Прощальный поцелуй Греты Гарбо

Анна Князева, 2017

Когда-то актриса Лионелла Баландовская и ее сосед Кирилл были влюблены друг в друга, но их отношения разрушила жена его деда, прославленного режиссера Ефима Ольшанского. Инна Ольшанская, стареющая актриса, ненавидела конкуренток и хитростью избавилась от нее… Спустя много лет Лионелла столкнулась с Кириллом в петербургском отеле при весьма пугающих обстоятельствах – в одном из номеров обнаружили труп мальчика по вызову. В убийстве обвинили Ольшанского: на него указывали все улики. Лионелла решила помочь Кириллу доказать свою невиновность, ведь их до сих пор связывало нечто большее, чем просто воспоминания юности. К их удивлению, следы преступления привели в подмосковный дом Ольшанских, где бесследно исчезли драгоценности его неродной бабки Инны. Остался лишь портрет Греты Гарбо с отпечатком ее губ – когда-то знаменитую актрису связывал с Ефимом Ольшанским страстный роман…

Глава 3

Петров день

Лионелла была уверена — всего пару минут назад она видела Кирилла Ольшанского. Он заглянул в бар и мгновенно исчез.

Она вышла в холл, Ольшанского там не было. К ней подошла жена колбасного короля Полторацкого. В этот утренний час ее тощую шею овивало широкое жемчужное ожерелье. Как говорили, под украшениями она прятала шрам от операции на щитовидке.

Милена Полторацкая чмокнула Лионеллу около уха:

— Сочувствую тебе, дорогая. Все только и говорят про это убийство. Многие из наших съехали из отеля. Как говорится, подальше от неприятностей. Остались только Марго, Катерина и Жанна Калмыкова.

— Из «Светской хроники»? — спросила Лионелла.

— Руку даю на отсечение, Калмыкова сегодня же явится к тебе с расспросами, того и гляди, с камерой. Ты знаешь, какими ужасными бывают эти телевизионщики. — Заметив, что Лионелла кого-то ищет глазами, Милена предположила: — Тебе нужен Шмельцов? Можешь не искать. Он, словно зачумленный, сидит в своем номере. То есть номер он, конечно, сменил. Никто не захочет жить там, где был убит человек. Сегодня на завтраке мы все увидели его буквально другими глазами. На нем всегда стояла печать порока. И как только раньше не разглядели. Одного жаль: без него игры больше не будет.

— Ты думаешь, убийца — Шмельцов?

— Кто же еще? — удивилась Милена. — Что тебе рассказал следователь?

— Сказал, что идет расследование.

— Да ну же! Наверняка ты что-то скрываешь! — Перейдя на полушепот, Милена чистосердечно заверила: — Ты ведь знаешь, я — никому…

Вполуха слушая Полторацкую, Лионелла тем временем искала глазами Ольшанского. Но в большом, со вкусом декорированном холле, кроме них и портье, был только один человек. Он сидел в огромном старинном кресле. На нем были холщовые брюки и русская косоворотка с вышитым краем. Простецкая одежда никак не сочеталась с окружающей роскошью.

Перехватив взгляд Лионеллы, Милена взяла ее под руку и подвела к сидящему человеку:

— Знакомься, Лина. Мой наставник, старец Порфирий.

Это был семидесятилетний мужчина крестьянского типа, с простым широким лицом и стянутым вниз, плоским носом. На его некрасивых натруженных пальцах были два перстня с черными, как уголь, камнями. Выглядели они чужеродно, и Лионелле подумалось: это должно что-то значить.

— Сегодня Петров день, — сказал Порфирий и отвернулся.

«Что в этом такого? — подумала Лионелла. — И почему это прозвучало так значительно?»

— Порфирий — славянский колдун. Я с большим трудом отвоевала его у банкирши Трифоновой. К счастью, она вовремя привезла себе из Бурятии забайкальского шамана.

— Зачем он тебе? — спросила Лионелла.

— Сейчас увидишь… — Милена тронула Порфирия за руку: — Скажи, старец, рабе грешной Лионелле.

Тот повернулся и тихо обронил:

— Марии скажу.

— Очнись, батюшка, за Лионеллу прошу, — заговорщическим шепотом проговорила Милена, но Баландовская остановила ее:

— Пусть скажет Марии.

Воспользовавшись легким замешательством, какое обычно предшествует чему-то особенно важному, Лионелла оттеснила Милену и склонилась к Порфирию.

— Скажи…

— Не думаешь о плохом. Это — зря.

Лионелла опустилась на корточки, заглянула ему в лицо и вдруг прониклась доверием к этому терпеливому, тихому человеку:

— Объясни…

— Остерегаться тебе нужно, голубка.

— Чего?

— Хватит… — Милена потянула ее, заставив подняться на ноги. — Большего он не скажет.

— Чего остерегаться? — растерянно переспросила Лионелла.

— Петров день сегодня. — Произнося эти слова, старец посмотрел на нее зелеными молодыми глазами.

Тем временем от входной двери к ним шагал невысокий, плотный мужчина в костюме. В его руках были цветы.

— Лионелла Баландовская! — приблизившись, он приложился губами к ее руке. — Честь! Огромная честь. — Вспомнив про цветы, мужчина протянул Лионелле букет.

— Кто вы? — поинтересовалась она.

— Разрешите представиться, Терсков, хозяин этого отеля. Как только узнал, что вы у меня в гостях, сразу — сюда!

— Зачем?

— Являюсь почитателем вашей игры. Хотелось бы знать, когда выйдет следующий фильм с вашим участием?

— Я больше не снимаюсь. — Лионелла опустила глаза и обернулась на кресло, в котором только что сидел старец Порфирий. Там никого не было.

— Могу пригласить вас на ужин? — поинтересовался Терсков и добавил, предупреждая отказ: — Окажите мне честь.

— Вряд ли я задержусь здесь до вечера.

— Ах, как жаль!

Помедлив, Лионелла все же сказала:

— Хотя подождите… Как вас зовут?

— Петр. — От чрезмерной любезности на его лице выступил пот.

— Я согласна. Давайте встретимся в семь.

Он кивнул, и ни один волосок не дрогнул на его голове, из чего следовало, что прическу тщательно уложили и побрызгали лаком. Лионелла ни разу не встречалась с мужчинами, которые используют лак. Артисты были не в счет.

— Счастлив… — выдавил из себя Терсков, и Лионелле показалось, что в его глазах блеснула слеза умиления.

— Мне нужно идти, — сказала она и отошла к Полторацкой. — Куда делся Порфирий?

Та ответила:

— У него — время молитвы.

— Где он живет?

— На верхнем этаже, рядом со мной.

— Мне нужно его увидеть.

— Ничего не выйдет, — проговорила Милена. — По крайней мере, до завтра. Послушай, что за Мария? О ком говорил старец?

— Я пойду. — Не заботясь о том, что скажет Полторацкая, Лионелла направилась к лестнице.

Терсков проводил ее взглядом.

— Какая женщина, — тихо прошептал он и вытер вспотевшую ладонь о пиджак.

Поднявшись на этаж и не дойдя до двери всего несколько метров, Лионелла краем глаза увидела Катерину и притворилась, что не заметила, но та окликнула ее и подошла ближе:

— Слышала новость?

— Нет, — сказав первое, что пришло в голову, Лионелла застыла. Следующая ее фраза была обращена в пустоту: — Что еще случилось в этом отеле?

— Ольшанский…

Лионелла чуть напряглась, но тут же совладала с собой:

— Что с ним?

— Он был в номере у Шмельцова.

— Ну и что? Они знают друг друга.

— Дело в том, что это случилось вчера.

— В котором часу?

— Перед самым убийством. — Катерина сделала большие глаза. — Или в то же самое время.

— Будь это правдой, Шмельцов бы рассказал следователю.

— Может, и сказал.

— Тебе откуда это известно?

— Шепнул на ушко знающий человек.

Лионелла вцепилась в локоть Катерины и зло улыбнулась:

— У тебя развод на носу, а ты слухи по отелю разносишь. Собирай вещи и дуй в Москву. Знаешь, чем занят твой слоистый червяк? Мишель Петухов прячет активы, чтобы тебе при разводе достался кукиш без масла.

— С этим я разберусь сама, — огрызнулась Катерина и, развернувшись на каблуках, направилась прочь.

Войдя в свой номер, Лионелла прошла в гостиную, взяла телефон и хлопнулась на диван, чтобы отыскать в Интернете что-нибудь про Петров день. Новейший телефон с огромным дисплеем подходил для этой цели как нельзя лучше. Однако, вспомнив про потерянный Vertu, она испытала чувство легкой досады.

Первая информация оказалась такой: Петров день по народному календарю славян — день окончания «купальских праздников», которые, в свою очередь, являлись продолжением дня Ивана Купалы. В ночь на Ивана Купалу славяне выбирали суженых, в знак любви обменивались цветочными венками и, взявшись за руки, прыгали через костер. Совершали также особый, магический обряд — поиск цветущего папоротника, растения бога Перуна — громовержца, подателя дождя и покровителя русского воинства.

Обновив поиск, она выяснила, что Петра называли ключником, хранителем ключей от небесного царства. Согласно поверьям, в этот день из рек уходили все русалки, обитавшие там с праздника Троицы.

Лионелла перевернулась на спину. Исход сказочных персонажей показался ей вполне романтичным, как и факт ночных поисков цветущего папоротника.

Развлечения ради она представила себя русалкой и, вытянув носки, пошевелила воображаемым хвостом, как вдруг увидела, что дверь, ведущая в смежный номер, тихо открылась.

За долю секунды Лионелла скатилась на пол и спряталась за диван. Послышались шаги, и кто-то сказал:

— Лионелла… Не ребячьтесь.

Услышав свое имя, она зажала рукой рот и припала к стене.

Через мгновение перед ней возникли дорогие мужские ботинки из перфорированной кожи с острыми мысками.

— Я знаю, что вы здесь.

Она подняла голову и увидела Григория Шмельцова.

— Как вы смеете?! Прошу выйти вон! — выбросив перед собой руку, Лионелла указала на дверь, но сама почувствовала, как неубедительно это выглядело.

Шмельцов сел на диван и положил ногу на ногу.

— Идите сюда, здесь вам будет удобнее.

Лионелла поднялась на ноги, но рядом со Шмельцовым не села.

— Что это значит?

— То же самое я хотел спросить у вас. Я зашел в свой бывший номер забрать свои вещи и вдруг обнаружил, что дверь между номерами снова открыта. Естественное желание порядочного человека — убедиться, все ли у вас в порядке.

— Врете. Я слышала, как вы открывали ключом замок. — Лионелла сказала так, хотя ничего такого не слышала.

Шмельцов сдался слишком легко:

— Вас не провести…

— Зачем вы пришли?

— Нам нужно поговорить без свидетелей, — он выпрямил спину и заглянул ей в глаза. — Я должен вас предупредить…

— Постойте… Сначала вы должны сказать, откуда у вас ключ?

— Он лежал в номере.

— То есть вчера вечером ключ был у вас?

— Нет, — Шмельцов обеспокоенно покачал головой. — Я нашел его десять минут назад, после чего решился на это вторжение. Причина заключается в следующем: никто не должен знать, что мы говорили.

— Не понимаю, как вы посмели…

— Должен заметить, у вас крепкие нервы. Любая другая женщина не осталась бы здесь на ночь после того, что случилось.

— Я позвоню Фирсову!

— И что вы ему скажете?

— Что вы ведете какую-то игру.

— Недоказуемо. Вот вам совет: поскорее уезжайте в Москву.

— А сами что же?

— Я не могу.

— Почему?

— Я — под подпиской. Меня, вероятно, подозревают в убийстве.

— В таком случае вам нужен адвокат.

— Даже два, — он посмотрел на часы. — С минуты на минуту они будут здесь.

— Значит, вы ввалились в мой номер лишь для того, чтобы отправить меня в Москву?

— Нет, не только. У меня есть важное сообщение. Это касается вашего зеленого платья… — Вдруг Шмельцов замолчал и с тревогой спросил: — Вы ничего не слышали?

— Я? — Лионелла чуть напряглась. — Нет, ничего.

— Кажется, у вашей двери кто-то стоит.

— С чего вы решили? — Она встала и приблизилась к двери. Не глядя в глазок, спросила: — Кто там?

Из коридора послышалось:

— Открой, Маша.

Шмельцов подскочил с дивана и бросился в смежный номер, обронив на ходу:

— Я должен откланяться.

Проводив его взглядом, Лионелла открыла дверь и увидела на пороге Ольшанского.

— Входи, Кира. — Она впустила его в номер и закрыла дверь на ключ.