Забери меня домой

Анна Батлук, 2023

Любая женщина хочет выглядеть моложе своего возраста, встречаться с красивым мужчиной и ездить на море за чужой счет.Но бывает так, что на море ты едешь по чужому профсоюзному билету, красивый мужчина намного младше тебя, а о твоем настоящем возрасте даже не подозревает. Мечты имеют свойство сбываться, но совсем не так, как того ожидаешь. И что тогда с ними делать?

Глава 5

— Ты даже номер телефона ему не оставила? — сокрушалась Анюта. Мы лежали на полотенцах на пляже, и я только что рассказала подруге подробности, как провела ночь.

— Кому? Тому пьяному мужику? — съязвила я. — Как-то не располагал наш диалог к плотному знакомству.

Анька тяжело вздохнула и хитро на меня посмотрела:

— Зато ты доказала, что можешь снять любого.

— О да! — я расхохоталась, прикрывая глаза от солнца ладонью. — Насчет любого в самую точку.

Анька промолчала, но чувствовалось, что зреет в ней какая-то мысль. Как показывает практика, Анькины мысли имеют свойства неприятные и для меня несут негативные последствия, а потому я напряглась. Помогать подруге и спрашивать, в чем же дело, не собиралась, но поглядывала на нее искоса и нервно кусала губы.

А вокруг суетились люди, даже не подозревая о наших метаниях. Периодически слышно было, как местные жители зазывают прокатиться на банане и таблетке — специальных аттракционах для самоубийц, мимо регулярно курсировали продавцы кукурузы и пирожков — по жаре в +32 самое то для перекуса. Да и вообще пляж Анапы словно создан для тех, кто не очень хочет жить и ищет способ самоубиться. Приезжаешь на пляж и вот тебе полное раздолье: хочешь — с таблетки вылетаешь, хочешь — травишься беляшами, вот только утопиться тяжело — до глубины далеко. Пока дойдешь, передумаешь.

— В чем ты сегодня в клуб пойдешь? — максимально равнодушно уточнила Анюта. Такое равнодушие ее буйному характеру не было свойственно, и я понимающе хмыкнула.

— Хорошая попытка, Аня. Я туда не собираюсь.

— Сегодня?

— Ни сегодня, ни когда-либо еще. Вчерашний эксперимент не удался.

— В смысле: не удался! — Анька закричала так громко, что несколько людей неподалеку оглянулись на нас. Истеричка — это призвание. Надо же, даже шум волн перекричала. — Ты зажималась с классным парнем и считаешь это неудачей? Что с тобой не так?

— Дай-ка подумать, — я перевернулась на живот. — Может быть, возраст этого самого парня? Даже курортный роман должен быть комфортным, не находишь?

— Что ты станешь вспоминать в старости, Лилька? Какой вкусный чай умеешь заваривать? Так при деменции будет не до чая. Я ж не говорю тебе переспать с ротой солдат для полноты ощущений, но ты же действительно понравилась этому Тимуру. Давай сходим в клуб, может быть, он и сегодня будет там.

— Конечно, будет. В его возрасте это нормально — каждый вечер проводить в клубе. Но в моем возрасте уже нормально ложиться в 11 вечера и не есть после шести. Как видишь, наши нормальности не сходятся.

— Ты зациклена на своем возрасте! Можно же просто пообщаться.

— Можно. Вот пусть кто-то другой и общается, — отрезала я и поднялась с полотенца. — Ты даже позагорать нормально не даешь! Думай о своих малолетках, а я пойду домой.

— Ну конечно, — Аня села и обхватила колени руками. — Когда Лилечка не знает, что ответить, она всегда убегает, ведь так?

Я раздраженно схватила полотенце. Самое обидное, что она ведь права. Мне действительно ее слова не нравятся, и из-за этого не хватает сил остаться, но зачем об этом напоминать? В клуб я не пойду — решение окончательное и обжалованию не подлежит!

— Я замужняя женщина, — прошипела я, на каждое слово встряхивая полотенце. Анюту обдало облаком песка. — Мне эти разовые отношения не нужны.

И уже сказав, я спохватилась, что вспоминать об этом нужно было вчера. Не зажиматься с парнем, не лезть к нему под рубашку, а открыть паспорт и внимательнее вглядеться в штамп. Он-то у меня, в отличие от Вовки, имеется.

По-честному, я боялась, что Анюта скажет это. Подтвердит мои самые плохие мысли и закопает меня полностью. И подруга не подвела.

— Сколько ты с мужем просто не спала в одной постели? Я уже молчу о чем-то большем. Полгода? Год? Я тебе давно говорила: разводись. Сейчас бы не было этих упаднических мыслей. Встретилась бы тогда с мужиком — свободная баба, общайся как хочешь и на любые темы. Хотя это же ты — все равно бы нашла из-за чего себя есть.

Я хлестнула Аньку полотенцем — так, для профилактики, и, закинув средство вразумления на плечо, направилась в сторону нашего пионерлагеря. Подруга осталась на пляже, а когда я, взобравшись на холм, обернулась, увидела, как она сидит, все так же обхватив колени, и смотрит на море. Несмотря на то, что вокруг толпами стелились, ходили, лежали люди, на всем этом пляже не заметить Анюту было нельзя: статная, фигуристая, но без единой жиринки да еще и с развевающимися от ветра волосами, выбившимися из хвоста — она походила на какую-то идеальную скульптуру.

Захотелось обнять ее, расшевелить, но я спешила — подруга подала одну немаловажную идею, которая не могла уже ничего исправить, но зато могла частично избавить меня от мук совести.

В нашу комнату я прошла прямо в обуви. Пометалась немного между кроватями, с одной стороны, понимая, что нужно сделать задуманное как можно быстрее, а с другой, теша себя желанием переодеться/поесть/попить кофе и так далее до бесконечности. Именно занимая время такими делами, я всегда откладывала на потом наиболее важные вещи.

Наконец, взяв себя в руки, я нашла в телефонной книге мужа и глубоко вздохнула перед тем, как нажать кнопку «вызов». В первый момент малодушно пожелала, чтобы Вовка не взял трубку, но, как всегда, он сделал все наоборот. Хотелось бы хоть мысленно назвать его подлецом, но в сложившейся ситуации мы с ним находились на одном уровне.

— Да, Лилечка, — судя по всему, Вовку я разбудила. Бросила взгляд на часы: половина двенадцатого — хорош работяга. — Что-то случилось?

— Ничего, — я чувствовала, как от страха сводит живот. — Ты занят?

— На дежурстве, — быстро ответил Вовка. Слышно было, как скрипнула кровать. — Ты просто так не звонишь обычно.

Ну да, только в случаях… Да не звоню я ему последние полтора года — нет у нас повода поболтать, а когда приходится встречаться дома, все общение ограничивается «что поесть» и «я уезжаю». И пока я судорожно подбирала слова, на заднем фоне кто-то явно сказал: «дорогой, кто это».

Я аж поперхнулась от неожиданности. Вовка гулял уже давно: и слухи доходили, и сама понимала и чувствовала, но впервые вот так вот явно. Всегда думала, что когда это откроется, то раскричусь, буду плакать и психовать. Даже воздуха набрала побольше, чтобы был его запас в легких и не пришлось прерываться, но на деле я ничего не почувствовала. Вот совершенно. Даже облегчения от своеобразного возмездия в мою сторону не появилось.

— Вов, давай разведемся, — ничего, кроме усталости, в моем голосе нельзя было услышать.

— Зайка, ты чего? — засуетился мой муж. Надеюсь, что совсем скоро смогу называть его «бывший». — Что случилось?

Я глазами от такой наглости захлопала: появилась крамольная мысль, что женский голос послышался только мне. Может, сдвиг по фазе уже начался, кто там знает. Делаю неожиданные для себя вещи, целуюсь с незнакомыми мужиками, вот и слуховые галлюцинации на подходе. Но как бы то ни было, нужно смотреть правде в глаза — развестись я хочу совсем не из-за этой девушки.

— Вова, где ты сейчас?

Муж мой даже на секунду не замялся — вот что значит тренироваться во вранье много лет. Опыт никуда не девается.

— На дежурстве я. Так устал, так устал.

— А город какой?

— Да я тут, по области.

Я закатила глаза и призвала себя быть спокойнее. Когда-то мне такое кокетство с его стороны даже нравилось, но уже давно хотелось конкретных ответов.

— Город назови.

— Лилечка, какая разница? Сегодня здесь, завтра там, ты же знаешь, какая у меня работа — разъездная, нестабильная…

Дослушивать я не собиралась.

— Вова, а я где, по-твоему, нахожусь?

Вот тут Вовка запаниковал. По-видимому, он испугался, что я его вычислила и нахожусь прямо под дверью. Не знаю уж, что там за дверь в гостинице или на хате у очередной девахи, но страх в голосе слышался более чем явный.

— А что? Что-то не так? Зайка, если тебе что-то наговорили, то сразу говорю: это бред. Я на работе!

И тут опять проснулась моя «слуховая галлюцинация»:

— Вова, что происходит? Кто такая «зайка»?

Одно радует: отвечать любовнице при мне Вовка не собирался. Послышался звук, похожий, как если бы кто-то захлопнул дверь, и в трубке возникла напряженная пауза. Я прямо представила собственного мужа, который прячется от любовницы и при этом боится выйти из квартиры, а то вдруг на лестничной клетке жена ждет.

— Заяц, я в Анапе! — весело сказала я. Правда веселость эта была напускная. — И я тебе изменила.

— Ты с Анютой? Ну правильно, что выбралась. Люблю тебя, дорогая, денежку подкинуть?

Мне опять показалось, что я схожу с ума.

— Вова, ты меня слышишь? Я тебе изменила!

— Лиль, я тебе тоже. Ну так что теперь, разводиться? Давай мы оба вернемся домой и все обсудим.

— Ты с ума сошел? Что здесь обсуждать? Тебя устраивает такая семейная жизнь?

Судя по всему, «слуховая галлюцинация» принялась налегать на закрытую дверь (надеюсь, он ее не в туалете закрыл), потому что послышался громкий стук, и Вова сухо бросил:

— Поговорим при встрече.

Я неверяще уставилась на замолчавший телефон. Такой реакции от мужа совершенно не ждала и не могла подумать, что он настолько не дорожит мной. Да знала бы раньше, что за счет его измен у меня у самой появляется лимит подлости в семейной жизни, то… Да нет, вру, ничего бы не изменилось.

***

Вечером, не желая наблюдать за тем, как Анюта собирается в клуб, я отправилась изучать территорию нашего лагеря. Обошла все дорожки, погуляла вокруг административного корпуса и выяснила две вещи. Первое: мы действительно проживали в бывшем пионерском лагере, я даже нашла здание клуба с аркой над сценой на входе. А второе: платить огромные деньги за вход в «Бора-бора» не требовалось — в клубе в нашем лагере регулярно проходили дискотеки и причем совершенно бесплатно.

Не зная, чем заняться, и понимая, что Анька еще не ушла тусить, я решила зайти в клуб. Познакомиться, так сказать, с местным контингентом. А что? Приближаюсь уже к возрасту «Кому за…», пора и прощупывать почву. Зашла в здание, пробралась между рядами ободранных кресел, и странное дело — на сцене, которая должна была играть роль танцпола, никого не обнаружила.

Играла музыка. Песни, хорошо знакомые мне и узнаваемые даже по нескольким нотам: «Я тебя нарисовал», «Фаина», «Дым сигарет с ментолом», но ни одного благодарного слушателя при этом не было.

— Значит, будет! — я пожала плечами и села на первый ряд. Достала телефон, рассчитывая поиграть в какую-нибудь игру, но почти сразу принялась подпевать: сначала тихо, а затем разошлась и вытягивала ноты так, как если бы вдруг оказалась в лесу, а попросту — принялась орать.

Продолжалось это недолго, не больше трех песен я прогорланила в собственное удовольствие, как вдруг небольшая дверь в глубине сцены, на которую и внимание не сразу обратишь, открылась, и оттуда выглянул мужчина. Выглянул он как раз на словах: «И я не горю желанием лезть в чужой монастырь»², и я тут же поперхнулась, враз передумав рассказывать миру, что он прогнется под нас.

И не сказать, что я так уж плохо пела — в детстве даже ходила на хор в рамках обучения в Школе искусств, но всю нашу семейную жизнь Вовка морщился, стоило мне запеть. А муж мой вообще-то вокалом серьезно занимался, толк в хорошем голосе знал, и мне довольно скоро стало при нем даже неудобно под нос мурлыкнуть, не то что в полный голос завести рулады, и стеснение мое быстро распространилось на других людей.

Несколько секунд мы с мужчиной рассматривали друг друга. Я испуганно (вдруг выгонят), а он с ожиданием. Чего он может от меня ждать, даже представить не могла, но отчего-то решила, что денег.

— На входе написано: бесплатно! — прокричала я. Мужчина нахмурился и вдруг закрыл дверь, скрываясь за ней. Я вконец растерялась, не понимая, можно ли мне остаться, или мужчину за стенкой раздражает мое пение. Но не успела определиться, как он вернулся с пультом и выключил музыку.

— Ну вот, — расстроилась я. — Неужели действительно настолько все было плохо?

В полутемном пустом клубе звуки разносились далеко. И мужчина, который направлялся ко мне, вопрос расслышал.

— Вы о чем? Что плохо?

— Я тут подпевала… Или вы не слышали? — я очень надеялась на положительный ответ, к тому же чем ближе мужчина подходил, тем яснее становилось, что он ненамного старше меня, а значит, смущения было еще больше.

— Я слышал, — он задумчиво провел рукой по голове, взлохмачивая довольно длинные волосы. Стрижка выглядела небрежной, да и чистоты волосам явно не хватало. — Но плохо это совершенно точно не было.

— Спасибо, — я улыбнулась, не зная, что еще сказать, и встала с кресла. Не боялась, нет, но задерживаться не собиралась. Хоть мы и были совсем одни, этот мужчина страха не вызывал: немногим выше меня, субтильный, лохматый и небритый. Единственное, что он мог вызвать, — приступ материнского инстинкта.

Мы неловко потоптались, но едва я открыла рот, чтобы попрощаться, мужчина протянул руку.

— Витя. То есть Виктор.

Я хмыкнула — вот уж точно, Витя подходит больше. Но руку в ответ протянула.

— Лиля.

— Очень приятно, — у глаз Виктора расплелась сеть морщинок, и мне показалось, что он вполне может быть старше того возраста, который я определила в самом начале. — Сюда нечасто заходят отдыхающие.

Я пожала плечами.

— Так никто об этом месте не знает. Нам при заселении не говорили, что здесь есть клуб.

«Да мы бы и не пришли» — не стала добавлять я. Аньку в такое место не удалось бы заманить даже под страхом уничтожения всего ее гардероба. К подобию сельских клубов она испытывала ненависть еще со школы, причем причина неприязни тщательно скрывалась даже от меня.

— Я поговорю с администрацией, — Виктор пригладил волосы. — Но у нас специфичный взрослый контингент и высокая конкуренция — рядом модные клубешники.

— Взрослым людям как раз ваша музыка и могла бы зайти, — возразила я. — Да и антураж такой специфический — в память о молодости. Но вам бы рекламой заняться.

Я потихоньку пыталась продвинуться к выходу. Нельзя сказать, что Виктор меня напрягал, но общения изначально не искала и хотелось побыть в одиночестве. Мужчина кивал в ответ на каждое мое слово, а после опять взлохматил волосы и предложил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Машина времени, песня «Однажды мир прогнется под нас»