Девушка из тихого омута

Анна Князева (2018)

Зловещее темное озеро, неподалеку от которого проходили съемки, актрисе Лионелле Баландовской сразу не понравилось. Старинная легенда гласила, что много веков назад в нем утонула девушка-воин Варвара, а ведь именно ее роль играет Лионелла в новом фильме! Дурные предчувствия оправдались — работа была сорвана, и актеров разместили в пансионате на берегу озера. И той же ночью там произошло убийство пожилой артистки, а Лионелла оказалась главной подозреваемой. Не стоило ей выходить на позднюю прогулку в этих темных и мрачных местах…

Глава 5. Третье лицо

Из комнаты Бирюковой открывался прекрасный вид на озеро. Глядя на него через плечо Лосева, Лионелла видела большую темную точку, которая росла на глазах и скоро превратилась в катер. Через несколько минут катер причалил к пирсу, матрос скинул трап, на берег сошли двое мужчин. В одном из них Лионелла узнала Комиссарова. Он стал поднимался в гору к пансионату. За режиссером шел второй мужчина, сошедший на берег.

Перехватив ее взгляд, Лосев обернулся:

— Кто там?

— Наш режиссер, — сказала Лионелла. — Виктор Комиссаров.

— Свалились на нашу голову! Народные режиссеры! Не сидится вам в вашей Москве.

— Москва — не только наша. Москва — столица России.

— Поговорите мне тут!

— Посадите? — устало спросила она.

— По мне, так лучше сразу посадить. Так ведь не дадут. Ясное дело.

Лионелла улыбнулась:

— Уверена, что не все полицейские такие, как вы.

— Я — следователь, — напомнил ей Лосев.

В комнату вошел Комиссаров, за его спиной маячил Пилютик и еще один человек, похожий на жабу-альбиноса.

— Как это случилось?! — выкрикнул режиссер и вперился взглядом в Лосева.

— Фамилия? — спросил у него следователь, не поднимая глаз от бумаг.

— Комиссаров!

— Я вас вызывал?

— Нет!

— Ждите в коридоре.

— Сколько ждать?

— Приглашу, когда посчитаю нужным.

— Подожди-ка. — Невысокий человек с жабьим лицом отстранил Комиссарова и, оперевшись на стол, склонился над Лосевым:

— Ты что ж это, братец?

Лосев поднял глаза и, резко побледнев, вскочил на ноги.

— Виноват, Егор Макарович! Не заметил.

— То-то и вижу — быкуешь.

— Виноват. Ошибся!

— Человек задал вопрос, — напомнил Егор Маркович.

— Ну?

— Не нукай, не запрягал. Отвечай.

— Как это случилось? — повторил Комиссаров. — Когда?

— Смерть гражданки Бирюковой наступила вчера, около одиннадцати часов вечера. Точное время установит судмедэксперт после вскрытия тела.

— Но как?!

— Пока неизвестно. — Лосев развел руками.

— Кого мне теперь снимать?! Бирюкова играла мать князя Олексы! — Виктор Комиссаров перевел взгляд на Пилютика.

Поежившись, тот спросил:

— А я здесь при чем?

— Я предупреждал тебя, просил, чтобы ты за всем присмотрел, — гневно продолжал режиссер. — Что с «лихтвагеном»? Когда начнем съемки?

— Не нужно валить все в одну кучу! — взорвался Пилютик, но пояснил: — Лихтваген будет готов завтра. Может быть… По крайней мере, мне пообещали.

— Тогда какого черта мы все здесь торчим?

— Вы сами приказали всем оставаться здесь.

— Я надеялся, что сегодня мы все закончим. А вы, Пилютик, сорвали все планы! Теперь еще Бирюкова!

— Виктор Карлович, бога побойтесь, — вмешалась Лионелла. — Человека убили, а вы…

— Кто сказал, что убили? — Комиссаров резко обернулся.

— Я, — ответила Лионелла.

— Вы здесь при чем, Лионелла?

— Это я нашла Надежду Ефимовну.

— Ну и что? Выводы такие откуда?

— Ее повесили очень высоко. На осину. Сама бы она туда не забралась.

Комиссаров опустил глаза.

— Ну, если так, то конечно. Бирюкова никогда не отличалась особенной спортивностью. Какой варварский способ убийства! — Он покачал головой. — Как будем снимать без нее?

— Сами знаете как, — вмешался Пилютик. — В таких случаях переписывают сценарий и убивают героиню.

— Лучше займитесь ремонтом генератора, со сценарием я сам разберусь.

— Вы спросили, я вам ответил.

— Не все заданные вопросы предполагают ответ. Впрочем, для вас это мудрено, — бесцеремонно заметил Комиссаров и адресовал вопрос следователю: — Что-нибудь нашли?

— В плане улик и доказательств? — Лосев покосился на человека с жабьим лицом. — Есть кое-что.

Режиссер нетерпеливо потребовал:

— Ну, говорите!

— На месте убийства была найдена перчатка, которая принадлежит вашей артистке. Вот, — он указал на Лионеллу, — ей.

— Что за бред?! — Комиссаров наморщил лоб и перевел взгляд на Лионеллу.

Ничуть не растерявшись, Лионелла ответила:

— Не забывайте, что это я обнаружила Бирюкову. Возможно, обронила перчатку. Мы, кстати, были с Максимом Стрешневым.

— С вами был Стрешнев?

— Не верьте ей, — прокомментировал Лосев. — Перчатка пролежала в лесу целую ночь.

— Ну, предположим, я уронила ее вчера на прогулке, — решительно заявила Лионелла. — А теперь скажите, почему я должна оправдываться? Я не убивала Бирюкову. У меня не было причин ее убивать. У нас ничего общего, кроме работы.

— С ума сойти! — Комиссаров опустился на стул. — Мать главного героя убили, а главную героиню вот-вот посадят в тюрьму.

— Не думаю, что до этого дойдет. Верно, Лосев? — Человек с жабьим лицом подошел к Лионелле и поцеловал ее руку. — Разрешите представиться — Тихвин Егор Макарович.

— Это у вас всю ночь грохотала музыка? — полюбопытствовала Лионелла.

— А как насчет фейерверка? — Тихвин улыбнулся. — Неужто не заметили?

— Было красиво.

— Не только же вам, москвичам…

— У-у-у… Нам до вас далеко.

— Хватит любезничать! — Комиссаров оглядел присутствующих и остановил свой взгляд на Пилютике: — Дай мне слово, что завтра генератор будет исправен.

— Помилуйте, Виктор Карлович! Сие от меня не зависит.

— Тогда пригони из Москвы новый.

— На это нужны деньги. Но где же их взять?

— Мне плевать! Бери где хочешь, но чтобы завтра сцена была доснята.

— Без Бирюковой? — провокационно заметил Пилютик, чтобы получить хоть какую-то сатисфакцию.

— Не выводи меня из себя! — взорвался Комиссаров.

— Сделаю что смогу, — с готовностью пообещал Пилютик.

Зыркнув на помощника, Комиссаров спросил следователя:

— Моя помощь нужна?

— Надо поговорить. — Лосев покосился на Лионеллу, и она поняла, что речь пойдет о ней.

— Ну хорошо, — Комиссаров придвинул к столу стул и сел. — После разговора я бы предпочел вернуться в дом к моему товарищу.

— Нам выйти? — спросил Тихвин.

Лосев кивнул.

— И гражданку Баландовскую с собой прихватите, пожалуйста.

— С удовольствием. — Тихвин галантно посторонился, уступая дорогу к выходу. — Прошу вас.

— Благодарю. — Лионелла вышла из комнаты, но потом снова заглянула туда и с назиданием сказала Лосеву: — О присутствующих не говорят в третьем лице. По крайней мере, так делают приличные люди. Впрочем, вас к таковым я не отношу. — Она захлопнула дверь, оставляя за собой последнее слово.

— У вас сложный характер, — сказал Тихвин, но в его голосе звучало одобрение.

— Этот Лосев — типичный неандерталец.

— Только не скажите это ему в лицо.

— И что меня остановит? — холодно спросила Лионелла и, разгладив ладонями блузку, вздохнула: — Курить хочу.

— Сигареты предложить не могу.

— Не курите?

— Нет, не курю.

— Простите за банальность, детская присказка — кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет.

— В свое оправдание замечу: алкоголь в моей жизни присутствует, — улыбнулся Тихвин.

— В таком случае здоровеньким точно не помрете, — заметила Лионелла и направилась в свою комнату, нашла сигарету, вставила в мундштук и закурила.

За ее спиной раздался голос Тихвина:

— Красиво…

— О чем это вы? — Лионелла обернулась на голос.

— Прошу прощения, но здесь было открыто. — Он остановился в дверях.

— Проходите, — пригласила она.

— Курите красиво. Очень по-женски. Я бы сказал: изысканно.

— Чем все это закончится?.. — вздохнула Лионелла и подошла к окну.

Тихвин тоже подошел и облокотился на подоконник:

— Боитесь?

— Как не бояться? Я обронила в лесу перчатку, и Лосев решил, что я причастна к убийству.

Тихвин склонил голову на плечо, чтобы лучше видеть ее лицо:

— Если пожелаете, я решу эту проблему.

— Как? — медленно выпустив дым, Лионелла прикрыла веки.

— Пойду и заберу у него перчатку.

— Что за вздор! — возмутилась Лионелла. — Так он вам и отдал! Это — улика.

— Отдаст, — пообещал Тихвин и мягким шагом направился к двери:

— Стойте! — крикнула Лионелла. — Не втягивайте меня в эту историю.

Он обернулся:

— Но вы уже в ней.

— Пусть все идет своим чередом.

— Глупо, — сказал Тихвин и вернулся обратно.

— Мне нечего бояться. Я ни в чем не виновата. — Лионелла оценивающе смерила его взглядом. — Чего это вы разгусарились? Рассчитываете произвести впечатление?

Тихвин уверенно кивнул:

— Рассчитываю.

— Зря. — Она потушила сигарету и закончила мысль: — Вы не в моем вкусе.

В течение дня Лионелла несколько раз звонила мужу, но его телефон был вне зоны доступа. Вероятно, Лев был еще в самолете. К ужину она решилась выйти из комнаты. Есть не хотелось, но сидеть взаперти, как будто она действительно виновата в смерти Бирюковой, было гадко.

Как выяснилось, «взаперти» сидела не только она: зал столовой оказался наполовину пустым.

Заметив Максима Стрешнева, Лионелла подсела к нему:

— Как дела?

— Честно? — Он спрятал глаза.

— Естественно, — манерно проговорила она с отчаянным куражом, который бывает только тогда, когда совсем безнадежно.

— У меня такое чувство, словно я предал тебя.

— Сильно сказано. — Лионелла облокотилась на стол, ловя его взгляд.

— Сегодня утром в разговоре с Лосевым я проговорился о твоей вечерней прогулке.

— И что в этом такого? Я сама ему об этом сказала.

— Ты не видела его лица! Мне показалось, что в тот момент он все для себя решил.

— Я это почувствовала.

— И все из-за меня… — Максим поднял глаза и пожал ее руку.

В ответ Лионелла с благодарностью улыбнулась:

— Ни в чем себя не вини. Если ты не знаешь, неподалеку от повешенной Бирюковой нашли мою перчатку.

— Я уже слышал…

— Плохие новости разносятся быстрее хороших. Но я теперь думаю, что вчера в лесу могла встретить убийцу.

Их разговор прервал бесцеремонный оклик:

— Баландовская!

Оглянувшись, Лионелла заметила Лосева, который шел к их столу от двери.

— В чем дело? — спросила она.

— Прошу не покидать пансионат до тех пор, пока не получите специального разрешения.

— Что за бред? — Она встала со стула. — Кто распорядился?

— Я!

— Плевать я хотела на ваши распоряжения! Вы для меня никто. К тому же завтра продолжится съемка.

— Завтра и поговорим!

Разговор шел на повышенных тонах, и окружающие слышали каждое слово. Стрешнев поспешил вмешаться.

— Сбавь обороты, — сердито сказал он следователю.

— Сиди и не рыпайся. Смотри, как бы тебя не примотали к этому делу.

— Ты! — Максим вскочил и ринулся на Лосева, Лионелла вовремя перехватила его.

— Все! Все! Успокойся!

Лосев смерил его взглядом и, прежде чем уйти, размашистым движением засунул борсетку под мышку:

— Па-а-апрошу не покидать пансионат до моего специального разрешения.

За ужином Лионелла и Максим друг на друга не смотрели, как будто между ними была недоговоренность или секрет, который тянул за душу обоих.

— Послушай, — наконец сказала Лионелла. — Я про Бирюкову…

— Вот только не надо.

— Нам все равно придется поговорить.

— Ну?

— Ума не приложу, как удалось подвесить ее так высоко.

— А что тут думать? — Максим взял салфетку и вытер губы, потом откинулся на спинку стула. — Согнуть осину, привязать к верхушке веревку, а потом отпустить.

— Какой варварский способ убийства!

— Я бы сказал — бессмысленно изощренный. Впрочем, неизвестно, как она умерла. Возможно, ее повесили уже мертвую.

— Но это ничуть не лучше, какое-то надругательство. — Немного подумав, Лионелла продолжила: — Ты один смог бы наклонить это дерево?

Стрешнев покачал головой:

— Вряд ли. Хотя, если залезть, а потом…

— Мне кажется, что все было не так, — перебила его Лионелла.

— Не понял…

— Убийц было как минимум двое.

— Как было на самом деле — никогда не узнаешь.

— Слишком пессимистично, — заметила Лионелла. — Впрочем, у нас есть умный Лосев.

Максим усмехнулся:

— Шутишь?

— Это сарказм.

К их столику подошел звукорежиссер Вениамин Волков, невыразительный худой человек в твидовой куртке.

— Если не возражаете, сяду к вам.

— Садись, Веня, — кивнул Максим и задал дежурный вопрос: — Как дела?

— Как сажа бела. Работа через пень-колоду. Торчим здесь, как дураки. — Волков сел и расстроенно уставился на Стрешнева — Съемок нет, и домой не пускают. Вчера вечером вышел к озеру, хотел записать плеск воды. Да где там! С противоположного берега такие шумы доносились.

— Во сколько ты выходил? — спросила Лионелла.

Волков настороженно замер:

— А что?

— Просто спрашиваю. Могу я спросить?

— Можешь. Но только я точно не помню. Вышел к воде, вижу, что писать бесполезно, и сразу обратно. — Он встал и, похлопав себя по карманам, рассеянно огляделся. — Что-то мне есть расхотелось. Пойду, пожалуй, к себе.