мутному зрению; жду, пока оно выйдет из тумана. Вау, это слишком ярко для меня. Точно так же я могла бы смотреть на солнце — аналогичное ощущение. Я могу различить теперь черты мужчины передо мной. Красивый брюнет в белой рубашке, лет тридцати, с проницательными карими глазами… Конечно же, он доктор! Вроде всё в порядке. Но он протягивает мне странный напиток в бокале с соломинкой для питья… Я знаю, что «полный ноль» в медицине, но я не могла представить, что лекарство может быть похоже на смузи. Мило!

Я пью с трудом, пока меня поддерживает доктор. Стоять прямо сложнее, чем кажется. По мере того как я глотаю эту розовую жидкость с приятным вкусом, мой мозг, кажется, снова начинает работать. Затем у меня появляется возможность наблюдать за тем, где я нахожусь… В роскошной безупречно белой отдельной больничной палате! Я не знаю, что случилось, но должно быть, я попала в ужасную аварию.

— Авиакатастрофа, — отвечает мне доктор на мой молчаливый вопрос.

— Хм… Ты говоришь о полёте из Бишкека в Москву?

— Да.

— Чёрт возьми! — крикнула я, подавившись смузи-лекарством. — Ой, извините. Я обычно стараюсь избегать грубых слов.

— Без проблем, — говорит он, еле сдерживая свой смех.

— Ты говоришь по-русски?

— Между прочим, да, — ехидно отвечает он…

— Где мы? Как там остальные пассажиры?

— Мы в Атоме. То есть, для тебя это Япония.

— Что? Я ничего не понимаю.

У меня такое ощущение, будто я попала в другую вселенную…

— Ты должна кое-что знать…

— Да-а-а? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Чтобы тебя спасти, мы должны были ввести тебя в искусственную кому и криогенизировать…

— Та-а-а-к, что ещё? — спрашиваю я, игнорируя криогенизацию, потому что чувствую, что он мне анонсирует ещё что-то более сумасшедшее. — Давай, взорви мне мозг, тебе есть что ещё сказать!

— Ты спала около 150 лет…

Доктору странно наблюдать, что я не выгляжу разъярённой или, по крайней мере, что я не разрыдалась. Ну а я хочу сказать, что каждый справляется с неприятностями в своей манере.

— А водочки у тебя случайно не будет?

Открываю глаза. Прошли три чёртовы недели. Почему я должна об этом думать каждый день? Нет, я поняла всё правильно… Все люди, которых я знала — мертвы; Земля изменилась, технологии как никогда развиты, а ещё существует магия. Всё нормально. Я пью недостаточно водки.

В любом случае на данный момент моя стратегия проста: играть в страуса, что даёт мне время проанализировать ситуацию и, прежде всего, понять, кто они — мои враги. Первого было нетрудно найти. Ничего страшного, речь идёт о человеке, которого я вынуждена видеть почти каждый день и к которому я склонна испытывать привязанность. Ах, почему мой доктор должен быть именно… им? Хорошо. Дело в том, что, когда он заговорил со мной по-русски, я что-то почувствовала. Моё сердце ускорилось от этого ощущения, такого… знакомого. Это странно. Я чувствую, будто он много значил для меня в прошлом. Я не знаю. Я больше не знаю. Может быть, я пью слишком много. Или недостаточно.

Пока я буду продолжать вести свою «страусиную политику», он не будет знать, что я всё поняла с самого начала. Я поняла, что под камнем, как говорится, живёт угорь. И это хорошо! На данный момент моё время разделено натрое: время одиночества в моей комнате, время с моими собратьями, время с медицинским персоналом и, соответственно, с ним. Каждое утро, когда я просыпаюсь, мой первый рефлекс — поиграть на пианино. Сегодня это моя любимая композиция… «К Элизе» немецкого композитора Бетховена. Иногда игра на пианино оказывает на меня такое же действие, как и принятие душа. Я лучше размышляю и совершенствую свои стратегии, которые уже использую…

Несмотря на умозаключения моего странного мозга, я всё ещё способна быть социальной. Я уже привязалась к двум своим собратьям по несчастью — к Сайто и Эмме. Мы встретились в танцевальном зале, который стал нашим излюбленным местом для встреч. Мы занимаемся с ними в таком темпе, что к концу месяца, кажется, мы станем друзьями.

Мы запланировали сегодня встретиться в 8 за завтраком. По своей привычке, до Пробуждения я мало спала. Возможно, как и они. Мои часы показывают 7. Закрыв глаза, я встаю, включаю плейлист с высоким томным вокалом… Песни, которые мне напоминают о прошлом, растворяются по всей комнате. Я даю себе время, чтобы медленно открыть глаза и отойти от пианино, на которое я облокотилась, чтобы дать пройти головокружению. Вау, я себя удивляю. Когда это я начала обращать внимание на своё головокружение? Да и вообще — здоровье? Ах, да, с тех пор, как я решила, что мне лучше сбежать. Я должна быть в хорошей форме в нужный момент.

Одетая в простую, но изысканную пижаму, я собираю листы картона, которые разложила на своём столе накануне, а также всё необходимое для шитья. Затем я сажусь на пол в костюме и продолжаю шитьё, делая несколько лёгких движений верхней частью корпуса, чтобы размяться. Это что-то небольшое. Я далеко не белошвейка с волшебными пальцами, и я решила вышить розу на двух листах картона. Позже я подарю это Сайто и Эмме, чтобы показать им свою привязанность.

Загипнотизированная ниткой и иголкой, я теряюсь в своих мыслях. Ах, я всё ещё возвращаюсь к Пробуждению. Но меня до сих пор мучает один вопрос, который мне задал доктор. Он задал его, зная, как мне тяжело, ведь я проснулась в мире, который больше не принадлежит мне. Он задал его, но отказался налить мне водки… «Последнее, что я помню?». Я ничего не забыла из своей прежней жизни. Никаких подробностей. Моё последнее воспоминание — мой полёт на том самолёте. Но то, что я пережила за несколько месяцев до этой поездки, было для меня настолько ценным, что я очень старалась ничего не забыть, напрягая всю свою память. Затем всё прекратилось в ту знаменательную ночь, которая была последней в моей прежней жизни и в мире, который я знала. Я покидала Кыргызстан, чтобы вернуться во Францию, на мою родину.

И именно поэтому я позаботилась о том, чтобы не забыть, что я узнала этого доктора. Я познакомилась с ним в турецком кафе за день до моего отъезда. В то время он был моего возраста и изучал медицину. Но есть кое-что ещё… Как будто что-то не так с этим воспоминанием. Если я действительно встречалась с ним однажды в спешке, почему мне кажется, что я знаю его больше, чем один день? Вот почему я предпочитаю притворяться, что не знаю, кто он, по крайней мере, на данный момент. Я чувствую, что он хранит некоторые секреты, касающиеся меня — и я насторожена. Мне нужно собрать как можно больше информации, ожидая подходящего момента. Надеюсь, мне удалось притворство, когда я проснулась, потому что я чуть не обняла его, узнав знакомое лицо.

Когда я размышляю о своей жизни, я говорю себе, что я жива. Это не так уж плохо, учитывая количество людей, погибших во время Возвращения сто пятьдесят лет назад. Здесь ко мне хорошо относятся, и теоретически у меня может быть будущее, как и у других перерождённых. Никто из нас этого не ожидал, мы не просили этой жизни, но мы были спасены. Я постоянно задаюсь вопросом о критериях отбора. Почему мы, когда были миллиарды других людей? Почему мы, люди без способностей, а не какие-то волшебники? Почему мы настолько особенные, что нам не дали умереть?!

К тому же, кто именно эти «мы»? Я знаю, что, если я действительно хочу понять опасность, которая меня окружает, и защитить себя, я должна ответить на эти вопросы. Глядя на своих товарищей, я начинаю понимать, почему они… Но я? Я не более достойна интереса, чем кто-либо другой. Окей, у меня странный мозг, но я думаю, что так бывает со всеми. Странный и уникальный мозг — принимаем мы это или нет. В глубине души это то, что делает нас, людей, очаровательными.

Хочется отметить, что они не просто подвергли нас криогенизации. Мы перенесли множество операций. Физически это незаметно, но я чувствую разницу. Раньше я была близорука, и моё зрение постоянно ухудшалось. С тех пор как я возродилась, носить очки стало бесполезно, поскольку моё зрение улучшилось минимум в десять раз! Я могу видеть гораздо дальше. Я могу видеть детали, которых не видно невооружённым глазом. А ещё я стала обладать ночным зрением. То же самое и с моим телосложением, которое, я чувствую, стало более крепким, чем раньше. Я уже говорила об этом своему доктору, но он ограничился ответом, что сейчас технологии намного более развиты, чем в человеческое время. Когда же он перестанет принимать меня за дурочку? Или хотя бы будет обманывать лучше?

Во время нашей криогенизации были обнаружены потенциальные физические или генетические недостатки, позволяющие медицинскому персоналу лечить нас. Хотя мой доктор использовал термин «вылечить», я уверена, что он имел в виду «улучшить» в зависимости от образа, который они хотят видеть в реборнах. Осталось выяснить, кому всё это надо…

На данный момент у меня мало ответов. Моё выживание зависит от того, пойму ли я, где я нахожусь и как мне вписаться в этот новый мир, чтобы выжить. Если мы — реборны, то это не случайность. Люди так решили. Наше поколение совсем недавно проснулось. И я должна приложить все усилия, чтобы быть внимательной и дисциплинированной; чтобы узнать больше, прежде чем сбежать. Как всегда, придётся импровизировать!

Глава 2

Итак, у меня есть всего тринадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к встрече. Я прячу листы в твёрдом переплёте в ящик и неуклюже раскладываю на столе всё необходимое для шитья. Затем я спешу умыться и одеться. Едва я закончила все свои дела, Эмма постучала в дверь. Я приветствую её, заключая в тёплые объятия. Как обычно, я восхищаюсь её красотой и элегантностью, делаю радостные вздохи… Рядом с ней я всегда чувствую себя иначе. Эмма — великолепная француженка, метиска; её отец был родом из Камеруна. Она как раз из тех уравновешенных и выдающихся людей, которых можно бесконечно ценить, а также гордиться тем, что они находятся в списке друзей.

Мы проходим по белому коридору, поднимаемся по лестнице и добираемся до комнаты Сайто. Есть ощущение, что он уже проснулся… Мы стучим в его дверь. Один раз… Два раза… Сюрприз! Растерянная, я не знала, что сказать. Он не спал с 5-ти утра! Сайто появляется с растрёпанными волосами, одетый в джинсы, кроссовки и широкую футболку поверх топа с длинными рукавами.

Мы спускаемся в столовую. Наконец-то кафетерий Далинской версии! Это буфет с самообслуживанием, работающий круглосуточно. Никаких сотрудников: всё управляется заклинаниями. При входе мы все должны пройти сканирование сетчатки глаза. Это позволяет устройству идентифицировать нас и предоставить нам поднос с лекарствами, адаптированными под наш метаболизм. В основном это усилители, необходимые после нашей декриогенизации. В моём случае это тот самый розовый напиток, похожий на смузи. Я его уже пробовала, когда проснулась в другой части этого огромного здания, которое на самом деле является замком. Крыло, в котором мы сейчас находимся, предназначено только для реборнов. Оно включает в себя наши комнаты (надо сказать — роскошные), столовую и зону отдыха, библиотеку и кухню. Весь замок является центром адаптации и социализации реборнов. Этот напиток — «эликсир здоровья», и это название всегда пишется подлинно на русском языке (eliksir zdorovya). Он представляет собой смузи, приготовленный из яблока, имбиря, свёклы и лимона — ингредиентов, которые мне знакомы. Помимо них в составе есть различные укрепляющие вещества, созданные врачами Далины, химический вкус которых скрывается под натуральными компонентами напитка.

Сегодня утром для меня не было подноса. Мне не нужно ничего глотать. Все возрождённые проснулись в один и тот же день три недели назад. За нами ведётся постоянное тщательное медицинское наблюдение. К нам очень хорошо относятся. Врачи настаивают на том, чтобы мы, пациенты, нашли время для того, чтобы как следует окрепнуть и стать полностью здоровыми. Только после этого мы сможем получить более подробные объяснения проблемам этого мира и найти в нём своё место. Ага, конечно! Как это удобно… Есть кто-нибудь, кто чувствует, что что-то идёт не так? Доктор, назначенный для Сайто, кажется более подвижным, чем остальные…

Я задаюсь вопросом: не параноик ли я? Я нахожу своих товарищей слишком небрежными в этом вопросе. А что если наши лекарства — это нечто большее, чем то, о чём мы все думаем? Я признаю тот факт, что чувствую себя намного лучше, так как принимаю укрепляющее средство три раза в день. Около недели назад я перестала его принимать из-за своих сомнений, но мне было без него настолько плохо, что я не могла стоять на ногах и одного дня. Поэтому я с радостью признаю, что эти укрепляющие средства способствуют улучшению нашего здоровья.

–…И поэтому границы каждого континента остались прежними. В настоящее время они разделены на области, области или княжества в зависимости от области. Айзада, ты нас слушаешь?

— Ой, простите. Мои мысли дрейфовали. Но я слушаю тебя! Я определённо хочу знать, что сказал тебе твой врач.

— Итак, как я и сказал, — продолжает он, стреляя в меня взглядом, в то время как я обращаюсь к нему с невинной улыбкой, — в настоящее время существуют две великие расы: люди и земляне. Люди — это чародеи и мы, реборны, рождённые до космического переворота, называемого здесь «Возвращением». И вместо того, чтобы умереть как большинство, они были восстановлены и подвергнуты криогенизации. С другой стороны, есть земляне, которые являются эльфами, нимфами и чародеями. Каждой из рас правит Король или Королева, и каждый вид представлен делегатом. И всем этим маленьким миром правит император — мужчина или женщина. Правитель обычно и принимает официальный титул императора Далины в честь Алины (первого императора), которая является инициатором Возвращения.

— Но я думала, что у землян всего два делегата, как и у людей… Их должно быть трое, верно? Первый — для эльфов, второй — для нимф, третий — для оборотней?

Ого, как это они сами обо всём узнали? Почему я ни о чём не знаю? Это так похоже на Кыргызстан! Знакомая ситуация, когда ты ничего не знаешь, тебе ничего не говорят… Но наступает момент, когда информация волшебным образом падает с неба!

— Да, потому что около пятидесяти лет назад представитель эльфов и представитель нимф соединились в браке. С тех пор оба вида были представлены одним делегатом.

Я разражаюсь смехом. Двое моих будущих друзей смотрят на меня так, как будто я сошла с ума. Учитывая то, что я сегодня ещё ничего не пила, я не связываю своё поведение с действием алкоголя.

— Я считаю, что это, как ты говоришь, очень похоже на политический брак, — отвечаю я.

— Нет, он был настоящим, — смешит уверить меня в обратном Сайто. — Казалось бы, это одновременно и политический брак, и брак по любви.

— Но не моногамный, — добавила Эмма с улыбкой и взглядом, которого я у неё ещё не замечала. — Земляне — большие приверженцы полиамории.

Взрыв общего хохота. После этого беседа продолжается:

— Сайто, что ты там говорил о континентах?

— Ах, да! Каждый континент изменил своё название и более или менее находится под эгидой одной из двух рас. Как вы знаете, мы находимся в Азии, которая превратилась в Атому и была населена в основном людьми, то есть волшебниками и реборнами. Что касается…

— Э-э-э… извини, что перебиваю, — вставляю я, — мы же говорили, что это вся Азия?

— Насколько я знаю, почти все страны Азии… А что?

— Я знаю, — весело отозвалась Эмма. — Потому что Айзада воспользуется первой возможностью, чтобы поехать в Кыргызстан.

— Всё ясно! Пожалуйста, продолжай. Я буду молчать, обещаю.

— Очень надеюсь на это, — усмехнулся Сайто.

Я бросаю на него свой самый возмущённый взгляд.

— Ну во-о-о-от, — продолжает Сайто, — что касается Африки и небольшой части Азии, в которую входят страны от Египта, расположенного на обоих континентах, до Афганистана — ситуация обратная. Африканский континент вместе с несколькими присоединёнными к нему странами теперь называется «Шумер» и находится под эгидой землян. Северная Америка, населённая в основном людьми, называется «Кауашешкунат». Как и Шумер, Южная Америка, называемая теперь «Мицтли», находится под властью шумеров. В геополитическом плане Мицтли считает Кауашешкунат своим заповедником.

Новый взрыв смеха с моей стороны. Я чувствую, что Сайто не собирается долго меня терпеть.

— Извини, но признайся, что это смешно! В наше время именно Соединённые Штаты считали Южную Америку своим заповедником. Всё-таки это ирония судьбы.

— Она права, — хихикнула в свою очередь Эмма.

Внимательно изучив мою реакцию, спустя несколько мгновений Сайто ответил:

— Я согласен. Теперь, если Айзада позволит мне закончить, я смогу объяснить вам всё остальное.

— Слушаю очень внимательно! — заявила я с ангельской улыбкой, хлопая ресницами.

— Океания сейчас свободна, а Гайст состоит из стран Северной Европы, помимо Германии, Бенилюкса и Швейцарии. Эти два континента населены землянами и людьми поровну. Вы догадываетесь, что это значит?!

— Что это наиболее гармоничные территории на всей планете с точки зрения межвидовых отношений?

— Вот именно!

Ах, эта Эмма… Какая хорошая ученица. Но мы обе теряем улыбку, когда Сайто заканчивает этот «урок истории»:

— Другие европейские страны, включая Францию, — мрачно объявляет он, глядя нам прямо в глаза, — стали местами заключения.

— Повтори-ка? — попросила Эмма.

— Все эти древние народы отныне называются Кректами, — вздохнув, добавил Сайто.

Вау. Как избавиться от утреннего холода? Я также хотела бы знать, почему доктор нашего товарища уже доверяет ему такую информацию, в то время как мне приходится бороться со своим собственным доктором, чтобы собрать хотя бы немного сведений. Как бы то ни было, сейчас у меня назначена встреча с моим доктором, поэтому мне запрещено что-либо употреблять. Я спрошу всё это у него. Итак, я иду в клинику…

Глава 3

Каждый раз, когда я прихожу в клинику, доктор приветствует меня тёплой улыбкой с маленькими ямочками на щеках. Почему же он такой милый? С тех пор как он заговорил со мной по-русски, произошёл какой-то «щелчок» внутри меня, но я не могу понять, о чём именно идёт речь… Ему всего лет за тридцать, и я воспринимаю его как человека солидного, который, к тому же, привлекает всех своей лучезарностью. Но это также является и причиной, по которой он меня пугает. Я думаю, что такие люди, как он, очень влиятельны. Само по себе это не так уж и плохо, поскольку это естественная особенность, и всё зависит от того, что мы с ней делаем. И несмотря на чувствительность, которую он пытается скрыть, я ощущаю, что он опасен и силён. Одетый в свой обычный белый халат, прикрывающий его безупречную одежду, он ведёт меня в свой кабинет…

Эта клиника и вправду огромна. Она построена по передовым технологиям, её работа немыслима без заклинаний. У каждого реборна есть личный врач и медсестра. Насколько я искренне ценю Эмили — медсестру, которая заботится обо мне — настолько же я очень настороженно отношусь к доктору, когда не занята тем, что думаю о нём, глупо улыбаясь. Кроме того, это меня бесит, потому что я никогда так себя не вела! Возможно, я потеряла все ориентиры, а люди, которых я любила, плохо повлияли на меня, поэтому я ищу эмоциональной защиты. Я даже не знаю, существует ли такой термин, чтобы описать моё состояние… Не всегда очевидно, что я притворяюсь сильной. Но… Хэй, мы должны это делать! Это вопрос выживания!

Молодой человек сначала предлагает мне сесть в кресло для взятия крови. Я неуверенно протягиваю руку, при этом отворачиваясь. Врач просит рассказать ему о моём раннем утре (это нужно для того, чтобы я не думала о махинациях со своей рукой). Отлично! Чудесная возможность дать ему понять, что пора бы мне рассказать немного больше об Империи Далина, если он не хочет, чтобы я расстраивалась.

Я не выношу анализов крови уже несколько лет. И не выносила задолго до моего Возвращения. Я нервно сглатываю, просто услышав о взятии крови… Моя проблема не в игле и не в крови — а в вене. И с тех пор как началась эта новая жизнь, ситуация ухудшилась. Я падаю в полубессознательном состоянии. Более того — мои глаза снова открываются в тот момент, когда я чувствую прохладу руки, ласкающей мою щёку. Конечно же, речь идёт о моём дорогом докторе.

Я отношусь к нему с подозрением до такой степени, что этот физический контакт помогает мне прийти в себя. Но что же я могу чувствовать к нему в будущем? Нет, нет, нет! Я даже ударила себя по лбу в танцевальном зале из-за своей глупой теории. С ним, в отличие от других, кто меня окружает, я остаюсь отстранённой или даже холодной, что может раздражать его. Но он терпелив. Он отчасти привязался ко мне. Он подождёт… Быть ближе к нему, то есть к человеку из этого мира, было бы всё равно что навсегда отказаться от своего человеческого прошлого, за которое я всё ещё цепляюсь.

— Спасибо! Увидимся на следующем свидании, — радостно бросила я, поворачиваясь на каблуках.

— Эй, не так быстро, — останавливает он меня.

Стоя к нему спиной, я тихо вздыхаю, прежде чем обернуться.

— Ой, извини. Я не видела усилителя.

— Это нормально, ты была слишком занята, собиралась ведь убежать…

Неловкий момент!

— Просто мне не нравятся анализы крови… И ещё: я тебе не доверяю, — добавила я, встретив его суровый взгляд, ожидающий от меня чуть большей честности. — Но это ты уже знаешь.

Я всегда очень откровенна, тем более в состоянии алкогольного опьянения. Однажды, когда напряжение было ощутимым, он спросил меня, в чём проблема между нами. Кстати, эту инициативу я оценила! Тут же поступил ответ:

— Но я уже объяснил тебе это, — промолвил он, будто защищаясь.

— Да, император и Король людей приказал всем докторам не говорить слишком много, бла-бла-бла, — поспешила я перебить его. — Несмотря на то, что я блондинка, я не совсем глупа! Я чувствую, что ты скрываешь от меня что-то ещё. Осмелюсь сказать, что я ошибаюсь. Ты хочешь честности между нами? Ну, давай, попробуй сказать мне, что я не права. Солги мне в глаза.

Вау! Мне всегда не хватало уверенности, а сейчас мне стало искренне интересно, откуда у меня такой апломб. Может быть, помогает то, что терять особо нечего…

— Ты права, — признал он. — Но это не меняет того факта, что я ничего не могу тебе сказать. И поверь мне — я действительно хочу тебе поведать обо всём!

Я слушаю доктора очень внимательно, не перебивая, а он продолжает:

— Послушай, — говорит он, глядя мне в глаза. — Я дам тебе обещание: как только мне представится возможность, я обещаю рассказать тебе всю правду. Окей?

— Окей, я тебе верю.

— Хорошо. А как насчёт того, чтобы ты сейчас села и приняла своё укрепляющее средство?

Это правда, что на протяжении всего нашего небольшого противостояния мы были на ногах. Напиток находится на его просторном письменном столе. В большом кабинете доктора есть гостиная зона, состоящая из круглого стола, который расположился между двумя диванами. Тут он приглашает меня устроиться поудобнее, а сам отлучается за коктейлем.

— Мерси.

— Для русскоговорящей женщины ты слишком часто говоришь «мерси».

— Ха-ха, очень смешно. Я предпочитаю использовать каждый из языков в том культурном аспекте, который мне больше нравится. Итак, за «мерси» я сохраняю своё французское образование и говорю «мерси» (спасибо). Спасибо, — гордо отвечаю я.

— Пей.

Опять командует! Любит же он отдавать приказы. Ему это нравится. Но со мной всё совсем по-другому. Его диктаторский тон отражает беспокойство и разочарование по поводу моего поведения. Он хотел бы поговорить со мной как с близким человеком. Но сейчас всё ещё не самое подходящее время…

Нельзя отрицать того, что, когда я впервые услышала, как он говорит со мной по-русски, он что-то пробудил во мне. Я плохо разбираюсь в подобных вещах, но, по-моему, у него с этим дела обстоят не лучше. У него есть влечение, которое более глубокое, чем кажется на первый взгляд. Наконец, я думаю… Я не уверена, но… Мне кажется, что мне хочется довериться ему как другу или обнять его как любовника.

Проблема в том, что я уже несколько дней веду двойную игру. До сих пор я прекрасно справлялась со своей ролью наивной маленькой блондинки. Я знаю секрет, скрытый от реборнов в этом центре: не все довольны существующей властью, и на горизонте маячит война. Мой доктор будет защищать Империю душой и телом, в то время как я для себя выбрала Сопротивление. Ренегаты убедились во мне, и с помощью своей магии они показали мне реальность за пределами ЦРБ. Я сделала то, что посчитала наиболее правильным: присоединилась к ним. Кроме того, именно они побудили меня вернуться к усилителю. Если я буду лишена своих сил, я не буду им полезна. Тогда я никогда не смогу быть с ним, какими бы ни были мои потенциальные чувства. К тому же, у меня их нет, так что и вопроса не возникает. Благо Империи превыше моего, даже если я реборн, перерождённая останется изгоем в глазах многих землян. Я надеюсь когда-нибудь это изменить…

Надо сказать, что, по сравнению с моей прошлой жизнью, нынешняя ежедневная работа в ЦРБ — самая однообразная. По крайней мере, так было в начале. Мои дни представляли собой постоянные приёмы у врача, встречи в танцевальном зале с моими будущими друзьями, бесконечные усилители в кафетерии. И чтобы «заткнуть дыры», была музыка, библиотека и первые несколько вечеров с другими, ещё не алкоголизированными реборнами, к моему большому отчаянию. Какая польза от передовых технологий, если мы не всегда находимся в хорошем физическом состоянии, когда можно сделать несколько глотков нектара, который помог бы расслабиться? Наконец-то проблем больше нет, это стало разрешено… Но в один прекрасный день, когда я лежала в темноте, глядела в потолок и задавалась вопросом о смысле своей жизни, появилась эта девушка. Флора. Не с помощью магии: она просто постучала в мою дверь, чтобы нанести мне небольшой неожиданный визит…

Маленькая хитрюшка настолько хорошо была интегрирована в Империю и ЦРБ, что отравила одно из моих вечерних укрепляющих средств, в результате чего на следующую ночь у меня начались галлюцинации и сны о нём. Точнее, я вошла в её подсознание, и она показала мне всё, что я должна была знать об Империи и императоре. Никто никогда не осознавал этого. Поэтому неудивительно, что на следующий день мой врач представил мне эту молодую женщину (ну, молодую только внешне) как одну из своих самых верных подруг. Мне пришлось сдержать смешок. С тех пор мы проводим время вместе. Это безумие, насколько сильно мой доктор, кажется, боится, что я совершу глупость, подобную восстанию против Империи, когда я ещё ничего не знаю и не сплю уже три недели.

Вот почему он решил поручить одному из своих доверенных людей наблюдение за мной. По его словам, мне нужно подружиться с кем-то, кроме реборнов, чтобы чувствовать себя комфортнее и лучше интегрироваться. Но она отвлекла меня от того, за что идёт борьба, и это путешествие в её подсознание не могло закончиться иначе. Эта девушка из той же эпохи, что и я, за исключением того, что она не реборн. Поэтому она никогда не спала и своими глазами видела, как развивается мировая история. И когда я вижу планы определённых людей, которые обладают властью в отношении будущего мира, я не могу не реагировать…

Мой доктор был прав, что беспокоился: Сопротивлению не потребовалось много времени, чтобы найти меня и убедить. Я чувствую, что у меня слабый и управляемый разум… Надеюсь, я не ошиблась. Я знаю, что всё, что я видела через подсознание моей «няни» — было реальным. Но возможно, в головоломке отсутствуют важные части. Я не знаю. Я всё время притворяюсь сильной, я постоянно занята разрабатыванием планов, но правда в том, что я напугана. Незначительный плюс: скоро я смогу гулять с ней по городу. Наконец-то!!!

Сделав первый глоток укрепляющего средства, я возвращаюсь в настоящее. А ещё доктор достаёт предмет, спрятанный в потайном ящике стола. Я смеюсь, увидев шахматную доску.

— Одну партию? — ехидно предлагает он мне.

Я отвечаю ему в такт:

— При условии, что ты научишь меня хорошо играть, — и это вызывает у него уже более искреннюю улыбку.

Глава 4

Лиам позволил играть мне белыми фигурами. Я начинаю продвигать свою первую пешку вперёд, пытаясь освободить слона. Постепенно завязывается беседа. Иногда я говорю себе, что я глупа. Зачем мне беспокоиться об Империи Далина, когда именно эта Империя уничтожила Землю и всё, что я знала? И кто сделал меня реборном, изгоем среди землян? И хотя у меня появляется возможность быть с человеком, к которому мои чувства постоянно усиливаются, когда я провожу с ним время, я запрещаю себе думать об этом.

Очевидно, что его доброта на наших сеансах ничего не меняет. Он остаётся профессионалом, заботясь одновременно и о моём благополучии. Он старается изо всех сил, чтобы облегчить мой переход в этот новый мир. Но ведь это делают все доктора со своими реборнами! Кроме того, мы встретились перед Возвращением, хотя я ещё не помню всех деталей.

— Поставь свою ладью на место. Иначе я заберу твою королеву. Не позволяй себе терять концентрацию.

Я изображаю недоумение — настолько я была погружена в свои мысли. В любом случае, я хотела бы узнать больше об обстоятельствах Возвращения. На данный момент большая часть информации, которой я располагаю, поступает от Сопротивления, но это секрет. Официально мои источники — библиотека ЦРБ и Сайто. Мне всё равно стыдно. Все мои реакции были симулированы, чтобы я могла лучше сыграть свою роль. Это напоминает мне мем, который я однажды видела на Facebook, в описании которого говорилось что-то наподобие «я притворяюсь удивлённой, когда уже знаю всю историю».

— Ита-а-ак, даже если большая часть информации должна оставаться в секрете, есть ли что-нибудь, что ты всё равно можешь мне рассказать?

— Да. Насколько я понял, доктор твоего друга Сайто немного болтлив.

Я разражаюсь смехом от тона его голоса. Я также говорю себе, что правильно поступила, симулируя все эти реакции. Я всё равно очень плохой друг.

— Направляясь к тебе в кабинет, я услышала разговор Сайто с Достопочтенным.

— А, да? Его статус очень высок, он стоит сразу после императора Далины, и он приравнивается к статусу Королей людей и землян. И никто не знает, кто он такой.

— Ах, да?!

О-ля-ля, ну какой же комик! Если я всё ещё буду жива, когда всё закончится, я подумаю о том, чтобы пойти в кинематограф, хе-хе.

— Ты бы хотела знать, когда появились земляне?

— Да, конечно!

На данный момент об этом я действительно ничего не знаю.

— Всё начинается с момента появления Homo sapiens около двухсот тысяч лет назад, что привело к быстрой и впечатляющей генетической эволюции. Большинство представителей этого вида эволюционировали в людей, подобных тем, которых ты знала. Оставшееся меньшинство получило новые способности, а также дальнейшие изменения в своём физическом облике. Так появились нимфы, эльфы, оборотни и волшебники. В то время эти разные виды жили в гармонии, поскольку знали, что все они произошли от одного и того же предка, — заключает он, давая мне время переварить эту информацию. — Теперь ты лучше понимаешь логику календаря?

— Да! Земляне решили отсчитывать годы от появления Homo sapiens, так как это наш общий вид. Итак, вот почему мы находимся в 200 020 году, когда с моей эпохи прошло всего-то около ста пятидесяти лет.

Я стараюсь не говорить «нашей эпохи», чтобы он не знал, что я помню, как мы познакомились.

— Вот именно! Теоретически… сейчас 2170 год.

— И вообще, в чём логика календаря?

— Земляне сохранили дни недели как есть — хотя недель теперь стало меньше. Но пишутся они на суахили. Существует девятнадцать месяцев по календарю ацтеков. Они пишутся на языке науатль и разделены природными климатическими явлениями. Именно сейчас мы находимся в Токсатле, который соответствует периоду с 3 по 22 мая и означает «засуха».

— Хорошо… я лучше понимаю. С другой стороны, я не понимаю историю эволюции. Если все эволюционировали в одно и то же время и произошли от одного и того же предка, почему в моё время мы знали о существовании волшебников и землян только из мифологии?

— Разве ты не изучала историю религий? — бросает он вызов этим вопросом.

— Неужели ты шутишь?

— Совсем нет.

— Хорошо, тогда позволь мне угадать. Как известно, различные человеческие религии были политеистическими. Люди почитали нескольких богов или духов природы и предков… И это, по логике вещей, должно было произойти и в случае с землянами. И когда появились монотеистические религии…

— Бинго! Когда монотеистические религии начали преобладать в ущерб религиям, основанным на персонификации духов и шаманизме, эльфы и нимфы, которых было немного, отступили, в то время как волшебники и оборотни довольствовались сокрытием своей природы от остальных людей. Таким образом, на протяжении многих веков вы забывали об их существовании, даже в эпоху костров, которая ознаменовала европейскую историю между XIV и XVIII веками.

— А какая религия является господствующей сегодня?

— Не господствующей — а религией большинства. Как ты можешь себе представить, это вера в духов и силы природы. Кроме того, именно из этих различных энергий черпают свои силы волшебники и земляне. С обеих сторон по-прежнему существуют верования в Единого Бога, иногда сочетающиеся с верой в духов. Но всем на это наплевать.

— Серьёзно?

— Ха-ха, почему ты выглядишь такой потрясённой?

— Ты когда-нибудь видел религии без внутренних и внешних конфликтов, а?

— Добро пожаловать в Далину!

— Извини, ты не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой, но я не могу тебе поверить.

— Знаешь, основными человеческими ошибками, которые не хотели повторять земляне, были все их расовые и религиозные конфликты. Если никто не пытается заставить другого поверить во что-то — проблем нет. Такое, конечно, случается, но это наказуемо.

— Подожди, тут что-то не клеится. Я слышал, что земляне недолюбливают людей. Почему же тогда их не наказывают?

— Кроме того факта, что именно они создали законы? — спрашивает он, будто издеваясь над собой.

— Конечно, легче выбирать и толковать законы, которые тебя устраивают, когда ты их создаёшь. И ты называешь это справедливым обществом, а?

— По правде говоря, у них неприязнь не к людям, а к реборнам. С волшебниками проблем нет. Только с вами, потому что вы не считаетесь естественными. Кроме того, хорошо известно, что для сохранения мира обычно должен быть козёл отпущения.

— Ага, ага. То, что ты пытаешься говорить это с юмором, не означает, что такую таблетку легче проглотить.

— Ах, да?

— Да, ну немного легче, — заявила я недовольным голосом, а он в этот момент снова засмеялся. — И всё-таки, — продолжаю я, — почему мы? Почему именно перерожденцы?

— Шах.

— Ой.

Я защищаю своего короля в спешке.

— Знаешь, дискуссия о людях была очень острой. Большинство из них были за то, чтобы вы все умерли. Земляне испытывают ужасную неприязнь к реборнам, потому что вы представляете в их глазах то большинство людей, из-за которого их право на существование было поставлено под сомнение на протяжении двух тысячелетий. И это ещё не всё. Как я тебе уже говорил, их было немного. Несколько раз им грозило вымирание. Они выжившие. Две тысячи лет изгнания и выживания не забываются за сто пятьдесят лет. Им нужно время. И хотя это несправедливо по отношению к возрождённым, ваша задача — показать себя лучше.

— Но тогда зачем мы существуем?

— Потому что Алина, которая позволила Возвращение и которая была первым императором, так решила. Её очень уважали, поэтому все встали на её сторону, включая тех, кто не соглашался. Идея заключается в том, чтобы позволить большинству людей умереть и спасти меньшинство, которое продемонстрировало бы потенциал, требующий воплощения.

— Как генетические избранные? — спросила я.

— Шах. Ты всё ещё слишком много думаешь как человек, — упрекает он меня, пока я отчаянно пытаюсь спасти своего короля.

— Мило.

— Ну, не обижайся, дорогая, — поддразнивает он меня, в то время как моё сердце учащается на этом русском слове.

— Один друг сказал мне, что я была неправа, утверждая, что все люди рождаются равными. Но другой объяснил мне, что у каждого человека есть неиспользованные ресурсы, которые он может улучшить. Эти два понятия не кажутся мне несовместимыми.

— Ну вот — можешь же, когда хочешь!

— Да-да, издевайся.

— Отбор перерожденцев был лёгким. Достаточно было обнаружить людей, которые вернули своё сознание и доказали это своими действиями. Ваш энергетический след был ослепительным… Настоящая красота.

— А почему криогенизация?

— На то есть две причины. Во-первых, лучше было подождать, пока Возвращение не завершится и Империя не стабилизируется. Во-вторых, нужно было уделить достаточно времени слиянию технологий и магии, чтобы помочь вам максимально хорошо развить свои способности. Ты принадлежишь к третьему и последнему поколению реборнов. Ваш первый год жизни имеет решающее значение, потому что вы должны понять этот новый мир и найти своё место.

— Шах и мат.

Ах, я всё так же плохо играю в шахматы. Тем не менее, меня переполняет огромное чувство радости и удовлетворения. Доктор бросает на меня вопросительный взгляд в связи с моей внезапной сменой настроения.

— Это не я. Это ты.

Поглощение эмоций других людей всегда мне удавалось. Так было и раньше, когда я была человеком, но доктор отказывается рассказывать мне больше. Ожидается, что реборны сами поймут, почему они были выбраны. Допустим, моя неуверенность в себе заставила бы меня сказать, что я ни в чём не хороша. Я, между прочим, родилась сверхчувствительной, а это неслыханная черта характера! И даже если бы это считалось подарком жизни, лучше бы выбрали мою подругу Элеонору.

Если я попытаюсь мыслить рационально, я могу сказать, что моя гиперчувствительность — это дар, потому что я контролирую её. Но это стало получаться совсем недавно, а именно — с момента моей поездки в Кыргызстан, где я познакомилась с Азатом. Оглядываясь в прошлое, я начинаю размышлять о том, что он, наверное, был чародеем. Вернее, шаманом. В любом случае, я не знаю, как работает мой мозг. Но после этой встречи моё подсознание определило ситуации, в которых нужно быть холодной и рациональной, а также ситуации, в которых эмоции играют определённую роль. И то, что сейчас произошло с доктором, ничто по сравнению с тем, на что я скоро буду способна. Но моя подруга Элеонора всё равно была бы отличным выбором!

Очевидно, Сопротивление заставило меня обманывать в этой игре. На допросах, которые предполагают мучения, я лишь имитирую их. Я в значительной степени знаю, почему я была выбрана и какое зло я способна породить. Но когда доктор узнает мой секрет, я уже сбегу…

Если мне всё равно придётся играть в «угадайку», ему легко будет узнать о Сайто и Эмме. У Сайто отличный мозг, он очень умён и изобретателен как в науке, так и в искусстве. А ещё он дотошен. Независимо от того, насколько сложной может быть поставленная перед ним задача, Сайто каждый раз будет решать её безупречно. А ещё он очень добрый, внимательный человек, который всегда готов дать ценный совет любому, кто его попросит об этом.

Что касается Эммы, её красота, элегантность и харизма служат отличным дополнением всем её человеческим качествам. Она отлично разбирается в истории искусства, а от её танцев просто захватывает дух. Она не осознаёт своей харизмы и интеллекта, потому что ей не хватает уверенности в себе. Она также очень вдумчивый человек, который смотрит на мир пристальным взглядом, пытаясь понять его без осуждения и всегда оставаясь при этом скромной. Я поднимаю глаза на врача, и он вновь начинает говорить своим профессиональным тоном:

— Ты научишься контролировать свою эмпатию.

Я внутренне улыбаюсь. Ах, Лиам… Если бы ты знал мои планы.

Глава 5

2.100M20, альхамиси 25 текуильхитонтли

(Четверг 25 июня 200 020)

Три выстрела — все точно в цель. Я не сплю уже полтора месяца, но я совершенно здорова. Мы снимаем шлемы и возвращаемся в тир, потому что запрещено тренироваться с огнестрельным оружием внутри. Помните: обе руки вместе, пальцы расставлены так, чтобы их не получилось сломать; будьте осторожны, чтобы не отклониться слишком далеко при отдаче. Когда я смотрела фильмы с персонажами, использующими огнестрельное оружие, я никогда не догадывалась об истинной физической силе, которая нужна для стрельбы. В первый раз после нескольких выстрелов я начала получать большое удовольствие от стрельбы. Стрельба очень интенсивна, требует подключать мышление, и мне это нравится. С другой стороны, хоть я и нахожу спортивную стрельбу забавной, я сомневаюсь, что целью этих тренировок является спорт.

Для начала мне нужно было уяснить основное различие между револьвером и пистолетом. У револьвера есть барабан, а у пистолета — нет, у него магазин. В зависимости целей использования мы должны тщательно выбирать своё оружие. Например, если наёмному убийце нужно сделать только один выстрел, он предпочтёт пистолет с глушителем. Глушитель более обременителен, чем можно предположить. Он весит пятьсот граммов, требует десяти секунд ожидания, а ещё он больше по размеру. Так что он очень хорошо подходит для одного-единственного выстрела. При стрельбе всё зависит от точности и концентрации.

Позже меня познакомили с огнестрельным оружием, изготовленным уже не из металла, а из пластика, который по своей природе более лёгкий. Сегодня пластик исчез. Но принцип 3D-печати, совмещённый с заклинаниями, был подхвачен землянами. Я испытала первое в истории огнестрельное оружие, изготовленное при помощи 3D-принтера: пистолет, названный Liberator («Освободитель»). Дальность действия этого оружия составляет максимум двадцать метров (против тридцати-пятидесяти метров у металлического пистолета!). Это никоим образом не снижает его опасности: «Освободитель» может оказаться смертельным даже для своего владельца! Ствол пистолета имеет тенденцию время от времени взрываться в руках стрелка. Эта информация никоим образом не сдерживала меня: я не готова глупо умереть, стреляя из старого человеческого оружия. Возможно, они даже надеялись, что пушка взорвётся у меня в руках, и это позволило бы убедиться в том, что хирурги правильно выполнили свою работу. Короче говоря, теоретически моё мутационное тело не должно погибнуть из-за небольшого взрыва.

В дополнение к своему лёгкому весу, пластиковое оружие имеет и другие плюсы: например, его невозможно обнаружить с помощью сканера в аэропортах, поскольку металла в его конструкции слишком мало. Но, как говорили специалисты по человечеству, приоритет должен быть отдан скорее обнаружению опасных людей, чем обнаружению опасных объектов. Далина также придерживалась этой философии. Империя проявляет непримиримость к такого рода людям и мгновенно отправляет их в Крект. Действительно, со всеми способностями, которыми обладают люди, населяющие Далину, каждое существо можно рассматривать как своего рода оружие. Таким образом, для Империи более последовательно сосредотачиваться на опасных людях, чем на их силах.

Итак, теперь возникает вопрос: почему мы учимся использовать это оружие, относящееся к человеческому периоду, когда здесь оно считается незаконным? Либо речь идёт о том, чтобы зачислить нас в личную охрану неизвестно кого, либо о том, чтобы попрактиковаться в стрельбе в спортивных целях. Если второе предложение верно, эти тренировки могут быть направлены на то, чтобы помочь нам развить определённое мышление, сочетающее в себе стойкость, сосредоточенность, целеустремлённость и дотошность. Я не слишком в это верю, потому что существуют другие способы передачи этих навыков. С другой стороны, мне очень понравилось, что инструктор подчеркнул это различие между спортивной стрельбой и стрельбой в гораздо более гнусных целях. Возможно, это вопрос образования и того, как следует относиться к оружию, каким бы оно ни было. В конце концов, и вилка может стать оружием. И даже слово!

Моя стратегия проста: играть в страуса. Чтобы придать себе правдоподобия, я продолжаю прятаться за образом гиперэмоциональной маленькой девочки, которая не понимает, что с ней происходит, но пытается сделать всё как можно лучше. Но всё равно нельзя переусердствовать: моё поведение должно быть естественным. Одна из моих черт характера — не всегда понимать социальные коды. Так что я могу использовать это, чтобы задавать вопросы! Чтобы выяснить, почему все возрождённые учатся обращаться с оружием на индивидуальных занятиях с инструктором, я в середине разговора вставила замечание: «Вау, я удивлена, что это всё ещё существует за пределами музеев. Я думала, что земляне запретили всё, что напоминает о том, насколько саморазрушительным может быть человек». В конце концов, именно этому нас учат в ЦРБ.

Этот комментарий позволил мне получить ответ на интересующий меня вопрос. Реборны должны будут получить некоторые знания, относящиеся к периоду до Возвращения, когда магия была скрыта. Это как образовательная база. Сегодня оружие совсем другое. Благодаря сплаву технологии и магии часть человеческого оружия эволюционировала, поскольку в своём первоначальном состоянии оно не было бы эффективно в уничтожении большого мира.

Если подумать, то ведь способности пистолета не сравнятся с умением чародеек или ловкостью эльфов, о которых с незапамятных времён говорили, что «лучших воинов не существует». И сегодняшний мир, возможно, более опасен, чем тот, в котором я родилась. Может быть, поэтому принято учить детей драться с раннего возраста. Но я ничего не знаю, так как это не мой мир. По крайней мере — пока не мой… Независимо от того, правда это или нет, совсем скоро реборны также познакомятся с крав-мага — видом спорта, который я обожаю.

Айзада… Оказавшись в душе, я вспоминаю историю выбора своего имени. В день пробуждения врачи дали возможность либо сохранить своё первоначальное имя, либо выбрать новое. У нас было достаточно времени, чтобы принять решение. И вот как я его принимала: я поняла, что люблю буквы «А» в именах и что мне нравится необычное звучание. Я думаю, что в определённом возрасте каждый должен иметь возможность выбрать себе имя, потому что оно должно представлять одно из наших основных прав — право на идентичность.

Затем я еду в клинику на приём к медсестре Эмили. Я очень ценю её внимание. У этой женщины с каштановыми волосами средней длины действительно есть дар. Она всегда спокойна и уравновешена, никогда никого не осуждает. Она также умеет держать дистанцию со своим пациентом, проявляя при этом внимание. Для меня она гораздо больше, чем просто медсестра. Она умеет слушать, разговаривать, лечить. Полная противоположность некоторым психологам, которые в моё время владели искусством делать пациенту ещё больнее. Да-да! Суровые устаревшие идеалы, вписывающиеся в патерналистскую школу мысли, в которой дети и подростки лишены своих прав. Но я никогда не переставала чувствовать себя ребёнком… Может быть, причина в том, что я так и не научилась водить автомобиль. Однако этот вопрос не возникает, поскольку в настоящее время последние машины, относящиеся к человеческому периоду, находятся разве что в музеях.

В течение месяца я по несколько часов в неделю наблюдаю за Эмили, и это уже приносит свои плоды. Я рассказала ей не только о причинах выбора своего имени, но и о проблемах, связанных в прошлом с едой, а также о том, что происходит сегодня. Цель Эмили как медсестры — познакомиться со своим пациентом, чтобы помочь ему пережить переход из старого мира в новый. Рассказывая ей о своей жизни, я преследую две цели: интегрируюсь в общество и развиваю свой персонаж. Эмили не лжёт мне. Очевидно, что каждый медбрат и медсестра знали историю своего реборна ещё до того, как он проснулся.

Ожидая своего побега, я веду себя так, как будто всё ещё подвержена неуверенности и расстройствам пищевого поведения. Вау! Я никогда ещё не была против каких-то мелких незаконных действий, если они были без последствий, но меня беспокоит, когда это аморально. И лгать о том, кем я являюсь на самом деле, мне кажется неправильным. Но что же поделать — таков план! Я должна притворяться, что со временем начинаю чувствовать себя лучше… Я останусь заслуживающей доверия девочкой и буду поощрять их доверие ко мне. Сейчас я не на пике своего психического здоровья, но я достаточно опытна, чтобы планировать стратегию за стратегией.

Они не должны узнать, какое величайшее благо принесла мне жизнь в Бишкеке, столице Кыргызстана. Проживание в культуре, отличающейся от моей, изменило мою жизнь. Это заставило меня повзрослеть… Но я всё ещё маленькая девочка, которая за несколько месяцев пребывания в стране ещё не поняла, как самостоятельно ловить маршрутку! Однако я умею делать много других вещей. Например, разработать один «план А» и двадцать «планов Б».

— Заходи!

— Ну что же! — говорит с импульсивной спонтанностью Лиам, пытаясь наведаться без стука. Эмили приветствует меня улыбкой.

— Ой, извините. Не знаю, что на меня нашло.

Я устала тратить своё время на то, чтобы играть роль человека, которым я не являюсь. Как я могу установить подлинные связи с окружающими меня людьми, если мне не разрешено быть собой?!

— Хорошо! Как я понял, ты научилась ощущать энергию человека ещё задолго до того, как увидишь его, — подмечает с энтузиазмом Лиам. Эмили тем временем остаётся невозмутимой.

У-ля-ля. Если бы он знал… Гениально! Теперь кажется, что я одна этим пресытилась. Мой доктор решил нанести визит, чтобы обсудить тему, которую мы начали: мою диету.

— Не волнуйся, всё хорошо. Я пью свой эликсир три раза в день, употребляю пищу как минимум один раз в день, а когда нахожусь с друзьями — ещё чаще.

— Да, я вижу, что ты в порядке.

— Я должна быть озадаченной этим твоим загадочным тоном?!

Лиам и Эмили понимающе переглянулись. Эх… Я в беде!

— Готова ускорить процесс развития своих способностей с помощью симуляции??

НЕТ. Абсолютно нет. Я не знаю, что это за ловушки, но — нет. НЕТ!

— Хмм…

— Неважно. Я твой доктор, у тебя нет выбора. Иди за мной.

— Вау, какой авторитет, — подтвердила я, вставая, чтобы следовать за Лиамом по длинным коридорам в футуристическую комнату. И всё это было в сопровождении взгляда Эмили.

Как только мы подошли к концу нашего молчаливого путешествия, у меня наконец-то появилась возможность своими глазами увидеть то, что все называют «сплав технологии и магии».

— Ложись и расслабься. Не волнуйся, это не больно.

— Ммм-ммм, — выдыхаю я, откидываясь на удобную кушетку.

Доктор просит меня закрыть глаза на время, чтобы надеть мне на голову шлем. Я замечаю, что объект подключён к экрану.

— По-моему, ты любишь сказки, — слышу его шёпот, погружаясь в беспамятство.

Когда мои глаза открылись, я очутилась в лесу. Одна. Моя одежда изменилась: я совсем босая, в длинном белом платье. Воздух морозный. Я осматриваю окрестности, но там нет ни единой живой души. Внезапно я слышу, как кто-то бежит по направлению ко мне. Я вслепую пробираюсь сквозь лес, который кажется живым, но спотыкаюсь о корень. Но его не было здесь до того момента, как я подбежала к нему… Ах, у меня болит лодыжка! Я не могу освободиться и даже встать… Я вздыхаю от ярости. Я ненавижу разыгрывать стереотип женщины в беде. И именно в этот момент появляется мой преследователь. Мужчина, держащий в руках опасно отточенный меч. Охотник.

— Королеве нужно твоё сердце, — сказал он, угрожая мне своим оружием.

Глава 6

Может ли это быть кошмаром? Никаких шансов, ситуация кажется слишком реалистичной. Без паники! Думай холодно. И быстро. Эта симуляция — коварное испытание, позволяющее научиться выходить из худших ситуаций, не поддаваясь безумным побуждениям. Я должна сохранять стойкость и сосредоточенность, как на тренировках с огнестрельным оружием. Я должна жить так, как живут персонажи. Я должна стать Белоснежкой. Именно в такие моменты я не знаю, какая часть моего мозга определяет наилучшую реакцию. И теперь, судя по тому, что он проанализировал человека, стоящего передо мной, мне явно нужно использовать эмоции.

— Отец, мне страшно. Я не хочу умирать. Я не сделала ничего плохого. Я не понимаю, что происходит…

Охотник поднимает свой меч. Мои слёзы начинают течь по щекам. У меня нет сил даже пошевелиться. Я смотрю на лезвие.

— Уходи и никогда не возвращайся, — сказал он после того, как вонзил свой меч в корень, освобождая мою лодыжку.

Моё сердце снова начинает биться, и я восстанавливаю дыхание. Несмотря на боль, я встаю и бегу как можно быстрее. Внезапно посреди моего пути появляется зеркало.

— Не-е-ет!! — кричу я, защищая голову руками, поскольку импульс мешает мне вовремя остановиться.

Я бросаюсь к зеркалу и пролетаю сквозь него в грохоте осколков разбитого стекла. У меня перехватывает дыхание, которое возобновляется через несколько секунд. Я на земле. Лежу на животе, положив голову на руки. Ой, мне больно… Капли тёплой жидкости стекают по всему моему телу. Стекло порезало меня. Мне нехорошо…

— Моя дорогая, ты обязательно попробуешь одно из этих вкусных яблок.

Я мучительно открываю глаза и поднимаю голову. Сейчас я нахожусь внутри замка. В зале со стенами, покрытыми зеркалами. Ничего угнетающего. Передо мной стоит моя мачеха, злая королева. Она наклоняется и предлагает мне яблоко, которое подносит к моим губам. Это ярко-красное яблоко… Мой любимый цвет, цвет розы, цвет крови. Меня инстинктивно тянет к этому красному цвету, к этой крови. И королева кажется такой красивой… Я протягиваю левую руку и хватаю яблоко. Откусывая его, я бросаю взгляд на одно из зеркал.

Я встаю со стоном и, шатаясь, подхожу к нему, но не вижу своего отражения. По крайней мере, это не то, как я выгляжу. Так я выглядела несколько лет назад, когда я думала, что знаю своё место на Земле. Период моей жизни, когда я каждый день боролась за то, чтобы не покончить с этим… Моё отражение истекает кровью. Я была так ранена прошлым. Сегодня я уже не та маленькая девочка. Давно не маленькая девочка… Я поворачиваюсь к королеве.

— Нет-нет, моя дорогая… Даже если вы убьёте меня, вы не сотрёте ту, кем я являюсь. Это яблоко, этот красный цвет, эта кровь просто показывают, что я изменилась.

Затем я беру её за руку и веду к одному из многочисленных зеркал.

— Посмотрите на себя. Оно может говорить только правду. Взгляните, что нарциссизм сделал с такой женщиной, как вы! Женщиной, которая была такой красивой и могла бы стать ещё красивее… Это конец вашего правления.

На последнем слове я засовываю яблоко ей в рот. Яблоко превращается в тёплую красную жидкость. В то время как кровь неизвестного происхождения всё больше растекается по полу и дотекает до нас, королева начинает дрожать, трансформируясь. Она становится выше, внушительнее, опаснее. Именно тогда она хватает меня за воротник и швыряет в зеркало, разбивая его. Пока я с трудом поднимаю своё болезненное тело, кровотечение усиливается, королева обездвиживает меня и начинает душить. И она всё это делает, не касаясь меня!

Как я должна защищаться от этого?! Я задыхаюсь, чувствуя вкус крови во рту. Я скоро не смогу дышать… Я закрываю глаза. Я пытаюсь успокоиться. Я сосредотачиваюсь на королеве, несмотря на недостаток кислорода. Мне удаётся почувствовать её эмоции. Они могущественны и вредны. Это то, что уничтожит её. Она всего лишь женщина, которая позволяет себе быть поглощённой ненавистью и ревностью. Она не хочет создавать собственную жизнь. Она предпочитает уничтожать тех, кто достаточно смел, чтобы создать что-то своё.

Я открываю рот, как будто хочу сделать глубокий вдох. Но я питаюсь не чистым воздухом, а всеми её чёрными эмоциями. Последние горят во мне, но я достаточно спокойна и стойка, чтобы контролировать их. Ошеломлённая, королева мгновенно отпускает меня. Я приземляюсь с ловкостью кошки, одной рукой и одним коленом на пол. Когда я встаю на ноги, мои глаза приобретают тёмно-коричневый цвет. Мои раны больше не причиняют мне боли, а порезы закрылись. Я не отрываю взгляда от своей добычи. После последней макиавеллиевской улыбки я делаю глубокий вдох. Я извергаю на королеву всю эту мгновенно накопившуюся мощь, материализовавшуюся в потрясающее облако непрозрачного дыма. Шок от того, что вся её ненависть обернулась против неё же самой… Она настолько сильна, что разрушает её! Она рассыпается на миллионы осколков — взрыв, который в мгновение ока отбрасывает меня через одно из зеркал.

Где я сейчас нахожусь? Моё некогда белое платье, грязное и окровавленное сейчас, сменилось на лохмотья. По крайней мере, мои раны не появились снова. Я стою на коленях, собирая по зёрнышку чечевицу, упавшую в пепел камина. Мне нужно собрать все зёрна в банку. Если я вовремя не выполню эту работу, я не пойду на бал. Золушка. Как бы я ни старалась перебирать зёрна под насмешливые и унизительные далёкие отголоски моей мачехи и сводных сестер, всегда появляется вдвое больше. Это никогда не закончится! Я вздыхаю… Слишком много причин для отчаяния. Именно тогда я нахожу спасение в надежде. Никогда нельзя забывать, почему я что-то делаю. Это благодаря надежде, которая позволяет мне действовать дальше и осуществлять свои мечты. Я улыбаюсь. Я заканчиваю работу по дому. Как только последнее задание будет полностью выполнено, я отправлюсь к могиле своей матери.

Я смиренно склоняюсь перед могилой, делаю это очень настороженно… Птица проливает на меня всю свою магию. Вот я моргаю, и через мгновение обнаруживаю себя в подземелье. Меня это удивило. Человек, чьего лица я не могу разглядеть, со всей злости бросает меня на землю. Свои действия он сопровождает разными хорошо знакомыми мне голосами… «Толстуха, у тебя была хорошая оценка, но ты смухлевала», «она выпендривается», «ты манипуляторша», «она режет себя, чтобы её заметили», «ты лгунья», «ты больше не чистая», «легко расстаться, чтобы завести друзей и быть популярной теперь, когда ты больше не девственница», «ты бьёшь ниже пояса», «ты шлюха». Моё сердце бьётся несколько раз, когда я слышу все эти такие знакомые слова…

Взяв себя в руки, я поднимаюсь и выхожу из подземелья. Решётка не закрыта, мне просто нужно её толкнуть. Поднявшись на поверхность, я попадаю в большую приёмную. Там меня ждёт человек в синем костюме. Но если присмотреться — это не мужчина… Это зверь! Я делаю глубокий вдох и осторожно приближаюсь к нему. Несмотря на то, что он находится передо мной и кажется пугающим, я совершенно не думаю о его внешности.

— Теперь вы не боитесь меня?

Я двигаюсь вперёд до тех пор, пока не вижу белки его глаз, беру его за руку…

— А как насчет вас? Собираетесь ли вы и дальше позволять страхам определять своё поведение?

Резким движением он отстраняется, чтобы схватить меня за руку.

— Я не боюсь!

— О, да! Вы прячетесь и показываете себя с плохой стороны, потому что думаете, что вас не поймут. Но это не так… И я здесь, чтобы доказать это! Внешний вид не определяет человека; его определяет способность использовать свой мозг для правильного мышления. А ещё это там, в вашем сердце, если вы можете испытывать сострадание.

Я беру свободную руку зверя и кладу ему на сердце, на этот столь ценный орган.

— Тогда докажите это.

— Вы позволите потанцевать с вами? — спросила я с озорной улыбкой.

Зверь протягивает руку, я беру её. Мы танцуем вальс, не отрывая глаз, не отрывая сердец. Это волшебный, нереальный момент… Я бы узнала из тысячи энергию, исходящую от этого зверя: энергию человека, которого, я уверена, знала в своей прошлой жизни. Человека, который пробудил во мне что-то, когда он впервые заговорил по-русски. Звучит музыка из мультфильма. Именно тогда моя грязная одежда сменяется солнечным платьем. Мои волосы выглядят причёсанными и уложенными. Когда песня прекращается, мы целуемся, и это происходит так по-настоящему… Мой лучший поцелуй… со сказочным персонажем. Проходят секунды, и я чувствую на своих губах рот человека, а не зверя. Я открываю глаза, чтобы не дать себе времени увидеть лицо Лиама.

Я просыпаюсь в испуге. Я пытаюсь сделать большой глоток свежего воздуха, чтобы унять одышку, но только продолжаю задыхаться. Я в панике. Я не могу мыслить ясно. Я вижу множество машин и странных компьютеров. Электронные звуки доносятся отовсюду. Я ненавижу это место… Ощущаю себя подопытным кроликом или цирковым зверем. Я пытаюсь встать, но меня удерживают ремни. Именно тогда моё видение проясняется. Я замечаю Лиама, который пытается меня успокоить. Я вижу, что он вытащил зонд. Теперь я менее взволнована, но держу глаза широко раскрытыми, не произнося ни слова.

Потратив время на то, чтобы лучше осмотреть комнату, я замечаю, что ураган пронёсся через часть зала. Я внутренне улыбаюсь, зная, что это моих рук дело. Но я не должна ничего упускать из виду, продолжая играть невинную невежественную маленькую девочку, которая не осознаёт масштабов своих способностей.

— Мне очень жаль, Айзада. Я не хотел тебя связывать, но ты была слишком неуправляема, — покаялся доктор, снимая с меня ремни.

— Ты солгал мне. Ты сказал, что это не больно, — возразила я, с ужасом глядя на него, и в этот момент текли мои тихие слёзы…

— Я не лгал тебе. Боль и травмы были только в симуляции. Посмотри на себя — на тебе ничего нет, — заявляет он, садясь рядом со мной.

— Ты играешь словами, — упрекнула я его.

— А ты — нет? — произносит он в ответ.

— Мы говорим о тебе, — отвечаю я, бросая на него злой взгляд, когда мои слёзы высыхают.

— Нет, пожалуйста, Айзада. Я клянусь, что никогда не хотел заставлять тебя плакать, не хотел делать тебе больно, — пытается он утешить меня, обнимая.

Он начинает укачивать меня, и я расслабляюсь в его объятиях. Лиам намного сильнее меня в шахматах. Действительно ли у меня есть шанс одержать победу в его собственной игре?

Глава 7

2.100M20, джумамози 11 хэй текуильхитль

(Суббота, 11 июля 200 020)

Сюрприз! Я только что получила подарок. Это книга, датируемая периодом до «Возвращения». «Искусство войны» Сунь-Цзы. Она очень хорошо сохранилась, несмотря на следы времени. Я могу без страха перелистывать страницы. Спасибо защитным заклинаниям.

Книга состоит из тринадцати глав:

Глава I: Планирование

Глава II: Цена вовлечения

Глава III: Государство стратегии: политика завоеваний

Глава IV: Меры и силы непобедимости

Глава V: Формы сил

Глава VI: Использование нематериального

Глава VII: Манёвры: фундаментальные факторы

Глава VIII: Девять переменных изменений

Глава IX: Правила оккупации

Глава X: Тактические пространства

Глава XI: Девять ситуаций

Глава XII: Пепел победы

Глава XIII: Об информации: прорицатели и шпионы

Вот что составляет основу любой стратегии, используемой руководителями крупнейших компаний даже по сей день. Но я не знаю, от кого эта книга. Я нашла её в своей комнате в шкафу, где хранятся мои швейные принадлежности. На первой странице осталось только рукописное сообщение: «Можешь ли ты действовать хладнокровно и мудро? Призрак». Кто этот призрак? Если только он не настоящий призрак? Трудно понять, что происходит в этом мире, полном тайн. Но после бурной симуляции предыдущего дня этот подарок и странное послание доставляют мне удовольствие.

Вторая половина дня прошла хорошо. С Эммой и Сайто мы провели часть утра в танцевальном зале. Я воспользовалась возможностью и подарила своим друзьям вышитую розу, а также небольшое личное послание в придачу.

— О, это так мило, — хором сказали они.

О, это они были слишком милыми!

— Знаете, мне очень повезло, что я встретила вас, поэтому я хотела подарить вам это. А также поблагодарить вас за вашу дружбу и доброту.

Это безумие. Я поняла, как сильно я их действительно люблю.

— Нет, это нормально.

— Нет, я говорю абсолютно искренне! Возможно, это нормально для вас, но всё-таки редко можно найти таких друзей, как вы: всегда добрых, готовых помочь. С вами я чувствую себя как в доме, полном плюшевых мишек.

Они рассмеялись над моим сравнением. Я признаюсь: впервые в жизни я использовала такое сравнение. Не пойму, откуда я его взяла…

После коллективного объятия Сайто взял на себя инициативу, чтобы поднять нам настроение:

— Хорошо, Айзада. Это ещё не всё, но если ты ограничила нас заточением в этом зале, то для того, чтобы отработать как следует движения. Что ж, продолжим!

Я разразилась смехом, и мы снова начали танцевать.

Затем я посетила урок метания ножей. Я очарована этим курсом! Или, скорее, удивлена способностями, которые я проявляю на нём. Я проявила необычайную предрасположенность к метанию ножей, а вот в рукопашном бою крав-мага мне мешает, очевидно, моя диспраксия. Но я считаю, что этот успех обусловлен моим новым зрением. Впервые я очень хорошо вижу то, что в высшей степени меняет мою жизнь. Помимо моей встречи с реборнами, эта операция на глазах — лучшее, что когда-либо случалось со мной здесь.

Находясь в душе, я с удивлением отмечаю свою физическую форму. После того, как я занималась спортом весь день, не глотая ничего, кроме воды и укрепляющих средств, усталость почти не ощущается. Правда, всё это отнимает очень мало сил по сравнению с моей тайной деятельностью. И день ещё не закончился! Некоторые реборны регулярно устраивают вечеринки, и это произойдёт сегодня. Они всегда проходят в нашем крыле, в нашей большой общей зоне, откуда открывается вид на большой и красивый сад.

Нас двадцать реборнов. Последние из поколения импортированных людей. В ЦРБ, центре Реборн, никто не имеет права входить в специально отведённое для нас крыло, за исключением случаев крайней необходимости. Безопасность превыше всего, и именно поэтому удивительно, что призрак мог проникнуть сюда. Я уверена, что он не является кем-то из нас. И надеюсь, что не первый враг Империи, получивший доступ к ЦРБ. Это крыло — место, где мы спим, проводим свободное время, пируем, пьём, танцуем. Крыло состоит из двух этажей, в которых размещаются наши апартаменты. Десять на каждом этаже, сорок квадратных метров, отдельная ванная комната. Мы выбираем декор, а ещё решаем, чем будет обставлена наша комната — от кровати с балдахином до домашнего кинотеатра (хотя на первом этаже он уже есть). Для меня были необходимы пианино и кларнет.

Некоторые предметы были предоставлены нам далеко не по нашей инициативе. Например, диффузор, который вызвал у меня недоумение, когда я узнала, о чём идёт речь — ещё один пример магико-технологического сплава. Устройство работает по автоматическому перезаряжаемому заклинанию. В нём представлена вся известная человеческая музыка, а также песни сегодняшнего дня. То же самое относится и к видео. Люди до Возвращения увидели бы это как YouTube 2.0. Вещатель, управляемый голосом, может, как следует из названия, транслировать изображения в дополнение к звукам. Лучше всего проецировать его на стену, но в центре комнаты изображение будет таким же чётким, тем более что мы можем активировать как опцию 3D, так и 4D. Обновление происходит автоматически, и нет необходимости подключать его к какому-либо устройству, чтобы послушать музыку.

У возрождённых также есть компьютер, примерно такой же, как и в человеческий период. Но связь с остальным миром ограничена. Как это удивительно… По крайней мере, у нас есть доступ к целому ряду фильмов: как нашей эпохи, так и современных, с участием эльфов, нимф, оборотней и чародеев. Реборны появляются время от времени, но ещё мало представлены. Я бы посмотрела, как хорошо играет Эмма. Она такая красивая… Она бы непременно преуспела в этом. Мне очень нравится смотреть комедии, в которых показаны стереотипы каждого вида, а также интересно наблюдать за романами между двумя разными расами. Интересно, с каких это пор я стала такой простушкой?

Изначально нас заверили, что ограничения в подключении компьютера носят временный характер и продлятся всего несколько месяцев. Это своего рода защитная мера. Я никогда не разбиралась в компьютерах… Вот почему я веду себя старомодно, роясь в библиотеке. Я предполагаю, что врачи или кто-либо из руководства ЦРБ, скорее всего, следят за нашими компьютерами. Поэтому я решила не привлекать к себе внимания, избегать ввода в строку поиска слов, которые выдали бы меня… Например, слово «Сопротивление».

С каждым днём мы формируем из возрождённых всё более сплочённую группу. Надев новое платье на вечер, я направляюсь в комнату Эммы, которая меня уже ждёт. Моей подруге нравится делать мне причёски и печь пироги, которыми мы потом делимся. Иногда она говорит, что могла бы открыть парикмахерскую. Однажды, когда мы едва были знакомы, я проникла в её комнату. Я шла в свою, и меня привлёк компьютерный голос. Эмма сидела за компьютером, отрабатывая свой голландский с помощью языкового программного обеспечения. Это один из основных языков, на котором говорят как во Фрее, так и в Гайсте. Не в силах противостоять своему любопытству, я напрягла слух и постучала в дверь. Этот язык напомнил мне Лилль, потому что у нас было много туристов из Бельгии и Нидерландов. С тех пор Эмма стала одной из моих самых близких подруг.

Весь ЦРБ оснащён базовыми средствами перевода, а это значит, что, вне зависимости от того, на каком языке говорит каждый человек, всё автоматически переводится и понимается собеседником по умолчанию. Кроме того, эти языковые программы очень специфичны: они тоже заколдованы. Они позволяют мгновенно изучать языки.

Поскольку доктора являются референтами реборнов, я не лишила себя возможности практически обругать своего:

— Могу я узнать, почему ты запрещаешь мне доступ к такого рода программному обеспечению? — спросила я тоном, который не смог скрыть моего раздражения. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу улучшить свой русский и арабский. И у меня много работы, если я хочу говорить на этих языках правильно.

— Это ты осмеливаешься задавать такие вопросы? — усмехнулся он, заставив меня вскипеть ещё больше.

Я стреляла в него взглядом, пока он терпеливо ждал, кода меня наконец осенит. Что ж, всё в порядке, я прекрасно понимала, почему этот вопрос показался неуместным. Частично я изучала языки под воздействием алкоголя с иностранными студентами. Кроме того, в свободное от работы время я давала кыргызам уроки французского языка.

— Прощай, межкультурное измерение. Но… ладно, без носителей я могу долго её искать, эту межкультурность!

— Ты, которая так любит тусоваться в библиотеке, можешь изучать язык и его цивилизацию по книгам, — усмехнулся он, когда я, вздохнув, бросила на него измученный взгляд.

Это действительно несправедливо. Этот метод используется всеми. Почему я должна быть лишена этого? Если весь мир может говорить на всех языках, а я нет, то я практически начинаю выглядеть как инвалид. Но Лиам оставался непреклонным, как и Эмили, которая стала ещё более строгой, утверждая, что я пойму причину этого позже. Этот разговор напомнил мне о взрослых, которые говорят детям: «Ты поймёшь, когда вырастешь». Это всегда меня раздражало! Ты же можешь объяснить всё сейчас, и сегодня я буду ложиться спать менее глупой. Но поскольку я уважаю Эмили, я решила подчиниться решениям врача.

В своей комнате Эмма с удовольствием делает мне причёску. Для нашего вечера хорошенькая француженка решила заплести мне корону. Иногда мы ночуем вместе — как по будням, так и по выходным. Это утешает и успокаивает нас. То же самое обстоит с Сайто. Хотя у меня бывают моменты, когда я чувствую настоящую потребность побыть одной, мне нравится спать рядом со своими друзьями.

Мы спускаемся вместе с Эммой, и я приветствую первых реборнов, которых мы встречаем объятиями, сохранив склонность обнимать всех остальных. Весь вечер я разговариваю, смеюсь, танцую… Я скучала по алкоголю и его эффекту. Я наслаждаюсь настоящим моментом, позволяю себе двигаться в ритме музыки и разговоров. В такие минуты я забываю обо всём. Я вернулась к своей прежней жизни: я всего лишь простая студентка, которая любит всё самое обыденное.

Я замечаю, что перешла стадию «очень навеселе, но ещё не пьяна», когда я начинаю танцевать вокруг стойки для танцев на пилоне; прыгаю, чтобы приземлиться с большим трудом. Это моя жизнь. Настоящая я.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты сумасшедшая? — спрашивает меня один из моих товарищей, поднимаясь на ноги.

— Я была француженкой, влюблённой в Кыргызстан. Как ты думаешь?

На мою реплику он разразился смехом. Тем не менее, я не виновата, что никто, кроме любителей трекинга, похоже, не слышал об этой проклятой стране! Похоже, я только что сама дала ответ на вопрос.

— Хочешь, я принесу тебе ещё напиток?

— Всегда!

Вечеринка в самом разгаре, и я выхожу подышать свежим воздухом в саду. У меня кружится голова от алкоголя, мне нужно подышать. Я смотрю на звёздное небо и прислушиваюсь к звукам природы с бокалом в руке, слегка покачиваясь на ногах. На этот раз усталость даёт о себе знать, особенно когда я понимаю, что забыла поесть. Но в еде вроде недостатка нет. В распоряжении реборнов сегодня шведский стол, где можно заказать абсолютно всё. Но, как обычно, я об этом только подумала… А на деле сразу же набросилась на выпивку! К счастью для меня, приём у доктора, назначенный на следующий день, проводится с Эмили, а не с Лиамом. Так я получу менее суровую проповедь. Я хихикаю, наблюдая за тем, как два реборна уединяются в тёмном углу сада. Я бы ни за что на свете не променяла свою независимость на это, но я всегда рада за людей, которые веселятся и идут к тому, чтобы стать парой.

Я допиваю остаток своего бокала одним глотком, прежде чем отпустить его. Различные бытовые заклинания предназначены для уборки или для того, чтобы собрать все вещи и вернуть каждую на своё место. Мой бокал был отправлен прямо на кухню для мытья. В обычное время я бы с удовольствием танцевала весь вечер, но сегодня я не чувствую, что нахожусь в отличной форме, поэтому предпочитаю лечь спать. Сегодня я усвоила один из первых уроков, который преподают иностранным студентам: всегда есть перед вечеринкой с алкоголем. Я потеряла эту привычку. Мне очень жаль… Я больна, и это на моей ответственности. И в данный момент мысль о том, чтобы проглотить что-нибудь твёрдое, меня действительно не прельщает. Что подумает призрак? Возможно, он был бы разочарован.

Я приветствую реборнов, с которыми ещё не здоровалась, а затем поднимаюсь в свою комнату. По пути я качаюсь и натыкаюсь на стены слева и справа. Вау! Возможно, я дошла до стадии «пьяна». Это заставляет меня осознать, что ходить прямо не так-то просто! Особенно когда я начинаю чувствовать покалывание по обе стороны моего тела. Возможно, проблема не в алкоголе, а во мне… У меня, должно быть, есть несколько недостатков. В противном случае, почему у меня сейчас такое ощущение, будто я получаю электрический разряд изнутри? Как только я достигла своей комнаты и едва закрыла дверь, у меня закружилась голова.

Я с трудом волочусь до кровати. Я ложусь на спину, я закрываю глаза, надеясь прийти в себя. Но у меня не получается этого сделать… Я чувствую себя очень плохо, и моё состояние продолжает ухудшаться. Моё тело бьётся в конвульсиях, как будто всё начинается от сердца и распространяется по рукам и ногам, вплоть до пальцев… Ну, это может быть серьёзно. Или нет… Посмотрим, насколько хорошо хирурги поработали с моим генетически модифицированным телом.

Мои глаза остаются закрытыми, так что я чувствую, что моя голова горит. Только моя гордость мешает мне кричать от боли. Мои руки яростно жестикулируют, рисуя фигуры, похожие на круги. Мои глаза открываются в тот момент, когда голова машинально поднимается к потолку. Я вижу там форму, представляющую собой шар, состоящий… из энергии? Прежде чем я успеваю понять, что со мной происходит, я инстинктивно выворачиваю руки, направляя этот концентрат энергии наружу. Всё становится чёрным после звука разбитого окна.

Глава 8

2.100M20, джумапили 12 хэй текуильхитль

(Воскресенье 12 июля 200 020)

Несмотря на обморок, мне удаётся слышать обрывки фраз среди очень резкого шума в ушах. Есть ли звук хуже этого? Взрыв в окне насторожил всех. Мне удаётся различить слишком знакомый голос: голос моего доктора, который просит всех выйти, чтобы осмотреть меня. Через несколько мгновений Лиам находит время, чтобы проинформировать моих товарищей. Ничего серьёзного. Я буду на ногах через несколько часов, но он должен отнести меня в клинику. Он берёт меня на руки и направляется туда со сверхчеловеческой скоростью. Это довольно беспрецедентный и очень интересный опыт — так смотреть на мир. Я будто сторонний наблюдатель. С закрытыми глазами, заключённый в инертное тело.

Несмотря на то, что мои глаза закрыты, я не слепа. Совсем наоборот: я вижу намного лучше, чем когда-либо прежде. Вижу всё своё окружение вопреки всем физическим законам. Несмотря на то, что доктор очень быстро передвигается, ни одна деталь — от нескольких волосков в бороде Лиама до различных комнат, скрытых за непрозрачными дверями коридоров — не ускользает от моего внимания. Мне кажется, что я наблюдала за всем около двадцати минут. Тем не менее, с такой скоростью, как у доктора, время в пути исчисляется секундами.

Когда мы оказались в клинике, Лиам осторожно уложил меня на мягкую медицинскую кровать и вытер мой нос, который всё ещё кровоточил. Он начинает подготовку к оказанию первой помощи.

— Если ты меня слышишь, знай, что я собираюсь перелить тебе кровь.

Если бы я проснулась, я бы притворилась удивлённой. Но при мысли о том, что на самом деле происходит, часть моего бодрствующего разума теряет сознание. Потому что кровь, которую он мне переливает — его собственная.

Я просыпаюсь через двенадцать часов, я всё ещё в клинике. Я только что пожертвовала своим конём, надеясь, что это был тонкий стратегический ход. В следующий раз, когда я буду пить — выпью за твоё здоровье, призрак. Неважно, кем он может быть. Сунь-Цзы объяснял: «Всё военное искусство основано на обмане». Я прекрасно смоделировала свой «несчастный случай» с окном. Как я и ожидала, Лиам обманулся до такой степени, что воспользовался возможностью перелить мне свою кровь. Конь — это просто метафора, обозначающая мою свободную волю. В моих жилах течёт кровь Лиама, и он думает, что сможет так лучше контролировать меня. Он прав, допуская это. Поскольку его кровь течёт в моих жилах, он может повлиять на меня, чтобы я придерживалась его идеалов. Но Сопротивление подготовило меня к этому. Теперь мы ещё посмотрим, кто победит: его кровь или моя воля, мой конь.

Из меня вытащили иглу для переливания крови. Эмили находится у моей постели. Она, кажется, испытывает облегчение, видя, как я оживилась, но не произносит ни слова. С другой стороны, она очень много думает: «Переходи с 3 на 1. Стань янтарём из красного золота». Я ничего не понимаю. Пока я перебираю этот бред в голове, прибегает доктор, которого вызвала Эмили. Медсестра уходит. Я рассказываю Лиаму о событиях предыдущего дня. Что касается еды — он в ярости, однако я прочитываю некоторое удовлетворение в его взгляде. Если бы не нехватка еды, я бы никогда не попала в это «происшествие». Это не мешает ему поздравить меня со второй частью истории — взрывом окна.

— Ой, значит, это был не сон. Лиам, мне очень жаль… Я не должна была ничего этого делать.

У меня даже глаза увлажнились. Серьёзно, я заслуживаю «Оскара»!

— Видишь ли, Айзада, — уклончиво отвечает темноволосый молодой человек, садясь рядом со мной и поглаживая меня по щеке, — эмоции сильны.

Я смотрю ему в глаза. Мне трудно анализировать его взгляд. Кажется, это облегчение в сочетании с удовлетворением.

— Спасибо, что позаботился обо мне. И не надо меня упрекать. Мне очень жаль. Я полагаю, тебе было лучше провести ночь в постели. Надеюсь, ты не слишком устал.

Но Лиам успокаивает меня. Он даже предлагает помочь мне справиться с моими эмоциями. Таким образом, я научусь создавать энергетические шары и контролировать их. Станет ли это моей особенностью — материализовать эмоции? Да! Это одна из моих способностей после Пробуждения. Я могу материализовать мысли, манипулировать эмоциями других людей, а также «играть» с любой формой энергии. Проще говоря, это включает в себя такие способности, как телекинез и эмпатия. Теоретически телепортация и астральная проекция также возможны, но мне нужно много тренироваться. На данный момент, что бы это ни значило, я должна притворяться, что всё это игнорирую.

— А как насчёт того, что ты чувствуешь чужие эмоции? Что у тебя на уме?

— По правде говоря, я не слишком много знаю. Это случайность. Никакого контроля.

Ах, какая актриса!

С улыбкой Лиам приносит мне поесть с помощью ПЗ. Сырое мясо. Я смотрю на него с сомнением:

— Ты понимаешь, что я не могу есть это у тебя на глазах?

Я не в том психическом состоянии, чтобы есть, и тем более перед кем-то. Особенно сырое мясо, хоть и в небольшом количестве! Мне отвратителен один только запах. Не помогает даже осознание того, что этого требует моё тело. Окажись я в подобной ситуации до Пробуждения, я была бы с другом, который помог бы принять мне пищу, дав мне столовый прибор. Но я делюсь с Лиамом. Кусая по очереди и разделяя этот момент, мы непременно должны стать ближе. Это часть плана! Но я боюсь привязаться к нему ещё больше, чем сейчас. Я уже догадываюсь о том, кто он такой… Он из тех людей, к которым я, естественно, испытываю привязанность. Заметьте, после наших объятий, последовавших за симуляцией, мне уже не до этого.

И снова мне приходится притворяться. Я боюсь сойти с ума из-за этой ситуации. То есть — сойти с ума ещё больше. Поэтому я позволяю Лиаму кормить меня. Судя по поведению доктора, мой план, похоже, работает. Он относится ко мне как к хрупкой маленькой вещи, о которой нужно заботиться. Кажется, его забавляет то, что я целую его. Он спрашивает, нравится ли мне это блюдо, на что я отвечаю, что оно очень вкусное. К счастью для меня, это происходит не каждый день, иначе это не доставляло бы мне удовольствия. Закончив трапезу, я на мгновение поднимаю свой взор, замираю и произношу:

— Похоже, твои глаза сверкают.

Не отвечая, он улыбается и помогает мне подняться. От прикосновения его рук, которые держат меня несколько мгновений, моё сердце начинает биться быстрее. Какой предатель — этот орган! Мне интересно, можно ли как-то избавиться от него? А может, отделить его, как в сериале «Однажды в сказке»? Это существенно облегчило бы работу над собой… Вопрос для дальнейшего изучения!

Врач объясняет мне первое, что нужно сделать для направления эмоций в нужное русло: истощить себя физически. Как говорится, «mens sana in corpore sano» — в здоровом теле здоровый дух. Он приглашает Сашу и бросает на пол ПЗ, заменяя моё испачканное накануне платье на спортивную одежду. О, вот оно. Хорошо, что мой новый организм очень быстро избавляется от пищи. По правде говоря, это мясо всё равно показалось мне странным. Но учитывая моё состояние после переливания крови, у меня не должно быть очень ясных идей.

Я восхищаюсь Сашей, учителем крав-мага. Он может находиться в трёх разных формах: в мужской, в женской и вне гендера, то есть в исходной форме. Когда Саша тренирует реборнов, он использует своё негендерное тело. Я всегда в замешательстве в такие моменты. Как обращаться к нему? Говорить «он» или «она»? Когда он появляется в своей третьей форме, я просто называю его по имени. А когда он появляется в мужском или женском теле, я, конечно же, использую правильное личное местоимение.

Он очень строгий и динамичный учитель с острым языком, потому что стремится к совершенству. Саша здесь, чтобы напугать возрождённых и дать им понять, что речь идёт о выживании. Но в то же время инструктор также является первым человеком, который подбадривает нас. Такой учитель мне подходит, потому что руководить — значит не просто быть авторитетом из-за желания командовать. Мне было бы хорошо, если бы Саша относился ко мне так же, как и к другим. У нашего инструктора, похоже, серьёзные проблемы со мной. Поэтому в его присутствии я стараюсь вести себя как можно более сдержанно.

Мы выходим на уединённую равнину. Местность обманчиво плоская, везде есть деревья, а также землистые участки. Учитывая то, что сейчас мы находимся в режиме особого занятия, я не могу жульничать. А чтобы всё прошло быстрее, надо притвориться, что это всего лишь плохой сон…

После интенсивной тренировки в полтора часа я иду в душ. Точнее, не иду… Я бегу! Как же я была права, опасаясь худшего. Саша вёл себя совершенно подло, не переставая унижать меня, заставив повторить подходы тридцать шесть раз! Переходя к менее напряжённой теме, пользуясь тем, что вода обжигает мою кожу, я задаюсь вопросом об отсутствии синяков и боли в теле. Тренировка была очень интенсивной. Но у меня совсем небольшая боль и нет никаких следов на теле! Я всегда считала синяки и болезненные ощущения в теле доказательством хорошей физической нагрузки. Сегодня я воспринимаю это отсутствие как иллюстрацию моих физиологических изменений.

Конечно же, я не могла не заметить тесную близость между Лиамом и Сашей. Последний, кажется, почти поклоняется ему. На мой взгляд, в их близости что-то скрывается. Саша кажется полностью преданным Лиаму, как будто обязан ему жизнью. Так что мне было бы не лишним при случае раскрыть тайну, связывающую их обоих.

Как только я приведу себя в порядок и расслаблюсь, я вернусь в клинику. За всё это время я не встретила ни одного реборна. Они проходят медицинскую консультацию или находятся на обучении. В своём кабинете Лиам протягивает мне мой ежедневный усилитель. Я разражаюсь смехом.

— Ты получила удар по голове, — забеспокоился Лиам, увидев, как я смеюсь без видимой причины.

— Нет, извини. У меня в голове просто крутилась какая-то глупая шутка. Когда ты дал мне укрепляющее, я подумала: «А! Мой укрепитель. Как хлеб для меня». И вдруг я подумала о хлебе насущном… Вот и всё. Насущный смузи. Мой юмор школьницы.

Я встречаюсь с разочарованным взглядом Лиама, когда улыбаюсь ему во все зубы. Ах, это так забавно! У него точно такой же взгляд, какой я обращала к своим кыргызским студентам, когда они меня утомляли. Иногда я спрашивала их: «Почему вы мне нравитесь? Вы утомительны!» — а они в ответ всегда смеялись. От воспоминаний о моих учениках, которых я так любила, я теряю улыбку и сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

Внезапно я спешу выпить свой укрепляющий напиток и снова сосредотачиваюсь на настоящем. Мне действительно нужно заставить себя не думать ни о Лилле, ни о Бишкеке. Это слишком сложно. В Кыргызстане я, как и многие иностранцы, занималась преподавательской деятельностью: это было то официальное трудоустройство, то импровизированная волонтёрская работа для приезжих туристов. Но я поняла о себе кое-что важное: я не могу не любить своих учеников. Наверное, кто-то сказал бы мне, что это плохо, а кто-то отстаивал бы обратное. Это данность! Я не выбирала учеников, но они мне правда нравились.

Девушке в моём возрасте, согласно кыргызским обычаям, считается, что пора выходить замуж. Поэтому, когда мужчины спрашивали меня, не хочу ли я найти мужа или завести детей, я всегда отвечала: «Зачем заводить детей? У меня уже есть мои ученики». Я не исключала факта замужества, но это случится гораздо позже, когда я стану старше и буду готова к этому, разумеется. Даже если мои ученики не всегда догадывались об этом, я хочу заявить, что они были как раз теми, кто вернул мне способность любить. Видеть их всегда было приятно вне зависимости от моего морального состояния.

Поэтому я быстро переориентируюсь на реальность и фокусируюсь на своём коктейле. Я была права: я слаба. Я проявила слабость, позволив себе погрузиться в свои воспоминания. Внезапно я слишком поздно замечаю другой вкус смузи, и у меня начинается сильная головная боль. Моё зрение затуманивается. Я делаю вдох — и мне становится гораздо лучше. Напротив стоит Лиам, но уже с другим взглядом. Даже энергия, которую он излучает — изменилась; она уже не кажется прежней. Может быть, это часть его самого, его подсознания? Одно можно сказать наверняка: меня больше нет в реальности.

— Догони меня, если сможешь, — бросает Лиам, прежде чем выбежать из кабинета.

У меня галлюцинации. Что это за сверхчеловеческая скорость? У меня нет выбора — я бегу за ним. Я не так быстро бегаю, но мне удаётся держать его в поле зрения. Съеденное мясо улучшает мои способности.

Я не знаю, как долго мы бежим. Мы оказываемся в незнакомом крыле центра. Запыхавшаяся, погружённая в темноту, я понимаю, что потеряла Лиама. Оказывается, он спрятался за столбом, и он спешит выйти из тени.

— Тебе нечего мне сказать? — спрашивает он сухим тоном, не демонстрируя никаких эмоций.

Вау, я чувствую приступ тахикардии. Он разоблачил меня? Я собираюсь разыграть спектакль.

— А как насчёт тебя?

— Мне кажется, я задал вопрос первым, — отвечает он порывистым тоном.

Я вздыхаю. Я бы сказала то же самое. Почему мы так часто должны быть такими одинаковыми? Хотя я бы всё равно не стала использовать такой ледяной тон.

— Хорошо, хорошо. Правда в том, что я убегаю от тебя, потому что не доверяю тебе. Смотри, даже здесь. Что это ещё за импровизированная симуляция без предварительного уведомления? Как так можно поступать? Я не могу тебя понять.

Он разразился откровенным смехом.

— Скорее, это я должен так говорить. Ты окружила меня лучше, чем кто-либо другой. Ты поняла, кто я в глубине души. Но ты продолжаешь притворяться открытой, чтобы лучше защитить себя.

— Осмелюсь сказать, что это плохая стратегия.

— Я это признаю. Но это не решает проблемы между нами.

— И ты смеешь использовать симуляцию без моего ведома, чтобы говорить об этом сейчас? Разве ты не мог сделать это в реальности?! — разозлилась я.

— Ты же понимаешь, почему так произошло.

Конечно, я понимаю. В симуляции он сам делает себя уязвимым. Я могу получить доступ к его подсознанию. Таким образом он доказывает мне, что я могу ему доверять. Но я хотела разозлиться для вида!

— Тогда делай то, что должна, — подхватил он.

Я приближаюсь твёрдым шагом. Оказавшись перед ним, я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я никогда не видела его таким непринуждённым, что вызывает у меня улыбку. Красивый! Я хватаюсь за его голову обеими руками и сосредотачиваюсь. Мне не нужно проходить симуляцию. Я могу стать актрисой. Мои способности уже усовершенствовались благодаря тому, что он заставлял меня тогда есть; а благодаря симуляции я лучше подключаюсь к энергии, которую он излучает. По правде говоря, мне не нужно заставлять себя ничего делать, у нас уже есть естественная связь. Я просто должна позволить себе расслабиться… Я не вхожу в его сознание и не могу видеть образы или сцены из его жизни. Не знаю почему, но он защищён от такого рода навязчивой силы. И он не может скрыть излучаемый им магнетизм.

Хотя мне это не нравится, то, что он заставляет меня чувствовать, это является подтверждением того, что я знаю его слишком хорошо. Лиам — очень умный и харизматичный человек, способный использовать эти качества как в лучшую, так и в худшую сторону. Он не особенно гордится некоторыми вещами, которые он делал в прошлом, но он ни о чём не сожалеет. Допустим, он был воспитан в духе Далины: exitus acta probat — «цель оправдывает средства». У него большие амбиции и хорошие планы; некоторые из них я поддерживаю, а вот в некоторых не уверена. Но я вижу, что его действительно любят и уважают большинство людей. Он является очень важной персоной.

Это становится всё труднее и труднее. Даже во время симуляции, когда нет лучшего времени, чтобы распутать эти потенциальные чёртовы чувства, которые меня преследуют, я продолжаю играть в страуса. Я не уверена, что эта стратегия оправдает себя.

Именно тогда Лиам прекращает мои мучения, начиная гладить меня по голове.

— Не нужно пытаться это скрыть. Я тоже не буду скрывать. Знаешь, принятие привязанности от любящих тебя людей сделало бы тебя сильнее, а не слабее. Я не прошу тебя ни о чём другом.

Я проливаю тихую слезу, обнимая его. Не знаю почему, но его слова ложатся на меня огромным грузом. Он отвечает на мои объятия ещё до того, как я это осознаю.

— Мне страшно.

— Я знаю. Я обещаю тебе: что бы ты ни совершила, я никогда не причиню тебе вреда.

— Между нами что-то произошло, не так ли? До Возвращения. И ты заставил меня забыть об этом.

— Я допустил ошибку. Мы никогда не должны были встречаться. Король людей запретил это. Никаких контактов до Пробуждения.

— Я хочу вспомнить. Ты не имеешь права оставлять меня в таком состоянии!

— Я обещаю тебе это!

Именно тогда Лиам исчезает, находясь всё ещё в моих объятиях. Не успеваю я понять, что происходит, как мои глаза широко раскрываются. Сперо? Сперо здесь? У меня кружится голова, это слишком много для меня за один день. Сперо — это белоснежный летающий конь из моего воображения, животное, которое служит мне защитой. Он смотрит на меня своими большими янтарными глазами и приближается, чтобы окружить двумя защитными крыльями. Я делаю глубокий вдох. Я упиваюсь его лошадиным запахом и в то же время бодрюсь от его прикосновения.

После нескольких долгих напряжённых минут я предпринимаю кое-что безумное: я еду на нём верхом. Он выглядит таким реальным. Несмотря на наличие крыльев, у него, кажется, нет сил летать. С другой стороны, он без проблем бегает трусцой. Летающий конь ведёт меня в один из садов ЦРБ, которого я никогда раньше не видела. Он довольно далеко от крыла возрождённых. Этот сад, кажется, ограничен оврагом, уступающим место огромному лесу.

Общение между мной и Сперо невероятно. Не слишком веря в это, с лёгким хихиканьем я наклоняюсь к морде летающего коня, чтобы встретиться с его взглядом.

— Нет, ты всё-таки серьёзно?

Он насмешливо ржёт. Сперо совершает разворот на несколько метров, набирает обороты, ныряет в пустоту и улетает. Я кричу, прижимаясь к нему. Наша синхронизация неидеальна. Это моя вина, я не передала ему достаточно энергии… Когда я чувствую, что он задыхается, мне приходит в голову новая безумная идея. Я решаю визуализировать свой магнетизм, энергию своего тела. Цель состоит в том, чтобы материализовать эту энергию в моих руках. Я не знаю, как это происходит, но это работает. Сначала из моих рук вырывается робкое бело-серое свечение с голубым оттенком, затем эта энергия становится более интенсивной. Я вижу её, чувствую её, теперь я могу сплести сеть, в которую сможет прыгнуть Сперо. В момент, когда летающий конь совершает прыжок, я слышу громкий грохот и крики.

Глава 9

Я открываю глаза. Свернувшись калачиком в кресле, я так и не решилась выйти из кабинета Лиама. Я замечаю, что не единственная, кто подключён к его личному дамагу. Он спешит снять с нас шлемы. На самом деле дамаг — это открытый и лёгкий шлем, который автоматически подключается к различным областям мозга. После первой симуляции доктор дал мне несколько объяснений, начиная с названия используемого механизма: «damagh» в переводе с литературного арабского означает «мозг». Это язык, который до сих пор широко используется в некоторых частях этого мира, как и русский.

Теперь Лиам проявляет внимательность. Он прикладывает к моему лицу влажное полотенце и вытирает кровь, текущую у меня из носа и ушей. Он избегает моего взгляда, пока я смотрю на него. Кто сейчас играет в страуса? Ха-ха. Я всё ещё жду возвращения обрывка памяти, который он у меня украл. Это его проблема, если он нарушил правила.

От нетерпения я в конце концов прочищаю горло.

— Я жду.

— Здесь? Прямо сейчас? Пока у тебя ещё идёт кровь?

— И что? — я стреляю в него взглядом. — Все изменения, которые претерпели возрождённые, были направлены на то, чтобы сделать нас сильнее, верно?! Тогда докажи, что ты хорошо поработал, и верни мне мою память.

Он заливается смехом. Почему, когда я злюсь, мои эмоции выглядят неестественными? Это безумие!

— Ты сама этого захотела.

Он на несколько мгновений отходит, чтобы достать флакон, запертый в потайном шкафу, и протягивает его мне. Я наблюдаю за фиолетовой жидкостью внутри.

— Что это, чёрт возьми, такое?

— Зелье. Оно вернёт тебе память.

Я вздыхаю. Почему он всё время заставляет меня вздыхать? Я хватаю зелье и одним глотком выпиваю весь флакон.

— Ты с ума сошла! Не так быстро!

В ответ я второй раз стреляю в него взглядом. Именно тогда меня охватывает новое головокружение до такой степени, что я позволяю флакону разбиться об пол, в то время как Лиам ловит меня и укладывает на кушетку у стены.

Когда я закрываю глаза, воспоминания возвращаются ко мне. Как я могла забыть всё это? Лиам был моим другом. Не просто знакомым или приятелем, с которым я выпивала. Настоящим другом, которому я доверяла! Человеком, который всегда поддерживал меня… которого я считала надёжным до такой степени, что он защищал меня и мои интересы. Воспоминание о нём, будто это была наша первая встреча — ложное. Он имплантировал его мне, потому что не мог выбросить из головы. Наоборот, это была наша последняя встреча в аэропорту, а не первая… Он сопровождал меня, чтобы убедиться, что у меня не будет проблем.

Между нами никогда ничего не было. Мы были друзьями, и он поддерживал меня во всех моих начинаниях. Он тот человек, который приходил ко мне домой с шампанским в час ночи после работы, чтобы отпраздновать мой переезд в новую квартиру (которую он мне нашёл), а затем ложился спать на диван. Он также был человеком, который познакомил меня со своими друзьями-бизнесменами и пригласил меня посетить крупнейшую мануфактуру столицы, чтобы помочь мне в создании собственного бизнеса. Он был рядом, даже хотя я не хотела парня, в которого могла бы влюбиться. Вот насколько велика его непредубеждённость и бесконечная доброта.

— С тобой всё в порядке? — спрашивает он меня, подходя ближе.

Неважно, сказал бы он эту фразу или что-то другое, я бы всё равно это сделала… Я встаю и даю ему пощёчину!

— Я это заслужил, — говорит он с улыбкой, которую едва пытается скрыть.

Затем я прыгаю к нему в объятия, слишком счастливая, что снова его нашла.

— Никогда больше не делай со мной такого, иначе в следующий раз тебе понадобится лечебное зелье, — прошептала я ему на ухо.

— Обещаю.

Вот тут-то я понимаю, что собираюсь предать одного из моих лучших друзей. Одного из тех немногих людей, которым я доверяю, чтобы защитить себя. О, нет! Слёзы текут сами по себе. И он начинает извиняться, всё сильнее сжимая меня в объятиях, потому что убеждён, что моё горе — его вина. О, вот и всё, но что я сейчас делаю? Каким человеком я стала? Я не могу предать одного из самых близких мне людей, тем более что он никогда бы не нанёс мне такого удара. В глубине души я всегда это знала. Я плохая.

— Нет, не волнуйся, тебе не нужно извиняться. Правда! Мне очень жаль… Это всё эмоции бьют через край. Всё это — симуляция, встреча с тобой, этот новый мир, мои способности — то, от чего можно сойти с ума! Мне просто нужно навести порядок в своей голове.

В этот момент Эмили находится в панике. Через приоткрытую дверь я вижу за пределами кабинета колоссальный беспорядок: перевёрнутая мебель, разбитые окна…

— Я признаю себя виновным, — шутит Лиам, который всё ещё крепко держит меня в своих объятиях, хотя медсестру это совсем не рассмешило.

Пусть это безумно, но я чувствую себя хорошо в его руках. Эмили, игнорируя наше приветствие, сухо отвечает:

— Здесь клиника. Для этого есть другие места. Иначе для чего нужны миллионы, вложенные нашим Королём? Я звоню Флоре…

Но когда она собирается выйти, её глаза расширяются от удивленияи, и она спрашивает:

— Айзада? Это Сперо?

Оторвавшись от Лиама и быстро вытерев слёзы, я поворачиваю голову в том же направлении, что и ошеломлённая медсестра. Сперо, несмотря на свою призрачную внешность, был хорошо различим. Мой вновь обретённый друг берёт слово:

— Видишь ли, Эмили, с твоей подопечной всё хорошо. Нет причин для беспокойства.

Бросив пренебрежительный взгляд, она игнорирует доктора и обращается непосредственно ко мне:

— Увидимся на следующем сеансе.

Затем она поворачивается на каблуках и выходит, не говоря ни слова и даже не хлопнув дверью. Я никогда не видела её такой расстроенной.

Сперо уже был частью моей жизни до моего Возвращения. Это животное — источник, чьё существование призвано успокаивать и защищать, когда в этом возникает необходимость. Я, естественно, представляла себе крылатого коня. Когда я разговаривала об этом с Эмили, медсестра разразилась смехом, указав на мою неспособность выбрать настоящее животное.

Мы с Лиамом снова остаёмся одни, уставившись друг на друга как идиоты. Проблема в том, что, хотя мы во многом близки, мы не можем быть вместе. Из того, что мне дали многое понять в Сопротивлении, наши взгляды на мир слишком разные. И если бы нам случайно пришлось быть вместе, это, вероятно, было бы благодаря или из-за (я не слишком уверена, нужно мне это или нет) очередной стратегии достижения наших целей с отступниками. Я вздыхаю. О боже, как я смею так с ним поступить? Разве я не должна вместо этого предать Сопротивление? Лиам — один из трёх людей, которых я встретила в Кыргызстане, которым я пообещала быть верной. Мне всё это надоело. Я об этом не просила. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое… И я жила своей жизнью. В Лилле и Бишкеке. Вот так. Это был истинный базовый план. Заметьте, я всё ещё могу мечтать.

Я снова сосредотачиваюсь на напряжённом взгляде Лиама. Моё сердце пропускает один удар. Я вздыхаю. Почему он должен быть… им?

— Клянусь, это было неожиданно, — сказал он, поглаживая меня по щеке.

Я пытаюсь замедлить сердцебиение, делая короткий вдох. Зачем ему надо было это говорить? Теперь это становится слишком реальным. Поскольку я молчу, у Лиама есть правильная идея положить конец моим мучениям, принеся мне новое укрепляющее средство. И это происходит очень кстати… потому что, подожди я ещё несколько секунд, и я бы точно поцеловала его! Затем доктор предлагает мне пойти отдохнуть, не забывая заскочить в кафетерий, чтобы перекусить.

Отличное развлечение. Я выбегаю из кабинета, пытаясь справиться со своими эмоциями. Чёрт возьми! С точки зрения бессмысленной и совершенно безумной жизни, мы здесь находимся на том же уровне, что и в Кыргызстане. Я не знала, что это возможно. По крайней мере, мне не нужно было искать еду, потому что, когда я снова иду в свою комнату, чтобы принять душ, я сталкиваюсь с Сайто на одной из кухонь. Он был занят более трёх часов, проводя кулинарные эксперименты. Он, кажется, успокоился, увидев меня в отличной форме. Он предлагает мне присоединиться к нему после душа, чтобы пообедать с ним, на что я с радостью соглашаюсь.

Я пользуюсь возможностью, чтобы постучать в дверь Эммы, которую я нахожу за репетицией танцевальных движений. Судя по тому, что я увидела, её успехи невероятны! Но так всегда с Эммой: она прогрессирует с каждым новым движением, а её харизма с каждой тренировкой увеличивается в десять раз. Я предлагаю ей присоединиться к нам примерно через тридцать минут, извиняясь за то, что прервала её репетицию. Мы давно не проводили время втроём. Заранее радуюсь, что этот обед придётся как нельзя кстати. Это именно то, что мне было нужно после всех этих последних событий. Мне просто нужно, чтобы мой мозг усвоил, что стейк, который я съела ранее, был выведен из моего организма после крав-мага и симуляции. Самое сложное в том, что, хотя моё тело требует этого, моему мозгу это совершенно не нужно. Я продолжаю чувствовать себя отвратительно.

Спустя полчаса я спускаюсь вниз, чтобы присоединиться к Сайто. Эмма прибудет через несколько минут. Я наблюдаю за её движениями. Сайто знает, что приготовление пищи — не самое моё любимое занятие. А он, напротив, очень увлечён этим, пробует, экспериментирует и получает от процесса большое удовольствие. Это также является для него источником мотивации. Он берёт на себя инициативу затронуть непростую тему и начинает разговор:

— Как ты себя чувствуешь? Я беспокоюсь за тебя.

По правде говоря, меня больше беспокоит моя восстановленная память и заявление Лиама, чем фальшивый несчастный случай с окном. Даже если мы не обсуждали это между собой, лучше держать это в секрете.

— Довольно неплохо. Доктор хорошо обо мне позаботился. Но… что подумали другие перерожденцы?

— Многие из них были обеспокоены или просто удивлены. Они знают, что ты сильная.

— Тогда всё в порядке, я спокойна.

— А некоторые немного боятся тебя, потому что считают тебя слишком… нестабильной, — признается он.

Я бы лучше промолчала.

— Пффф…

— Что?

— Просто… Мы все перерожденцы. И даже в компании, где все мы должны быть похожи, я всё равно умудряюсь не находить себе места. Что со мной не так, Сайто?

— Но нет, не говори так, с тобой всё в порядке. Напротив, ты уникальна! И в своей жизни ты добьёшься многого.

Ага… Начну войну. И предам одного из моих лучших друзей, в которого скорее всего влюблена. Но я воздержусь от размышлений вслух.

— А ты что думаешь обо мне?

— Я не знаю. Если подумать, я мог бы сказать, что я тебя очень уважаю и восхищаюсь тобой.

Я даже сейчас немного в шоке. Неужели он думает так обо мне? Тот, кого я так высоко ценю? Всю свою жизнь Сайто страдал от хронической депрессии. Он мало ел, у него был катастрофический режим сна. Он мог провести пятьдесят часов без сна, танцуя в 4 часа утра, и единственным приёмом пищи на тот момент был стакан чая со льдом! Затем он мог спать двадцать четыре часа подряд. Однако этот молодой человек — настоящий гений. Он настолько добр, насколько щедр…

Конец ознакомительного фрагмента.