Никогда не заговаривайте с неизвестными

Анна Малышева, 2009

В московском аэропорту сталкиваются парень и девушка. Ивана интригует загадочное поведение Алии. Он подозревает, что та живет по фальшивым документам. В довершение всего Алия угоняет его машину. С этого и начинаются крупные неприятности у киллера, который прежде никогда не ошибался… Его машина была использована во время заказного убийства. Иван находится под подозрением. Он ищет девушку, чтобы отомстить, но… только ли для этого?

Глава 4

Иван не совсем соврал Алие, когда сказал, что у него есть девушка, и эта девушка его ждет. Девушка была, но ждала ли его — вот в чем вопрос. Позвонив матери из автомата, он поехал к Таньке. Жить у нее, правда, не собирался — Танька собственной квартиры не имела, обитала вместе с родителями. Родители неплохо к нему относились, но все равно — это не вариант.

Он не стал предупреждать девушку звонком по телефону — так прямо и нагрянул, на авось. Дверь ему открыл Танькин младший брат, Денис.

— О, привет, — удивился мальчишка. — А ее дома нету. Я один. Заходи, она тебя, между прочим, ждала.

Иван переступил порог, похлопал себя по карманам куртки и только теперь сообразил, что ничего не принес мальчишке. А всегда приносил ему подарок, еще не было такого, чтобы он пришел в этот дом с пустыми руками. Денис ждал подарочка с явным интересом. Наконец Иван нашел что-то подходящее — когда в Эмиратах покупал матери дубленку, ему вручили музыкальный брелок для ключей. Серебряное колечко с цепочкой, на цепочке болтается толстенькое красное сердечко. Если над сердечком покричать — оно начнет истошно попискивать. Иван вынул брелок и протянул его мальчишке:

— На, это брелок. Потеряешь ключи — ори сильнее, найдутся.

— Ну? — Денис повертел сердечко и вдруг заорал как резанный. Брелок немедленно откликнулся, Иван от неожиданности вздрогнул и выругался:

— Придурок, не мог предупредить?!

Мальчишка не обиделся.

— Ничего, забавно, — солидно сказал он. — Сколько такой стоит?

Его всегда интересовала цена подарка. Иван отмахнулся:

— Танька скоро придет?

— Скоро. Она в училище. Но лучше бы ты мне принес тамагошу. У нас у всех в классе тамагоши есть, прикинь, только у меня нет! Отец зажал деньги, которые мне за хорошую учебу дает, говорит — всякую дрянь покупаешь…

— Держи, купи себе!

— О, класс… — протянул Денис, выхватывая у Ивана купюру и затараторил как заведенный: — Тамагоша — такой виртуальный друг в коробочке. Его надо кормить, поить, играть с ним, если заболеет — лечить. А если несколько раз не покормишь — он умрет. Прямо, как человек. Еще у него семь жизней…

— А говоришь — как человек, — оборвал его Иван. — У человека всего одна.

Денис его уже не слушал:

— Ладно, я побежал. Ты ее дождись, не уходи, ладно? Она обрадуется!

— Куда ты намылился?

— За тамагошей.

И мальчишка, зашнуровав кроссовки, исчез за дверью. Иван обошел квартиру, проверил запасы продуктов в холодильнике, заглянул во все кастрюли. Увидел в одной из них борщ, но разогревать, конечно, не стал, хотя проголодался. Зашел в Танькину комнату, примостился в кресле и закрыл глаза. И сам не заметил, как уснул.

Разбудил его поцелуй и лукавый шепот:

— Ты что — с ночной смены пришел?

Он встряхнулся, потянул к себе Таньку. Та нехотя отбивалась, оглядываясь на дверь:

— Мать дома! Пусти! Сейчас обедать будем.

Он притянул девушку к себе, усадил на ручку кресла и вдохнул ее запах. Сквозь арбузную муть духов пробивался собственный запах ее кожи — пряный, сладковатый. Танька присмирела, гладила его по коротким, ершистым волосам, бормотала тихо-тихо:

— Куда пропал? Телефона у тебя нет, адреса нет, ничего нет. Я уже поняла, что ты специально прячешься, — шептала она. — Ведешь себя, как женатый. А может, ты и правда, женат?

— Паспорт показать? — устало спросил он. — Достань и посмотри.

— Где?

— В штанах.

Она доверчиво полезла ему в карман, он поймал ее руку, прижал к бедру, передвинул повыше. Она рассмеялась:

— Жу-у-лик противный… Имей совесть, мать все слышит.

— А мы тихонько! — Иван ухватился за медную пуговицу на ее джинсах, но она отскочила, сердито прошипела:

— Я тебе серьезно говорю, что это за скотство?!

— Каким словам ты без меня научилась, — покачал он головой.

Тут она обиделась всерьез. Уселась на диван, схватила какой-то журнал и, кусая накрашенные губы, принялась его просматривать. А Иван рассматривал девушку. Танька училась на парикмахера, и ее пунктиком было менять прическу и цвет волос почти каждый месяц. Сегодня она была шатенка, и челка закрывала брови. А в прошлый раз, когда они виделись, Танька была кудрявой блондинкой.

— Ничего, тебе такой цвет идет, — одобрил ее прическу Иван.

Она не отреагировала. Парень смотрел на ее склоненное лицо, на длинную челку, на густо накрашенные ресницы, опущенные над журналом… И вдруг сквозь нее увидел другую. Белокожую, круглолицую, черноволосую. Увидел беспощадно подведенные черные глаза, ее усмешку, крупную родинку между грудей — как медальон… Эта родинка ему тогда очень приглянулась… Он даже не пытался прогнать наваждение — напротив, ему хотелось задержать его подольше… Но Танька вдруг подняла голову, и все пропало.

— Я тебя не приглашала, — сказала она, будто продолжая начатую тему.

— Я могу уйти, если так, — равнодушно ответил он.

— Уйти, что ли?

— Матери бы постыдился, — продолжала она.

— Чьей?

— Моей! — Танька явно желала поговорить на тему семейных отношений, и это Ивану не нравилось. Он встал, потянулся, повращал кистями расставленных рук, покрутил головой, прогоняя остатки сна. И с чего это ему примерещилась Алия? Просто от недосыпа!

— А что мне твоей матери стыдиться? — спросил он, закончив свою зарядку. — Я к ней в зятья не набиваюсь.

— Да кому ты нужен?!

В дверь деликатно постучали:

— Ребятки, можно к вам?

Танькина мать, имени-отчества которой Иван так и не удосужился запомнить, деланно улыбалась гостю:

— Здравствуйте, Ваня. Уезжали куда-то? Давно вас не было видно.

— Работал, — коротко ответил он.

— Ему было страшно некогда, — иронически вставила Танька.

— Ну, к столу? — Танькина мать вопросительно посмотрела на свое чадо. Она видела, что дочь обижена на Ивана, но не знала, как себя вести в такой ситуации. Иван не заставил себя звать дважды. Он прошел на кухню, за ним — Танькина мать. Танька есть не пожелала, осталась в комнате.

Иван ел предложеннный обед в полном молчании. Он раздумывал, как ему быть, куда податься. Остаться тут? Нельзя, да и не хочется. Как ни странно, встреча с Танькой его не порадовала. Больше того — он вдруг понял, что эта девица ему абсолютно не нужна. Ну, просто пустое место. Не говоря уже о ее мамаше, которая уселась напротив — так и провожает взглядом каждый кусок, который Иван отправляет в рот. Наконец та не выдержала:

— Ваня, я давно хотела вас кое о чем спросить. Можно, надеюсь?

Он слегка пожал плечами, запихивая в рот остатки хлеба и снова берясь за ложку. Он мог бы есть и поаккуратней, вообще не любил свинства за столом. Но ему безотчетно хотелось позлить женщину.

— Вы с Таней встречаетесь уже третий месяц, — нервно заговорила женщина. — Она мне не жалуется, но я вижу — у вас что-то не ладится.

— Вам показалось, — ответил он, прожевав хлеб. — Можно добавки?

Она оторопело встала, налила еще борща, и парень молча продолжал есть.

— И все же, — гнула та свое. — Как это надо понимать? Вы собираетесь с Таней пожениться или нет? Это, кажется, естественный вопрос.

— Конечно, — согласился он. — Нормальный вопрос. Жениться мы пока не собираемся.

Она вздрогнула, как от удара:

— И у вас хватает совести мне такое говорить?!

— Слушайте, — Иван отодвинул тарелку. — Вашу Таню никто не принуждал со мной встречаться. Все было добровольно. Я ей ничего не обещал. Жениться не собираюсь ни на ней, ни на ком вообще. Я ей это сто раз сказал. При чем тут совесть?

— Ваше счастье, что дома нет ее отца! — истерически бросила она.

— А что такое? — набычился Иван.

— А то, что он спустил бы вас с лестницы!

Парень переждал минутку, давая ей время распалиться еще больше. И спокойно ответил:

— Ну, в этом я очень сомневаюсь. Начать-то он бы начал… Но заканчивал бы все равно я. Пожалели бы мужа.

— Хам!

На этот выкрик из комнаты прибежала Таня. На Ивана она внимания не обратила и вместо него сразу напустилась на мать:

— Ну, что ты все лезешь?! Что ты все портишь?! Что ты все время влезаешь в мою жизнь?! Что ты тут разоралась?!

— Тань, потише, — попросил ее Иван. — Если еще и ты заведешься…

— Пойдем отсюда! — Танька рванула его за рукав. — Пошли!

Уже у двери им подвернулся под ноги Денис:

— Вань, гляди — тамагоша! Танька, посмотри, какой брелок!

— Да отвяжись ты, бога ради! — заорала на него сестра. От ее крика брелок немедленно запищал, приводя Дениса в восторг.

На улице девушка повесилась Ивану на шею и поцеловала его. Он подержал ее за плечи, потом отпустил. Она вздохнула:

— Я буду самая счастливая, когда уйду из этого дома.

— Так уходи.

— А куда?

— Ну, не знаю.

— А жалко, что не знаешь, — она взяла его под руку. — Уж мог бы знать. Все, что мать про женитьбу говорила — это, конечно, чепуха. Мне не нужен этот дурацкий ЗАГС, ты же понимаешь. Но хотя бы жить вместе мы можем?

— Нет.

— Ну почему? — жалобно протянула она. — Ты достаточно зарабатываешь. Сняли бы квартирку. У меня как раз друзья сдают. Очень милая квартирка, всего за двести пятьдесят баксов. В районе Измайлово. Знаешь? Рядом парк, рынок. Восьмой этаж, вся мебель новая, телефон.

Иван заинтересовался:

— Еще не сдали?

— Говорю же — нет.

— А что? — вслух задумался он над ее предложением. — Можно посмотреть.

— Серьезно? — обрадовалась она. — Тогда поехали прямо сейчас, я только позвоню!

Она бросилась к автомату, а он дожидался рядом, не слушая, что она там говорит в трубку. Квартира подвертывалась кстати. Он привык жить на съемных квартирах, другого образа жизни уже не мыслил. К матери все равно не вернулся бы, на «Сокол» ехать нельзя. Некуда податься, тем более сейчас, когда на него стала поглядывать милиция. Можно пожить в Измайлово с Танькой. Это всем отведет глаза, неплохой вариант. Вот только закончится это проклятое дело с телевизионщиком — и тогда он снова встретится с Серегой. Тот найдет новый заказ — хороший заказ, привычную работу. Единственную работу, которую умел делать Иван. Нельзя сказать, что ему нравился сам момент убийства. Это ему как раз и не нравилось. Зато подготовка, слежка за жертвой, последние минуты перед выстрелом, а потом — стремительное бегство — это его захватывало, как детская игра на пустыре. И еще ему нравились деньги. Хорошие деньги за трудную работу. Разве это не справедливо? Разве это не правильно? Только разве скажешь матери или еще кому-то, чем он добывает средства к жизни… Танька — молодец, она его об этом не спрашивает. Потому что знает — любые деньги хороши уже тем, что они есть. Вот если их нет…

— Договорилась! — Танька снова схватила его под руку. — Поехали. Но они хотят предоплату за два месяца, меньше не соглашаются… Говорят, что и так дешево сдают квартиру, слишком она хороша. Деньги у тебя с собой?

— Всегда с собой! — откозырял Иван. — Сейчас поймаем тачку и поедем.

— Погоди, — удивилась вдруг Таня. — А где твоя машина?

— Тю-тю, — свистнул он. — Угнали.

— Да ты что?!

Он поразился, какое впечатление новость произвела на девушку. Ее глаза чуть слезами не наполнились. На Таньку жалко было смотреть, и он чуть не расчувствовался. Правда, вовремя сообразил, что та огорчена по вполне понятной причине — ведь без машины поклонник терял часть привлекательности. Ее огорчение не имело ничего общего с состраданием. Он сердито сказал:

— Да ее уже нашли. Она в ментовке, мне ее скоро вернут.

— Вань, ты меня простил? — Девушка прижалась к нему и умильно улыбнулась.

— За что это?

— Ну, за то, что я тебе сегодня наговорила… Правда, я так по тебе скучала…

— Ну, я же пришел, верно? И теперь мы будем жить вместе.

— Я так счастлива…

…Квартиру они сняли без особых проблем, и через два часа у них были два комплекта ключей. Хозяева попрощались и исчезли, прихватив с собой ковер и телевизор. Танька возмущалась — почему бы не оставить эти необходимые в хозяйстве вещи?! Но хозяева стояли насмерть — без ковра и телевизора им просто зарез.

— Что делать? — растерянно спрашивала Танька, когда они с Иваном остались наедине. — Как же мы будем без телевизора?

— Прекрасно, — отрезал Иван, заваливаясь на диван.

— Ненавижу телевизор.

— Шутишь?!

— Серьезно. Показывают всякую муру, да еще эти новости… Лучше не знать, что вокруг творится — так легче.

— Ты просто дикарь… — Танька бродила по квартире, ее горе по поводу исчезновения телевизора уже прошло. — Знаешь, кто бы мог подумать, что уже эту ночь мы проведем вместе… И моя мама не достанет нас тут, она даже не знает адреса… И отец не будет на мозги капать. Мне только вещи надо сюда привезти. Ваня!

— Что?

— Ты меня слышишь? — Она присела на диван, наклонилась к нему, прижалась щекой к его лбу. — Я так счастлива… Вань, ну скажи — может, у нас с тобой что-нибудь выйдет?

— А почему не попробовать? — сонно спросил он. — Я готов.

Когда совсем стемнело, и Танька ровно дышала рядом с его плечом, и в комнату упал свет полной луны — он опять куда-то уплыл. На Таньку он теперь не смотрел — картинка появилась на стене. На этот раз Алия предстала перед ним именно такой, какой он видел ее в последний раз, в плохо освещенном дворе, прежде чем она напала на него. Смутное пятно лица, длинные пряди черных волос, провалы глазниц…

— Что за черт! — Иван зажмурился, широко открыл глаза. На стене ничего не было. Танька беспокойно шевельнулась во сне. И он понял, что Алию нужно найти обязательно.

Иван повторил про себя: «Боссарт Алия Викторовна…» И название города, из которого она была родом. Ничего нет проще — наведаться снова в тот город, найти ее адрес и телефон с помощью фамилии. Он сомневался, что Боссартов в том городе много. Тем более что многие немцы давно уехали из Казахстана в Германию. Но путь в тот город был для него закрыт. Надолго, если не навсегда. Он свято исполнял золотое правило — никогда не возвращаться на место преступления. Его могут случайно узнать, хотя он делал все, чтобы не попадаться на глаза лишний раз. Была еще одна причина, чтобы не возвращаться — заказчики… Если те узнают, что киллер вернулся — решат, чего доброго, что он решил призаняться шантажом. Тогда — финал. Так что дома Алию не накроешь. Надо искать в Москве.

Иван ни капли не поверил ее словам, что она собирается остановиться у подруги на метро «Автозаводская». Это было сказано явно для отвода глаза. И то, что машину его нашли как раз на «Автозаводской», он воспринял, как издевку с ее стороны. Она специально сделала это, чтобы посмеяться…

Иван встал, прошел на кухню и до утра просидел за столом, опустив голову на скрещенные руки. Он прикидывал разные варианты, как найти девчонку, но ни один его не устраивал. Собственно, девчонка могла бы снять с него подозрения… Если он приведет ее к ментам и заставит рассказать, как она угнала машину — с него подозрения сразу снимут. Но разве он может сделать такое?

В шестом часу утра парень посмотрел на часы. В это время Сергей должен быть уже в Шереметьево. Встретиться бы с ним — с единственным другом, которому можно излить душу. Хотя они и уговорились не видеться в первое время, но теперь Иван задумался — а есть ли в этом смысл? Встречу можно назначить на нейтральной территории. Посколько Ивану сейчас лучше не высовываться, а Серега чист перед милицией — надо поручить ему поиски Алии. Иван прекрасно запомнил адрес, по которому Алия была временно прописана в Москве. Крупные буквы на мутной печати врезались ему тогда в глаза. Это был адрес общаги. Серегу надо отправить в общагу, чтобы он поспрашивал знакомых Алии. А такие наверняка найдутся. Девчонку можно найти, конечно, придется побегать, поспрашивать людей, даже подмазать кого-то… А когда Серега ее найдет, Иван с ней встретится и поговорит по душам. Может быть, он ее простит. И тогда… Тогда она ему здорово пригодится…

Им с Серегой нужна была девушка. Не для занятий сексом — для этого не стоило бы затрачивать столько усилий. Иван давно придумал ход, с помощью которого они могли бы выслеживать и ловить клиентов. Иного клиента трудно выманить в нужное место в нужное время. Приходится следить за ним, изучать его маршрут, бегать по пятам, пока не поймаешь на мушку… Да еще личную безопасность соблюдать. Многие из их клиентуры охотно посещали ночные клубы, казино. Вот бы запускать туда никому не известную девицу симпатичной наружности. Свою девицу, подсадную утку. Она бы цепляла клиента и выводила его под выстрел, потом исчезала. Конечно, Иван прекрасно понимал, что век такой подсадной утки будет недолгим. Скорее всего, ее быстро засекут — особенно с такой внешностью, как у Алии. Слишком уж бросается в глаза. Но с другой стороны, о ее безопасности он не слишком заботился. Нужна была девушка, у которой не было бы никаких сильных знакомых, заботливых родственников, любовника в Москве, который бы мог за нее заступиться. Алия подошла бы идеально. Серега давно знал о его плане, но не одобрял его.

— А если девчонку засекут — где гарантия, что она нас не выдаст? — спрашивал он, когда Иван в очередной раз доказывал ему преимущества своего плана.

— Гарантий быть не может. Но подумай — что ей смогут предъявить? — втолковывал Иван. — Ну, встречалась в казино с богатыми мужиками, ну, приглашала их к себе… Ну, что еще-то? В крайнем случае — обвинят в проституции. Но что она наводчица — это еще доказать надо.

— Сама расколется.

— Нет! Менты ничего ей инкриминировать не смогут. А я ей пообещаю пулю, если проговорится.

— Чего ради она станет на нас пахать?

— Она будет падать в долю, — невозмутимо пояснил Иван. — Тебе что — денег жалко? Зато работать будем быстрее и чище.

— Ну, как знаешь. Если найдешь такую, которая согласится — попробуем. Но я бы воздержался! — отвечал недоверчивый Сергей.

На том эти разговоры обычно и кончались. И вот Иван вроде бы нашел вариант… И вариант так позорно сорвался. Хуже того — его машина как-то привязана к убийству телевизионщика. К заказному делу! Хуже быть не может!

Иван пересчитал деньги, которые были при нем. Три тысячи долларов и еще мелочь. Конечно, немало. Но и не так уж много. Сколько он ни зарабатывал, не удавалось отложить порядочную сумму. А теперь еще неизвестно, как долго он не сможет работать. На сколько хватит трех тысяч?

Основные капиталы хранились у Сереги. Он обычно брал на себя труд снять квартиру, найти клиента, взять аванс и оружие. План разрабатывали сообща. Друг за друга не прятались. Но как-то повелось, что Иван шел номером вторым там, где требовались организаторские таланты. И выходил на первый план, когда требовалась сила и ловкость. Хотя в этом приятели друг другу не уступали. У Сереги, как прикинул Иван, должно было оставаться около восьми тысяч долларов. В Эмираты он их с собой не брал — оставил у бабки, которая жила на «Дмитровской». Бабка из дома не выходила, и в дом никого, кроме Сереги, не пускала. Свою единственную дочь Валентину — Серегину мать — она на дух не выносила, считала, что та ждет ее смерти. А вот внука любила. Бабка брала на хранение деньги, которые Серега всегда тщательно упаковывал в пластиковый пакетик и наглухо заклеивал скотчем. Сперва ребята скрывали от бабки, что находится в свертке, потом как-то перестали делать из этого тайну. Бабка относилась к заданию очень ответственно и постоянно перепрятывала пакетик на новое, более надежное место. Одного только ребята ей предпочитали не сообщать — сколько там денег.

— Мне кажется, она его распаковывает, а потом обратно заклеивает, — вздыхал Серега. — Правда, деньги не пропадают…

— Она никому не скажет? — беспокоился Иван.

— Да кому ей говорить? Матери ни за что не проговорится. И потом — я же ее предупреждаю: «Бабань, храни сверточек, если потеряешь или повредишь — мне конец и тебе тоже не поздоровится». Знаешь, как она его охраняет?!

Итого, в общей сложности они на этот день владели одиннадцатью тысячами. Машина у них была одна на двоих. И как раз та, что сейчас подвергалась обследованию в милиции. Собственных квартир у ребят не было. Все, что они зарабатывали — спускали как-то в одночасье, экономить не умел ни тот, ни другой. Иван впервые призадумался — а что ждет их в будущем? Лет им уже немало. Двадцать девять, потом тридцать — все-таки солидный возраст. Приходится задуматься, где жить, с кем, чем заниматься. Сколько они еще продержатся на плаву? Слава богу — пока они еще неизвестны ни мафиозным кругам, ни милиции. Их никто не поймал за руку, не предъявил счет. Они работали практически на всех территориях, принадлежавших московским мафиозным группировкам, и ни с одной группировкой не вступали в конфликт. О них просто никто не знал. Еще проще было с «выездами на места». Там Иван не успевал примелькаться — исчезал сразу после дела. Да, пока им везло… На их счету было уже более двадцати жертв. Стало быть, они заработали тысяч пятьдесят долларов — если учитывать, что поначалу брали дешевле… И где эти деньги?

Иван потянулся к телефону. Ему хотелось позвонить Сереге, поговорить с ним. Они договорились, что Сергей для начала поедет к своей бабке. Потом до него дошло, что Серега еще едет в Москву — он не мог добраться до дома в такой ранний час. Иван поставил чайник, отдернул штору, посмотрел на смутный, подернутый туманом утренний пейзаж…

В дверях кухни появилась сонная Танька:

— Ты уже встал?!

Потом увидела разложенные по столу доллары и остолбенела:

— Это твое?

— Мое, — процедил Иван. — Сколько тебе надо на хозяйство?

— На месяц?

— Пусть на месяц.

— Дай долларов триста… — неуверенно попросила она.

Он отсчитал четыреста, и пачка заметно уменьшилась. Танька взяла деньги, но не исчезла. Было видно, что ей до смерти хочется о чем-то спросить, и парень догадывался, о чем. «Вань, кем ты работаешь?» Ох, и донимают его этим вопросом… Но Танька была хороша как раз тем, что не задавала лишних вопросов. Она поцеловала друга и пошла умываться. За завтраком девушка щебетала, как поедет сейчас в училище, как потом заберет из дома свои вещи. Надо бы поехать туда, когда родителей нет, потому что иначе они ее сгрызут.

— Вань, — протянула она. — А может, купим телевизор?

— Обойдемся, — отрезал он.

— Ну, хоть магнитофон, а?

Он вдруг вспомнил о музыкальном центре. Черт, они забыли его в последней квартире на Соколе! При теперешнем положении дел не стоит разбрасываться такими штучками… Центр они брали за пятьсот баксов, и загнать его при случае можно за четыреста, нашелся бы покупатель. Иван пообещал:

— Я сегодня привезу аппаратуру из одного места. Так что на этом мы сэкономим.

— Ура! — Она вся сияла. Было видно, что самостоятельная жизнь приносит ей массу удовольствия. — Вань, а ты что — никуда не едешь?

— Куда ты мне предлагаешь поехать?

— Ну, как же… — протянула она. — На работу.

— Я в отпуске.

И больше Танька эту тему не затрагивала. Через полчаса она ушла в училище. Иван подремал, растянувшись в одиночестве на диване, потом встал, принял душ и засел за телефон. Прежде всего позвонил матери и в очередной раз попытался ее успокоить.

— Ваня, а как же твои вещи? — спросила она.

— Я их сегодня заберу.

— Значит, приедешь?

— Постараюсь.

— Я хочу, чтобы у тебя были ключи от квартиры, — беспокойно сказала она. — Это твой дом, и тебе всегда можно сюда вернуться.

— Ладно, мам, договорились, — согласился он. — Участковый больше не беспокоил?

— Нет, я его не видела. Ванечка, ты уверен, что все ему рассказал?

— Даже больше, чем нужно было, мам. Да ты не переживай. Я не имею никакого отношения к этому делу.

— Оставь свой телефон! — попросила мать. — Я знаю, ты не любишь давать свои координаты, но на этот раз сделай исключение… Я никому не дам твой адрес, но у меня он должен быть…

— Да разве я отказываюсь? Записывай.

Он продиктовал ей телефон и адрес новой квартиры. Что ему было скрывать? Ведь и снял он эту квартиру именно в целях легальности. И предупредил обрадованную мать:

— Да, мам, тут вместо меня может подойти к телефону девушка, ее зовут Таня. Так ты ей скажи, кем мне приходишься, а то она ревнивая, еще возьмет и не передаст, что ты звонила.

Мать засмеялась:

— А говорил — у друга будешь жить. Девушка красивая?

— Симпатичная, — с улыбкой ответил он. — Но ты лучше.

У матери, похоже, отлегло от сердца. Теперь можно будет не звонить ей несколько деней — она сама позвонит, если что-то случится. Иван набрал номер, по которому должен был находиться Сергей. После долгой паузы в трубке послышался надтреснутый старческий голос:

— Слушаю…

— Здравствуйте, Сергея можно? — громко прокричал Иван. Бабка была туга на ухо.

— Кого?

— Вну-ка ва-ше-го Сер-ге-я! — проорал Иван.

— Сергея? — удивленно протянула старуха. — А кто его спрашивает?

— Иван!

— Какой Иван?

— Да Лаврушин Иван! Друг его! Сергей не приехал?!

Орал он так, что сам стал хуже слышать. А бабке хоть бы что — она все так же неторопливо растягивала слова:

— Ваня? Это Ваня, что ли?

— Да, Ваня!

— А, так это Ваня… А что же он сам не позвонил? У меня уже продукты кончаются… Молока ни капельки не осталось. А кто мне, кроме него, принесет? Кому я нужна? Валентине, что ли? Век бы мне ее не видеть… А Сереженька заезжал на прошлой неделе, обещал, что скоро еще приедет… А я думаю — кто это звонит? А это, оказывается, Ваня…

— Так его что — нету? — прокричал Иван.

— Нету, нету, — слезливо откликнулась бабка. — Давно уже нету.

— Ну, так ждите его! Он сейчас приедет!

На этом Иван закончил изнурительный разговор. Достал с полки потрепанный телефонный справочник, нашел телефон аэропорта, долго дозванивался, наконец выяснил, что рейс из Дубаев прилетел два часа назад, как он и прикидывал. Значит, Серега вот-вот явится к бабке.

Непонятно почему, Иван нервничал. Хотя — что тут было такого — ведь самолет долетел, не упал. Значит — с Серегой все в порядке. Если он только не натворил чего-нибудь в Дубаях перед самым отлетом. Мог напиться и вывалиться в таком виде на улицу. А это, как известно, в суровой мусульманской стране не рекомендуется. Мог послать какого-нибудь торговца далеко-далеко или еще хуже — пригрозить ему… И тогда, конечно, тюрьма. Но Иван знал — Серега парень не такой. Он четко знает границу, которую нельзя переступать. Иначе они давно бы засыпались…

Бабке он позвонил еще через час, когда совсем извелся. На этот раз она взяла инициативу в свои руки и запричитала:

— Ванечка? Это ты опять? А его все нету и нету. Я уже беспокоюсь. А почему вы не вместе приедете? Всегда вместе, такие друзья, а теперь почему поврозь? Поссорились, не дай бог?

— Да нет, не поссорились, не переживайте! — орал Иван. — Так нет его?

— Нету, нету…

— Ну, скоро приедет, — попытался успокоить ее Иван. Он уже не рад был, что всполошил бабку — начнет переживать, мало ли что с ней случится, старый человек. — Я вам через час позвоню.

Это ему уже не нравилось. Когда Сергей не появился у бабки и через два часа, Иван понял — тот решил вовсе к ней не заезжать, а остановиться в другом месте. Может быть, это было и предусмотрительно, но Ивана такой вариант не слишком устроил. Как они теперь свяжутся? Все-таки придется держать связь через бабку, а та была настолько взволнованна, что почти не могла нормально говорить, когда Иван позвонил ей в очередной раз.

— Ваня? Его все еще нет! С ним что-то случилось — я чувствую! — закричала она.

— Ничего с ним не случилось, он просто задержался, — кричал в ответ Иван. — Вы не переживайте — зря я вас взбаламутил.

— Все вы от меня скрываете, — канючила бабка. — Ничего мне не говорите. Как это — не переживайте?! Легко тебе говорить — молодому… А продукты кто мне привезет?

— Я!

Иван решил взять на себя эту обязанность. На всякий случай стоило оставить Сергею записку со своими координатами. Он отправился в магазин, закупил обычный набор продуктов, который был нужен бабке — пакеты молока, сливочное масло, сыр, вареная колбаса, два десятка яиц, большой пакет муки, манка, гречка, сметана… Пока дотащил все это до ее дверей — еле жив остался. Особенно его раздражали приобретенные яйца — он по глупости уложил пакет с ними на самое дно и теперь переживал — что от них осталось?!

Бабка его ждала и все-таки открыла ему только после долгих переговоров и смотрения в глазок. Она была очень осторожна — ведь у нее хранился пакет с капиталами ребят. Это немного успокоило Ивана — деньги в надежных руках, бабка будет стоять до последнего, но никому их не отдаст.

— Ваня, — обрадовалась старуха, когда он втащил пакеты в прихожую ее тесной «хрущевки». Вдвоем тут было не развернуться. — Сколько ты принес! Мне на месяц хватит!

— А его все нет? — спросил Иван, втаскивая пакеты на кухню.

— Нету. Как сквозь землю провалился. А ты что это — вроде загорел? — удивилась бабка. — Это в ноябре-то?!

— Да. Мы в Эмиратах отдыхали.

— С Сереженькой?

— С ним. Вот он и должен был из Эмиратов прямо к вам приехать.

— Да не разбился ли самолет? — испугалась старуха. — Я радио не слушала, может, там передавали?! Безголовые вы, смерти не боитесь, летаете туда-сюда! Вот горе-то!

— Да нет! — успокоил ее Иван. — Самолет прилетел благополучно, я звонил в аэропорт, так что не переживайте. А сам он, наверное, просто на другую квартиру поехал.

— Живете вы, молодые, как кузнечики! — неодобрительно заметила бабка. — Прыг-скок. Он мне никогда своего адреса не оставляет. Почему? Чего меня-то бояться?

— Да не боится он вас. Просто часто адрес меняется, вам он все равно не пригодится. Я ему, кстати, записку оставлю.

Иван быстро нацарапал послание и передал бабке:

— Когда придет — отдайте. А если не придет, а только позвонит — скажите, что я вам адресок оставил. Ладно?

— Хорошо… — Бабка спрятала записку в кухонный шкафчик и пугливо огляделась, будто кто-то мог за ними следить, прошептала: — Пакетик-то свой оставляете или как?

— Пока оставляем, — нерешительно сказал Иван.

— Уж скорей бы вы с меня эту тяжесть сняли. Такие деньжищи — подумать страшно… — Вздохнула бабка. — Они мне жизнь сокращают, эти ваши денежки. А что я с них имею? Да ничего.

— Давайте, я вам денег оставлю, раз так! — предложил Иван.

— Зачем мне деньги? — отмахнулась старуха. — Я же невыходная уже пять лет. Как нога распухла, так никуда и не хожу. Мне даже пенсию некуда потратить.

— Я бы на вашем месте радовался, — вздохнул Иван. — Мне бы кто платил пенсию — я б до потолка прыгал, хоть бы и нога распухла!

— Шутишь? Такому бугаю никакой пенсии не хватит. А не работаешь — и не будут платить, — назидательно проговорила она. — Серегу то же самое ждет. Я ему давно говорю: «Ты хотя бы фиктивно на какой-нибудь завод устройся. Ничего, что у тебя судимость — теперь на это не очень-то смотрят!» Где там! У него, видите ли, руки к этому не приспособлены. Не тем местом они воткнуты. Сколько денег ему не дай — не удержит. Пальцы дырявые. У тебя такие же. Вы, деточки мои, наплачетесь еще.

— Ладно, я пошел, — поморщился от ее нравоучений Иван. — Пакетик сохраняйте.

— И то уж, ночей не сплю из-за него. Ладно, иди. Надолго только не пропадай, звони хотя бы!

Оказавшись на улице, Иван поколебался — не поймать ли машину для поездки на «Сокол»? Потом отказался от этой мысли — чем меньше людей сможет указать милиции, что он там жил, тем лучше. Не стоит рисковать. Он поехал на метро. Добрался до знакомого дома, когда совсем стемнело. Прежде чем войти во двор, огляделся по сторонам — нет ли где соседей? Никого не было, только в переулке редко-редко проезжала машина. Во дворе ему тоже никто не встретился, если исключить собак, как всегда, копающихся в помойке. Иван предпочел не ждать лифта и поднялся на третий этаж. С минуту он постоял у двери, послушал, нет ли внутри шума. Все было тихо. Тогда он достал ключи и отпер дверь…

В следующий миг ему пришлось пережить сильное потрясение. Из темноты коридора на него вылетело что-то воющее, с горящими глазами. Иван даже охнуть не успел — только прижался к стене… А воющее существо, оказавшись на освещенной лестничной площадке, превратилось в кота. Этого кота Серега нашел во дворе и с тех пор подкармливал. Кот иногда ночевал с ребятами, но чаще предпочитал проводить время на улице, среди старых друзей и подружек. И вот животное каким-то образом оказалось в запертой квартире…

Иван моментально сообразил — в квартиру кто-то входил с того момента, как они с Серегой ее покинули. Это мог быть хозяин, решивший проведать жильцов. Но хозяин вряд ли потерпел бы присутствие уличного кота. Этот пункт в их устном уговоре не значился. Значит, тут побывал сам Серега — кому еще пришла бы в голову мысль пустить сюда животное?

Иван прикрыл за собой дверь, но на всякий случай не стал защелкивать замок. Оттянул предохранитель и оставил крохотную щель между дверью и косяком. В квартире было темно и тихо. Свет в коридоре ему почему-то включать не захотелось. Знакомое чувство опасности — лядяной холодок вдоль позвоночника, влажная дрожь пониже живота… Он подумал, что не вооружен, значит, если что — придется действовать голыми руками. Парень бесшумно шагнул в сторону первой комнаты. Прислушался. Абсолютная тишина. Понять, есть ли кто в квартире, можно было, только включив свет. Он выругался про себя и протянул руку, нашарил выключатель, нажал…

Вспыхнула лампочка без абажура, висевшая под растрескавшимся потолком. В комнате никого не было. Все вещи находились точно в том положении, в каком он их оставил. Иван не стал тратить время на эту комнату, оставил свет включенным и пошел на кухню. Там его ждала та же картина — относительный порядок, пустая раковина, стопка чистых тарелок — он сам их помыл перед последним делом… Ванная, туалет — тот же результат. Свет в последней комнате он зажег почти спокойно.

И увидел Сергея.

Тот лежал на диване, лицом вниз, широко раскинув ноги, обутые в грубые ботинки армейского образца. По пояс он был совершенно голый — даже майки на теле не осталось. Джинсы расстегнуты и спущены почти до колен… Выглядело все это так, будто его друг ожидает, когда ему поставят укол.

— Серега… — прошептал Иван.

Точнее, попытался прошептать. Губы никак не расклеивались. Он достаточно повидал мертвых на своем веку. Сергей был мертв.

Прежде чем притронуться к нему, Иван обшарил всю комнату, убедился, что никто в ней не спрятался. Потом сбегал в коридор, запер дверь на все замки. Ему было плохо, как никогда в жизни. Он был готов завыть, точно как этот несчастный кот, сидевший в темной квартире с мертвецом… Иван с трудом перевернул друга на спину, прижался ухом к его груди, чтобы прослушать сердце, и тут же выпрямился. Нечего было слушать. Тело совершенно холодное. Тут ему и самому стало холодно.

Смутно вспоминалось, что в холодильнике должна быть недопитая бутылка водки. Они с Серегой выпили немного в ту ночь, когда сбежала Алия. Ивану водка тогда пошла на пользу — он моментально уснул. Может, она была и не полезна при сотрясении мозга, но он не привык церемониться со своим организмом. Вообще никогда не думал, что с ним может что-то случиться. А вот теперь остро ощущал — с ним может случиться все, самое худшее. Водка в холодильнике нашлась, и он выпил остаток из горлышка, не закусывая, не переводя духа, не ощущая вкуса и запаха. Отбросил пустую бутылку, так что та докатилась до стены и остановилась, жалобно звеня. Но, как ни странно, не разбилась.

Конец ознакомительного фрагмента.