Птица высокого полета

Анна Карлссон, 2020

Каждый человек надеется найти счастье, верит, что его подарит тот, на кого возлагает он свои надежды. Когда иллюзии рассеиваются, он остается среди руин картонного замка, убежденный, что жизнь жестока и несправедлива. Для героини книги Людмилы все потеряло смысл, когда ушел любимый муж. Хорошо, что сестра не позволяет потерять веру в светлое будущее и погрузиться в зеленую тоску. У нее сразу возникает множество идей. Одна из них – выдать Людмилу замуж. Как говорится, клин клином… Счастье приходит к тому, кто к нему готов. Для того, чтобы стать счастливым, вовсе не обязательно быть птицей высокого полета. Взявшись за руки, сестры смело входят в открытые судьбой двери. Веселья и приключений им хватит с лихвой…

Солнце светило сквозь легкую штору на окне. Хорошо просыпаться утром и знать, что никто не потревожит твой покой. Выпить чашку ароматного крепкого кофе и, густо намазав маслом, съесть три, а лучше четыре бутерброда с жутко вредной, но бесконечно вкусной колбасой, заесть все это конфетой, не испытав при этом ни малейшего угрызения совести. Одна мысль о бутербродах и конфете заставила Веру выпрыгнуть из теплой постельки и помчаться на кухню. Как хорошо!

Еще совсем недавно утро было не таким радостным и завтрак не таким вкусным. Вера вспомнила о своих недавних отношениях и слегка поморщилась — ей были неприятны эти воспоминания. Она прожила с Геннадием лет десять и все эти годы были не слишком радостными для нее. Теперь она была свободна и не могла надышаться этой свободой. До Геннадия Вера была замужем за, как теперь ей казалось, удивительным мужчиной, которого называла «Все в дом». Тогда, много лет назад, он казался ей скучным и неинтересным. Замуж за него вышла, можно сказать, из любопытства. Возможно, были еще какие-то причины, но сейчас о них и не вспомнить. Кирилл был неплохим, только, как ей показалось сразу после свадьбы, совсем не герой ее романа.

Ах, эти удивительные мужчины «Все в дом»! Почему они встречаются в жизни так рано, когда еще мечтаешь слышать серенады под своими окнами и повстречать рыцаря на коне. Когда девушка слишком молода и не может оценить заботу, которой ее окружает домовитый муженек. Когда ценность банки варенья, сваренного руками своего мужчины, кажется весьма сомнительной. Пройдет много лет, рядом могут быть разные мужчины, но такой теплоты и надежности, как раньше, она не испытает уже никогда. Она будет готова принять такого мужчину, любить, восхищаться и варить с ним варенье в четыре руки. Но они уже не встречаются… Или встречаются и даже делят с тобой постель, но варенье варят для совсем другой женщины… Для той, которая была умнее и хитрее или добрее и терпимее. Возможно, она тоже мечтала о серенадах и подвигах, но сумела разглядеть рыцаря и героя в своем мужчине, сумела вовремя понять, что не всегда легко найти повод для подвига, а банка вкусного малинового варенья очень пригодится в хозяйстве…

Вере немного взгрустнулось от мыслей о бывшем хозяйственном и заботливом муженьке, но грусть быстро улетучилась — жизнь была прекрасна, а на тарелке ее поджидали четыре аппетитных бутерброда. Откусив большой кусок, она совершенно позабыла о грусти. Впереди ждал интересный день и встреча с редактором издательства, в котором Вера работала иллюстратором детских книг. К сожалению, детская литература сейчас была не столь популярна, а это, в свою очередь, сказывалось на зарплате. «Зато больше свободного времени», — утешала себя Вера. Она старалась быть оптимистом и во всем видеть только хорошее, а на плохое смотреть с юмором, и это ей удавалось или почти удавалось. К изданию готовилась новая книга стихов для детей, и ей предстояло заняться ее оформлением. «А жизнь-то налаживается», — подумала Вера, откусив очередной кусок бутерброда.

От радостных мыслей о новом проекте и колбасе Веру отвлек телефонный звонок. Это была Людмила, ее единственная и любимая сестра. Людмила любила позвонить с самого утра и поговорить о чем-то, не терпящем отлагательств. Например, об распрекрасном платье в соседнем магазине или о новой прическе… Повод для беседы находился всегда. В детские годы сестры были не слишком дружны: ссорились и даже дрались. Со временем все плохое забылось, и они души не чаяли друг в друге. Конечно, спорили и порой не понимали друг друга, но очень скоро непонимание и обиды уходили, уступая место наслаждению от взаимного общения.

***

Людмила была на пять лет старше Веры. Работала помощником бухгалтера в небольшой частной компании и была замужем за удивительной личностью. Леонид был крупным, белотелым, с голубыми, почти бесцветными глазами, которые прятал за очками с затемненными стеклами. Мимика его была невыразительна, а узкие губы всегда поджаты. Людмила испытывала необъяснимый благоговейный трепет перед мужем. Вера же считала его весьма неприятным, но не спешила делиться с сестрой своим открытием.

Леонид дома ходил в широких спортивных трусах и очень короткой свободной майке. «Для того, чтобы тело дышало», — так он сам объяснял выбор домашнего костюма. Большие белые, без малейшего признака загара, ноги он водружал на стеклянный столик, стоявший напротив кожаного кресла, так что на нем были видны круглые пятна — отпечатки его пяток. Леонид занимал должность начальника склада, вернее складов, потому что работу менял часто, почти ежегодно. По его словам, уходил он с очередного склада потому, что не мог сосуществовать в одном пространстве с ограниченными и глупыми людьми, которые почему-то встречались на его жизненном пути. Когда Леонид покидал рабочее место, то увозил домой любимое кожаное кресло, которое являлось его неотъемлемой собственностью. Вот и теперь оно возвышалось посередине маленькой комнаты, из чего следовало, что ему очередной раз не повезло с работой и коллективом. Несчастную сестру ожидал долгий период его душевных излияний и столь же долгий период безденежья. Именно в такие моменты Людмила любила пройтись по дорогим магазинам, витрины которых изобиловали замечательными кофточками, украшениями и косметикой. Где еще может найти утешение и зарядиться энергией женщина в тяжелый период своей жизни? Она ходила в магазин для того, чтобы «посмотреть», и одно это отвлекало ее от невеселых мыслей. После экскурсий в «мир прекрасного» она возвращалась домой окрыленной. Казалось, что скоро все наладится, и жизнь улыбнется ей не беззубой улыбкой, как часто бывало раньше.

В период душевных страданий Леонид нуждался в усиленном и улучшенном питании. Он расслаблялся в директорском кресле рядом с компьютером и телевизором, поместив между ними тарелку с горой бутербродов: классические с колбасой и сыром, с порезанной вдоль и обжаренной сосиской, с вареным яйцом, сверху которого был уложен соленый огурчик… Эту красоту создавала Людмила и, поставив на стол, тихо удалялась, стараясь не мешать. В своем тихом страдании Леонид проявлял невероятную сноровку, умудряясь одновременно играть на компьютере, переключать телевизионные каналы и запихивать в рот бутерброды, запивая пивом из любимого бокала. У этого большого человека с ранимой нежной душой в доме были его и только его собственные вещи, к которым никто не имел права прикасаться. Помимо пивного, был бокал для вина с инкрустацией в виде маленькой золотой рыбки, маленькая и большая мельхиоровые ложечки, вилка и нож, тоже из мельхиора с толстыми надутыми ручками, украшенными причудливыми узорами, большая тарелка из черного стекла и огромная чайная чашка со слоником.

Людмила мирилась с этой и другими причудами горячо любимого мужа, искренне считая, что все сполна компенсируют его честность, порядочность и верность. Об этих качествах размышляла она, сидя вечерами в одиночестве на маленькой кухне, не мешая божеству пребывать в покое. Людмила искренне верила в непогрешимость, почти святость любимого супруга, поэтому семья и все друзья единодушно и безоговорочно поверили в удивительные душевные качества этого странного и почему-то не слишком приятного человека…

Веру немного удивляла столь твердая уверенность сестры в непогрешимости супруга. Она отлично помнила, как несколько лет назад Леонид решил покинуть жену по причине ее неумения готовить котлеты и мыть полы так, как все это делала его мама. Изначально он пытался научить ее всем премудростям ведения хозяйства. Терпеливо и доходчиво рассказывал, как мама размачивает булку в теплом молоке, прежде чем смешать ее с котлетным фаршем, в какой последовательности кладет в него все ингредиенты. Он не отходил от Людмилы ни на секунду, давая ценные советы и контролируя весь процесс жарки. С благими намерениями пытался научить неумеху-жену мыть полы по всем, известным ему от мамы, правилам. Чтобы ничего не забыть, он по несколько раз в день звонил маме для консультации. Видимо, жена совершенно не поддавалась воспитанию, раздражаясь и срывая на нем гнев.

Он решил покинуть супругу тайно, когда та была на работе и ничего не подозревала об ожидающем ее ударе. Леонид аккуратно упаковал все свои чашечки и ложечки в картонные коробки. Когда работа была завершена, вызвал такси и отправился на проживание к любимой мамочке, умеющей варить и мыть по всем правилам ведения домашнего хозяйства. Он был абсолютно убежден, что мама придет в неописуемый восторг, увидев на пороге своей квартиры горячо любимого сына с креслом и игрушками из яиц «Киндер», которые он собирал особенно скрупулезно, не пропустив ни одного пингвинчика или машинки из новой серии. Упаковывая свои ценные игрушечные экспонаты, которые стояли за стеклом в книжном шкафу, занимая три полки, Леонид с раздражением заметил, что пыль с игрушек была вытерта не должным образом.

В выражении лица мамочки Леонид не распознал особой радости при его появлении на пороге ее недавно отремонтированной квартиры. Вид этой маленькой сухонькой женщины выражал немой протест против его вселения в ее светленькую и чистенькую квартирку. Зинаида Альбертовна стояла посередине дверного проема, уперев остренькие кулачки в бока. Взгляд не предвещал теплого приема. Однако, заметив коробку с изображением телевизора и приятным названием «Сони», она сменила гнев на милость, вовремя вспомнив, что ее телевизор сломался, лишив возможности наслаждаться бесконечными сериалами.

Зинаида Альбертовна поселила сына в большой комнате своей двухкомнатной квартиры, в которой проживала вместе с мужем и постоянно ноющем котом Иннокентием. Его кошачий туалет находился на балконе большой комнаты. Пребывавший в весьма преклонном возрасте кот вынужден был посещать его достаточно часто, оповещая о своих потребностях протяжным ноющим мяуканьем. Атмосфера в доме была достаточно напряженной, и подселение еще одного жильца ее не разряжало… Известие, что сын покинул жену, не обрадовало Зинаиду Альбертовну, чему Леонид был крайне удивлен. Маменька столько раз повторяла, что Людмила не пара для ее сына и, что совершенно возмутительно, была старше его на четыре года! Возможно, она сама соблазнила ее тридцатидвухлетнего младенца и теперь требует, чтобы он пахал как раб на галерах, при его слабом здоровье и быстрой утомляемости. Алчная волчица! Однако теперь, когда он белый и красивый вернулся, наконец, в отчий дом, мать не проявляла должной радости. Его почти новенький телевизор перекочевал в комнату к маменьке, оставив Леонида в полном одиночестве, которое только кот разделял с ним своим душераздирающим стоном каждые полчаса, требуя открыть балконную дверь.

Весь вечер, не зажигая света, Леонид просидел в директорском кресле, погрузившись в размышления. В той же позе и задумчивости он встретил рассвет…

***

Без сна пребывала и Людмила. Вечером, вернувшись домой после работы и не обнаружив телевизора, первой мыслью было, что их обокрали. Воры похитили самое ценное — новенький плазменный телевизор. Затем взгляд упал на застекленные полки в книжном шкафу, где стояла коллекция игрушек, извлеченная Леонидом из яиц «Киндер». Полки тоже были пусты! Людмила бросилась к бельевому шкафу, где под старым одеялом хранились их общие с мужем сбережения. То, что она там увидела, потрясло больше всего. Деньги исчезли почти все. Их и было немного, но вор был не лишен последней капли совести и оставил ей ровно столько, чтобы она не умерла с голода до зарплаты. Еще он оставил проездной на метро, ее проездной в розовом маленьком чехле, на который она собственноручно наклеила для красоты желтую бабочку. Помнила, что два дня назад отдала свой проездной Леониду, но так и не забрала его до сих пор. Мозг готов был закипеть от напряжения. Она принялась открывать все ящики, но не обнаружила ни одной вещи мужа. Самым волшебным образом исчезли какие-то незначительные, на ее взгляд, предметы: маникюрные ножницы, мельхиоровые ложки, кое-что из посуды… Все эти вещи объединяло одно — они принадлежали Леониду. Не мог же вор быть отпетым женоненавистником и побрезговать ее вещами. Людмила вытащила из шкафа свое последнее приобретение — кофточку в голубой цветочек. Новенькая она висела на самом видном месте в шкафу, и магазинная этикетка болталась на веревочке. Вор не мог быть полностью лишен вкуса, чтобы не украсть такую чудесную вещицу. Людмила приложила кофточку к себе и улыбнулась — как же она ее освежала и подходила к рыжим волосам и карим глазам. Очень удачное приобретение! Но, если это был не вор, то куда исчезли все вещи мужа? Неожиданная догадка больно кольнула прямо в сердце. Она поняла, что сам Леонид забрал свои вещи. Но зачем и где сейчас он сам?! Людмила несколько раз пыталась до него дозвониться — тщетно. Она даже не могла заплакать, такое недоумение вызвал у нее поступок мужа. Почему он так поступил с ней, в чем причина его побега? Именно побега, иначе она не могла назвать все произошедшее. Вчера еще все было хорошо, а в субботу они вместе планировали поход в кино. Людмила так и просидела на кухне до самого утра, наблюдая через окно за движущимися по дороге машинами, размышляя о случившемся…

***

Как только часы показали шесть часов утра, Людмила набрала номер сестры. Вера, не подозревая о произошедшей трагедии, весело прощебетала в трубку утреннее приветствие, но услышав в ответ загробный голос, перепугалась не на шутку. Поступок Леонида вызвал у нее не меньшее удивление, чем у сестры. Все, что касалось этого человека, всегда было неразрешимой загадкой. Весь день они ломали головы, обсуждая возможные варианты, которые побудили Леонида совершить побег. Людмила во всем винила только себя. Предполагала, что плохо заботилась о муже, не была достаточно участливой к его страданиям, не любила его маму, придумав ей кличку «Злобный гном». Она нашла по меньшей мере миллион причин, из-за которых Леонид уже давно должен был ее покинуть. Лишь в силу своего терпения и доброты, он сделал это только сейчас, не выдержав ее непонимания и черствости. Вера пыталась переубедить сестру и открыть ей глаза на его непорядочность и хитрость. Людмила ничего не хотела слышать. Для нее Леонид был, есть и будет почти святым существом с непогрешимой душой. Бутылка вина, приобретенная Верой для утешения, быстро опустела, не принеся долгожданного облегчения. Людмила все так же сидела на маленьком диванчике на кухне и тихо повторяла, обливаясь слезами:

— Как он мог жить с такой ужасной женщиной, как я?

Она была совершенно глуха ко всем призывам Веры.

Вечером в опустевшей квартире раздался телефонный звонок. Вера наблюдала, как сестра безучастно подняла трубку. Вдруг лицо ее преобразилось, глаза засверкали, а через мгновение, прокричав

— «Конечно, бегу!», умчалась, как ветер, как ураган, сметая все на своем пути, оставив Веру в полном недоумении.

Оставшись одна, Вера продолжила размышления. Возможно, Леонида похитили и требуют выкуп, а ее несчастная сестра помчалась добывать деньги. Тогда возникает другой вопрос, где же все игрушки из яиц «Киндер» и другое барахло Леонида? Может, зря Вера думала, что все это лишь дурацкие предметы дурацкого мужчины. На самом же деле они представляют собой немалую ценность, поэтому теперь за ними охотится какая-то бандитская группировка. В самом разгаре умозаключений открылась входная дверь, и на пороге появилась измученная страданиями, но улыбающаяся сестра. Все оказалось гораздо прозаичнее, чем можно было себе представить.

Леонид сам позвонил жене и предложил встретиться, чтобы все объяснить. По его заверению, нервный срыв стал причиной ухода. Но, приехав к маме, он понял, что без Людмилы жизнь ему не мила. Жена была совершенно права, называя его маму «Злобный гном». Как он сам раньше не замечал этого? Возмущению Леонида не было предела. Бедная Людмила даже забыла спросить, почему его мама забрала телевизор, кредит на который она лично оформляла на работе и выплачивала вместе с процентами. Она очень боялась спросить, вернется ли ее обожаемый герой в их, ставший таким холодным за один вечер, дом. Убедившись, что все так же любим, Леонид поинтересовался, не захватила ли она с собой чего-нибудь вкусненького. Узнав, что ничего нет, как и денег, крайне огорчился, проканючив привычное «У тебя никогда ничего нет», чем вызвал у Людмилы нежнейшее чувство умиления. Она подумала, что все налаживается и совсем скоро они заживут нормальной и очень счастливой жизнью. Когда Людмила рассказывала о своей встрече с мужем Вере, та еле сдержала приступ тошноты и, сославшись на плохое самочувствие, отправилась к себе домой, оставив сестру пребывать в счастливых мечтаниях.

Вера только успела перешагнуть порог квартиры, как зазвонил домашний телефон. Интуиция не подвела — это была Людмила. На этот раз она была озабочена вопросом, что приготовить и отнести мужу, потому что он очень голодный, а позаботиться о нем некому. Леонид назначил встречу в парке у маминого дома, чтобы прогуляться и заодно что-нибудь пожевать. Вера посоветовала накормить его фирменными котлетами.

Леонид был всеяден, а что касается котлет, то Людмила готовила их каждый третий день в количестве, рассчитанном на три дня. Проще говоря, котлеты в их доме почти никогда не переводились, поэтому Вера назвала их фирменными. Это был своего рода укол, только в мягкой форме. В другой ситуации сестра сразу же поняла бы издевку, только не теперь.

— Конечно, — прощебетала она в трубку и помчалась замешивать фарш по рецепту «Злобного гнома».

Вера злилась, но в то же время понимала и жалела Людмилу. Все, происходящее с сестрой, похоже, как две капли, на ее отношения с Геннадием. Тот имел такую же привычку куда-то исчезать, оставляя ее в полном одиночестве и непонимании. Как и сестра, во всех неудачах Вера привыкла винить только себя.

Свои проблемы всегда видятся более сложными, поэтому порой кажется, что решить их невозможно. С проблемами других людей дело обстоит иначе. Все понятно, а принятие решения не вызывает никаких затруднений. Вера подумала, что было бы здорово, если бы этот ужасный Леонид больше никогда не объявлялся и навсегда исчез из жизни сестры. Конечно, Людмила бы немного пострадала, но потом по-другому взглянула бы на жизнь, на мужа и на себя. Скорее всего, она бы встретила нормального мужчину и поняла, что счастливая женщина — не та, которая живет на минном поле и радуется, что судьба даровала ей еще один день, а та, которая живет и знать не знает о существовании этого поля. Но, судя по всему, радоваться сестре было еще рановато. Леонид был не настолько глуп, чтобы оставить тепленькое местечко надолго. Вере казалось, что все это он задумал для того, чтобы окончательно подчинить себе жену. Человеком, лишенным собственных желаний, управлять легко и просто. Все случилось именно так, как задумал Леонид и как предсказывала Вера. Пробегав с макаронно-котлетной помощью пару недель и окончательно вымотавшись, Людмила упросила дорогого супруга вернуться домой. Он, конечно, немного поломался, вызвав тем самым у жены безумную панику. Увидев именно тот страх в ее глазах, на который рассчитывал, Леонид позволил себя уговорить. Он въехал в дом на «белом коне», перевезя обратно все барахло. Конечно, кроме их новенького плазменного телевизора. Кто будет вспоминать о таких мелочах в момент великой радости. Мама Леонида тоже испытала невероятное облегчение, когда через две недели любимый сынок съехал, оставив ей в полное распоряжение прекрасный телевизор. Таким образом радость посетила сразу два семейства.

История с уходом Леонида почти забылась. Вспоминали о ней, как о первом испытании, с которым сталкиваются все молодые семьи. Однако случай этот окончательно убедил Веру в том, что Леонид — темная, не заслуживающая ни малейшего доверия, личность.

***

Подняв трубку телефона, Вера не ожидала услышать расстроенный голос сестры вместо обычного радостного приветствия. Людмила сообщила, что у нее есть неприятные новости, которые касаются Леонида. Говорить по телефону она не хотела, потому что все очень секретно.

Вера убегала на встречу в редакцию, поэтому пообещала позвонить сразу, как только освободится.

— Держись и не падай духом! — постаралась приободрить она сестру. Радостного настроения как не бывало.

Вера не допускала мысли, что событие, так или иначе связанное с Леонидом, может быть хоть сколько-нибудь приятным. — Наверное, он опять остался без работы, — размышляла она.

Эта версия сразу отпала. Леонид не работал уже несколько месяцев, и сестра жаловалась, что ей не хватает денег для его усиленного питания.

— Может, его, наконец, взяли на работу, а Людмила не хочет отпускать? — Вера на секунду представила, если бы Леонид сидел в ее квартире и хомячил ее бутерброды… Неужели это зрелище смогло бы вызвать у нее приливы счастья и любви… Вера терялась в догадках, поэтому решила больше не мучить себя, а спокойно идти на встречу в редакцию. Но версии возникали в ее голове потоком, не давая покоя.

— Может, он опять вывез все свои игрушки к маме, не желая слышать упреков жены по поводу вечно безработного состояния. Тогда эти слезы к счастью, — подумала Вера, желая сестре скорейших изменений в жизни.

Она понимала, что ослепшая от собственной благодетели Людмила ни за какие коврижки не согласится расстаться с Леонидом, поэтому в тайне надеялась, что он сам избавит сестру от своего присутствия. Конечно, это не принесет немедленной радости и счастья, но со временем она поймет и сможет разобраться в себе, в собственных желаниях и стремлениях. Ведь так важно осознать, чего ты хочешь, иметь возможность посвящать хоть небольшую часть времени приближению своей мечты. Вере всегда казалось, что сестра живет какой-то чужой, не предназначенной ей, тяжелой и напряженной от постоянных стрессов жизнью, что она угнетена и совершенно несчастна, растворившись в муже и полностью прекратив заниматься собой. Не понимая, что ее жизнь так же неповторима и может быть счастливой. Единственной радостью были встречи с сестрой, их общие походы по магазинам, в театры и на выставки. Леонид не терпел никакой инициативы жены и не воспринимал всерьез ее увлечения и желания. Постепенно Людмила и сама перестала думать о них, погрузившись в неосознанный сон. Произошел невероятный обман, и она начала принимать интересы мужа как собственные. Вера очень хотела «разбудить» сестру, заставить ее смотреть на себя и на мир вокруг другими глазами. Она прекрасно понимала, что это состояние то ли сна, то ли гипноза не исчезнет само собой, а закончится лишь тогда, когда манипулятор исчезнет из ее жизни. Как знакомо было это Вере, ведь еще совсем недавно ей с трудом удалось избавиться от подобного манипулятора… Она снова поморщилась, и даже мурашки поползли по телу только при одном воспоминании о Геннадии.

***

Запрыгнув в свою видавшую виды зеленую машинку, Вера покатила в редакцию. Ее воображение рисовало все новые картины, где Леонид ни разу не предстал в приятном образе. Вера уже начинала корить себя за возможно предвзятое к нему отношение и даже искала причины такой большой нелюбви.

Она не заметила, как доехала. Припарковав машину, бегом поднялась на второй этаж и постучала в кабинет редактора. Владимир Сергеевич был главным редактором и владельцем небольшого, но успешного издательского дома «Три кита». Он удачно совмещал не только обязанности редактора и владельца, но и успешного бизнесмена.

Вере было приятно встречаться и разговаривать с ним. Ее удивляло, как у человека с таким мягким характером получается четко руководить коллективом и организовывать работу так, что издательство может заниматься не только хорошо оплачиваемыми рекламными заказами, но и вкладывать деньги в издание книг новых, порой неизвестных авторов. Владимир Сергеевич не отказался и от услуг художников, считая, что книги с иллюстрациями смотрятся «живее» и более интересны читателям. Многое, что он делал, шло вразрез с общим пониманием ведения бизнеса. Несмотря на это, почти все его проекты были успешны.

***

Владимир Сергеевич Сивцов — среднего роста слегка полноватый симпатичный мужчина пятидесяти двух лет. Он был женат.

«Как такой спокойный и умный мужчина, — думала Вера, — мог уживаться под одной крышей с женщиной, имеющей необычайный талант устраивать истерику или находить повод для обиды там, где, казалось бы, для этого нет ни малейшей причины?»

Ларочку, так звали жену Владимира Сергеевича, Бог наградил именно таким удивительным даром. Все в ней было необычно, хотя с виду ничем не отличалась от других женщин сорока с небольшим лет. Она была невысокого роста, но с весьма выдающимися формами. Невысокий рост всегда был для нее поводом для огорчения. Прочитав в каком-то модном журнале, что необходимо сооружать высокие прически, которые зрительно удлиняют шею, и носить каблуки, если хочешь выглядеть выше и стройнее, Ларочка до мозга костей впитала эти правила и свято их соблюдала. Закрутив свои белокурые волосы в высокий пучок и надев десятисантиметровые каблуки, она, при росте сто пятьдесят восемь сантиметров, приобрела заветные пятнадцать и могла чувствовать себя почти что девушкой с обложки.

Владимир Сергеевич был третьим мужем Ларочки. С двумя прежними она сумела сохранить дружеские или, как ей казалось, родственные отношения.

Первый раз Ларочка вышла замуж довольно рано по большой любви. Она сразу переехала в однокомнатную квартиру мужа. Они прожили вместе душа в душу четыре года, после чего благополучно развелись, но так и остались проживать в одной квартире, не имея возможности ее разменять. Сюда же Ларочка привела второго мужа, за которого вышла опять же по большой любви. Общую комнату разделили большим платяным шкафом. После чего принялись налаживать свой быт в теперь уже отдельной части все той же квартиры. Слабо верится, что новый и старый мужья испытывали симпатию друг к другу, но в доме сохранялась мирная и спокойная атмосфера. Ларочка родила сына, и двое мужчин помогали управляться с малышом и воспитывать его в силу своего понимания. Ей удалось прожить в браке со вторым мужем тоже четыре года, после чего супруги благополучно развелись. Ларочка наотрез отказалась проживать в одном отсеке с теперь уже чужим ей человеком, и он был отселен за платяной шкаф к первому мужу. Так и жила Ларочка с сыном и двумя бывшими мужьями в одной квартире, пока не познакомилась с Владимиром Сергеевичем. Он стал ее третьим мужем. Оставив гнездышко с бывшими мужьями и подросшим, ставшим очень похожим на своего отца, а от этого еще более невыносимым, сыном, Ларочка перебралась в просторный загородный дом нового супруга. Она не забывала бывших мужей и кровиночку, довольно часто навещала, внося в их налаженную тихую жизнь свежую струю. После чего их семейный улей не мог успокоиться несколько дней.

Сначала Владимир Сергеевич ревностно относился к визитам Ларочки к бывшим мужьям, но, когда сам однажды посетил старое жилище своей любимой, то ревность быстро улетучилась, уступая место жалости и пониманию. Он даже предлагал помочь материально, чтобы два бывших мужа смогли разъехаться, но те отказались. Это предложение вызвало ужас у обитателей странной квартиры. Они уже не представляли себе другой жизни, друг без друга и без их единственного сына. Так и остались жить втроем, а Ларочка приезжала к ним почти каждую неделю, желая проконтролировать, не появилась ли в ее отсутствие какая-нибудь чужая мадам, способная внести разлад в устоявшуюся жизнь. Сынок вырос в усатого подростка, не выпускающего из рук книжку, превратившись в точную копию своих отцов.

У Ларочки был другой дом, другой муж и другая жизнь. Изменилось все, прежним остался только ее характер, а также непревзойденный талант надувать огромного слона из маленькой мухи.

Вера часто вспоминала один случай, который скорее напоминал анекдот, нежели реальную историю. Ей довелось стать свидетелем сцены, которая произошла в загородном доме редактора. Она должна была срочно встретиться с Владимиром Сергеевичем, чтобы обсудить внесенные в макет изменения, прежде чем отдать работу в печать. Владимир Сергеевич немного приболел и остался дома. Он попросил, чтобы Вера сама приехала к нему. Была середина лета, погода стояла жаркая, знойная. Как умудрился редактор подхватить простуду, непонятно. Когда Вера приехала, то застала его сидящим в саду в плетеном кресле в тени огромной раскидистой яблони. Она принесла из дома второе кресло, и они приступили к обсуждению.

Через какое-то время жена Владимира Сергеевича вернулась домой. Она въехала во двор на своей блестящей новенькой Volvo.

— Вот и Ларочка приехала, — сообщил Владимир Сергеевич, глядя на жену, нервно выходящую из авто. Покой сразу был нарушен. Хотя ничего не произошло, но в воздухе чувствовалось напряжение.

Хозяйке все было не по нраву. То газон плохо пострижен, то стулья неподходящие из дома вынесли, то приближающийся дождь вызывал раздражение. На любые попытки мужа сгладить ситуацию, Ларочка злилась еще сильнее.

— Я даже и не знаю, как мне себя вести. Чтобы я не сказал, все вызывает у нее раздражение. Не поймешь вас, женщин… — с грустью в голосе попытался пошутить и сгладить неловкую ситуацию Владимир Сергеевич.

— Возможно, вам стоит обратиться к психологу! Глядишь, что-то и прояснится. Совет какой-нибудь даст и поможет понять загадочную женскую душу, — предложила Вера.

Владимир Сергеевич задумался, а потом неожиданно быстро согласился, как будто сам уже обдумывал такое решение. Он пожаловался, что Лара очень изменилась в последнее время, с ней стало трудно найти общий язык. Может быть, специалист сможет объяснить причину этих трансформаций. Сказал, что и раньше у жены был весьма непростой характер, но сейчас сдерживаться становится все сложнее. Потом вспомнил, что его знакомые говорили об одном очень хорошем психологе, который помог им преодолеть семейные неурядицы, и только благодаря его советам удалось сохранить семью.

***

В этот раз, придя к Сивцову в кабинет, Вера сразу обратила внимание на то, как он изменился. Владимир Сергеевич заметно похудел, сделал другую прическу, а свой неизменный серый костюм заменил на бордовые брюки и зеленую рубашку. Веру очень удивило подобное преображение. Она знала своего начальника много лет, но таким не видела никогда. Справедливости ради нужно сказать, что теперь Владимир Сергеевич выглядел более молодым и подтянутым, даже в глазах появился блеск. Вере было безумно интересно, что же послужило причиной таких изменений.

«Возможно, это любовь, — подумала она, — интересно было бы посмотреть на его избранницу, наверное, кто-нибудь из красоток, работающих в редакции. А как же Ларочка?»

На этот раз встреча с редактором закончилась очень быстро. Его телефон постоянно звонил, отвлекая от разговора. В результате обсуждение проекта решено было перенести.

— Понедельник — день тяжелый, — пробубнила Вера себе под нос, выходя из кабинета. Больше всего она сожалела о том, что не смогла ничего выяснить о причине разительных перемен во внешности начальника. Получив у секретаря рукопись новой книги, которую предстояло оформить, она могла спокойно делать первоначальные эскизы. Спускаясь по лестнице, ведущей к выходу, успела прочитать небольшой отрывок. Текст показался интересным, и она уже начала погружаться в мысли о предстоящей работе. Представляла лицо мальчика — главного героя. Фантазия ее была безгранична, в голове рождались образы, которые она тут же отображала в рисунках. Как правило, авторы были очень довольны и говорили, что именно такими видели героев своих книг. В этот раз возник образ рыжеволосого мальчугана с озорными огромными глазами василькового цвета.

«Волосы у него будут такими же рыжими как у сестры с такими же непослушными кудряшками», — решила Вера.

И тут она вспомнила об утреннем неоконченном разговоре с Людмилой и обещании позвонить. Вера спустилась в небольшое кафе на первом этаже. В это время людей было немного. Заказав чашку кофе, она заняла место за столиком в углу, и набрала номер.

***

Вере показалось, что Людмила схватила трубку еще до того, как прозвучал звонок, таким молниеносным был ее ответ. До начала разговора она надеялась, что все неприятности сестры оказались лишь небольшим недоразумением и все наладилось, и она снова услышит в трубке веселый голосок. Вера сообщила, что свободна и может явиться к Людмиле прямо сейчас, на что та прошептала в трубку, чтобы сестра не заходила к ним, а приехала через двадцать минут в сквер в квартале от дома.

«А где же “целую” или хотя бы “до встречи”? — удивилась Вера, — Значит, неприятности не оказались недоразумением…»

Опоздав к назначенному времени минут на десять, Вера еще издали увидела сестру, нервно шагающую взад-вперед, от чего ее рыжие кудряшки, освещенные ярким солнцем, казались золотым шаром. Вера еще раз подумала, что именно с такими золотыми волосами должен быть герой в новой книге.

Людмила нервно прохаживалась по аллее.

Сейчас многие говорят по мобильному телефону, поэтому вид разговаривающей сама с собой и размахивающей руками женщины не вызывает у прохожих удивления. Людмила даже не заметила приближения сестры, пока та не окликнула ее. Она вздрогнула от неожиданности и уставилась на Веру огромными испуганными глазами.

«Что-то серьезное, — подумала Вера, увидев сестру в таком состоянии, и ей вспомнился день, когда Леонид ушел из дома со всеми своими игрушками. Именно тогда у Людмилы был такой взгляд. — Он снова ушел к маме, — воображение тут же нарисовало белотелого Леонида, торжественно марширующего к маме с большой кружкой со слоником в вытянутой руке. — Ну почему в голову лезет такая чепуха! — возмутилась она своим фантазиям».

Сестры обнялись, и Вера почувствовала, как судорожно задергались хрупкие плечики Людмилы.

«Что на этот раз сотворило это существо, — размышляла Вера, гладя Людмилу по рыжим кудряшкам, молча, безо всяких вопросов, давая ей возможность выплакаться, прежде чем приступать к расспросам.

А может, Леонид умер, а я все думаю о нем плохо, — на этот раз воображение нарисовало Леонида, лежащего в гробу, почему-то в его привычных домашних трусах со все еще зажатой кружкой в руке, из прошлой воображаемой картины.

— Привязалась же ко мне эта проклятая кружка! — с досадой буркнула Вера.

— Какая кружка, ты о чем? — шепотом спросила Людмила.

— Это я о работе. Что случилось, Леонид жив? — на всякий случай сразу поинтересовалась Вера.

— Да что ему сделается! Это существо живее всех живых, особенно в отдельных местах! — срываясь на плач, прошмыгала Людмила.

«Ага, назвала его существом, значит, все-таки к маме с кружкой. А что за такие отдельные живые места обнаружены у Леонида?»

Сестры уселись на свободную скамейку в тени, и Людмила приступила к рассказу. Все оказалось весьма прозаично, противно, но абсолютно непредсказуемо.

***

— Ты же знаешь, — напомнила Людмила, — я никогда не лезу в дела мужа.

— В этом твоя ошибка, — заметила Вера.

— Леонид снова остался без работы. очень страдал из-за этого, а я поддерживала его, как могла.

«Да уж, — подумала Вера, — знаю я эти страдания. Один лежит и пухнет, а другой — маленький и рыжий, — Вера с нежностью посмотрела на склоненную голову сестры, — работает на этого бегемота».

— Он сказал, что усиленно ищет новую работу, — продолжала Людмила. — Я старалась, чтобы муж хорошо питался и не думал, что я люблю его только тогда, когда он приносит зарплату.

Таких слов Вера не ожидала услышать даже от своей сестры.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула она, хотя заранее настраивала себя, что не будет нервничать. — Он уже давно плотно сидит у тебя на шее, щелкает по носу и потешается над твоей наивностью.

Вера давно пыталась заставить сестру взглянуть на всю эту ситуацию под другим углом, задуматься и сбросить, наконец, непосильную ношу. Хотелось взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока мысли не заработают в правильном направлении. Но, судя по выражению лица, Людмила не слышала ни единого слова и продолжила свое повествование, не обратив никакого внимания на раскрасневшуюся и пыхтевшую, как кипящий самовар, пребывающую в страшном гневе Веру.

— Представь, на днях приношу Ленечке бутерброды и совершенно случайно поднимаю глаза на экран монитора. Ты только не подумай, что я следила или не доверяла! Нет, это вышло совершенно случайно…

Тут Людмила принялась оправдываться и извиняться, словно виновата в том, что увидела.

— На экране были фотографии Леонида с какой-то ужасной женщиной! Они смотрели друг на друга влюбленными глазами, и он нежно обнимал ее за талию. Муж вел переписку с этой теткой, совершенно не стесняясь моего присутствия! Когда понял, что я все увидела, то набросился на меня и начал кричать, чтобы не совала свой нос в его дела.

Людмила вытащила из сумки фотографию влюбленных голубков, которые скорее напоминали болотных жаб.

— Я бы еще смогла понять, если бы он нашел себе какого-нибудь тонконогого кузнечика с силиконовой грудью и рыбьими губами, как сейчас модно. Вера, скажи мне, ради Бога, неужели я такой урод, что даже этот подержанный дирижабль выглядит лучше меня?! — в отчаянии прокричала Людмила. — Представь, он сидит на сайте знакомств!

Вера не верила ни своим ушам, ни своим глазам. Этот флегматичный бегемот, способный только пережевывать пищу и переключать кнопки, ходит налево?!

— Как ты отреагировала, узнав об этом? — спросила Вера.

— Я устроила дикий скандал и потребовала, чтобы Леонид показал мне всю переписку. Сначала он отказывался, кричал, но потом сдался и показал. Я пришла в ужас! Он сказал, что все эти женщины с сайта — его друзья, а их восхищенные комментарии с эротическими намеками поднимают его самооценку, тогда как я ничего не вижу, кроме готовки еды. Помнишь, он купил в прошлом году атласный розовый галстук цвета бешеного поросенка, ты еще смеялась над ним? Так вот, на фото он в этом галстуке!

Вера просто потеряла дар речи от услышанного. Единственное, что смогла выдавить из себя:

— Не может этого быть! Кому нужно такое чмо?

***

Все произошло несколько недель назад, и несчастная Людмила даже словом не обмолвилась об обрушившимся на нее горе. Все это время она вела разведывательные мероприятия, пытаясь узнать, насколько серьезны чувства Леонида к даме на фотографии.

Объект страсти носил имя Регина. Она была немолода и не слишком хороша собой. Выглядела лет на десять старше худенькой и подтянутой Людмилы. Проживала с родителями в небольшом городке. Любимое ее занятие — общение на сайтах и размещение там своих фотографий и кулинарных изысков. Ей нравилось давать блюдам необычные названия. Так отварная картошка с кусками жареного сала именовалась «Дивная ночка». Что она этим хотела сказать? Возможно, намекала на бессонную ночь после переедания…

— Милая, родная, гони ты этого похотливого бегемота прочь! — пыталась убедить сестру Вера.

Но Людмила пыталась что-то понять и что-то изменить. Просила мужа определиться и сделать выбор, вела с ним спокойные беседы, тогда как сердце у самой разрывалось от обиды. Леонид называл свои новые отношения дружбой и гордо заявлял, что друзей не предает. Регина воспринимала эти отношения несколько иначе. Она писала Леониду письма, наполненные страстью, не забывая прикреплять к ним новые фотографии. Картошку с салом сменяли супы, салаты и пироги, имеющие странные названия с сексуальным подтекстом. Казалось бы, какое название, наводящее на сладострастные мысли, может иметь суп? Регина могла так назвать это блюдо, что ни одна добропорядочная мать и жена никогда не взялась бы за его приготовление.

Накал страстей в семье сестры достиг своего апогея. Людмила уже не пыталась убедить или хоть как-то влиять на блудного мужа, просила его только об одном — уйти, чтобы не видеть и не чувствовать боли от бесконечных измен и такого же бесконечного вранья. Леонид плакал, жаловался на болезнь и убегал с телефоном в ночь, ища утешения в разговорах со своим новым «другом», при этом не желая покидать квартиру жены.

Все закончилось внезапно. Однажды Людмила возвратилась домой и обнаружила, что вещи супруга исчезли вместе с ним самим. Все произошло как и в первый раз: тихо, тайно, трусливо. Только теперь она знала точно, что это навсегда, пути к возвращению уже не будет.

Сил на слезы не осталось. Не раздеваясь, она легла на диван, натянув одеяло до подбородка. Хотелось согреться. Внутри было холодно, пусто и спокойно. Казалось, что все, случившееся с ней, — просто страшный сон, который скоро закончится.

Сон пришел сразу, навалился и увлек ее с собой, то ли в другой мир, то ли в другую жизнь.

***

После ухода мужа жизнь Людмилы продолжалась по инерции. Все как обычно. Чашка кофе утром, вкуса которого она не чувствовала. Рабочий день проходил незаметно, не оставляя в памяти воспоминаний и эмоций. Ужин — он был, а может, его не было вовсе… Это были странные ощущения времени и событий. Словно наблюдала жизнь со стороны, как кино, как жизнь другой незнакомой ей женщины. Людмила никогда не думала, что такое возможно. События не оставляли воспоминаний, запахи и вкус исчезли, вокруг была только пустота. В голове возникал один и тот же вопрос: «Почему?» Людмила нашла в интернете страничку Регины и бесконечно заходила туда, чтобы посмотреть на появляющиеся новые фотографии. Регина продолжала придумывать к ним названия. Фото с пожирающим макароны Леонидом называлось: «Наконец мы обрели друг друга», а с Леонидом, жующим пирог: «Никто не отнимет у меня мое счастье». Складывалось впечатление, что обжорство занимало основную часть жизни влюбленных. Людмиле всегда казалось, что счастье — это тайна, которая принадлежит только двоим, и не нужно кричать об этом и выворачивать наизнанку свой маленький мир.

Когда она показала фотографии Вере, та не смогла сдержать хохота, несмотря на страдающее выражение лица сестры.

— Чего же это они никак не наедятся?! — воскликнула Вера, еле сдерживая слезы от смеха. — Подумай, мало того, что ты избавилась от прожорливого бегемота, так еще можешь наблюдать весь этот цирк, не выходя из дома и совершенно бесплатно!

Людмила пока не могла разделить веселья сестры. Вера продолжала веселиться, рассматривая фотографии и читая подписи к ним. Открыв очередную, она начала хохотать так, что слезы ручьями полились из глаз. На нем были все те же два персонажа. Леонид снова был с набитым ртом. Эта фотография имела название: «Два лебедя в одном гнезде».

— Какие же это лебеди? Скорее, две объевшиеся жабы! — захлебываясь от хохота, простонала Вера.

Людмила, глядя на плачущую от смеха сестру, тоже не смогла удержаться. Теперь уже вдвоем они смеялись над фотографиями. Вера всегда считала, что любую неудачу можно преодолеть, если над ней посмеяться. От смеха страхи рассеиваются и все плохое отступает. Людмила скоро справится со своей бедой — первый шаг к победе уже сделан.

Вера старалась не оставлять сестру одну и проводила с ней как можно больше времени, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. Людмила страдала не потому, что Леонид теперь проживал с другой женщиной, а из-за рухнувших надежд и обманутой веры в этого человека. Она сама придумала и наградила его лучшими человеческими качествами. Теперь все лопнуло, как мыльный пузырь. Неужели это был только выдуманный ею мир, не имеющий никакой связи с реальностью?

Вера старалась взбодрить сестру, в сотый раз рассказывая о своих переживаниях и несчастливых отношениях, приводила примеры преодоления подобных ситуаций. Но достучаться до сознания Людмилы было непросто. Вместе с верой она потеряла и интерес к жизни. Было понятно одно — сестру надо немедленно спасать.

***

Однажды Вера приехала к Людмиле с бутылкой шампанского и новой идеей, вернее, с двумя, пришедшими в голову почти одновременно.

Первой идеей был визит к психологу. Когда человек хочет помочь ближнему, но не знает, как это сделать, советует обратиться к специалисту. Вера была уверена, что не каждой женщине так повезло, как ее сестре. Многие совершают ошибку, выходя замуж необдуманно, второпях. И мучаются всю жизнь с нелюбимым из боязни остаться одной или не желая лишать детей отца, либо еще по каким-то причинам. А тут такая удача — он ушел сам и при этом вынес весь хлам из дома. Не каждому так везет… Но вряд ли Людмила сейчас могла с ней согласиться.

— Тебе нужна профессиональная поддержка, — Вера пыталась найти правильные слова, способные убедить сестру. — Психолог поможет обрести уверенность в себе и ответит на твое бесконечное «почему». Всегда важен взгляд со стороны.

— Ладно, я подумаю, — произнесла Людмила ворчливым тоном, взвешивая все «за» и «против». — А какая вторая гениальная идея?

— Я думаю, что тебе нужно выйти замуж, — выпалила на одном дыхании Вера.

Людмила даже рот открыла от удивления. На некоторое время воцарилось полное молчание.

— Вера, милая, за кого?! — удивилась сестра. На обдумывание этой идеи не потребовалось много времени. В этот раз мозг сработал намного быстрее. — Ты же знаешь, что у меня на работе бабский коллектив, а мужчина у нас только один — директор Павел Иванович. Этот старый мухомор, к тому же глубоко и безнадежно женатый.

— Так, мне это уже нравится, — весело подмигнула сестре Вера. — И глаза заблестели и румянец на щеках появился! А то сидишь тут, как моль шуршишь чего-то. Все, хватит! Не хочешь замуж за мухомора Павла Ивановича — не надо! Найдем тебе боровика Ивана Павловича!

— Где же мы его найдем? — живо заинтересовалась Людмила, не имея ничего против боровиков.

— Это и есть моя вторая абсолютно гениальная идея, — бодро сказала Вера, подняв вверх указательный палец. — На эту мысль меня натолкнул твой, вернее, теперь уже не твой Леонид. Боровика мы будем искать в интернете!

Людмила принялась воплощать в жизнь обе идеи Веры, несмотря на первоначальное сопротивление. Кто-то из ее знакомых уже обращался к подобному специалисту и очень хорошо о нем отзывался. Людмила уже не помнила, когда и кто это был, но помнила, что отзывы были положительные. Тогда она записала его номер телефона. Так, на всякий случай.

Имя психолога было крайне редкое и казалось каким-то таинственным. Ее звали Агния. Людмила позвонила и записалась на прием на следующую среду. Ей понравился голос, ответивший по телефону. Спокойный, чуть низковатый и очень приятный.

Теперь следовало заняться поисками нового мужа.

***

Прежде всего необходимы хорошие фотографии. Людмила позвонила по нескольким объявлениям, но это оказалось слишком дорогим удовольствием. Можно было пойти в фотоателье типа «Восход». На таких снимках все выглядят как-то неестественно: странные позы, улыбка, от долгого ожидания вылета птички, похожая на гримасу… Вряд ли подобный образ сможет привлечь внимание достойного мужчины. Сестры решили, что сами попытаются сделать фото для сайта знакомств.

В выходной день Вера пораньше приехала к сестре, прихватив с собой полную сумку вещей, чтобы нарядить Людмилу перед предстоящей фотосессией. Угодить сестре было очень непросто, ей все не нравилось, не подходило по цвету, размеру или фасону. Бывали такие моменты, что Вера хотела просто задушить капризную сестрицу. Наконец одежда была подобрана, глаза накрашены, волосы уложены в прическу. Фотографироваться решили в парке. Сложив сменные комплекты одежды в большую сумку, отправились в центральный городской парк.

Приехав на место, немного расстроились, увидев большое количество отдыхающих.

— Надо отыскать тихую аллею, где мы сможем фотографироваться, — предложила Вера.

Сестры отправились на поиски подходящего места, найти которое оказалось не таким простым делом.

По дорожкам прохаживались мамы и папы с детьми, а на тихих аллеях все скамейки были заняты влюбленными парочками, мечтающими об уединении. Такое чувство, что весь город именно сегодня отправился прогуляться по парку.

Неожиданно повезло, они заметили небольшую поляну со всех сторон окруженную кустами, посередине росла маленькая, но раскидистая ива. Здесь стояли две скамейки, одна из которых, к несчастью, была занята. На ней расположился и читал газету мужчина. Рядом с ним сидела огромная рыжая овчарка, которая сразу напряглась, увидев приближающихся людей.

— Пойдем отсюда, — прошептала Людмила, — наверное, это маньяк. Сидит тут один и жертву поджидает.

— Лучше места нам не найти! Это я тебе как художник говорю, да и кусты рядом, переоденешься незаметно.

Мужчина взглянул на женщин краем глаза, что-то тихо сказал собаке и снова погрузился в чтение газеты. Пес с интересом наблюдал за действиями нежданных гостей, не издавая при этом ни звука. Видимо, он был очень умным и воспитанным. Сестры занялись своим делом, постепенно забыв о мужчине с собакой, тем более раскидистое дерево скрывало от них незнакомца.

Вера делала одну фотографию за другой. Людмила блистала в разных нарядах: вот у нее в руках появился зонтик; в шляпе с большими полями она становилась похожа на актрису из старого немого кино; изображала сорванца, надев джинсы со рваными коленками. Людмила бесконечно носилась в кусты, меняя многочисленные наряды и представая в новых образах. Сестры так веселились, что совершенно забыли о мужчине на соседней скамейке. Наверняка, его и след уже простыл. Но мужчина никуда не ушел и во все глаза восхищенно наблюдал за Людмилой.

Увидев, что Вера смотрит на него, смутился, поднял упавшую на землю газету и, тихонько свистнув собаке, быстро удалился. Проходя мимо сестер, тихо сказал: «Артистки!»

— Он ничего, симпатичный, и так на тебя смотрел… — подмигнула сестре Вера.

— Чего же тогда бросился бежать, раз я ему понравилась?

— Смутился, вот и сбежал, мужчины такие робкие… Сейчас, наверное, локти себе кусает, что не попросил номер твоего телефона.

Фотографии получились хорошие. Людмила выглядела свежей, отдохнувшей и очень счастливой. Лучшие разместили на сайте знакомств.

Поток писем лавиной обрушился на Людмилу. Она тут же позвонила Вере, чтобы сообщить о невероятном количестве желающих с ней познакомиться.

— Приезжай скорее, — весело кричала она в трубку. — Будем принца выбирать!

***

Вера никогда не думала, что существует такое огромное количество одиноких мужчин, желающих найти свою половинку. Сестры принялись рассматривать претендентов. Чем больше они читали их послания, тем меньше оставалось надежны найти даже не принца, а хотя бы просто приятного человека. Создавалось впечатление, что большинство писем написано пациентами одного всем известного лечебного учреждения. Многие из мужчин были разведены, по крайней мере так утверждали, а некоторые все еще кипели от ненависти к бывшим женам. Странно и неприятно было читать такие послания. Удивляло то неуважение, с которым они относились к своему прошлому и к прошлому своей семьи.

Еще одна немалая часть претендентов ненавидела всех женщин в целом, называя их хитрыми, коварными и алчными, но все же желая встретиться с одной из представительниц этого хищного племени.

Была еще одна группа мужчин, которые, по их словам, находились в состоянии развода, но желали бы встречаться с женщиной без каких-либо обязательств. Было понятно, что это женатые мужчины, желающие немного развлечься.

Были и такие, кто сразу называл Людмилу «любимая» или «родная», и этим тут же ставил большой и жирный крест на дальнейшей переписке.

После тщательного изучения осталось только три человека, письма и фотографии которых не вызывали немедленного отторжения.

Сестры поняли, что поиск нужного мужчины может затянуться.

***

В среду к 18.00 Людмила явилась по указанному адресу. Кабинет психолога располагался на первом этаже обыкновенной городской пятиэтажки, которую принято называть «хрущевка». Здание находилось в старой части города. Вокруг росли высокие березы и клены, высаженные заботливыми жильцами много лет назад. Из-за многочисленных деревьев создавалось впечатление, что дом расположен в тихом тенистом сквере. С жильцами встречаться необходимости не было, так как кабинет располагался с противоположной стороны и имел отдельный вход.

Поднявшись по ступенькам и потянув ручку входной двери, Людмила очутилась в небольшом, но уютном холле. Входя, она услышала, как раздался тихий звонок, оповещающий, что в помещение вошел посетитель. Посередине комнаты стояли два массивных кресла, обитых бордовым плюшем, а между ними — небольшой круглый журнальный столик.

— Агния, — представилась хозяйка кабинета и, приветливо улыбаясь, протянула руку, чтобы поздороваться.

Людмила представилась и пожала протянутую руку. Агния пригласила зайти внутрь, и Людмила шагнула в просторную светлую комнату, совсем не похожую на те кабинеты психологов, которые видела в американских фильмах.

«Где же полумрак и мягкая тахта или хотя бы диванчик, на котором я буду лежать и рассказывать о своих бедах?» — мысленно удивилась она.

Людмила с интересом принялась рассматривать интерьер. Посередине комнаты расположились три кресла, журнальный столик тоже имелся, а на нем — синяя керамическая ваза с букетом огромных ромашек. На полу лежал синий ковер, стены оклеены бежевыми обоями с нежными маленькими синими цветочками.

«Так, — подумала Людмила, — в холле все зеленое, тут — синее, наверное, чтобы невротики чувствовали себя спокойнее».

От созерцания ее отвлек вопрос:

— Хотите чай или кофе? У меня есть конфеты. Вы любите сладкое? Я и дня не могу прожить без шоколадки или конфеты.

Людмила с удовольствием восприняла это предложение, сказав, что выпьет чашку черного чая.

— Агния, скажите, а вам не страшно здесь одной? Дверь на улицу открыта, людей вокруг нет, — поинтересовалась Людмила.

— Нет, совсем не страшно, — улыбнулась психолог. У меня ведь клиентов много, идут они один за другим. Я открываю дверь, когда жду следующего посетителя, а так она всегда заперта. Мне нечего бояться. Да и врагов у меня нет. Я стараюсь помочь людям, а это всегда дает возможность дружить, а не враждовать.

Агния поставила на стол вазочку, доверху наполненную шоколадными конфетами, и две большие белые чашки в красный горох.

Людмила смотрела на них, как зачарованная. Она вдруг вспомнила, как в далеком детстве они с Верой копались в такой же вазочке с конфетами, выбирая самые вкусные. И чашки были точно такие же, как в доме у родителей. Все тут напоминало тот дом, самый лучший и самый надежный дом на свете. Конфеты — «Мишка» и «Красная шапочка» — и тогда были с такими же картинками на оберточной бумаге.

Слезы сами накатились и полились из глаз Людмилы горячими ручьями. Она понимала, что это неудобно, что пришла совсем не для того, чтобы реветь белугой на глазах у постороннего человека, а чтобы повысить собственную самооценку. Но никто не стал ее останавливать, утешать или, нервно постукивая карандашом о край стола, призывать прекратить истерику и начать разговор. Все произошло совершенно иначе. Малознакомая женщина подошла и крепко обняла рыдающую Людмилу. Она так и стояла, спокойно гладя ее по спине, давая возможность плакать столько, сколько потребует душа. А душу эту, как назло, словно бы прорвало. Слезы лились и лились, и конца не было этому слезопаду.

Через полчаса активных рыданий слезы закончились. Первая мысль, которая пришла Людмиле в голову, что она своими дурацкими слезами замочила блузку бедной женщине.

Агния ничего не сказала, хотя все плечо ее блузки было насквозь пропитано слезами.

— Так каждый будет приходить, рыдать и портить человеку вещи, а потом просить помощи… Стыдно-то как… Простите, я даже не знаю, что на меня нашло, — пролепетала Людмила.

— Ничего страшного, все хорошо, — приветливо сказала Агния и отправилась заваривать чай.

Из-за чего вдруг Людмила так расплакалась, она и сама не могла понять. Почему все стало напоминать ей родительский дом, ведь и комната была другой, и Агния совершенно не похожа на маму. Психолог была довольно высокой, с каштановыми коротко остриженными волосами, и от этого выглядела молодо, чуть старше самой Людмилы. Была в ней какая-то уверенность, исходившая от спокойного взгляда, неторопливых жестов и искренней доброжелательной улыбки. Хотелось рассказать ей все.

— Что ты вспомнила? — спокойно спросила Агния.

— Детство, старый дом, где я жила с родителями, когда была маленькая, и маму.

— Расскажи мне про свое детство. Что ты помнишь самое хорошее и приятное? — Агния попросила так просто, как могут делать только самые близкие люди.

Людмила вспоминала смешные и грустные случаи. Рассказывала так долго, что замолчала лишь от того, что не было сил открывать рот. Чувствовала одновременно усталость и невообразимую легкость. Проговорив, как оказалось, почти три часа, она уходила не из кабинета психолога, а от близкой подруги, именно такое место заняла Агния в ее сердце. Женщины обнялись на прощание, и Агния предупредила, что все последующие сеансы будут длиться примерно час, записываться нужно заранее, так как клиентов у нее очень много. Людмила записалась на несколько сеансов вперед и, окрыленная, отправилась домой.

***

Она ехала в автобусе и, уставившись в окно, пыталась проанализировать все, что произошло с ней на сеансе.

«Почему я плакала, почему мне сейчас так легко? Я пошла для того, чтобы рассказать, что Леонид меня бросил. Но о нем даже не вспомнила, а про детство рассказала все. Может быть, причина кроется где-то там, где мы пили чай в чашках в красный горох?» — думала Людмила всю дорогу, иногда уносясь мысленно в теплый родительский дом.

Приехав домой, Людмила тут же позвонила Вере, рассказав в подробностях, что с ней произошло. Затем включила компьютер и принялась рассматривать новых претендентов на руку и сердце. Не найдя достойного и на этот раз, выключила свет и первый раз за многие месяцы уснула спокойным, глубоким сном.

Людмила надеялась, что очень скоро ее жизнь наладится, а все, что случилось, забудется навсегда. Каждый раз после посещения психолога становилось легче. Там она могла расслабиться и рассказать обо всем, что волновало. Они разбирали причины злости и обид. Агния объясняла, почему реакция на какое-то событие была именно такой, помогала понять саму себя. Часто говорили о детских годах. Психолог считала, что именно в детстве нужно искать причины всех человеческих комплексов, мешающих быть счастливыми. Людмилу очень удивляло, как Агния умеет найти такие правильные слова, которые точно описывают ее состояние, как можно разобраться в дебрях человеческих мыслей и поступков, ведь даже сам человек порой не может дать ответ на собственные вопросы.

Клиентов у Агнии было много. Видимо, многие ценили ее ум, опыт и невероятную тактичность. Одну из стен кабинета полностью занимал огромный книжный шкаф, за стеклянными дверями которого находилась картотека, где аккуратно в алфавитном порядке стояли папки. В них хранились истории людей, являющихся бывшими или настоящими клиентами. Хотя вряд ли можно стать бывшим клиентом психолога. Каждому, даже очень сильному человеку иногда необходимо расслабиться или просто поделиться с кем-то своими страхами и переживаниями. Даже самые близкие люди не всегда могут оказать необходимую поддержку. Мы очень эмоционально переживаем неудачи и проблемы близких людей. Человек, нуждающийся в помощи, часто сам вынужден утешать и успокаивать не на шутку взволнованных родственников, вместо того чтобы выговориться и получить необходимую помощь.

***

Интернетное общение занимало немало времени, но не приносило желаемого результата. Несколько раз Людмила даже ходила на свидания с наиболее симпатичными, на первый взгляд, кавалерами.

Один пригласил ее на прогулку в парк, где, прохаживаясь по аллеям, рассказывал о своей жизни. В основном рассказы его были посвящены маме. Это, конечно, приятно, что сын так любит и уважает родительницу, но… Во-первых, Людмила уже была знакома с таким проявлением сыновней любви. Во-вторых, не на первом же свидании посвящать рассказам о маме весь вечер. Второе свидание с этим кавалером не состоялось.

Следующий из претендентов пригласил в ресторан. Она уже и не помнила, когда последний раз мужчина приглашал ее в подобное место, поэтому с волнением ожидала вечера.

Прожив с Леонидом долгие годы, Людмила успела свыкнуться с мыслью, что дома еда лучше и здоровее, а рестораны — это лишь бессмысленная трата денег. И вот теперь какой-то незнакомец пригласил ее на ужин!

Людмила сбегала в парикмахерскую, где ей сотворили сногсшибательную прическу и маникюр. В условленное время она подошла к ресторану, где у дверей уже ожидал кавалер.

Мужчина показался довольно симпатичным. Он был высок, имел подтянутую спортивную фигуру, на которой хорошо сидел дорогой темно-серый костюм.

Поцеловав руку Людмиле, кавалер пригласил ее пройти внутрь, где им был предложен небольшой столик, покрытый белой скатертью. В красивом прозрачном подсвечнике, напоминающем старинный сосуд, горела свеча, создавая романтическую и немного таинственную атмосферу.

Людмила улыбалась в предвкушении приятного вечера, с интересом рассматривая своего спутника.

Вся таинственность и романтика исчезли в тот миг, когда новый знакомый открыл рот и произнес первые слова.

— Наверное, ты поужинала дома, поэтому можно заказать по чашке кофе в качестве десерта, — сказал он даже не вопросительно, а утвердительно, демонстрируя тем самым, что это вопрос решенный.

Людмила уже хотела обидеться и тут же уйти, но, вспомнив, как Агния учила не позволять кому бы то ни было манипулировать собой и контролировать ситуацию, решила провести собственный эксперимент с этим горе-ухажером, понимая, что следующая встреча с ним наверняка не состоится.

Широко открыв глаза и придав им как можно более наивное выражение, она сообщила, что, к несчастью, не успела поужинать дома. Не дав опомнится несчастному от подобной наглости, подозвав официанта, попросила принести меню.

Людмила не была жестокой и не хотела немедленной смерти своего не слишком щедрого спутника, лицо которого к этому времени было подобно белоснежной скатерти на их столике.

Женщина принялась внимательно изучать меню. Ей приходилось учитывать и такой поворот событий, когда кавалер может, как говорится, смыться, оставив даму отдуваться за съеденный ужин. Поэтому предусмотрительно заказала то, за что сама могла бы расплатиться без ущерба для собственного бюджета.

— Мужчине, пожалуйста, кофе, а мне бокал белого вина и салат «Морской коктейль», — сделала она заказ, улыбаясь чарующей улыбкой.

Джентльмен был бледен и молчалив. Когда угощение принесли, он сделал еще одну попытку сэкономить, предложив отъесть половину салата и отпить половину вина из бокала Людмилы. Конечно, ей захотелось немедленно надеть тарелку с салатом на голову несусветного жадины и сверху залить все это бокалом прекрасного вина. Но в очередной раз сдержав рвавшийся наружу порыв, она прощебетала нежнейшим голосом, на который только была способна.

— Спасибо, так мило с твоей стороны, что заботишься о моей фигуре, но блюдо выглядит настолько аппетитно, что с ним я справлюсь сама.

На кавалера было жалко смотреть, видимо, он еще ни разу в своей жизни не встречал столь наглую особу, позволяющую проявлять свои волю и желания.

Людмиле было до невозможности противно изображать из себя полную дуру, улыбаться и кокетничать с мерзким, на ее взгляд, типом, но спектакль должен быть доигран до конца.

Откушав салат, надо сказать, весьма приятный на вкус, она посчитала, что не стоит дальше издеваться над чувствами своего спутника и сама предложила оплатить счет. Нужно было видеть, как сомнения раздирали его. Рука с зажатой в ней бумажкой со счетом дергалась то к Людмиле, то назад. Он не знал, как поступить. Внутри него жмот боролся с тем, что еще осталось от понятия «мужчина». В этот раз победил второй.

— Ну что ты, я сам расплачусь, — заявил кавалер.

— Хорошо, но в следующий раз я приглашу тебя и заплачу сама, — предложила Людмила, чтобы немного приободрить беднягу, уже зная наверняка, что следующего раза не будет.

Кавалер действительно немного повеселел. Он уговаривал Людмилу прогуляться, предлагая пойти в сторону его дома. Там она могла бы подождать его на улице, а он бы вынес гитару и под крышей подъезда, потому что собирается дождь, исполнял для нее свои любимые песни.

Представив эту картину, ей захотелось смеяться и плакать одновременно. Смеяться, потому что еще никогда не была в более глупом положении, а плакать, потому что стало себя до невозможности жалко.

«Почему судьба посылает мне таких идиотов? Чем я так нагрешила в этой жизни, что привлекаю подобных мужчин?» — думала Людмила, слушая предложения навязчивого ухажера.

— Почему у подъезда? Может, лучше у тебя дома?

— Понимаешь, — начал объяснять мужчина. — У меня дома мама, она будет очень недовольна, если я приведу женщину с улицы.

«Этого еще не хватало, теперь я еще и женщина с улицы, — подумала Людмила. — Какой-то злой рок преследует меня в виде мам с сыновьями-переростками».

— Нет уж, спасибо тебе большое за приглашение! Созвонимся когда-нибудь! А теперь женщина с улицы отправится к себе домой, тем более начинается дождь, — почти прокричала Людмила, одновременно открывая зонт и отодвигаясь дальше от мамкиного сына.

— А может, ты проводишь меня до дома? — промямлил кавалер. У меня нет с собой зонтика, я могу промокнуть и заболеть.

На этом терпение женщины лопнуло и, не сказав больше ни слова, она помчалась прочь, лишь бы никогда больше не видеть этого человека.

Людмила продолжила искать своего единственного принца на сайте знакомств.

Кое-кто из претендентов сразу же после первого свидания настаивал, чтобы Людмила немедленно удалила свою анкету с сайта, тогда как сами просиживали перед компьютером день и ночь, пытаясь охмурить наивных дам, жаждущих любви. Кто-то требовал бесконечных встреч и общения по телефону, надоедая и утомляя своей немыслимой активностью.

Людмилу тревожило такое большое количество не совсем вменяемых людей, с которыми ей приходилось общаться. На ум невольно приходили мысли о собственной неадекватности, и они лишали ее покоя. Поэтому, чтобы разобраться в вечных вопросах «кто виноват?» и «что делать?», она решила отправиться к всезнающей Агнии.

***

К счастью, у той было свободное время на один из ближайших дней, и это вселяло надежду, что ответы на мучившие ее вопросы будут найдены.

Явившись в назначенный час, Людмила заметила, что Агния выглядит немного грустной. Может, устала или чем-то обеспокоена? Спросить она не решилась.

Женщины принялись обсуждать все, что интересовало Людмилу. Она тут же изложила новую версию собственных несчастий, объяснив это кармой или судьбой.

— Меньше нужно зацикливаться на негативных представлениях и чаще думать о хорошем. Люди порой могут внушить себе такие вещи, что разобраться с этим без помощи психиатра уже невозможно. Говоря это, она кивнула в сторону своего стола, на котором лежала папка.

— Некоторые так доводят себя фантазиями, что у них начинаются разные видения, раздвоение личности и прочие проблемы, — сказала Агния, посоветовав Людмиле продолжать работать над собой по заранее разработанной специально для нее схеме.

В холле раздался звон колокольчика, оповещающий о приходе очередного клиента. Извинившись, Агния вышла из кабинета, чтобы занять раннего посетителя, предложив ему чашку кофе.

Людмилу же одолело любопытство, которое она не в силах была сдержать.

«А кто это, интересно мне знать, может страдать раздвоением личность или чем-то в этом роде», — думала она, протягивая руки к папке, лежащей на столе.

Каково же было ее удивление, когда прочитала имя клиента. Это была Ларочка Сивцова! Людмила быстро просмотрела исписанные аккуратным почерком страницы, где говорилось о подозрении Ларисы в том, что с ее мужем происходят весьма странные вещи. Она не исключала возможности его подмены или того, что сама страдает нервным расстройством, сопровождающимся раздвоением личности. Супруга своего не узнает, так как он изменился до неузнаваемости, а все его прежние привычки исчезли, словно их и не было.

Людмила была просто поражена своим открытием. Боясь быть застигнутой во время чтения чужого дела, быстро положила папку на место и уселась в кресло как ни в чем не бывало.

Она неплохо знала Сивцову. Неоднократно встречались на вечеринках, которые устраивала редакция для своих сотрудников, где муж Ларочки был генеральным директором, и куда Вера всегда старалась брать с собой сестру. Людмила вспомнила, что именно Ларочка рассказала про замечательного психолога и выдала ее визитную карточку.

Людмила уже забыла о своих недавних страданиях и несчастливой судьбе. Мыслями она полностью погрузилась в дело о подмене директора издательства. Ей хотелось скорее встретиться с Верой, чтобы поделиться новостью и решить, что делать дальше.

Возвратившись в кабинет, психолог была готова приступить к обсуждению кармы и злого рока, преследующих ее подопечную. До окончания сеанса оставалось еще не менее пятнадцати минут, но Людмила, решив внезапно, что рок на самом деле не такой уж и злой, молниеносно умчалась. Агния немного удивилась такой поспешности, но не стала вмешиваться в ход событий, предоставив женщине самой делать свой выбор.

Выбежав на улицу, Людмила незамедлительно набрала номер сестры, мысленно умоляя, чтобы Вера услышала звонок и скорее взяла трубку. Сестра ответила почти сразу, видимо, подействовали просьбы, обращенные к неведомым силам.

— Ты дома? Еду к тебе!

Не успев сказать ни единого слова в ответ, Вера услышала в трубке короткие гудки, а уже через полчаса — долгий и требовательный звонок в дверь.

***

Людмила ворвалась в квартиру, как ураган, и сразу помчалась на кухню, чтобы скорее утолить жажду. Налив полную чашку воды, она осушила ее залпом, не почувствовав облегчения. Вера с удивлением наблюдала, как сестра наливает себе уже третью чашку, давненько не видела ее в таком волнении.

«Может, Леонид женился на своей пышногрудой мадам?» — подумала она.

Но первое, что услышала Вера от сестры, когда та смогла немного успокоиться, это вопрос о Владимире Сергеевиче Сивцове.

— А почему он вдруг тебя заинтересовал? — удивилась Вера. — Я его видела недавно, мне показалось, что у него все хорошо. Правда, поговорить мы толком не успели, но выглядел он даже лучше, чем обычно.

— Вот видишь, он изменился, — Людмила перешла на таинственный шепот, округлив без того большие глаза. — Сейчас я тебе расскажу такое, во что поверить просто невозможно. Ларочка считает, что его подменили.

— Нашла кого слушать! Лариса мастерица рассказывать небылицы, только уши подставляй. Лучше бы уж ее кто-нибудь подменил на более приятную особу, — съехидничала Вера.

— Она мне ничего не рассказывала, я ее даже не видела. А узнала все это совершенно случайно. Мы ходим к одному психологу. Там я и прочитала ее историю, — еще более таинственно зашептала Людмила и принялась рассказывать о том, что удалось узнать в кабинете у Агнии.

В памяти у Веры сразу всплыл образ директора. Похудевшего, полностью изменившего гардероб и прическу.

— Если честно, я сразу заметила в нем перемены. Подумала, быть может, он влюбился. Да мало ли есть у человека поводов, чтобы заняться собой и что-то изменить?

— Это больше свойственно женщинам, они способны на подобные эксперименты. Прическу изменить, фигуру подправить или стиль одежды поменять. Мужчины — большие консерваторы, их и насильно не заставишь изменить в себе даже самую малость. Как влезли в выпускной школьный костюмчик, так только выпирающее из штанов пузо способно заставить прикупить другой, — с видом знатока заявила Людмила.

— Ты не суди, пожалуйста, обо всех мужчинах по своему Леониду. Я прекрасно помню, как он покупал себе джинсы на несколько размеров больше, а потом относил их маме, чтобы та вставила в пояс резинку. В результате можно было бесконечно толстеть, а джинсы всегда впору.

— Представь, жизнь протяженностью в два костюма. От выпускного до пенсионного. Это так скоротечно и очень печально, — вздохнула Людмила.

— Не будем о печальном, пойдем и купим себе по паре кофточек для продления жизни. И про Леонида не надо, тем более он уже купил себе еще один костюм и розовый галстук, а затем благополучно отчалил к другому берегу.

Было принято решение узнать правду, а для этого Вере необходимо встретиться с Владимиром Сергеевичем, благо, повод для этого имелся всегда. Людмила должна пересечься с Ларисой, предварительно выяснив, когда та явится на очередной прием к психологу. Сестры пришли к выводу, что случайная встреча будет больше способствовать откровенному разговору.

Расследование отложили до понедельника, а в выходные заняться продлением жизни посредством покупки новых кофточек.

***

Решено было отправится в недавно открывшийся торговый центр, где располагались разнообразные маленькие магазинчики, наполненные чудесными вещицами.

— Боже мой! Сколько же здесь всего! — радостная Людмила даже всплеснула руками в предвкушении предстоящих чудесных открытий в мире моды.

— Побежали скорее за радостью и счастьем, — весело подмигнула сестре Вера и они отправились в удивительное путешествие под названием шопинг, оценить которое способна только женщина.

Мужчина и шопинг — понятия несовместимые. Бывают исключения, но они случаются крайне редко. Каждая женщина, особенно наивная и неопытная, мечтает ходить по магазинам вместе со своим мужчиной, чтобы тот восхищался ею, глядя, как сногсшибательно смотрится она в новом платье. Мечтает услышать слова из его уст: «Милая — ты у меня красавица, как тебе подходят все эти вещи! Я куплю все, что только пожелаешь!»

В реальности все выглядит несколько иначе. У мужчины сразу портится настроение, если его дама решает зайти в женский отдел. При этом нужно учитывать, что в подобные походы можно отправляться исключительно с сытым мужчиной, иначе не только все ваше прекрасное настроение будет безвозвратно испорчено, но и сама жизнь будет находиться под угрозой. Он будет тащиться следом с видом страдальца, которого ведут на казнь, бормоча себе под нос различные гадости, способные испортить настроение даже самой оптимистично настроенной женщине. А если вдруг женская рука потянется к одной из вешалок, тут же в спину, подобно кинжалу, вонзаются слова, что у нее уже есть точно такая же вещь. Желание нового платья сразу куда-то улетучивается вместе с хорошим настроением. Зато в скучнейшем отделе, где продаются лампочки, провода и прочая ерунда, совершенно не радующая глаз, мужчина способен провести несколько часов. При этом он постоянно показывает одну из металлических загогулин, чтобы разделить с вами восторг. Скорее всего, подобный опыт имеется у каждой или почти у каждой женщины. Предприняв еще несколько совместных походов, женщина наконец понимает, что в магазин нужно ходить только со своим единомышленником. Оставив мужчину дома в компании с полным холодильником и футбольным матчем по телевизору, можно встретиться с подругой и отправиться вместе с ней в волшебное путешествие в чарующий мир тряпок. Так сохраняется мир в семье.

Насмотревшись вдоволь на модные красоты и прикупив кое-что для поднятия настроения, сестры расположились в маленьком кафе и принялись обсуждать план дальнейших действий.

Было решено, что в понедельник Вера поедет в издательство, чтобы встретиться с главным редактором и побеседовать с ним на такие темы, что только настоящий Владимир Сергеевич смог бы поддержать подобный разговор, но никак не его двойник. А Людмила должна отправиться к Агнии и попытаться каким-то образом выведать у нее, когда на прием явится Ларочка.

***

Не зря говорится, что понедельник — день тяжелый, поэтому лучше не начинать новых дел. Видимо, эта старая истина была сестрами напрочь забыта, когда они, гонимые любопытством, принялись воплощать в жизнь свою идею. Как было бы хорошо, если бы человек мог знать заранее, с чем придется столкнуться, когда выбирает для себя ту или иную дорогу.

В понедельник с самого утра Вера размышляла о том, как объяснить свое желание немедленно встретиться с директором. Можно было сослаться на творческий кризис в работе и прийти к нему якобы за советом. Эту идею она отбросила сразу, потому что все ее эскизы были готовы и одобрены руководством. В голову приходила одна мысль за другой, но ни одна из них не подходила.

— Приду, как дура, и начну задавать безумные вопросы. Он точно подумает, что я сошла с ума, а потом еще и уволит, — размышляла она вслух. — А скажу-ка я, что сама собираюсь написать книгу. И у меня уже есть сюжет. К нему пришла за советом, как начинающий автор к профессионалу, чтобы узнать все требования и пожелания.

Вера знала, что каждый понедельник Владимир Сергеевич проводит совещание. Поэтому, приехав часам к десяти утра, всегда можно было застать его на рабочем месте.

Каково же было разочарование, когда оказалось, что именно сегодня совещание отменили. Директор сообщил, что задерживается. Это Вера узнала от секретарши, которая, воспользовавшись отсутствием начальника, читала книгу на рабочем месте, не опасаясь гнева руководства. Судя по всему, это был слезовыжимающий романчик. В редакции издавались разные книги, но Зиночка, так звали секретаршу, была большой поклонницей женских романов. Она читала их, как только выдавалась свободная минутка. При этом ее большие голубые глаза наполнялись слезами от сопереживания или радости за счастливую судьбу героев. Создавалось впечатление, что она постоянно плачет.

«Хоть бы мне не написать чего-то подобного, — усмехнулась Вера про себя, глядя, как глаза Зиночки вновь наполняются слезами, а нос покраснел и увеличился в объеме. — Нужно запретить подобные плакательные рассказки, чтобы сохранить красоту и психическое здоровье наших дам».

***

Сообщив на работе, что ей необходимо к врачу, Людмила направилась к офису психолога. Достойной версии, объясняющей ее внезапное появление, так и не возникло, а как разузнать интересующую информацию — неизвестно. Обдумывая, Людмила расположилась на скамейке, которая находилась среди деревьев недалеко от крыльца.

«Вовнутрь мне не попасть, — думала она, вспомнив, что внешняя дверь всегда заперта. — А это значит, что я смогу зайти только за выходящим или входящим клиентом. Буду ждать. Время есть, погода приятная, а наблюдательный пункт — лучше не придумаешь: всех видно, тогда как меня не видит никто».

Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и оттуда быстрым шагом вышел мужчина. Выглядел он довольно странно, точнее, подозрительно. Именно так в кино изображают преступников, скрывающихся с места преступления. Он был одет в джинсы и серую толстовку, капюшон которой почти полностью закрывал лицо. Зоркие глаза Людмилы сумели разглядеть, что мужчина этот имел усы. Походка незнакомца тоже была довольно странная, вернее, особенная. Создавалось впечатление, что, шагая, он словно подпрыгивал.

«Я уже начинаю запоминать приметы, словно заправский сыщик», — подумала Людмила

В это самое время из-за угла спешно, почти бегом, появилась женщина, в которой она без труда узнала Ларочку. Та выбежала настолько неожиданно, что чуть не сбила с ног гражданина. Мужчина повел себя еще более странно чем ранее. Повернулся к Ларочке спиной, пытаясь скрыть лицо, и бегом бросился в противоположную сторону.

Зная характер Ларисы, можно было ожидать, что она начнет немедленно отчитывать наглеца, чуть не сбившего ее с ног. Женщина считала своим долгом каждому указать на его ошибки. В данном случае ее реакция была совершенно иной. Она застыла на месте, провожая убегавшего взглядом. Глядя на это, можно было подумать, что подозрительный тип был ей знаком. Это не ускользнуло от наблюдавшей сцену из своего укрытия Людмилы. Она даже высунулась, чтобы лучше рассмотреть все происходящее, но больше ничего интересного не случилось. Ларочка, постояв еще секунду, вошла вовнутрь.

«Дверь была открыта, значит, ее ждали. Через час прием окончится, и Ларочка выйдет на улицу. Я буду тут прогуливаться, и мы, как бы случайно, столкнемся», — Людмила радовалась удачному стечению обстоятельств.

Собственные проблемы ушли на второй план, вместо неуверенной, брошенной женщины, она почувствовала себя смелым и отважным детективом, которого ничто не остановит и не испугает.

Людмила погрузилась в мечты, в которых почему-то видела себя в глупом синем латексном костюме Бэтмена с развевающемся за спиной плащом. Да, спасать мир — это задача именно для таких отважных и решительных, как она. Женщина так размечталась, представляя совершенные подвиги и признательность спасенного народа, что чуть не пропустила Ларочку, которая уже вышла из помещения и спускалась с крыльца. Поняв, что медлить со случайной встречей нельзя, Людмила, пригнувшись, чтобы спрятаться за кустами, помчалась так быстро, как только это было возможно, вокруг дома и уже через минуту лицом к лицу столкнулась с Ларисой.

— Лариса, какая встреча! Как я рада тебя видеть! — всплеснула руками Людмила, изображая радость. — Прекрасно выглядишь, — продолжала она, только сейчас обратив внимание, что лицо ее знакомой цветом напоминает белый тетрадный лист.

Руки у Ларисы дрожали так, что она еле удерживала сумочку, а рукава белой блузки были испачканы во что-то ярко-красное, напоминающее вино или кровь…

— Там, — прошептала, заикаясь Ларочка, указывая куда-то за спину, но не оборачиваясь, словно боясь снова увидеть то, что вселило в нее этот ужас.

— Что там? — как можно мягче спросила Людмила, понимая, что произошло что-то страшное. Она еще не знала и не понимала, что именно случилось, но тело вдруг покрылось липким холодным потом.

— Он ее, — задыхаясь в рыданиях еле выговорила Лариса и показала на дверь, ведущую в офис Агнии.

— Ты посиди тут немного, а я пойду посмотрю. Главное, сохранять спокойствие, — успокаивала Людмила себя и повисшую у нее на руках Ларису, стараясь довести ее до ближайшей скамейки.

Усадив рыдающую Ларочку, Людмила на цыпочках подошла к двери и потянула за ручку. Дверь легко поддалась. Колокольчик зазвенел. Прозвучал и растворился, все поглотила тишина…

Людмила прошла в кабинет, оставив дверь открытой. За письменным столом, наклонившись вперед и опустив голову, сидела Агния. Капли винного цвета скользили вниз к кончикам волос и медленно падали на поверхность стола, образуя темную лужицу.

— Агния, — позвала Людмила, понимая, что никто ей уже не ответит.

Она чуть наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в лицо женщины, и почувствовала чуть ощутимый сладковатый запах крови.

Сознание помутилось, появилась непонятная слабость и шум в ушах. Через мгновение Людмила рухнула на пол у ног своей мертвой приятельницы.

***

Просыпаться не хотелось, но настойчивый голос, раздававшийся эхом в голове и повторявший бесконечно «Женщина, очнитесь», начал выводить из сонного состояния. Кто-то тряс за плечо. Людмила приоткрыла глаза и увидела перед собой рыжую собачью морду.

— Кто ты? — еле ворочая языком, прошептала она, глядя в круглые собачьи глаза. — Пожалуйста, не тряси меня, я хочу спать.

Сказав это, Людмила закрыла глаза. В голове звенело и в теле чувствовалась невероятная слабость. В нос ударил неприятный резкий запах нашатыря. Придя в себя, увидела, что находится не дома в своей постельке, а почему-то сидит в чужом кресле.

— Что со мной? — спросила она у мужчины в белом халате, который держал ее за руку.

— С этими вопросами не ко мне, — сказал доктор, убирая руку. — Как вы себя чувствуете?

— Мне кажется, неплохо, только голова болит и плечо, — сообщила Людмила. — А к кому мне с вопросами обращаться?

— Болит потому, что вы в обморок упали и ударились. Видимых повреждений нет, поэтому загляните в поликлинику к своему участковому доктору, если что-то будет беспокоить. А с вопросами к нему, — доктор кивнул в сторону.

В той стороне, куда показал доктор, Людмила увидела большую рыжую овчарку, которая, открыв рот и высунув наружу большой розовый язык, с интересом наблюдала за происходящим.

— Я думала, что ты мне снишься, — обратилась Людмила к собаке. — Это тебе я могу задавать вопросы?

— Так-так, — многозначительно протянул доктор. — Я думаю, все же лучше вам, дамочка, проехать с нами. Вот уже с собакой разговариваете, а это верный признак нездоровья.

— Это вы сказали, чтобы я к ней обратилась. Вы лучше другой дамочкой займитесь, что на скамейке во дворе рыдает, — вспомнила Людмила о Ларисе.

Из кабинета Агнии вышел мужчина, при виде которого пес начал вертеть хвостом с безумной скоростью, показывая всем своим видом, что безумно счастлив.

— Кто тут кого без моего разрешения собрался забирать? — довольно сурово спросил хозяин собаки. — Пока опрос не закончен, никто никуда с места не сдвинется. Тем более вас, дамочка, обнаружили на месте убийства. Так что вы для нас весьма ценный свидетель, а возможно, и подозреваемый… Что вы тут делали? Как сюда попали? Что можете сообщить по факту убийства?

Людмиле снова стало нехорошо, пришлось пригласить доктора, который тут же достал из кармана зловонный нашатырь. Он сообщил, что второй дамочки не обнаружил, хотя обошел все дворовые скамейки.

— Что еще за вторая дамочка? Хотя, думаю, что и так догадываюсь, — уже более приветливо спросил старший.

— Господин, товарищ или, как там вас принято называть, — жалобно простонала Людмила. — Я не знаю, в чем вы меня подозреваете, но, позвольте, я позвоню сестре. Она приедет, и мы все вам объясним.

— Звоните. Заодно и документы ваши приготовьте, — ехидно хмыкнул следователь. — Давненько мы не встречались с вами и вашей сестрицей. Вот и появится возможность лучше познакомиться.

«Кажется, он подозревает, что мы с Верой — участники какой-то банды. Да, понедельник — день тяжелый», — подумала Людмила.

***

Людмила набрала номер сестры и, услышав ее голос, сразу сообщила:

— Вера, не волнуйся! Меня подозревают в убийстве, а нас с тобой — в бандитизме. Приезжай к Агнии, меня арестовали.

Все сотрудники полиции, работающие в офисе, открыв рты, молча слушали разговор Людмилы с сестрой.

— Простите, что вмешиваюсь, — возразил следователь. — Что это вы такое тут наговорили? Никто вас в убийстве не обвиняет и уж тем более в бандитизме. Отпустить вас я, действительно пока не могу, потому что вы для нас ценный свидетель, и я должен вас опросить. Чем скорее это сделаю, тем быстрее мы сможем найти убийцу.

— А чего же вы тогда меня пугаете? Может быть, у меня сердце слабое, — расплакалась Людмила.

Сейчас же рядом с ней возник доктор с дежурным нашатырем.

— Да уберите же вы, наконец, свой проклятый нашатырь, я уже от него в обморок упаду.

— Действительно. Сколько можно? Что, у вас из лекарств только нашатырь с собой имеется? Дышать нечем от этого запаха, — неожиданно поддержал Людмилу следователь. И собака громко чихнула в поддержку слов хозяина.

— Видите, даже животное не выдерживает, а тут люди. Вот, — указал следователь на Людмилу. — Женщины тоже имеются.

«Будто бы женщины не люди», — подумала она и недовольно посмотрела на следователя.

***

Услышав, что сестру арестовали и подозревают в убийстве и обвиняют в создании бандитской группы, чашка с кофе выпала у Веры из рук, разбившись вдребезги. Заметавшись по комнате, не понимая, что нужно делать, куда бежать и кому звонить, она быстро натянула на себя майку и джинсы, и в домашних тапочках выскочила из квартиры, помчавшись вниз, преодолевая лестничный пролет в два прыжка.

— Я вам сейчас покажу, кто тут убийца и бандит, — повторяла она дрожащим голосом.

Она не думала о том, кто кого убил, просто мчалась на машине по указанному адресу, чтобы вызволить сестру из беды.

***

Подъехав к дому, увидела жильцов, которые, собравшись в круг, бурно обсуждали что-то между собой. Вера решила послушать, о чем говорит народ, зная, что всегда может найтись человек, который видел что-то важное, и в случае чего сможет помочь своими ценными наблюдениями. Ее внимание привлек пожилой мужчина. Он рассказывал, что видел неизвестного, который вышел из этого офиса и побежал прочь, скрывая лицо под капюшоном.

— Мимо меня и мышь не проскочит, — с гордостью заявил свидетель.

Потом поведал о весьма подозрительной женщине, которая выслеживала кого-то, прячась среди деревьев. Затем она скрылась за угол дома, тоже желая остаться незамеченной. Позже притащила рыдающую даму и, оставив ее на скамейке, отправилась внутрь. Бдительный жилец тут же отправился разузнать, в чем, собственно, дело и, зайдя в помещение, обнаружил убитую и лежащую рядом с ней в обмороке рыжеволосую подозрительную даму.

Вера сразу поняла, кто была эта подозрительная во всех отношениях дамочка, валяющаяся в обмороке возле трупа.

«Несчастная Людмила упала в обморок, когда увидела труп. Бедняжка Агния, кому же она могла помешать. Человек, скрывающий лицо под капюшоном, видимо, и есть настоящий убийца. Конечно, где же его сейчас найдешь, вот и решили повесить дело на сестру. Мало ей всех тех неприятностей, так еще в убийстве обвиняют! Сейчас я им покажу, как невинного человека арестовывать!»

Вера, как разгневанная фурия, влетела в помещение. То, что она там увидела, совершенно не совпадало с представленной ею картиной.

Посередине холла в кресле восседала сестра, а перед нею переминаясь с ноги на ногу, как школьник, не выучивший уроки, стоял мужчина в белом халате, видимо, доктор. Он пытался успокоить рыдающую Людмилу.

— Вы меня уже отравили своим нашатырем! А вы, — она ткнула острым пальчиком в сторону следователя. — Черствый и бессердечный человек, готовый обвинить невиновного, чтобы поскорее закрыть дело.

Мужчины пытались убедить, что никто не хочет ее ни травить, ни сажать в тюрьму, но Людмила уже никого не слышала. В памяти всплыли все перенесенные несчастья и обиды, и слезы градом лились из глаз. Заметив сестру, она зарыдала еще громче. Так обычно поступают маленькие обиженные дети. Они начинают плакать громче и жалобнее, увидев родителей, понимая, что скоро получат утешение и защиту.

В детские годы Людмила всегда защищала младшую Веру от всех, кто мог ее обидеть. Вера, в случае чего, вопила так громко, что сестра издали слышала ее призывный клич и смело бросалась на врага. Враг сестры всегда был и будет ее врагом. Так было всегда, так осталось до сих пор. Только с годами все поменялось с точностью наоборот. Теперь Вера чувствовала себя старше и сильнее, и пыталась всячески защитить сестру.

Воинственно уперев руки в бока и выставив вперед ногу в тапке, она готова была к наступлению. В это самое время рыжий пес подошел к ней, виляя хвостом, а потом, поднявшись на задние лапы и водрузив передние на плечи, лизнул подбородок своим горячим влажным языком. Вера всегда была большим любителем собак, но такой нежности от незнакомого пса никак не могла ожидать.

Следователь твердым голосом приказал собаке:

— Фу, Чак, нельзя! Ко мне!

— Что означает это ваше «фу»? — с явным возмущением поинтересовалась Вера. — Собаки, в отличие от некоторых, всегда могут понять, кто хороший человек, а кто так себе, — добавила она, многозначительно глядя на хозяина пса.

В этот миг догадка осенила ее.

— А, так это вы тут! — почти закричала она, еще шире расставляя локти, наподобие кобры, которая расправляет свой капюшон, готовясь к смертельному прыжку в сторону врага.

— А я все гадаю, где это я вас могла видеть. Вы — тот самый маньяк, который за нами из кустов подсматривал! — заявила Вера.

Вся следственная группа, доктор скорой помощи и даже рыдающая Людмила одновременно посмотрели на следователя, который в одно мгновение поменял свой обычный цвет лица на свекольно-красный.

— С чего это вы меня маньяком окрестили?

Людмила перестала рыдать, с любопытством наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Между прочим, — продолжил следователь. — Это вы тогда вторглись на мою территорию, где я спокойно читал газету. И именно вы устроили показ мод в кустах. А я вовсе не смотрел, тоже мне Мэрилин Монро.

— Может не Мэрилин и не Монро, а только смотрели вы так, что глаза едва из орбит не вылезли, — парировала Вера.

Казалось, эта перепалка могла продолжаться вечно, если бы спорщиков не отвлекла полная тишина в комнате. Вся следственная группа и врач скорой помощи стояли, открыв рты, поглощенные происходящим. Поняв, что они невольно становятся свидетелями сомнительных обвинений в его адрес, следователь решил немедленно прекратить представление.

— Ну все, хватит слушать ваши глупые домыслы! Вы мешаете нам работать! — как можно более официальным голосом перебил он Веру. — Забирайте вашу Монро и отправляйтесь домой, а завтра в девять утра жду обеих у себя в кабинете! Разберемся, кто за кем следил. Прошу не опаздывать, и город на время следствия не покидать без моего разрешения.

Сказав это, следователь протянул Людмиле визитную карточку и, повернувшись, ушел в соседнюю комнату.

Выйдя из офиса, Людмила достала из сумочки пудреницу с зеркалом и начала приводить себя в порядок, пытаясь оттереть черные следы от туши для ресниц, размазанной по всему лицу.

— Можно это и в машине сделать, нечего стоять здесь и глаза всем мозолить, — говоря это, Вера нетерпеливо оглядывалась по сторонам, заметив группу людей, одетых в домашнюю одежду. Судя по всему, это были жильцы злополучного дома.

Собравшись во внушительного размера толпу, они обсуждали недавнее происшествие. Заговорщицкие выражения на их лицах напоминали лица партизан-подпольщиков из советских фильмов. Один из бойцов партизанского отряда дома номер пятьдесят три по улице Клары Цеткин замер, заметив поблизости сестер. Затем, жестикулируя, указывал на них. Отряд местных пенсионеров с нескрываемым интересом смотрел на женщин и, объединенный общими чувствами, начал медленно приближаться. Лидер отряда отделился от всех. Глядя в противоположную сторону и насвистывая «Вихри враждебные», явно с целью скрыть свои истинные намерения, проскочил в помещение, где до сих пор трудилась следственная бригада.

Вера сразу почувствовала недоброе, наблюдая за странными действиями жильцов, особенно за их лидером.

— Чует мое сердце, сейчас что-то будет, — зашептала она. — Видела, как вождь проник в офис, явно что-то про нас будет рассказывать. Я слышала, когда только приехала, он многое из своего окна высмотрел. Затем полицию вызвал. Пойдем отсюда скорее.

Вера потянула сестру к машине, но за их спинами раздался победный возглас вождя. Он опознал в Людмиле ту самую подозрительную женщину, которая с самого утра околачивалась возле дома, явно выслеживая кого-то. Не забыл упомянуть, что это она притащила рыдающую даму, которую усадила на скамейке за кустами. Высказал предположение, что она ее и убила, потому что та неизвестно куда исчезла. При этом он постоянно указывал пальцем на Людмилу, которая съежилась под пристальным взглядом дворового лидера. А он, как назло, продолжал вещать, тыча указательным пальцем в ее сторону, словно держа под прицелом. Рассказывая обо всем, что видел, вождь не скупился и на собственные предположения. В конце его обличительной речи сестра выглядела в глазах всего дворового сообщества серийным убийцей, не меньше.

«Теперь уже точно ничего не объяснишь и не докажешь», — подумала Вера.

Следователь, повторив, что ждет сестер завтра в девять утра, удалился.

Подобное поведение представителя органов власти разочаровало дворовую группу. Шушукаясь и неодобрительно качая головами, они отправились на детскую площадку, расположенную с другой стороны дома, чтобы продолжить обсуждение. Двор гудел, словно улей. Следственная группа, закончив необходимые действия, уехала, закрыв и опечатав офис.

— Поедем к тебе, — предложила Людмила. Есть очень хочется, а у меня в холодильнике эхо от пустоты поселилось.

— Да и у меня не густо совсем. Думаю, кроме куска колбасы, мы там вряд ли что-то обнаружим.

Женщины хотели заехать в магазин, чтобы купить что-нибудь вкусное для поднятия настроения, но, посмотрев внимательно друг на друга, решили все же довольствоваться колбасой.

— Представь, — прохихикала Людмила. — Явимся мы такие красивые в магазин. Одна с размазанной по всему лицу тушью и всклоченная, как пещерная женщина, не знавшая расчески, а другая в домашних тапках. Вся охрана будет ходить за нами, как приклеенная. Думаю, на сегодня внимания нам хватило с лихвой.

***

Приехав домой, сестры сразу же отправились на кухню готовить бутерброды. Соорудив их целую гору, уселись за столом, чтобы подкрепиться и обсудить создавшуюся ситуацию. Людмила рассказала во всех подробностях обо всем, что случилось с ней сегодня. На некоторое время в кухне повисла тишина. Каждая пыталась самостоятельно проанализировать случившееся. У сестер возник один и тот же вопрос, который одновременно задали друг другу:

— А где Лариса?

Людмила сказала, что просила доктора помочь Ларочке, которая осталась рыдать на скамейке. Он же сообщил, что скамейка пуста, и рыдающей дамочки не обнаружил, хотя обошел весь двор.

— Ты знаешь, — поделилась Людмила своими предположениями. — Мне показалось, что Ларочка узнала мужчину, который выбежал от Агнии. Она так странно на него смотрела, что мысль об их знакомстве сразу пришла в голову. Да и хмырь этот тоже странно смотрел на нее, а потом припустил в другую сторону. Похоже, что он не очень хотел быть узнанным.

Тут еще одна страшная догадка осенила Людмилу:

— Она точно его узнала! Сказала: «Это он ее». Тогда я еще не знала, что Агнию убили, и не поняла значения этих слов. Теперь все понятно, она узнала этого человека в капюшоне и сразу сообразила, что именно он убил.

— Мне кажется, что Ларисе угрожает опасность. Если она узнала убийцу, то и он узнал ее. Это значит, что он может устранить ее прежде, чем она сможет о нем рассказать. Скажи, не мог ли тебя видеть этот человек в капюшоне?

— Нет, не думаю. Я подсматривала из кустов, меня не было видно.

— А вдруг он видел тебя, когда ты помогала Ларисе? — с волнением в голосе спросила Вера.

— Нет, этот хмырь бросился бежать, когда нос к носу столкнулся с ней.

— Надеюсь, сбежал, — вслух размышляла Вера. — Вряд ли он стал бы дожидаться приезда полиции, прохаживаясь недалеко от места преступления. Вот за Ларочку я очень боюсь, она в серьезной опасности. Хочется верить, что пока с ней ничего не случилось.

Вера посмотрела на часы. Они показывали половину двенадцатого ночи.

— Не самое подходящее время для звонка, но обстоятельства не терпят отлагательств, — она набрала номер мобильного телефона Ларисы.

Голос в трубке сообщил, что абонент отключен или находится вне зоны доступа сети и попросил перезвонить позже. Вера пыталась дозвониться несколько раз, но ответ оставался неизменным.

— А давай позвоним ей домой, тогда все сразу станет ясно, — предложила Людмила, протягивая Вере трубку домашнего телефона.

— Люда, подумай, — когда она называла сестру Людой, хорошего это не предвещало. Была такая примета, проверенная годами. — Конечно, скорее всего, это просто совпадение или мои глупые подозрения, но давай размышлять трезво.

— Конечно, трезво, ведь у тебя даже выпить нечего для снятия стресса.

— Из сопоставленных фактов у меня сложилась не очень приятная картина. Итак, Лариса отправилась к психологу с жалобами на мужа. Психолога убивают, а Лариса узнает знакомого в предполагаемом убийце. Возможно, что она узнала в нем Владимира Сергеевича!

В комнате снова воцарилось молчание. Такая мысль не приходила Людмиле в голову.

— Когда утром я явилась к Владимиру Сергеевичу на встречу, как мы с тобой планировали, на работе его не застала. Он отменил обязательное еженедельное совещание, чего на моей памяти еще никогда не случалось.

— И все это совпадает со временем убийства Агнии, — продолжила Людмила версию сестры.

— Именно так! Если мы будем звонить и спрашивать про Ларису, то можем спугнуть преступника и подставить под угрозу наши жизни.

— Нужно обо всем рассказать следователю! — Людмила принялась вытряхивать на стол содержимое сумочки, пытаясь найти визитку, которую грубиян-следователь дал ей сегодня.

— А если мы своими подозрениями подставим ни в чем не повинного человека? После наших показаний ему вовек не оправдаться. Даже тебя чуть в убийстве не обвинили, а его посадят с большой радостью.

— Может, ты и права, — Людмила отложила в сторону найденную визитку, передумав звонить.

Часы показывали пять утра, когда они улеглись вдвоем на большой диван, чтобы хоть немного отдохнуть, ведь в девять их будет ждать следователь.

— А помнишь, — засыпая произнесла Вера. — Ты хотела приключений, чтобы забыть подлеца Леонида. Кажется мне, что мы забудем не только его, но и свои собственные имена. Бойся своих желаний!

***

Утро не принесло заметного облегчения.

В комнате было еще довольно темно. Каждая из сестер знала, что другая не спит, но разговаривать не хотелось и вставать не хотелось. Они лежали на диване, отвернувшись друг от друга, но думали об одном и том же. Каждая пыталась ответить себе на вопросы: кто убил Агнию, куда исчезла Лариса и виновен ли в случившемся Владимир Сергеевич?

Будильник зазвенел в семь часов и это означало, что нужно вставать и собираться на встречу со следователем. Мысль о предстоящем визите портила и без того не очень хорошее настроение.

— Давай вставать, — предложила Вера. — Нужно решить, будем ли мы говорить о пропаже Ларочки и про Сивцова.

— Я всю ночь не спала, но так и не смогла определиться, подозреваю я его или нет, — задумчиво протянула Людмила.

— Про твою бессонную ночь не знаю, что и сказать, чтобы не обидеть. Но храпела ты, как настоящий матрос. Я думала, что невозможно, чтобы такая хрупкая девушка храпела, словно здоровенный боцман.

Людмила с крайне недовольным видом посмотрела на сестру.

— Это ты храпела, а я сплю тихо как мышонок. И откуда тебе знать, как храпит боцман?

— Ну и мышонок… «Если только мутант какой-то», — сказала Вера очень тихо и отправилась на кухню заваривать кофе.

— Что за гадость ты пьешь? — сморщила нос Людмила, вдохнув облачко пара, поднимающееся из чашки. — Кто это в наше время пьет растворимый кофе? Лучше бы в турочке на плите сварила, раз кофеварку не можешь приобрести.

— Кому не нравится кофе, тот сейчас вообще голодным останется. И убери, наконец, свои вещи со стола. Как из своей сумки все вытряхнула, так и лежит эта куча, даже чашку некуда поставить.

Людмила принялась запихивать вещи обратно, постепенно заполняя все карманы и отделения. Когда почти все было спрятано в бездонную пропасть сумки, взгляд ее остановился на связке ключей, находившейся среди всего прочего.

— А это не мое. Может, твои ключики? — она протянула сестре свою находку.

Вера взяла связку в руки и принялась внимательно рассматривать,

— И не мои. Глянь, какой брелок интересный.

Он действительно был необычный. Гладкий металлический овал серебряного цвета с гравировкой Алла на одной из сторон. Сестры пытались припомнить всех знакомых с таким именем, но Людмиле удалось вспомнить лишь свою одноклассницу.

— Может, эти ключи валяются в твоей сумке еще со школьных времен? — пошутила Вера.

Предположение о том, что она носит ключи со школьных времен не вызвали у Людмилы никакой радости

— Между прочим, это та самая сумка, которую мы купили с тобой всего несколько дней назад, так что никакие школьные вещички в ней никак не могут оказаться.

Вера вертела в руках загадочную находку, а внутри уже появилось необъяснимое волнение.

— А не могла ты каким-то случайным образом прихватить эти ключики из офиса Агнии?

Людмила задумалась, пытаясь восстановить в памяти вчерашний день.

— Я помню очень плохо, особенно с того момента, как зашла в офис. Я там в обмороке лежала, — она как бы извинялась за то, что случившаяся с ней неприятность помешала запомнить все более тщательно. — Помню, когда я падала, моя сумка тоже упала и все из нее вывалилось на пол. Симпатичный полицейский помогал мне все назад в нее складывать. Я в кресле сидела, доктор мной занимался, а этот сотрудник показывал вещи, которые на полу валялись и спрашивал, мои они или нет. Я тогда совсем плохо соображала, видимо, и ключи чужие нечаянно прихватила.

Конец ознакомительного фрагмента.