Два лица Пьеро

Анна Данилова, 2019

Быть птичкой в золотой клетке не так уж плохо. Женя Залетаева была счастлива с мужем Владимиром, состоятельным, добрым и порядочным мужчиной в возрасте. Но безмятежная жизнь закончилась, когда Володя умер от сердечного приступа, а в их дом ворвался неизвестный и попытался убить детей! Теперь Женя в бегах. Ее ждет жаркая, солнечная, сладкая Варна, последний подарок от мужа, новая неожиданная дружба, головокружительные авантюры и даже страстный роман! Здесь молодой женщине предстоит понять, на что она действительно способна…

2

— Первое, что приходит в голову, Евгения Борисовна, это возможные наследники вашего мужа, — сказал Седов, — Вы уж извините, это может прозвучать довольно цинично, но если вас троих, считавшихся единственными прямыми наследниками вашего мужа, не станет, то тогда… Сами понимаете. Что вам известно о прошлом вашего мужа? У него есть еще дети?

— Дети?

Она усмехнулась. Когда она родила Ванечку, Володя так радовался и был так счастлив, словно это был его первенец. Кажется, он даже говорил об этом. Или Женя уже сама это себе придумала? Но с чего-то она ведь взяла, что Володя никогда прежде не был женат и у него нет детей. Иначе он сказал бы об этом, хоть как-то бы проговорился. Или же кто-нибудь из его окружения бы сообщил. Нет, все-таки не было детей. Иначе Володя, человек ответственный и щедрый, во-первых, обязательно познакомил бы Женю с ними, а во-вторых, как-то проявил бы свою любовь, заботу к ним.

— Володя никогда не говорил про своих детей, полагаю, что их нет. Но, конечно, разумно предположить, что это убийство было запланировано с единственной целью — убрать всех нас троих.

Она произнесла это и сама испугалась. Да так, что у нее свело живот. Ей показалось, что она потеряет сознание.

— К счастью, что-то помешало ему завершить это дело, но вам, Женя… Надеюсь, мы обойдемся без отчества?

— Валяйте, — отмахнулась она. Мысли ее теперь были только об одном — как можно скорее увезти куда-нибудь подальше отсюда детей.

— Если ты хочешь нам помочь, — Седов тоже решил не заморачиваться и не церемониться, — то вспомни, были ли враги у твоего мужа. Может, ему кто угрожал.

— Вы говорите, как герой киношного детектива, — усмехнулась она, — Да если бы я знала, разве не сказала бы? Все было как обычно. Никто нам не угрожал. Во всяком случае, Володя мне не говорил. Единственным событием, которое потрясло меня, как вы понимаете, была его смерть. Он умер от сердечного приступа, понимаете? Может, его спровоцировали, может, напоили… Не знаю. Но он умер на операционном столе, не приходя в себя. А мы остались совсем одни. Вот так.

В какой-то момент она поняла, что просто тратит время на этот бессмысленный разговор. И что убийцу не найдут. Вряд ли он действовал без перчаток и оставил следы. Не верила она и в то, что он был в сговоре с охранником. Охранник же не идиот полный, чтобы так подставляться. Скорее всего, ему подсыпали снотворное, и он уснул, пропустив убийцу.

Из раскрытого окна кухни послышался шум, голоса. Вернее, женский голос. Женя вскочила, бросилась к дверям.

— Пропустите! — протиснулась она между загорающими на солнце скучающими полицейскими или прокурорскими, отравляющими воздух дымом сигарет, — Слышите? Ишь, раскомандовались! Катя!

И она, выбежав на крыльцо, упала в широкие и жаркие объятия Кати. Мгновенно разрыдалась, словно только сейчас, с Катей, и можно было дать волю своим чувствам, расслабиться и почувствовать себя маленькой девочкой, которой позволено реветь без оглядки.

— Мне Вика позвонила, рассказала… Какой ужас, Женечка! Да кому же в голову такое могло прийти? Может, просто напугать хотели?

— А смысл, Катя?

Женя оторвалась от нее, подняла красное мокрое лицо. Сейчас, посреди этого ада, Катя, подруга детства, простая и грубоватая, одетая нелепо и пахнущая потом, с большими голубыми глазами, полными слез, с лицом, обезображенным ярко-розовыми островками крем-пудры, под которыми стыдливо прятались кровоподтеки, была ей самым близким человеком. Битая мужем, много чего испытавшая в своей невеселой жизни с тремя детьми и вечными долгами, Катя была для нее сейчас целым миром, в котором можно было укрыться, успокоиться.

— Да кто ж знает… Но главное, что они живы. Успокойся, на тебя смотреть больно.

И тут Женя улыбнулась. Невольно. Это на нее-то смотреть больно? А на избитую Катю?

— Пойдем уже… — Женя бросила сердитый взгляд на мужчин, молча наблюдавших сцену их встречи, обняла крупную, высокую Катю, одетую в смешной и длинный синий сарафан в белый горох, и повела за собой в дом.

— Вот, господин следователь, знакомьтесь, это Катя, моя подруга. Можете и ей тоже задать вопросы. Она все знает обо мне, так что сами спросите ее, спокойно мы жили с мужем или нет, были у нас враги или нет.

Катя при слове «следователь» побледнела.

— Вы же найдете, кто это сделал? — спросила она, с недоверием глядя на Седова.

— Постараемся…

— Женя, у меня к вам еще один вопрос, который может показаться вам странным. Ваши дети… Они что, до сих пор спят? И даже выстрелов не слышали?

— Я последние дни даю им на ночь теплое молоко с медом. Думаю, поэтому такой крепкий сон. А что? Думаете, им дали снотворное? Вы подозреваете нашу няню? Или вот Катю?

— Я просто спросил…

Седов поднялся со своего места.

— Я буду держать вас в курсе расследования. Надеюсь, что убийца все-таки оставил следы… Не по воздуху же он сюда пришел. А вы увезите куда-нибудь детей подальше.

Она закивала головой. Вот он, Седов, все понимает как надо. Конечно, она увезет.

— Ко мне поедем. Пусть все эти… — Катя, нахмурив свои рыжие брови, бросила недовольный взгляд на Седова, — уходят… Запрем дом и поедем ко мне. И Вику с собой возьмем. Ну, если она, конечно, захочет.

— Решим, — уклончиво ответила Женя, с трудом представляя себе, как они все разместятся в маленьком домике на самой окраине деревни, где нет ни воды, ни ванны, да и туалет на улице. — Мы все хорошенько обсудим и примем решение.

— Натоптали тут… Изгадили все… Не дом был, а дворец, а сейчас — помойка какая-то… Мужики повсюду курят, окурки бросают… Где вас всех воспитывали только! — шипела, как-то нервно прибираясь и звеня посудой, Катя.

Седов, захлопнув блокнот, вышел из кухни. Он явно остался недоволен — как разговором, так и появлением этой толстой рыжей бабы, пахнущей кисло теплым хлебом. Он недоумевал, что может быть общего у молоденькой и изящной миллионерши Залетаевой с этим чудовищем.

— Катя, оставь… Потом, все потом… — пыталась остановить ее Женя.

— А что, дети действительно до сих пор спят?

— Думаю, уже проснулись. Они с Викой.

Женя, вдруг опомнившись, бросилась провожать Седова.

— Скажите, ваши люди еще долго будут работать в детской?

— Думаю, что скоро закончат. А вы, Женя, все-таки подумайте как следует, кто и за что мог пытаться вас так наказать. Вашего мужа уже нет в живых, поэтому можно предположить, что происшедшее могло быть направлено именно против вас. Сначала могли отравить вашего мужа…

— Как отравить? — Женя нечаянно налетела на внезапно остановившегося Седова, — С чего это вы взяли?

— Понимаете, Женечка… Если бы не стреляли по детским кроваткам, то мне бы и в голову не пришло ничего про вашего мужа. Но поскольку это случилось, то мы должны прорабатывать самые разные версии. И одна из них заключается в том, что вашему мужу могли подсунуть препарат, от которого его сердце не выдержало, понимаете? Есть такие таблетки, которые практически не оставляют следа. Поэтому думайте.

— Хорошо, я поняла, — пробормотала она, совершенно сбитая с толку, — Подумаю.

— А кто эта женщина, что так не любит полицию, а может, и всех вообще? Ваша родственница?

— Подруга. Что, не понравилась? Просто вы ничего о ней не знаете… Это тот случай, когда судьба женщины стала полностью зависеть от мужа. Думаю, вам этого не понять…

— А разве вы сами, Женя, не зависели от вашего мужа? Разве ваша судьба не изменилась после замужества?

Она вспыхнула. Зачем он это сказал? Как посмел?

— Это не ваше дело, — процедила она. — Вы лучше найдите, кто стрелял в моих детей.