Отдых на озере

Анна Лерина (2025)

Красавица Люба вместе с сыном решила отдохнуть на озере и снова оказалась в центре мужского внимания. Все шло хорошо: симпатичные тренеры Влад, Артем и Сергей боролись за ее внимание, а женщина наслаждалась природой и совсем не думала о заботах. Но вскоре Люба попала в криминальные неприятности. Артем утонул в озере, и обнаружила его тело именно Люба. Она уверена, что это не было несчастным случаем, потому что у Артема пропал с шеи ценный кулон, с которым он не расставался при жизни. Теперь Любе предстоит выяснить, что же случилось на тихом озере.

Глава 6

Утреннее солнце, играя в кронах обновлённых и посвежевших после долгожданного ливня сосен, окрасило территорию турбазы в золотисто-зелёную гамму. Воздух, всё ещё напитанный влагой второго, ночного, дождя, был тяжёл и вкусен.

Я высвободила одну босую ногу из шлёпанца и, зажмурившись от удовольствия, встала на влажную подстилку из сосновых иголок.

— Девочки, всем доброе утро! Берём коврики и садимся на них. Занятие начнём, как обычно, с разминки. — Лиля в роли инструктора по йоге смотрелась гораздо увереннее, нежели в качестве праздного собеседника.

Мы с Наташей и супруга Евгения, прозванного нами «симпатичным женатиком», послушно уселись на коврики. Причём последняя — зевая почти синхронно со мной. Всё же йога в семь тридцать — это для меня, признаюсь, слишком героическое мероприятие. Если бы не убеждённый жаворонок Наташа, ежеутренне выдёргивавшая меня из постели, мой первоначальный энтузиазм аккуратно посещать эти занятия не продержался бы и пары дней.

— Делаем наклон головы вправо, — вещала бодрая, тоненькая Лиля. — Дышим. Влево. Теперь осторожно выводим подбородок вперёд.

— Подождите! Подождите меня! — раздался визгливый возглас. — Где взять инвентарь? Занятие подходит для любого уровня подготовки?

Клара Эдуардовна в широченных брюках расцветки «ночь в Лас-Вегасе» и вязаной кофточке с двумя рядами ярко-синих пуговиц поспешно располагалась на коврике рядом со мной. Её слишком приветливая для раннего утра улыбка ничего хорошего мне не предвещала. Лиля поспешила заверить даму, что с нагрузкой справится и неумелый новичок, и занятие продолжилось.

— Поднимаем правую руку и делаем скручивание. Вот так, вот так, — старательно придерживалась плана тренировки девушка.

Я скрутилась, как велели, и наткнулась взглядом на радостно взирающую на меня Клару Эдуардовну.

— Любочка, — заворковала она громким шёпотом, — вчера так и не удалось поболтать с тобой всласть. А мне так хочется всё знать!

«Ну ещё бы!» — подумала я.

И по команде Лили скрутилась в обратную сторону.

— Как твой супруг поживает? — приступила к допросу сплетница, как только мы приняли удобную для неё позу на ковриках.

— Спасибо, неплохо, — осторожно ответила я, всё ещё наивно рассчитывая отделаться малой кровью.

— Работает? С вами вместе отдыхать поехать не получилось? — не отставала Клара Эдуардовна.

— Дышим, девочки, дышим. — Лилино наставление подарило мне ещё несколько мгновений надежды, во время которых я невнятно кивнула и покосилась на Наташу.

Та уловила явные признаки паники в моих глазах и принялась усиленно прислушиваться к нашей беседе.

— Деточка, не пренебрегай моим советом, — кряхтела Клара Эдуардовна, вытягивая поочерёдно руки вверх, — не стоит оставлять мужа надолго одного. Знаешь, мужчины во все времена были так ветрены.

— Спасибо, я учту, — скрипнула я зубами.

И как только моя родительница ухитряется спокойно относиться к этой даме?

— Встаём в позу собаки мордой вниз, — не унималась Лиля.

На удивление, Клара Эдуардовна с молодецкой прытью изобразила заданную позицию и продолжила шептать:

— А к тёще как твой супруг относится? С достаточным ли уважением? Я, конечно, должна была бы спросить об этом у твоей матери, но твоё мнение мне тоже необходимо учесть.

Терпение моё стремительно иссякало, и я невольно застонала, переходя по команде тренера в позу очередного представителя животного мира.

Моя мучительница расценила это по-своему, удовлетворённо крякнула и отметила:

— Что же, деточка. Мы все не становимся моложе. Не вечно же нам порхать. Но слишком сильно не переживай, фигурка у тебя ещё ладная, хоть и лет тебе уже за тридцать. Может быть, всё же успеешь ребёночка второго родить. Муж наверняка просит.

Я принялась усиленно и шумно дышать, посылая мысленно к чёрту своё воспитание, которое не позволяло отправить туда же и немедленно противную бабулю. Решив, очевидно, что я сейчас непременно разревусь, и полностью удовлетворённая этим заключением, Клара Эдуардовна подползла поближе к моему коврику, погладила меня по голове и, сверкая глазами от любопытства, торжественным шёпотом изрекла:

— Любочка, что бы там ни было, крепись. Это нелёгкая женская доля. Ты можешь рассказать мне всё!

Осознав, что призванная расслаблять и заряжать позитивом дыхательная практика оказалась для меня в данной ситуации совершенно бесполезной, я уже открыла рот, дабы произнести несколько слов, бледно отражавших моё отношение к подобным беседам и людям, их инициирующим.

Но мой гневный словесный поток излиться не успел. Меня опередила Наташа, спокойным и чётким голосом произнёсшая:

— Клара Эдуардовна, дорогая, вы же не даёте нашей скромной Любе и слова сказать. Дайте же ей возможность озвучить главную новость.

— Какую? — всплеснула руками бабуля и, бегло скользнув взглядом по Наташе, уставилась на меня глазами кошки, загнавшей в угол мышь.

Я недоверчиво, но со смутной надеждой покосилась на приятельницу.

Наташа, поняв, что дело придётся брать в свои руки, подмигнула мне и, выдержав театральную паузу, торжественно сказала:

— От своего бывшего, старого мужа Люба наконец отделалась, и теперь уверенно идёт в ногу со временем. Если хотите, Кларочка, она сегодня же познакомит вас со своим молодым любовником.

— Здорово я её, — уже в который раз от души забавлялась Наташа.

Она крутилась перед большим зеркалом в своём номере в попытках выбрать подходящий спортивный костюм для запланированного похода в лес.

— Старая сплетница. С ними только так и надо, иначе никакого житья не дадут. Видела, как она рот раскрыла?

— Видела, — вздохнула я. — И как остальные — тоже. Теперь все мальчики будут под подозрением. Не стоило, я думаю, тебе так шутить.

— Ой, Люба, снова ты начинаешь, — поморщилась Наташа. — Хорошо ещё, у тебя хватило ума промолчать, а не бросаться убеждать всех, что это была шутка. Вот не всё ли равно, что там про тебя подумает чужая тётка из дальнего коттеджа и эта невнятная Лилька? Зато бабуленция, я уверена, от тебя отстанет надолго.

Это правда, нехотя мысленно признала я. Утренняя выходка моей приятельницы пусть и была в некотором роде нахальной, и представляла собой, конечно же, беззастенчивую ложь, зато мигом заставила Клару Эдуардовну пересмотреть свою манеру общения со мной.

По крайней мере, уходила с занятия пожилая дама в состоянии глубокой задумчивости, лишь вежливо и даже как-то почтительно пожелав мне хорошего дня. За завтраком и обедом она, равно как и её подруга Светлана Аркадьевна, не подходили к нашему столику, а лишь церемонно раскланивались с нами на расстоянии. Даже собачка Клары Эдуардовны, мне показалось, замерла и перестала дрожать, когда случайно встретилась со мной взглядом. А до двух остальных присутствовавших на утренней йоге персон мне действительно не было никакого дела.

Окончательно убедив себя в правильности Наташиного поступка, я решительно тряхнула волосами и сказала:

— Ты права. Спасибо тебе. И знаешь, в лес иди лучше в голубом. В нём ты будешь смотреться однозначно романтичнее.

Послеобеденная лесная прогулка по вполне понятным мне причинам увлекала Наташу отнюдь не своей официальной целью. Бродя между деревьев, заглядывая под ветки молодой невысокой поросли и лишь иногда присаживаясь на корточки, чтобы аккуратно сорвать несколько лисичек или отломить красную сыроежку, она ни на шаг не отходила от Влада. Тот сосредоточенно искал грибы, складывал подходящие экземпляры в пакет и иногда открыто улыбался моей приятельнице, совершенно не пытаясь избавиться от её компании.

Воодушевлённая Наташа забрасывала парня бесконечными вопросами.

— Что это за гриб? А какую ты музыку любишь? Этот берём? Почему ты в тренеры пошёл? Подержишь для меня вот эту ветку? — постоянно доносилось до моих ушей.

Ответные фразы Влада сливались для меня в неясный добродушный гул, напоминавший гудение большого шмеля. Наташа выглядела свежо и мило, глаза её горели, и я старалась держаться в стороне, не мешая ей пользоваться удачным моментом. Ведь вечернее мероприятие, запланированное к проведению на нашей веранде, как я прекрасно понимала, не обойдётся без присутствия надоедливого и жадного до внимания Серёжи Шашкина.

Чтобы ненароком не потеряться в паутине лесных дорожек, я держалась рядом с Артёмом. Юный тренер Наташиной дочки оказался для меня идеальным, беспроблемным компаньоном. Большую часть времени он молчал, лишь изредка бросая короткие и, главное, не содержащие никакого двусмысленного подтекста фразы, исключительно по делу.

Признаться, как мужчину я его совершенно не воспринимала, и мне было бы очень неловко получить от него какие-либо активные знаки внимания. Но Артём ничего подобного, к счастью, не проявлял. При этом парень, что совершенно очевидно, был дружелюбно ко мне настроен.

Я лихо перелезла через поваленное дерево и приподняла тяжёлую зелёную ветку. Так и есть, интуиция и здесь меня не подвела.

Присев выкрутить из мягкой почвы маленький крепкий подберёзовик, я заинтересовалась группой неизвестных мне грибов песочно-бежевого цвета, украшавших расположенный под кустом полусгнивший пень на манер пушистой шевелюры. Я аккуратно дотронулась до шляпки крайнего, слегка отогнула его в сторону и отпустила. По шевелюре пробежала чуть заметная дрожь, а поверх неё взвилось облачко из мелких рыжеватых мушек. Это выглядело так забавно, что я невольно рассмеялась.

— Лучше не трогай, — тихо сказал оказавшийся рядом Артём.

— Ядовитые? — удивилась я и машинально принялась вытирать пальцы о первый попавшийся зелёный лист.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Но с грибами можно только так. Не уверен на сто процентов — лучше даже не прикасаться.

— Согласна, я тоже обычно действую по этому принципу.

— Вот и действуй, — кивнул Артём и, вручив мне большую горсть лесной земляники, зашагал дальше по тропинке.

Словом, страстное стремление моей соседки завести курортный роман с молодым тренером обещало пройти для меня весьма безобидно, чему я была несказанно рада и совершенно расслабилась.

Вернувшись с полными пакетами из леса, наша компания временно разделилась. Влад отправился к воспитанникам, которых необходимо было занять и организованно накормить ужином, мы с Артёмом принялись за разбор и приготовление добычи. Наташу же пришлось отпустить в номер, потому что проку от неё в грибных вопросах было мало, а вот шума и излишней суеты — наоборот. Впрочем, соседка не особенно сопротивлялась. И присоединилась к нам позже, объявившись уже переодетой и изящно причёсанной только на этапе полуготовности угощения.

Шашкин прибегал несколько раз проконтролировать процесс и привёл к нам всё ещё дичившуюся меня Лилю. Кроме того, он проявил замечательный талант добытчика, притащив откуда-то большущий казан для плова, который Артём с помощью нехитрой инженерной конструкции установил над раскалёнными углями. Их парни насыпали в одну из двух специально приспособленных для этого неглубоких ям на берегу озера, потому что на огороженной территории турбазы костры разводить запрещалось правилами противопожарной безопасности.

Второе такое углубление, расположенное метрах в тридцати от нашего, тоже не пустовало. Его облюбовали в этот вечер под свой собственный костёр Евгений с женой. Они пили вино и вели себя очень тихо. Мы, не желая мешать семейным посиделкам, не сговариваясь, сделали вид, что их не замечаем.

Костёр, как я в очередной раз убедилась, — вещь замечательная, а порой и вовсе остро необходимая. И дело не только в известной романтике танцующего пламени и потрескивающих поленьев. Пока огонь горел, дым от костра отпугивал тучи прожорливых лесных комаров. Хотя, по правде сказать, и непугливых представителей этого племени вполне хватило, чтобы мне пришлось бежать в коттедж за вторым флаконом репеллента.

Потом мы сидели вшестером на нашей веранде, уплетая ароматное содержимое казана и запивая его фирменным чаем Влада. Наташа от души нахваливала получившееся действительно вкусным грибное рагу и одновременно портила замечательный чай, привычно насыпая туда неимоверное количество сахара. Влад с Артёмом вполголоса обсуждали какие-то актуальные спортивные новости, Лиля, застенчиво улыбаясь, рассказывала нам с Натой о новых проделках детей. Даже Шашкин как-то притих, разомлев, и прислушивался к редким ночным звукам леса.

В половине двенадцатого, когда гости отправились в свой коттедж, а Наташа, зевнув, ушла спать в номер, я, после недолгих раздумий, открыла бутылку красного вина и налила себе целый бокал. Ибо жизнь совсем без алкоголя — это, безусловно, похвально. Но иногда капля хорошего вина в чудесный вечер — всё равно что щепотка перца в любимом блюде. Вроде бы можно и без него, но чего-то до идеала явно не хватает.

По моему черепу трижды ударили молотком. По крайней мере, ощущения были именно такими.

Я с трудом подняла голову от подушки и тотчас же уронила её обратно. Голова была такой тяжёлой и так гудела, словно, пока я спала, кто-то надел на меня огромные свинцовые наушники и включил в них органный концерт.

Я попробовала открыть глаза. Стены расплывались. Окно светлым потоком потекло на пол. Зажмурилась, снова открыла глаза. Сфокусироваться удалось лишь на пару мгновений. Опять удары молотком по голове. Мучительно пошевелив остатками затуманенного сознания, я поняла, что стучат в дверь.

— Кто там? — получилось у меня издать весьма прерывистый звук.

— Люба, ты скоро там? До тебя достучаться невозможно. Вставай быстрей и бежим на йогу! — Бодрый Наташин голос, прозвучавший из-за двери, ненадолго привёл меня в чувство.

— Не могу, Нат, я сплю. Сегодня иди без меня, — смогла выдавить я довольно убедительно.

— Слабачка, — резюмировала Наташа, но стучать перестала.

Судя по отдаляющимся от двери звукам шагов по скрипучим доскам веранды, приятельница ушла.

Оказавшись в тишине, я облегчённо вздохнула, закрыла слезящиеся глаза и осторожно перевернулась на другой бок. Но, неожиданно почувствовав подступающую тошноту, поспешно скатилась с кровати и опрометью бросилась в ванную.

Моё утро выдалось, скажем прямо, неважным. Судя по всему, вчерашнее недомогание вызвало в организме какое-то осложнение, и невинный вечерний бокал вина показался ему огромной дозой. Состояние жесточайшего похмелья, несколько раз случавшееся в моей жизни (пару раз после неудачных студенческих вечеринок и один, каюсь, после развесёлого новогоднего корпоратива), было сложно с чем-либо перепутать. Благо в номере было оставлено достаточное количество питьевой воды, а на коробке с купленным накануне порошком чётко значилось, что уж головную боль он облегчить способен.

Наташа приходила несколько раз, уточняя, всё ли у меня в порядке. Я вкратце посвятила её в курс происходящего и заверила, что мне становится всё лучше и к вечеру я обязательно оживу. Но ни за завтраком, ни за обедом, по понятным причинам, я ей компанию не составлю.

Повздыхав и поудивлявшись, приятельница оставила меня спокойно выздоравливать.

Удивительно, но после полудня мне действительно стало легче. Причём настолько, что я приняла прохладный душ и, натянув шорты с майкой и водрузив на нос солнечные очки, чтобы не пугать окружающих тёмными кругами под глазами, вышла из номера.

Было время обеда, и на территории, к моему счастью, пока оказалось безлюдно. Есть по-прежнему не хотелось, в теле всё ещё ощущалась слабость. Медленно и осторожно передвигаясь по дорожкам турбазы, я мысленно порадовалась пасмурной погоде (а значит, отсутствию яркого слепящего солнца) и тихо моросящему тёплому дождю.

Скоро закончится обед, и из столовой горохом посыплются шумные дети, вдруг с ужасом осознала я. Севка прибежит ко мне с последними новостями или, чего доброго, потребует немедленно оценить его новые шутки.

Чуть поразмыслив, я трусливо посеменила к калитке и вышла через неё к обещавшему быть сегодня пустынным берегу озера.

Стоя по колено в тёплой воде, я смотрела на расходившиеся по ней круги от редких дождевых капель и прислушивалась к собственным ощущениям. По плечам снова пробежал озноб. Память тут же услужливо подсунула мне воспоминание о тонущих белых лилиях, а вместе с ним испытанное накануне предчувствие надвигающейся беды.

Чтобы отогнать неприятные мысли, я помотала головой и направилась, тяжело шагая в воде, к зарослям тростника, где, истошно крича, что-то делили между собой две белые птицы. Но не пройдя и половины пути, я остановилась, всматриваясь в гущу примятых стеблей, после чего на мгновение потеряла, кажется, способность дышать, и лишь затем пронзительно, по-бабьи отчаянно, заорала.