Ненавижу тебя любить

Анна Веммер, 2020

Мой бывший муж меня ненавидит. Никто не знает, за что, но его ненависть обжигает, выворачивает душу наизнанку. Я вступила в борьбу с чудовищем, но отступить не могу, ибо на кону самое дорогое, что есть в моей жизни. Единственное, что он еще не отнял. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Владимир

— Ну что, господа, я жду от вас как минимум полный анализ по предложениям и срокам, а как максимум — готовое решение по производству. Давайте не будем бегать туда-сюда из-за идиотских согласований. Бюджет есть, есть четкая задача — возьмите на себя ответственность и примите решение.

Я отвлекаюсь на вибрирующий смарт. Черт, Лиза.

— Всем спасибо, на сегодня все свободны. По всем вопросам обращайтесь к Станиславу.

Я едва дожидаюсь, когда последний человек покинет кабинет, и перезваниваю няне. Внутри сидит мерзкое и противное ощущение приближающихся неприятностей. Лиза никогда не звонит мне в рабочее время. Все бытовые вопросы и проблемы она решает с экономкой, все воспитательные — сама. Я доверяю ей чуть менее, чем полностью. Если дочь простыла, Лиза оставит ее дома и вызовет врача, если разбила коленку, Лиза обработает и усадит ее смотреть мультики, если захочет развлечений — Лиза сама решит, есть ли возможность ей их дать.

И если няня трезвонит в середине рабочего дня, значит, случилось что-то из ряда вон.

— Владимир Борисович…

Голос у Лизы заплаканный и тихий.

— Что такое?

— Понимаете, я должна была забрать Машу в пять…

Она всхлипывает, и я морщусь.

— К делу, Лиза, быстро!

— В садике сказали, Машеньку забрала мама! Владимир Борисович, меня никто не предупреждал! Что теперь делать?

Я ругаюсь сквозь зубы. Сука. Даже не знаю, кто, она или я. Бывшая за то, что сперла ребенка, а я, потому что этот вариант и в голову не пришел. Дрянь малолетняя, ну, я ей устрою.

— Ждите, — бросаю в трубку, — сейчас буду.

Надо взять водителя, потому что адекватное восприятие реальности начисто испарилось. Внутри все кипит, я готов разнести к херам кабинет от злости, и только необходимость немедленно ехать в сад останавливает.

Мысль о том, что бывшая пойдет на меня войной в голову не приходила. В моем мире бессловесная глупенькая девица, ни дня в жизни не работавшая, вообще не способна на серьезные поступки. Я был готов к рыданиям, к нытью, к попыткам воздействовать на меня через отца или брата с сестрой, но никак не к тому, что она просто заявится в сад и уведет мою дочь.

Я ее найду. Найду очень быстро и она очень сильно пожалеет о том, что натворила.

В саду меня встречают три испуганные рожи. Лиза, администраторша — забыл ее имя — и старая дура Людмила Михайловна.

— Вы че, охуели?! — рычу так, что администраторша нервно косится на двери во внутренние помещения. — Вы кому ребенка отдали?!

— Так… Ксения Валентиновна пришла, Машеньку забрала… она же ее всегда забирала, мы не подумали…

— А вам, блядь, не надо думать! Няня что сказала? Заберет ребенка в пять! Какого хуя вы не позвонили ей? А мне? Какого хуя вы отдали ребенка раньше положенного?!

— Но Ксения Валентиновна…

— Она ей больше никто. Мы в разводе. Точка. Должностную неси сюда.

— Владимир Борисович…

— Я сказал, дура ты старая, должностную сюда неси, если сесть не хочешь! Я тебя носом ткну в то место, где написано, как ребенка надо отдавать. Не частный сад, блядь, а вокзал!

Лиза снова начинает шмыгать носом.

— Брысь домой, — говорю ей. — Позвоню, когда понадобишься.

Пока администраторша бегает в поисках документов, набираю начальника службы безопасности.

— Владимир Борисович, я почти закончил с новыми камерами, ребята…

— Бросай камеры. Бывшая увезла дочь без спроса, забрала из садика. Найди ее немедленно, из-под земли достань!

— Понял, Владимир Борисович, сейчас займемся. Найдем и доставим к вам.

После долгой паузы я отвечаю:

— Нет. Просто найди и скажи мне, где эта сука. Я к ней сам заеду в гости.

Я не знаю, что меня больше злит. То, что амеба, с которой я прожил шесть лет, вдруг показала зубы. Или то, что я, кажется, перегнул палку и у этой самой амебы вполне может поехать крыша. А если так, то одни боги ведают, что она сделает Машке.

— Вот, Владимир Борисович, я нашла… — лопочет администраторша.

— Ну, так выучи, блин! А то в следующий раз у тебя ребенка табор цыган уведет, ты и слова не скажешь.

Выхожу из садика к машине и невольно тянусь к бардачку, за сигаретами. Я не курил уже год, с тех пор, как начал бракоразводный процесс, а теперь вот что-то захотелось. Мерзкий привкус табака совсем не успокаивает, только еще больше раздражает.

Копаюсь в смарте, ищу ее номер, который уже успел вычеркнуть из контактов. Но все еще помню последние цифры наизусть. Это уже жест отчаяния, но вдруг? Если бывшая не выбросила телефон, все будет совсем просто.

«Абонент временно недоступен. Пожалуйста, позвоните позднее».

Черт.

Новый поток ярости обрывает встречный звонок.

— Ну? — отрывисто говорю в трубку. — Нашел?

— Владимир Борисович, не так быстро. Мы съездили к той подруге, у которой она жила, но женщина сказала, что Ксения съехала пару недель назад. Куда, не знает. Влезли в ее гугл-аккаунт, посмотрели историю передвижений, сузили круг поисков, но пока ничего не нашли. Правда, в основном она не выходила за пределы центра. Мне бы список ее подруг и контактов, может, там кто живет.

— Да никого у нее нет, все подружки — одно название, курицы со свидетельствами о браке… так. Стоп. Я тебе перезвоню.

Меня вдруг осеняет идеей. Верить в нее не хочется, но чем черт не шутит. Отец и не на такое способен.

— Скажи-ка, пожалуйста, дорогой папа, не ты ли устроил моей бывшей женушке тепличные условия?

— По-моему, я не обязан отчитываться перед тобой.

— Конечно, нет, просто когда менты будут опрашивать всех по делу о похищении моего ребенка, хотелось бы узнать некоторые факты не от следака.

— Что? Машу похитили? То есть… как?! Я немедленно звоню…

— Ксюшечке своей позвони. И донеси до нее, что лучше бы самой вернуться вместе с моей дочерью.

— Ее забрала Ксения? — в голосе отца неподдельный шок. — Господи, что же ты творишь-то… довел девчонку!

— До чего? Развод — это не конец света, я ее пальцем не трогал, словом не оскорбил.

— Она приходила и просила только встреч с дочерью! Не требовала от тебя ни денег, ни имущества, только свидания с ребенком! И ты теперь удивляешься? Загнал девчонку в угол, а сейчас рычишь на всех, кто случайно мимо проходил?

— Ну уж ты-то не случайно мимо прошел. Ты ей квартиру снял?

— Я.

— Адрес скинь.

— Девку не трогай. Она в том, что у тебя мозги набекрень поехали из-за какой-то бабы, не виновата.

— Бабы у тебя в сауне по воскресеньям. Хоть бы имя ее запомнил, папаша, блядь.

— Володя, хочешь мстить — мсти мне. Девчонка тебе что сделала?

— Мы с ней сами разберемся. Адрес жду в сообщении. И я очень прошу, папа, очень: никогда больше за моей спиной не лезь в мои дела.

Через десять минут у меня уже адрес, и я сам еду туда, а через полчаса выхожу на улицу и снова закуриваю. Итак, у нее есть ноутбук. У нее есть откуда-то деньги (хотя не надо быть гением, чтобы понять, откуда). Она восстановила свидетельство о рождении Маши. Не летела самолетом, не ехала поездом, а значит, либо рванула на попутках, либо на автобусе. Ее карточки молчат, новых счетов в банках не открывала, по крайней мере не на себя. Подружка, у которой она жила, тоже не получала никаких переводов и я даже верю, что она не в курсе, где бывшая с Машей.

Итак, женщина, которую я всегда считал чем-то вроде табуретки, оказалась несколько умнее этой самой табуретки.

— Не переживайте, Владимир Борисович, — из дома выходит СБшник, — найдем девочку. Сейчас ребята обзвонят такси, получим записи с камер в районах сада и дома, опросим кассиров и людей на вокзале. Найдем, уже к утру поймем, куда направилась.

Я стискиваю зубы. К утру она будет еще дальше, а если не дура, то найти ее с каждым днем будет все сложнее и сложнее. Если запас наличных позволит, она сможет прятаться долго. Рано или поздно ей придется легализоваться, устроить Машу в школу или садик, но я не могу ждать так долго.

Смотрю на фотку дочери в бумажнике и в голове вдруг возникает интересная мысль…

Ксюша

Гостиница, мягко говоря, так себе, и мне стыдно. За то, что жила, как принцесса, понятия не имея, что происходит вокруг, за то, что морщусь при виде душевой кабины, чистенькой, но старой, в некоторых местах покрытой водным камнем. Страх побега постепенно отпускает, а на смену ему приходит страх перед будущим, покрытым туманом неизвестности.

Но я должна справиться.

Городок очень маленький, тихий. Большая часть заведений уже закрыта, когда мы приезжаем, но мне и не хочется никуда идти. Машка клюет носом, поэтому я захожу в ближайшую «Пятерочку» и покупаю нам вечерний перекус. Заботы о дочери успокаивают. Они — привычные и приятные дела из прошлого.

Я купаю и переодеваю Машу, пока принимаю душ сама, а потом мы читаем книжку. Дочь есть любимый творожок, я — сырную булку с кусочком ветчины и чашку растворимого черного кофе. Кровать в номере одна, а еще дует от окна.

— Мама, почитай пло мыфонка!

— Машунь, не говори с набитым ртом. И помнишь, что тебе говорила тетя-врач про букву «Р»? Надо стараться.

Машка облизывает ложку и довольно рычит. Она хорошая и ласковая девочка, тянется ко мне, ластится. Скучала по маме, а как же я по ней скучала! Безумно! Я готова сутками читать ей эту книжку, хотя в рюкзаке еще несколько, я не могу ее от себя отпустить.

Правда, все же приходится спуститься на ресепшен, чтобы спросить о замене номера.

— Извините, пожалуйста, — говорю сонной, но улыбающейся девушке, — а можно нам другой номер? В нашем очень дует от окна, я боюсь простудить ребенка. Хотя бы чтобы кровать была в другом конце комнаты.

— Сейчас посмотрю.

Девушка долго копается в ноутбуке, хмурится, что-то бормочет себе под нос, но в итоге сокрушенно качает головой.

— Я боюсь, последний свободный номер был только что забронирован. Но я сейчас скажу девочкам, они принесут вам несколько дополнительных одеял. Пожалуйста, покажите им, откуда дует, они закроют это место одеялком.

— Спасибо, — натужно улыбаюсь.

Мне хочется смеяться с собственной наивности. Вот такой он, отель две звезды. Вот такая свобода… разная она у нас с бывшим мужем.

Стоит отдать должное горничным: теплое шерстяное одеяло становится надежным щитом на пути холодного ветра от окна. Я все равно на всякий случай кладу Машу так, чтобы закрыть ее от сквозняка, но теперь уже не боюсь оказаться с простывшей дочерью на руках.

Переодеваюсь в легкое домашнее платье-рубашку и ложусь на свою половину кровати. Тело приятно ломит, усталость и напряжение сменяются расслабленностью. Так хорошо мне не было уже год.

— Мамочка… — Машка пыхтит и лезет под бок.

А еще она очень любит играть с моей рукой. Водит крошечными пальчиками по ладошке, что-то бормочет и смеется, когда я осторожно щекочу ее ногтями. Помимо этого неизменный спутник дочки — плюшевый динозавр, и он такого размера, что в темноте мне кажется, что у меня два ребенка.

— А что мы будем делать завтра?

— Проснемся, потом пойдем завтракать. Найдем вкусное кафе и съедим там что-нибудь. Потом погуляем, посмотрим, что в этом городе интересного, купим тебе теплую кофточку, а то что-то ты у меня легко одета. А потом поедем дальше.

— А куда?

— В город, где мы будем жить.

— А там класиво?

— Конечно.

— А как же мое лисование?

— Солнышко, мы тебе найдем кружок по рисованию, ты ничего не пропустишь.

— Холошо-о-о. — Маша сладко зевает.

— Ну-ка, порычи на маму перед сном.

— Р-р-р-р!

— Молодец. Сладких снов, счастье мое.

— Не уезжай больше, мамочка.

Обнимаю ее, перебираю мягкие волосики и думаю, что плакать совсем не хочется.

— Не уеду. Никто тебя у меня не отберет, ни за что и никогда.

Больше всего я боюсь, что не смогу уснуть. И в мыслях снова поселятся воспоминания из прошлой жизни. Или тревоги из настоящей. Но, едва Маша засыпает, я тоже отключаюсь. Ночь накануне я почти не спала, да и весь этот год прошел, словно в тумане.

Я всегда следила за здоровьем. Проходила медосмотр, курсы массажа, профилактику, детоксикацию. До развода я понятия не имела, что давление вообще хоть как-то способно оказывать влияние на состояние. А через пару недель после переезда из дома вдруг в полной мере прочувствовала гипотонию.

Я была красивой, здоровой, заботливой, тихой. Но что-то упустила, что-то, что заставило мужа возненавидеть меня со страшной силой. Я знаю, что причина есть. Не хочу верить, что столько лет жила рядом с чудовищем.

Присутствие дочки успокаивает, мне не снятся кошмары, я по-настоящему отдыхаю, наслаждаясь часами сна. За окном то и дело проезжают машины, свет их фар проходится по потолку.

— Мама… мамочка!

Я просыпаюсь от того, что Маша трясет меня за руку.

— Что такое, милая?

— Я пить хочу.

Бутылочка с водой лежит у меня под подушкой, в комнате довольно жарко: отопление уже включили, а морозы еще не пришли.

— Напилась?

— Спасибо!

— Ложись поспи, еще ночь.

— А сколо утло?

— Утр-р-ро!

— Утрь-рь-рьо!

— Почти, — улыбаюсь. — Скоро.

— И мы пойдем гулять?

— Обязательно.

Дочка ворочается, устраиваясь поудобнее. Мне кажется, если выкинуть динозавра, места нам будет больше, но такое смерти подобно. Игрушку мы не отпустим ни за какие детские радости.

— Мамочка…

— Что, Машунь?

— А папа к нам приедет?

— Приедет.

И говорю это совсем не я. Темнота скрывает человека, стоящего в крохотном коридорчике номера, лишь свет от очередной машины на секунду выхватывает его силуэт. Горло сводит от ужаса, я сажусь на постели и хоть не вижу его глаз, чувствую ненависть.

Из темноты на меня смотрит мой личный дьявол.