Единственная для зверя

Анна Владимирова, 2022

– Приведите девчонку в клетку зверя, – рявкнул седой мужчина. – Он не спускает с нее глаз, когда она рядом. Это – наш последний шанс. В жизни не все идет по плану. А иногда – просто катится в пропасть. Я думала, что подработаю летом на удаленной исследовательской базе… а оказалась в клетке со зверем. Ночь с которым навсегда изменила наши жизни… Роман-редакция, выкладывался ранее под названием "Ночь со зверем"

Глава 8. Возвращение зверя

Это был ОН. Зверь. Медведь…

Схватил меня за горло и медленно потянул к себе:

— Узнала?

Я обхватила его запястье мокрыми ладонями, вставая на носочки. Он не душил, но тело оцепенело от охватившего ужаса. Он изменился. Стал похож на элитного посетителя этого клуба — дорогой костюм, стильная стрижка, легкая аккуратная щетина и дорогой парфюм. Но его взгляд стал еще более пугающим — диким, злым… и каким-то уставшим.

— Эйдан, — сорвалось с губ, и он вздрогнул, будто причинила ему боль.

А я и причинила.

— Эйдан, прости… мне было страшно…

Он сузил на мне глаза, прожигая злым взглядом… и рванул к себе, впиваясь губами в мои. Это был не поцелуй. Скорее — приговор. Безжалостный и безапелляционный. Я вцепилась пальцами в его плечи, дрожа и поддаваясь… но уже через несколько вдохов отвечая. Тело будто в кипяток опустили, воздуха стало не хватать, голова закружилась, и я сдалась. И так это было знакомо, что уже не спишешь на стресс и шок.

Он запустил пальцы в мои волосы и потянул назад, позволяя сделать вдох.

— И давно ты тут отдаешься всем за деньги? — прорычал так, что я едва разобрала.

— Что? — мотнула головой.

Дурман развеялся, вытесняемый злостью.

— Я три дня смотрю на тебя… и уговариваю себя не убить тебя…

— Пошел ты к черту! — ударила его в грудь. — Да что ты вообще знаешь!

Я била его в грудь снова и снова, вымещая злость, и было плевать, что взгляд зверя наливается сталью даже в полумраке.

— Ты не знаешь, через что я прошла! И права не имеешь…

На этом его терпение кончилось. Он рванул с меня халат одной рукой, вцепившись в шею другой, и потянул за собой.

–…Пусти! — взвизгнула и полетела к дивану. Но тут же развернулась… и беспомощно сползла в подушки, завороженная зрелищем.

Эйдан скинул пиджак, и теперь расстегивал рубашку, плавя меня злым взглядом. А я тлела под ним, ежась в комок.

— Не надо, — выдохнула.

— Я год умираю без тебя… — прохрипел он, отбрасывая рубашку. — Знаешь, как это для такого, как я? Остаться без той, которую выбрал?..

Я мотнула головой, вжимаясь в диван, а он склонился надо мной, упираясь руками с обеих сторон:

— Тебя правда тут ничему не научили? — усмехнулся со злостью.

А мой взгляд прикипел к пугающему шраму от ребер до пупка. Я облизала пересохшие губы и потянулась к нему рукой. Зверь опешил. Проследил взглядом мое движение и нахмурился, когда провела пальцами по рельефу поврежденной кожи. Но большего не позволил — перехватил запястье и дернул в сторону, опускаясь на мое место. Потом усадил меня к себе лицом и сжал пальцы на бедрах:

— Давай. Покажи, на что способна.

И я показала. Зарядила ему по морде так, что аж ладонь прострелило болью, зато внутри отпустило. А он только оскалился мне в лицо и швырнул на диван. Пара точных рывков, и я осталась голой. Звон пряжки ремня спустил панику с поводка, но когда он придавил собой, скрутил руки за головой и прикусил кожу на подбородке, силы кончились. Я разжала ноги, подпуская его вплотную… и раскрыла глаза от боли, когда он попробовал протолкнуться в меня членом. Мышцы сократились в болезненном спазме, а во рту стало солоно от крови. Я вцепилась ногтями в его руку и забилась в тисках.

— Тш…

Влажный выдох в шею пустил дрожь по коже. Я дышала, как загнанная, а зверь вдруг впился в шею губами и осторожно двинул бедрами, растягивая и причиняя боль…

— Нет… — мотнула головой, пытаясь сбросить оцепенение и ослабить ощущения давления.

Но он продолжал двигаться, достигая цели. Дыхание зверя срывалось на хрип, он прихватывал губами кожу, поднимаясь к подбородку, скуле, собрал скатившуюся слезу и прижался лбом к моему, вжимаясь в меня полностью.

— У тебя никого не было, — прохрипел мне в висок.

А я только мотнула головой, впиваясь в его плечи, когда он выпустил руки. Боль схлынула быстро, оставляя жажду наполненности. Я скучала? Быть может. Только думать, что зверь вернулся удовлетворить мой голод, было бы смертельной глупостью.

Где он был, как выбрался из плена, как нашел меня — все это сейчас неважно. Жизнь швырнула нас в ту же точку, с которой когда-то начали. Будто мы посмели нарушить ее задумку, и за это жестоко поплатились. Второй шанс не был даром небес, скорее — возвращением в ад… И в этом аду я металась в агонии под зверем, на грани жизни и смерти отвечала на его поцелуи, кусаясь и покрывая отметинами его шею. А он рычал ярче, убивая меня с таким желанием и жаждой, что становилось страшно…

Эйдан снова усадил на себя и притянул за шею, ускоряясь. Я кричала в его рот, а он безжалостно крал воздух, обрывая крики жадными поцелуями. Между ног уже едва не текло от похоти и удовольствия, а внизу живота знакомо искрило, покалывая предвкушением разрядки. И я наплевала на все, позволяя себе эмоции на полную.

Когда он прижал к себе и коснулся губами чувствительной груди, я вскрикнула… и забилась в едва выносимой разрядке, остатками сознания понимая, что он кончил со мной.

— От тебя пахнет молоком… — Его слова дошли не сразу. Я выпрямилась и навела резкость на его лице. Эйдан смотрел на меня снова так, будто все же решил убить. — У тебя ребенок, — прорычал, собирая волосы на затылке и снова притягивая к себе. Дыхание зверя снова разгонялось, а в груди вдруг задрожало звериное рычание: — Чей?!

— Мой, — дернулась я. — Пусти! — Откуда вдруг столько наглости взялось — понятия не имела. Но знала одно — я ему горло перегрызу за Рона. Пусть только попробует что-нибудь сделать с нами! — Пусти…

Мои губы дрожали от гнева и решительности. Я готова была кинуться и биться до последнего, будто во мне вдруг проснулся собственный зверь. Эйдан смотрел на меня удивленно и обескураженно. Когда вдруг выпустил, я не теряла ни минуты — рванулась к халату, набросила на плечи и кинулась к двери… Забыв, что та заперта.

— Выпустите!

По щекам покатились злые беспомощные слезы, а смелость растворилась, как и не было ее.

— Чей ребенок?

Он стоял у дивана, не приближаясь, но голос говорил ясно — если ответ ему не понравится, мне не жить. Я медленно развернулась и сползла до пола — стало все равно. Только тоска сжала тисками сердце — так хотелось еще раз увидеть Рона. Он ведь ждет дома… И Соня говорила, что сегодня плачет.

— Он не твой, понял? — Ложь сорвалась с губ быстрее, чем я успела подумать. — Оставь меня в покое. И его тоже. Я не виновата в том, что случилось.

— Чей тогда? — голос зверя выцвел и показался незнакомым.

Он отвернулся в стенку, и я видела только его темный профиль. Кадык нервно дергался, а кулаки угрожающе сжимались, но я чувствовала какую-то слабость, наполнившую пространство между нами. Она дрожала натянутыми до предела нервами. И мне показалось, что у меня есть шанс… его добить.

— Я была потеряна после всего, — принялась врать. И голос не подвел — охрип равнодушно в нужных местах. — Меня приютил… один… А чем было отплатить? — Я неопределенно хмыкнула. — Мне некуда больше падать. Но ребенок все, что у меня есть. И я не собираюсь сдаваться…

— Вон пошла! — вдруг глухо прорычал он, и все надежды на спасение сдулись. Но замок вдруг щелкнул, а зверь рыкнул громче: — Проваливай!

Я подскочила на ноги и бросилась из комнаты. Колени подгибались, я дрожала, кутаясь в халат, но кое-как добежала до гримерки и захлопнула двери.