Дедуктика напротив сомнения свободы разума

Анна Атталь-Бушуева (2023)

Эта книга о новом предчувствии в лице состояния 21-го века внутри человеческого и пышного убранства слова и чувства. Истязанием его философского счёта потерян земной свет и торжествует система идеальности наедине с самим собой.

Потустороннее родство

Не жалко слёз искать за одного,

Потерянного запахом печали,

Не стало мыслью удручать — звено

Из крайней пропасти излюбленной души.

Ты пропадаешь вольностью — ему,

В учтивом свете на ряду с мечтой

И оставляешь ветер неземной

Над остановкой свеч внутри молчания.

Не стелет роскошью роднение причин,

Как капает волнение из сердца,

Ему затронут вечностью один —

Момент у сожаления быть сном.

Раз мы с тобой — реальностью одно,

То будем говорить ночами времени

О том, что было роскошью ума

Над веером расплаты права мира.

Не сожалеет дальность на губах,

Одна осталась сном потусторонним

И чистый воздух дремлет на словах,

Что стать, указывая верной красотой.

Ей не был ты теперь — одной главой,

Но очень гордый сокол на забвении —

Стоишь и покачавши головой —

Уносишь собственное время повторения.

Глаголом мысли в номер на уме

Ты одичал смотреть надолго — мне

Под стол окаменевших ран прелюдии

И гордо утверждать любви игру.

Твоими мыслями оправдана любовь,

На холоде излитой маски смерти

Всё повторяет сердцу к небу — кровь,

Что хочет время повернуть обратно.

Сказать благое чувство бытия

В руках увиливая сложно — благородством,

Что не было ещё одним тебя —

Тем веком раньше нам — по превосходству.

Но ты идёшь сквозь мнительный предел

И нигилизма сон сверкает на потёмках,

Он снова утверждён умом цены

За этот свет немеркнущей длины.

Потусторонней явью ходит близко

Культуры диалект и в том — любовь —

Твоя надежда обучать её картины

На светлом празднике иллюзии игры.

Потом звено упало на ладонь

И душу смерти вновь опередило

Смотреть, как лично будет бытие

Искать потусторонний свет во тьме,

Чтоб жизнью говорить опять — другое.

Стоит, что отголосок верной тени

Одна родная молния — нам встарь,

Наивно думать в душах по любви,

Что ей сегодня в мыслях — рассказать,

Ведь все остались пропуском её

Картины уготованной в последней

Мечте любить тот воздух и летать,

Что жизнью на смотрящее окно

Сегодня в смыслах образом — вникать

И ждать культуру расторопной лени.

Родилась облаком мгновения весна,

Что тает противо иллюзии — опять,

Ей смелость в превосходстве обладать

Структурой поколения и жизни.

По праву видеть благородный день,

Его чувствительное эго в глубине

И отражаясь в полном свете лет —

Ты ощущаешь им — благое зрение.

Светилась ярким переливом роз

Одна модель на редкости из поз,

Струилась снова мыслью угадать,

Чтоб стало ей уютнее летать,

Но гордый пафос прежней чистоты

Не стал витиеватой формой слёз —

Любить иллюзии той верности — мечты,

Чтоб утолять искусство этих роз.

Они забыты в чёрном цвете сил,

Поставили родство из права — миру,

Как облаком присутствия в далёком

Идут, всё огибая светлый век.

Над ярким образом мечты, сквозь сожаление

Ты ощущаешь им — оценки слов

И нежность от родства внутри оков,

Что требуют на гордости ума —

Понять ментальный склад его причины,

Увидеть роскошью опавшее звезды,

Где опирается на месяце ей жизнь

И почерк философский сном уносит.

За этой гранью близости ума

Ты пролагаешь свет потусторонней силы

И вновь прелюдия уносит нас — едва

Затихнет ночь под благородным сном.

Роднит за словом от искусства — в нём

Моральный стиль презумпции руины,

Всё ищет время на природе мира

И отражённый свет потёмков — вдалеке,

Как искушение держать любовь в руке,

Отваживаясь гордо над сомнением

Идти по той струе красноречивой

За маской нежности, лишь огибая день,

Его понурый отблеск бытия

Внутри пустого сожаления о мире,

Когда над социальной гранью слов

Исходит полночь странным переливом

И мы тем ощущаем дерзкий тон

Роднения моральной полноты,

Его культуры снов потусторонних,

Изнеженных и миром одиноких,

Стоящих подле страхов у оков

Манерных переливов стен веков,

Указывая родственным сомнением,

Что центром блага в мире идеала,

Идущим от единства сна умов.