Отложенная казнь

Анна Велес, 2022

Новая книга в популярной серии! Увлекательный роман для любителей мистики, ужасов, книг и фильмов в жанре городского фэнтези. Он позволит читателям окунуться в мистическую атмосферу, не отрываясь при этом от реальности. Существует ли потусторонний мир или это просто антураж для оставшихся в далеком прошлом готических романов? Герои остросюжетных книг Анны Велес точно знают ответ на этот вопрос. Они обладают магическими способностями и распутывают странные преступления, которые никак нельзя объяснить законами реального мира. Майор Кирилл Шорохов приезжает на место преступления, где обнаружено тело жертвы маньяка, за которым уже почти год охотится полиция. Осматривая убитую женщину, он вдруг вспоминает лицо совсем другой девушки по имени Леони. Кирилл точно знает, что никогда ее не видел, но почему-то он ее помнит! После этого у него начинают появляться и другие странные воспоминания. А еще Кириллу снятся кошмарные сны, в которых его все время пытаются убить. Причем это происходит то в Париже времен чумы, то во Флоренции XV века, то в средневековой Праге…

Глава 3

1

Все успокоилось где-то через час-полтора. Пока в палате работала бригада полицейских и суетились врачи, Карл лежал на кровати и изображал сильно раненного и утомленного человека.

Наконец все успокоилось.

— Можешь прекратить этот цирк, — буркнул Павел Семенович, присаживаясь на новый стул, принесенный кем-то из заботливого персонала. — Давай поговорим, Карле.

Карл тут же открыл глаза, устроился удобнее и выдал то, о чем думал последние несколько минут.

— Я вас не помню, — честно сказал он. — Ни в Эксе, ни потом…

— В этом вашем Экс-ле-Бен я никогда не был, — заявил ему начальник убойного отдела. — Да и во Франции вообще. И вообще, ко всей этой вашей шайке-лейке не имею ни малейшего отношения.

— Тогда почему? — суховато поинтересовался Карл. Нет, в целом он был благодарен за спасение. Но вот вопрос: какова цена?

— Три года назад Кирилл спас мне жизнь, — устало вздохнув, уже совсем другим тоном пояснил Павел Семенович.

— Да, я знаю, — посчитал нужным известить его бывший Кирилл. — Тогда была перестрелка. Вы несколько увлеклись и высунули голову из укрытия, чем хотел воспользоваться один из преступников. И у меня был выбор: ваша голова или мое плечо.

— Верно, — начальник вперился в него испытующим взглядом. — Значит, у тебя есть его воспоминания.

— Есть. — Карл считал, что в этой ситуации стоит быть максимально правдивым. Похоже, этот посетитель все же не станет его убивать. Наверное, два покушения подряд было бы слишком. Даже для него. — У меня всегда остается интеллектуальный запас, навыки и умения того… кем я был в этот раз. И воспоминания. Но только нет какой-то эмоциональной прослойки.

Он хотел извиниться за это, но передумал. В конце концов, он не виноват в том, чего не понимает. Почему он заменил именно Кирилла, Карл объяснить не мог.

— Ну, хоть так. — Павел Семенович на миг отвел взгляд. — Я все равно вернул ему долг. К тому же все это было слишком странно, и я хотел разобраться.

— И мне очень интересно знать: как? — тут же спросил Карл.

Начальник нагнулся и достал из-под тумбочки что-то маленькое, похожее на черную таблетку.

— Не помню, чтобы раньше у вас была привычка везде носить с собой прослушивающее устройство, — иронично заметил Карл.

— Да я и сейчас не в восторге, — в таком же тоне признал Павел Семенович. — Это смахивает на паранойю. Но…

Он пожал плечами и убрал микрофон в карман.

— Кирилл был моим заместителем, — стал объяснять он. — Но прежде всего другом. И когда я заметил пару странностей… В целом у него тараканов своих хватало. Но… Эта бессонница, странные запросы в Интернете. А потом Серега сказал, что теперь Кира угадывает имена убитых женщин, только странно их произносит… А еще ты два дня назад прекратил реагировать на свое имя. Все это можно было бы пережить, списать на стресс и так далее. Но так получилось, что я вчера задержался на работе. Уже выходил из отдела, когда дежурный передал, что тебя ранили. Я был там. Видел тебя, твою Май и этого странного Мона… Только вот что совсем не понятно: я, проработавший в полиции более двадцати пяти лет, запоминавший все детали, имена и лица… почему-то вообще не помню, как выглядит эта твоя девица и ее странный друг. Это меня напугало и заставило задуматься. Вот я и… решил подстраховаться.

Карл улыбнулся — хитро и при этом гордо.

— Май знает много подобных фокусов, — признал он. — Она стала осторожнее с годами. А раньше могла пошутить так, что вы очнулись бы дома с полным провалом в памяти. Но в этот раз такой финт был опасен.

— Думаю, да, — согласился начальник. — Я бы мог сильно заинтересоваться ее личностью. Но все же меня больше интересует твоя личность, Карле. Несколько странное имя…

— Можете называть меня просто Карл, — вежливо предложил бывший Кирилл. — Просто в Эксе свой выговор, и многие имена звучат немного иначе.

— Ладно, Карл. — Было видно, что Павлу Семеновичу непривычно называть так старого друга. — Что это? Ну… Ты и Кирилл? Раздвоение личности? Воспоминание из прошлой жизни? Или что-то из того, что мне будет совсем трудно принять?

Карл понял, о каких странных запросах в Сети идет речь. Еще будучи Кириллом, он сам искал ответ на этот вопрос.

— Мне и самому хотелось бы больше верить в диссоциативное расстройство идентичности, — признался он. — То есть расщепление личности. Я полностью заменил Кирилла. Моя личность отличается от его. Однако при этом я не должен был бы помнить и ваше ранение три года назад, и своих коллег, и прочее, что случалось с ним. Но я помню. Также иные личности отличаются от основной и характером, и интеллектом, даже могут отличаться по гендерной принадлежности. Но ни одна из них не будет помнить события столетней или, еще хуже, почти шестисотлетней давности.

— И еще с ума вместе не сходят, — угрюмо напомнил Павел Семенович. — А вас тут таких целая организованная группа.

— Типа того, — покладисто поддержал его Карл. — Однако мои воспоминания о Париже времен Революции или об Испании середины XVI века можно было бы объяснить той самой теорией о прошлых жизнях. Многие верят, что люди, прожившие вместе в прошлом воплощении, будут вместе и в этот раз. Только снова есть две загвоздки. При перерождении меняется все, в том числе и внешний вид. Но я выгляжу так же, как и во время Великой Отечественной войны. Просто стал на пару лет старше. И еще… Мы не живем новыми жизнями от рождения до смерти. Мы появляемся, просыпаемся в чужой оболочке и четко проживаем одну свою жизнь.

— Разорванную на куски, — напомнил начальник. — Как сказал этот странный Мон.

— Не буду спорить по поводу его странности, — не удержался от усмешки Карл. — Но это факт. Все началось в 1435 году. Тогда мне было шестнадцать. Еще год все это развивалось. А когда я очнулся во Флоренции в 1507 году, мне было к восемнадцати. В Париж 1619 года, в самый разгар чумы, я попал двадцатилетним. Ну и так далее. На сегодня мне на самом деле всего тридцать четыре. И это не вписывается ни в какие теории.

— Значит, — помолчав, подытожил Павел Семенович. — Все дело реально в каком-то проклятии и обряде на крови.

— Другого объяснения нет, — признался ему бывший подчиненный.

— А что будет с Кириллом? — тоскливо спросил начальник.

— Когда я уйду, он вернется, — пожал плечами Карл. — Надеюсь, будет жить долго и счастливо.

— Если ты уйдешь, — уточнил его собеседник. — Как это ваше проклятье работает?

— Если бы знал, давно бы доживал свою собственную жизнь без приключений, — буркнул ему тот, кто когда-то был Кириллом.

— И в этом наша с тобой проблема, — веско заметил Павел Семенович. — Как ты будешь жить очередной кусок своей жизни здесь. По сути, ты не полицейский больше. Да и ребята в отделе не дураки, очень быстро они заметят, что ты не Кирилл. А этот случай с Ванькой или как там его?

— Джако, — подсказал Карл. — Что с ним будет?

— Я слегка прострелил ему руку, — признался начальник. — Ты огрел его стулом. Хорошо так, с приличным сотрясением. Пока он пробудет в клинике, полечится. Там присмотрят за его психическим здоровьем. Твой Джако выглядит невменяемым.

— Он всегда был психом, — раздраженно заметил его бывший коллега. — Взрывной и нелогичный. Но я не думаю, что он смог бы меня убить.

— Вы реально братья? — не удержался от любопытства Павел Семенович.

— По отцу, — кивнул Карл. Теперь он все помнил просто отлично. — Он был самым богатым торговцем в Эксе и владел землями. Джако — его старший сын, но от другой женщины. Она была травницей и могла помогать при родах. Только самой себе не помогла. Ее пыталась спасти мать Май, лучшая повитуха в городе, но… Выжил только ребенок. А потом отец женился на дочери одного виноградаря, с хорошим приданым. Она была скромной деревенской девчонкой, но потом расцвела. Ее считали самой красивой женой в Эксе, и это была моя мать. После нее красотой прославилась только Леони.

— Ну… — начальник пожал плечами. — В целом парню, может, и было чему завидовать. Хотя убивать — это слишком. Однако не будем отвлекаться на твои семейные трагедии. Что будем делать с тобой?

— Я тоже думал об этом, — признался ему человек из прошлого. — Я мог бы взять затяжной больничный, даже якобы уехать куда-то лечиться и восстанавливаться. Мог бы прикинуться, что у меня потеря памяти. Мало ли! Вон, долбанулся сильно головой, пока стул метал. Даже мог бы уволиться из органов. Правда, Кирилл мне за это вряд ли сказал бы спасибо… Но снова есть один нюанс. Тут и полицейским быть не надо, чтобы понять: это дело, которое сейчас ведет ваш отдел, тесно связано со мной. Ведь, по сути, все эти шестьсот лет мы занимаемся тем же самым, что и вы. Мы ловим преступника. Больного фанатика-маньяка, который убивает. Всегда.

— А вы убиваете его, — напомнил Павел Семенович, — что не слишком вписывается в законы РФ. Кстати, а почему он-то возвращается? В чем смысл его проклятья?

— Не помню, — честно признался Карл. — А может быть, и не знаю.

— Надо бы узнать, — начальственным тоном распорядился шеф убойного отдела. — И поскорее.

— Как только выпишусь отсюда, — согласился с ним бывший подчиненный несколько саркастически, — так сразу и займусь этим. Самому надо, хотя бы из чувства самосохранения. Ведь понятно, что маньяк бросил свою схему и переключился на меня. И кстати, оставил свое оружие. Так просто он теперь от меня не отстанет.

— Ну, это не факт, — усомнился Павел Семенович. — Оружие можно достать и новое. Но вот ты… Нет, пока придется тебя держать в поле зрения. Давай-ка пока ты побудешь на больничном, например в клинике этой твоей Май. В отдел не суйся, но будь со мной на связи. А там…

Он тяжело вздохнул.

— Я все понимаю, — почти жалобно сказал он. — И тебе жить надо. И Кириллу… Там, короче, будем решать по обстоятельствам. Но с ребятами нашими лучше тебе все-таки не общаться. Работаем пока в паре. И ищем… А ваш маньяк точно этот Чистяков?

— Естественно, нет, — усмехнулся Карл. — Наш Энрик всегда в тени. Уверен, что Чистяков — только его пешка. Таков уж у нашего маньяка стиль: убивать чужими руками. Да и… Чистякову 42, а Энрик на год младше меня.

— Еще одно чудное имя, — поморщился Павел Семенович.

— Можно называть его Энрике, — предложил Карл. — Важно другое. Пока мы ловим именно Чистякова. Ваша система правосудия вряд ли поверит мне на слово. Да и… всегда бывают ошибки.

— В своей логике ты до отвращения похож на Кирилла, — морщась, признался начальник. — Но обойдись без убийств.

— Пока убивать некого, — напомнил ему новый напарник. — Но послания… Буквы на щеках женщин — стиль Энрика. В них есть смысл, и я уже неделю ломаю голову над этим. Это не личный пунктик Чистякова. Такое уже бывало. Тавро… Какая-то идея фикс этого мальчишки…

— Ну, не горячись, — успокоил его начальник. — Ты, как я понял, помнишь далеко не все. Да и время еще есть. Твои соучастники еще, может, подскажут… — он помялся. — Слушай, ты говорил, воевал в Великую Отечественнную. А за кого?

Карл сразу привычно вытянулся на кровати, сел ровнее.

— За Родину, — улыбаясь, сказал он.

Павел Семенович понимающе кивнул.

— А за Сталина? — хитро сощурился он.

— Ну… — Карл пожал плечами. — В начале войны еще такое было. А вот уже в 44-м и 45-м мы шли только за Родину.

Начальник довольно кивнул.

— А Париж? — с азартом поинтересовался он. — Ты говорил, что был чумным доктором. Серьезно, ходили в этих костюмах с носами?

— Ходили. — Карлу казалось, что теперь он разговаривает с любопытным ребенком. — Только я не смог. В этом клюве были ладан и травы. Второе — это нормально, но вот на ладан у меня аллергия. Да и в плаще жарко. Работал так, на свой страх и риск.

— Это там ты медицину выучил? — продолжал расспрашивать Павел Семенович.

— Не медицину, а физиологию, — поправил его человек из прошлого. — Там я кое-что смог узнать. Но лучше изучить человеческое тело мне удалось во Флоренции. Там я был помощником у одного алхимика. Мы тайно выкупали тела, в смысле трупы, и вскрывали. Мой учитель надеялся попутно найти в крови золото. Но он так боялся всего и вся… А больше всего, что за ним придут. Когда же это случилось, он просто выпил яд, чтобы не попасть на суд.

— Это отчаянно, — заметил начальник убойного отдела. — Что за суд? Это за трупы?

— Это по обвинению в колдовстве, — пояснил Карл и вдруг нахмурился. — Подождите… Колдовство… А ведь Леони и всю семью Май сожгли на костре…

— Ну ведь твоя Май — сто процентов ведьма, — напомнил Павел Семенович. — В это даже я поверю.

— Вот именно… — Карл напряженно думал. — Ведьма. Перед казнью им надевали на шею такую табличку. Всегда… sorcière!

— Это что? — начальник точно полиглотом не был.

— Все то же слово «ведьма» на французском! — перевел ему напарник. — Знак на щеках жертв! То же самое тавро. Вместо таблички. И первая буква этого слова!

— То есть твой Энрике убивает чужими руками и по-прежнему клеймит своих жертв как ведьм? — наконец-то смысл версии до Павла Семеновича дошел. — А ведь… Слушай! В соцсетях у этих женщин что-то такое было про мистику! В этом есть смысл!

Он недовольно глянул на Карла.

— И подтверждение твоей дикой версии о двух маньяках, — закончил он. — Я так этого не люблю… Но теперь будем проверять.

— Отлично. — Карл был доволен, что полицейский нашел себе дело. — А теперь пора меня отсюда выписывать!..

2

Он наблюдал из окна своего автомобиля, как один из полицейских, кажется, их начальник, ведет Карла к своей машине, будто телохранитель. Его это смешило. Жизнь Карла ничего не стоила. Зачем снова столько суеты?

Автомобиль тронулся с места, и он хотел уже было отправиться следом за Карлом, но… Он и так знает, куда сейчас везут его врага. К Май. А вот к ней он пока приближаться не собирался. Уже однажды совершил такую оплошность. Второй раз ошибаться не стоит. Не сейчас. Ведь у него уже есть некие идеи, как предать казни всех его врагов.

Карла, Май, Мона и, возможно, даже Джако, если они сами не убьют этого неврастеника. Он остался на месте, в тепле салона своего автомобиля. Он сидел и вспоминал. Или даже… смаковал? Болезненное и странное ощущение, но это так! Он смаковал ненависть к каждому из них.

К Карлу прежде всего. Это была отточенная, холодная ярость. Желание расквитаться за боль, за страх. Просто взять верх. Унизить, как когда-то Карл посмел унижать его. Но больше всего его бесило, что при виде Карла он вспоминал эти унижения. Начинал снова испытывать это чувство, будто он… изгой, отщепенец, низкий и чуждый, непринятый и непонятый. Он знал, что это лишь детская обида, пережитая давно, но зудящая, как старая рана. У многих его пациентов есть этот синдром жертвы. Он считал таких людей слабыми и презирал их. Но он ненавидел сам чувствовать то же самое. И за это он ненавидел Карла.

Май… Здесь было другое. Он не мог соврать себе, что не опасается ее. Конечно, она крайне опасна. Но… Она просто грязная тварь. Ведьма. Та, кто очерняет мир своим существованием. Он ненавидел ее как частицу зла, с которым боролся все эти годы. Да, она могущественна, сильна, но ее суть отвратна. В случае с ней ненависть смешивалась с чувством презрения и брезгливости. Она — грязь. Ее просто надо смыть с картины этого мира.

Мон… Он судорожно вздохнул. Вот его он боялся. Жестокий, изобретательный, всегда спокойный и холодный. Похож на пресмыкающееся, у которого нет жалости, только инстинкт убийцы. Мон дважды приходил за ним, и эти смерти были по-настоящему мучительны и страшны. Да, он боялся Мона и потому ненавидел больше всех. За свой страх. За… бессилие, которое у него рождалось при каждой встрече с этим человеком. Если Карл — просто зараженное магией глупое животное, Май — кусок грязи, презренная ведьма, то Мон… настоящий демон. Иногда он думал, что сил изгнать этого демона у него может не хватить.

Однако… он знает, в чем слабость Мона. А значит, шанс победить, предать их всех огню очищения есть. А ведь они даже ни о чем не подозревают. Каждый раз объявляют на него охоту, загоняют, как зверя. Они мешают его служению и причиняют страдания. Но они не знают его истинной цели — той задачи, какую он сам понял лишь в Лондоне, три своих появления назад. Они и есть главная цель. Их казнь — его предназначение. И в этот раз он доведет дело до конца…

Надо только все хорошо продумать. Успокоиться, очиститься от воспоминаний, от ненависти и боли. Принять лекарство, расслабиться и направить все свои силы на выполнение главной цели.

Он завел мотор. Ему надо спешить. Лекарство ждало его дома. Можно позволить себе сегодня принять чуть больше. Продлить священный транс…

3

— Таксистам и тем платят за провоз, — проворчал Павел Семенович, ведя автомобиль по ночному городу. — А я тебя за так катаю.

— Вы сами напросились. — Карл пытался сдерживать веселье от этой перепалки. — Отвезли домой, и спасибо. А вот дальше…

Он многозначительно развел руками.

— Во-первых, ты был ранен, — напомнил ему начальник убойного отдела. — Вроде как сам заявлял, что серьезно. А тут твой побег из больницы. И далеко бы ты сам добежал? А во-вторых, ты опять же сделал гениальный в своей логичности вывод, что теперь преступник будет охотиться только за тобой. Вообще твоя унылая квартира — самое удобное место для нападения. А я полицейский! И в отличие от тебя вооружен.

— Что, кстати, не слишком по правилам, — заметил Карл. — Я вот свой табельный в сейфе на работе храню.

— И бьешь людей по голове железной палкой, — парировал Павел Семенович. — Очень по правилам! И ладно бы хоть ударил качественно…

— Вы точно полицейский? — усмехнулся Карл.

— А вот ты хуже капризного ребенка! — возмутился начальник. — В больнице лежать не хочу, дома надо вещи парадные собрать, а еще отвези его в ночь куда-то… почти за город. Ты точно просто сыном купца был? Может, кто из ваших феодалов в деревне погулял, а?

— Купчик я, купчик. — Его пассажир уже не скрывал веселья. — Меня так Мон зовет, когда я сильно его достану. Аристократом быть вообще дело неблагодарное.

— Это ты по Парижу помнишь? — прошлое Карла полицейского, похоже, просто завораживало.

— Чумной, грязный, проклятый город, — с отвращением буркнул «купчик». — Особенно в Революцию. Нас тогда чуть не переубивали всех.

— Увидеть Париж и умереть? — усмехнулся Павел Семенович. — Но ладно. Ты мне другое скажи: вот едем мы в эту твою Тмутаракань. Зачем?

— Я еду к Май, — произнес Карл. Как ему казалось, ровно, но… если бы мог, он летел бы к ней.

— Ага, — начальник скосил на него глаза. — Показаться в белой водолазочке? Чтобы, если твоя рана откроется, заметнее кровь была? Вырядился он… А ты вообще уверен, что эта твоя Май в своей клинике? Я, между прочим, об этом месте справки навел…

— Не сомневаюсь, — усмехнулся его пассажир. — А ехать к женщине в драном свитере и заляпанных кровью джинсах точно неверный ход. Однако что вы там такое раскопали о клинике? Что вам так не терпится мне рассказать?

— Мне просто было интересно, — с почти детским упрямством заявил Павел Семенович. — А клиника… Еще восемь месяцев назад это был частный косметологический кабинет. Правда, немаленький. Его хозяева выкупили трехэтажный особнячок. На верхнем этаже сами жили, а внизу принимали посетителей. Теперь клиника занимает все здание. И кстати, там реально практикуют народную медицину. Хотя вряд ли травками запои лечат. У них стационар и приемные. Территорию расширили, выкупили весь пустырь. Теперь там парк. Только вот опять же кто тебе сказал, что Май и этот твой Мон сейчас там?

— Я просто знаю, — немного устало признался Карл. — И меня ждут.

Начальник убойного отдела только пожал плечами.

— Ладно, — сдался он. — Удачи. И как будут новости, любые, даже самые незначительные, звони…

Маленький коттедж прятался в глубине парка за зданием клиники. Карл не мог ошибаться, ведь Май столько раз мечтала вслух о доме в саду, с длинной верандой, с живым огнем на огромной кухне. Пусть это, возможно, ненадолго, но… Карл был счастлив, что хотя бы временно она поживет как хотела.

Она открыла ему дверь сама и застыла на пороге. В глазах — счастье, на губах — чуть заметная улыбка, будто ей снова четырнадцать. Как тогда, в его доме. Она встречалась с ним взглядом украдкой и даже смущалась. Он слова вымолвить не мог. Май казалась слишком красивой и нереальной. А еще недостижимой. Наверное, он полюбил ее сразу. И любит до сих пор.

Карл шагнул ближе, притянул Май к себе. Наверное, ему сейчас тоже снова всего шестнадцать, он смущен и неуклюж, как тогда. Он больше всего мечтал сразу поцеловать ее, бесконечно долго и нежно, чтобы передать, как скучал по ней. Но вместо этого Карл просто обнял ее и уткнулся носом в непослушную копну волос, от которых до боли привычно пахло луговыми травами.

— Карл… — Май обвила его шею руками. — Если бы ты не пришел сегодня, я завтра сама прибежала бы к тебе. Мы не виделись слишком давно.

— Я бы пришел, — произнес он, стараясь вложить в эти слова все свои чувства. — Чего бы мне это ни стоило.

Май отстранилась и стала вглядываться в его лицо, будто искала что-то, читала каждую минуту, которую он прожил без нее.

— Пойдем на кухню, — улыбнувшись, предложила она. — Там почти готов пирог.

Он кивнул и отправился за ней следом в глубину дома.

«Это было интересно» — так бы сказал Мон. Новенький современный коттедж, который внутри максимально приближен к реалиям совсем другого времени. Кухня, естественно, стала сердцем дома, который выбрала для себя Май. Здесь все было отделано деревом для тепла и уюта. Посредине стоял длинный, опять же деревянный, стол, как в тавернах, и грубые тяжелые табуреты. А возле дальней стены расположились обычная газовая плита, посудомоечная машина, микроволновка и холодильник. И все же здесь была печь. Небольшая, но настоящая. Пышущая жаром.

— Садись, Карле. — Мон поставил на стол высокий стакан, наполненный рубиново-красной густой жидкостью. — Твоей магией на сегодня должны бы стать обезболивающие таблетки. Но…

Он развел руками.

— Теперь интересное время, да? — дружелюбно заметил Карл. — Есть таблетки от всего. Говорят, даже от старости. Есть Интернет, где можно найти что угодно за пять минут. Все эти автомобили, смартфоны…

— И люди в космосе, — весело добавила Май из дальнего угла кухни. — Пирог точно готов. Осталось мясо.

— Не трогай мясо, женщина! — с напускной свирепостью откликнулся Мон и тут же поспешил к плите.

Карл чувствовал себя счастливым. Он был дома. Пусть не в Эксе, а здесь, в этом странном времени, но с ними. Где Май и даже Мон, там его истинный дом. Карл пододвинул к себе бокал и сделал первый глоток.

Теплое терпкое вино с насыщенным привкусом гранатового сока и пряными травами. Он почти забыл этот вкус и теперь жмурился от удовольствия, возвращая еще часть себя. Он ощутил в знакомом и любимом напитке что-то новое. Привкус, будто медовый. Или, возможно, это лишь ассоциация? Но именно от него напиток стал насыщеннее, теплее, он согревал, давал силы и притуплял боль в боку, которая, к сожалению, пока никуда не делась.

— Новый тайный ингредиент? — спросил Карл у своих друзей.

— Ты становишься все более интересным предметом для изучения. — Мон, перевернув на сковороде мясо, медленно направлялся к столу. — Чувствуешь магию на вкус, Карле?

— Я уже ничему не удивлюсь, — признался Карл, продолжая потягивать свой любимый напиток.

— Ты снова изменился. — Май тоже вернулась к столу, села напротив и стала изучать гостя цепким взглядом. — Стал мудрее и саркастичнее. Ты повзрослел, Карл.

— Возможно, — осторожно согласился он. — Но у меня, как обычно, много вопросов.

— Он все такой же смешной, — заметил Мон. — Так старается вспомнить все и сразу. И портит мне нервы.

— Не в этот раз, — усмехнулся Карл. — Сейчас я помню почти все. По крайней мере основное. И вопросы у меня о том, что я помнить не могу по определению, потому что не знаю этого.

— Ты стал говорить загадками. — По тону Май было непонятно, нравится ей это или нет.

— Я просто хочу в этот раз больше знать о магии, — мягко пояснил он.

— А я хочу для начала выяснить, откуда у тебя на виске взялась эта ссадина? — Мон чуть нахмурился, отчего его густые черные брови сошлись на переносице. В такие моменты вид у него становился почти свирепый. — Когда я видел тебя в последний раз, а это, заметь, было всего несколько часов назад, кроме дыры в боку, на тебе повреждений не было.

— Царапину на щеке я залечила сразу. А теперь… Он снова приходил за тобой? — Теперь в голосе Май появилась угроза. Холодная, жесткая.

— Нет. — Карл выставил руки вперед, стараясь успокоить эти двоих. — Традиционное нападение было вчера. А эта царапина появилась после небольшой семейной разборки. Я неудачно упал с кровати и не заметил, как мимо пролетела пуля.

Он реально в тот момент не ощутил ожога, — Джако палил наугад, и Карла случайно задело.

— Семейные разборки? Только мы твоя семья, Карле, — неохотно признал Мон.

— Да, — уверенно и значимо подтвердил их гость. — А это просто Джако приходил меня убивать.

Мон насмешливо хмыкнул. Май будто заледенела, сидя на табурете напротив. Если бы Джако был здесь, Май бы его убила, но… Пока она ждала пояснений. И Карл рассказал. Не слишком подробно и быстро.

— Нет, ну, вообще я его в чем-то даже понимаю. — Мона ситуация развеселила. — Парень всегда второй! Да у него развился комплекс на этой почве!

— Можно подумать, он хоть раз стремился выступить первой скрипкой, — насмешливо возразила ему Май, несколько успокоенная. — Кстати, где Джако сейчас?

— В психиатрической клинике. — Карл немного поморщился. — Не убивать же его, да еще при свидетелях. Пока не стоит, я считаю, — это он выделил, надеясь, что друзья примут его пожелание. — Но вообще именно после его посещения у меня накопились вопросы. И прежде всего: это правда? Если кто-то из нас умрет, то навсегда?

— Окончательная смерть, — серьезно подтвердила Май и тут же спокойно обратилась к Мону: — Мясо горит.

— У меня никогда ничего не подгорает, — буркнул он, но все же пошел к плите. — Джако не соврал, Карле, — подтвердил Мон, выключая газ. — Поэтому мы так стремимся спасти тебя каждый раз. Потому тебя и стараются убить.

— Меня первого, потому что я возвращаюсь последним? — тут же уточнил Карл. — Сначала появляется Энрик. В этот раз он пришел больше года назад. После первого его убийства приходите вы. Это было восемь месяцев назад. Джако тоже проснулся примерно тогда же. И только сейчас я.

— Тебя стараются убить по приказу Энрика, потому что чаще всего его самого убиваешь именно ты, — напомнила Май.

Мон принес тарелки — простые, белые. Приборы тоже были не вычурными, без мельхиора и украшений.

— Это я помню, — подхватил ее мысль Карл. — Чем помочь? Где взять салфетки? Стаканы?

— Сиди, — велел ему Мон. — У тебя рана может открыться.

Май уже успела соскочить со своего табурета и доставала все необходимое для сервировки стола.

— И кстати, — продолжил ее друг серьезно и даже наставительно. — В этот раз ты проснулся слишком поздно. Зато на удивление многое вспомнил за короткий срок, что странно.

— А это может быть как-то связано с личностью того, кто был тут до меня? — Карл не знал, как правильно спросить про Кирилла.

— Может. — Май вернулась к столу, а Мон ушел за сковородой, готовясь раскладывать мясо.

Карл слушал их обоих внимательно, но при этом… Они так слаженно работали! Карлу было приятно, что раньше он сам легко вписывался в их ритм, встраивался в уклад. Он помнил это.

— На самом деле, — продолжала между тем Май. — Мы так и не знаем весь этот механизм. Да, просто каждый раз Энрик возрождается, и мы появляемся. Каким-то образом именно в это время и в нужном месте уже живут трое — прости, считая Джако, четверо — человек, у которых наша внешность и подходящий возраст.

— Все это связано с проклятьем Энрика. — Мон разложил мясо, отнес сковороду в раковину, вернулся и сел, готовый приступить к еде.

— Спасибо. — Карл поблагодарил их за ужин. — Проклятье интересует меня больше всего. Но… сначала немного другой момент. Почему же возвращение дается так трудно именно мне?

— Магия, — пожал плечами Мон и принялся за мясо.

— Кубик Рубика, — саркастично отозвался Карл.

Мон замер, перестав жевать.

— Что? — оторопело переспросила Май.

— Нечто настолько же внятное, как его ответ, — с наигранной беспечностью пояснил Карл, собираясь отправить в рот отрезанный кусок мяса.

Мон коротко хохотнул.

— Магия, — все же прожевав, повторил он. — В Май ее много. Во мне чуть меньше, но достаточно. В Джако она тоже есть. В его крови. Наследство матери.

— Она тоже была ведьмой, — вспомнил Карл. — Но магии нет во мне. Так?

— Врожденной нет, — поправила Май.

В ее тоне зазвучало напряжение, и Карл сам тут же напрягся. Он всегда очень остро реагировал на ее настроения и состояния.

— В тебе есть часть силы Леони, — закончила его возлюбленная. — И магия клятвы, которую мы дали тогда. Моя магия, которой я каждый раз тебя лечу. Но это несколько усложняет твое возвращение.

— И ты назвала все три загадки, — тут же признал Карл. — Леони, клятва и проклятие Энрика. Все это составляет некую схему и привело нас к… тому, как мы живем. Я хочу это понять. Если все началось с Леони… Простите, я хочу знать то, чего я не знал раньше.

Мон и Май переглянулись.

— Он в этот раз вспомнил ее первой, — заметил Мон. Это прозвучало как-то… странно. Будто некий аргумент в их споре.

— Я вспомнил только ее лицо, — уточнил Карл. — И понял, почему при этом я слышал голос Май и чувствовал ее силу — я помню Май с первой нашей встречи. И… люблю ее.

Он знал, что краснеет сейчас как подросток, но ничего не мог с этим поделать. Да и не очень хотел. Ему было важно признать свои чувства. Для Май.

— Это было предопределено с первой нашей встречи. — Она улыбнулась, сияюще и тоже смущенно. — Для нас обоих. Но…

Она послала Мону виноватый взгляд, но тот только кивнул в ответ.

— Леони было всего двенадцать, — начал он, немного монотонно, скрывая свои эмоции. — Ее только готовили к посвящению. Она не входила в ковен и была не так сильна, как Май. Даже вполовину.

— Леони была предрасположена к знахарству, — подхватила сестра девочки. — Ее еще только начали учить, как лечить людей наложением рук и словом. Но… так получилось, что именно она нашла тебя тогда раненым.

Карл кивнул. Он вспомнил. Снова родной лес, только еще не такой замерзший. Осень. Охота. Запахи увядающей листвы, шум веток… И боль в животе. Вот тогда его зацепило сильно. По-настоящему. И да, появилась эта девочка.

— Леони испугалась, — продолжал Мон. — Но… ты ей нравился, и она боялась, что ты умрешь… А когда нет умения…

Он замолчал. Карл пока еще не слишком понимал почему, но именно этот момент был для Мона самым болезненным в этой истории.

— Когда ей не хватило умения, она вложила в тебя частицу своей жизни, — сухо закончила Май. — Или, если угодно, своей души. Поэтому стала связана с тобой. Хотя… ты никогда не испытывал к ней ничего, кроме обычной благодарности.

Карл кивнул. Он знал, что было дальше. Его родные, да и все в Эксе, быстро связали их имена, придумали пару. Леони считали его невестой. Интересно, понимала ли та девочка, что он принадлежит другой и это ее сестра?

— Достаточно, — попросил он. Это слишком тяжело для всех троих. — Я помню. Почти все, кроме… их смерти. Но знаю, кто в этом виноват.

— Когда ты узнал об этом, ты убил его, — напомнила Май.

— Да, — подтвердил Карл. Если бы мог, убил бы снова. Хотя… скорее всего, именно это он и сделает. — Леони лечила меня первой, потому я ее помню. И путаю ее силу с твоей, Май.

Он постарался улыбнуться своей женщине ласково и успокаивающе, а потом снова стал серьезным.

— Я также помню его первую смерть, — продолжил он. — Тот обряд на крови. Это и была клятва, как я понимаю. И именно она связана с проклятьем Энрика. Но вот этого я не могу понять! Как мы узнали об этом проклятье? В чем оно заключается и как мы теперь с ним связаны?

— О! — Мон снова усмехнулся, но невесело. — А ты становишься философом, Карле. Или ученым. Только… не все так просто. Ты неправильно понял то, что происходило.

— Трудно понять то, чего не знаешь, — саркастично откликнулся его друг.

Май усмехнулась.

— Вы оба становитесь все больше похожи со временем, — заметила она. — Карл научился достойно тебе противостоять, Мон. И это весело. Но… — Она снова стала серьезной. Эта тема уже не была для нее тягостной, и тон стал просто деловым. — В тот момент моего умения хватило только на то, чтобы понять: смерть Энрика не окончательная. И все, Карл.

— Здорово, — пробормотал он. — И что это значит?

— То, что ты видишь уже около десятка раз, — напомнил ему Мон. — Хотя мы тогда такого не ожидали. Неокончательная смерть… Да ты сам наверняка слышал кучу страшных историй об этом. Мертвяки, оживающие после смерти. Некоторые настолько могущественны, что их сравнивают со злобными духами или демонами. Вот что мы увидели, когда Энрик валялся в пыли на центральной площади Экса. Но только человек просто так подобной смертью не умирает. Этому кто-то или что-то должно помочь.

— Мы знали это, — подхватила Май. — Я знала. Почти интуитивно. Ведь мне было всего четырнадцать, Карл! Да, мой потенциал был велик, но… знаний никто дать не успел. Да, я провела этот обряд. Его целью было найти причину не-смерти врага и убить его окончательно. Честно говоря, это был почти экспромт. А потому… мы здесь и сейчас. Он так и не умер как человек, и я как-то связала наши судьбы с ним.

Конец ознакомительного фрагмента.