Катастрофа для байкера

Анна Мичи, 2018

От мужчин я в жизни не видела ничего хорошего, каждый первый норовит или затащить в постель, или сесть на шею. А больше всего ненавижу бабников – они думают, что стоит лишь поманить, как любая окажется у их ног. Вот и мой новый босс, красавчик-байкер, из того же теста. Его взгляды обжигают, но я твердо решила – никаких отношений с мужчинами, которым нужен только секс.Только исполнить обещание становится всё труднее. Во-первых, мы живем в одной квартире, а во-вторых, он мне нравится.В оформлении использованы фотографии, купленные на стоке shutterstock.Содержит нецензурную брань.

Санька

Марк прогнал меня из салона в районе шести вечера. Совершенно некстати, я-то думала сидеть там до упора: возвращаться к Ваньке всё ещё не хотелось.

Он так и не позвонил мне с утра ни разу, хотя я думала, будет обрывать телефон с извинениями. Наверное, решил, что всё привиделось ему в пьяном бреду.

Мимоза, у которой я хотела было выяснить, как (и когда) закончилась вечеринка, не взяла, видимо, была на работе. Настя с девчонками до среды умотали в другой город, на свадьбу Снежки, ещё одной нашей школьной подружки. Меня тоже приглашали, но денег не было совсем, и я отказалась. В общем, пришлось всё же, слегка помотавшись по улицам, идти к Вано.

Вот только вместо раскаявшегося Ваньки и нотаций его уважаемой маменьки меня ждали мои собственные вещи, вываленные на лестничную площадку.

Я не сразу поняла, что это они. Подумала, что какой-то сосед выкинул барахло, поленившись отнести вниз, к мусорным контейнерам. Уже подошла к самой двери, чтобы позвонить, как меня будто что-то дёрнуло. Я обернулась и узнала свой брелок — чёрно-белую кошечку, подвешенную к сумке.

Проверила — точно, моё. Взяли из шкафа и вынесли сюда. Всё скопом: сумка, три пакета, всё, что у меня было.

Звонить и разбираться я не стала. Негласный «мессидж» был вполне ясен. Думаю, они бы мне даже не открыли, а если бы открыли, то только для того, чтобы пригрозить вызвать полицию.

Я вышла на улицу, таща вещи. Странно, их было-то всего ничего, но оттягивали плечи они так, будто весили тонну.

Две бабульки, сидевшие на скамеечке, при моём появлении затихли и окинули меня подозрительными взглядами. Я с трудом подавила желание сказать им, чтобы не обращали внимания, всего лишь выношу по частям расчленённый труп. Вместо этого отошла подальше и присела на бордюр. Закурила.

Марк.

Это имя выплыло в сознании буквально сразу, будто лопнул давно надувавшийся мыльный пузырь. И голову заполонило множество таких мыльных пузырей: «он дал мне свой адрес», «у меня есть его телефон», «он сказал, я могу прийти», «он даже несколько раз это говорил», «он классный», «у него обалденная улыбка» и «вот он офигеет, когда увидит меня».

Но, блин… Нет, я не могу к нему пойти. Что он подумает? Опять станет расспрашивать, не исключено, что пойдёт бить морду Ваньке.

Эта мысль на миг показалась мне заманчивой, но я покачала головой. Вано, может, и не в курсе, может, это его маманя постаралась. Приехала с дачи или куда они там ездили, обнаружила, что квартира превратилась в притон, решила, что это моя вина…

В любом случае, хрен с ними, с Ванькой и с его мамашей. Неужели я действительно собираюсь отправиться к Марку? А что если он тоже станет распускать руки?

Почему-то мне казалось, от него не отобьёшься так легко, как от Ваньки.

Но пока рациональная часть моего сознания выкладывала аргументы против, оставшаяся (большая), совершенно безбашенная, уже подхватила вещи и зашагала к метро.

Нет, я позвонила ему сначала, конечно же. Но, похоже, в этот день меня прокляли, и Марк тоже не взял трубку. Пришлось ехать наудачу, уговаривая себя, что если там никого не будет или если дверь мне откроет какая-нибудь длинноногая стервочка, то сразу же уйду.

Марк жил в довольно престижном доме, с охраной и консьержем. Я решила было, что тут моя сказочка и закончится, но после того как консьерж посмотрел мой паспорт и переписал куда-то данные, пройти мне позволили.

Вот только дома и впрямь никого не оказалось. По идее, надо было уходить, но я устала. Бросила сумку с пакетами прямо у дверей, села и принялась ждать.

Не знаю, сколько времени прошло, телефон сел, но в один прекрасный момент лифт раскрылся на моём этаже (я так сжилась с этой лестничной клеткой, что, по-моему, имела полное право называть её своей) — и из дверей появился Марк.

Какой усталой ни была, я засмеялась в голос, увидев его ошарашенное лицо.

— Привет, — сказала, так и продолжая сидеть. — Ты вроде говорил, у тебя можно переночевать.

— Ёшкин кот, я уж думал… — он не докончил, вздохнул с облегчением. Улыбнулся.

— Что думал?

— Неважно, — он вытащил из кармана ключи.

Слава богу, он не стал ни о чём выспрашивать. Впустил в квартиру, помог затащить вещи.

Я почему-то даже с некоторой робостью переступила порог. Сердце сжалось, потом сжалось и где-то в животе, потому что квартира пахла Марком, его одеколоном, кожей и бензином. Звучит, наверное, ужасно глупо, но от этого запаха я на мгновение поплыла, даже к косяку привалилась, в глазах потемнело, и сладко засосало где-то под ложечкой. Захотелось вдохнуть полной грудью, пропитаться им.

Марк ничего не заметил, да и я сразу пришла в себя, стоило увидеть окружающий бардак. Ну как бардак — всё было очень стильно, начиная от прохожей: тёмные обои с золотистым узором, тонкая металлическая отделка на дверях и настенных бра, длинные шкафы для одежды и обуви, ничего лишнего… кроме того, что Марк явно ленился убирать в шкафы эту одежду и обувь, и она валялась как попало.

Я метнула на него взгляд украдкой. Неожиданно. Я почему-то думала, у него квартира блестит, а тут явная медвежья холостяцкая берлога.

Марк тем временем скинул куртку, оставшись в одной тёмно-синей футболке и джинсах. На левой руке виднелась татуировка: листья, цветы, пара иероглифов в сетке переплетённых узоров. Рисунок уходил вверх, и мне остро захотелось увидеть Марка без футболки. Он не был так уж сильно накачан, просто сухое тело с выпуклыми мышцами. Но его руки: рельефные, сильные, с крупными запястьями — сводили меня с ума.

Это нормально, возбуждаться от вида мужских рук? Или мне лучше сходить к доктору проверить головушку?

Пока я мысленно билась нездоровой головой о стены, Марк заглянул вглубь квартиры, как будто кого-то искал. Вернулся и спросил:

— Ты к э-э-э… котам… как относишься? Не боишься?

— Не боюсь. У тебя есть кот? — вот это новость! Почему-то не ожидала, что у Марка есть домашние животные.

— Ну он не совсем мой… и не совсем кот.

Окончание фразы я пропустила мимо ушей, потому что именно в этот момент кот выглянул.

Он и правда выглядел очень странно. Очень крупный, длиннолапый, со сравнительно небольшой головой… и длиннющими мохнатыми кисточками на ушах.

— Ой, это кто… мейн-кун? — я знала только одну крупную породу кошек. Присела, протянула ладонь: — Кис-кис-кис.

— Ну, не совсем, — уклончиво сказал Марк. Потом вздохнул, махнул рукой и признался: — Это рысь.

— Ры-ысь?! — от моего возгласа «не кот» нервно дёрнул ушами. — Ты держишь дома рысь?! Это же дикое животное!

— Ну, фактически я только присматриваю за ним, пока хозяин в отъезде. Он на балконе у меня живёт. Его зовут Мордор, но я зову его Мордой. Морда! Иди сюда.

Рысь смотрела на нас абсолютно кошачьим взглядом, излучая высокомерие и презрение.

— Охуе… — я проглотила слово на половине. — Ты не перестаёшь меня удивлять!

— Приму это за комплимент, — Марк усмехнулся. Взял мои вещи: — Идём, покажу тебе твою комнату.

Вау! У меня будет своя комната! Я пропустила шуточку о том, что надеюсь, это не рядом с рысью на балконе.

Это было не на балконе, а в конце коридора. Небольшая комнатка, заставленная тренажёрами. Заваленный одеждой и книгами диван. Сиротливое окно без занавесок с видом на соседний дом.

— Сорян, я тут спихнул всякое барахло. Но есть диван, — Марк провёл рукой по затылку, ероша волосы. — Обычно тут у меня друзья ночуют, просто давно никто не приходил.

— Да-а, — протянула я, оглядываясь.

Квартиру ему оформлял, может быть, и дизайнер. Но с тех пор ничья рука тут ничего не касалась. Многовековая (ну ладно, многомесячная) пыль, куча вещей, в том числе одежда, какие-то сваленные в беспорядке книги и журналы… ух ты, порно-журналы!

Я подхватила один:

— Так и думала, что тебе такие нравятся!

На обложке была полногрудая мукла в костюме медсестры. Выпяченные губы-блины, огромные полукружья грудей, выпирающие из чёрного белья в откровенно распахнутом вороте, взгляд без следа мысли.

Марк подошёл и заглянул мне через плечо. От его тела шёл жар, и у меня вдруг пересохло в горле, а журнал перестал волновать. Тем более что в следующую секунду Марк аккуратно вынул его у меня из пальцев и бросил на диван.

— Показать, какие девушки мне нравятся? — его голос стал ниже и чувственнее.

Под его пристальным взглядом я краснела просто неудержимо. Прямо чувствовала, как поднимается по телу горячая волна. Разозлилась на себя за это, но смущение продолжало печь щёки.

— Нет, спасибо, — я сделала шаг назад.

Марк, сволочь, шагнул ко мне снова.

— Если тебе здесь не нравится, есть ещё один вариант, — наклонился и прошептал мне в ухо, так, что волоски колыхнуло от его дыхания, а по телу побежали мурашки: — Спать в моей спальне.

— А ты здесь? — тон вышел слегка деревянным, потому что отходить было уже некуда, Марк припёр меня к стене. Расставил руки как тогда, в подсобке, и с мечтательной улыбкой смотрел на меня сверху вниз.

Запах его одеколона в таком положении чувствовался особенно сильно: сандал, морское побережье и сухая, горьковатая нотка табака. Мне захотелось уткнуться носом в его футболку, чтобы вдоволь надышаться. От этого запаха кружилась голова.

Марк протянул руку и коснулся моих волос, заправил за ухо. Его глаза потемнели, дыхание участилось. Взгляд скользнул ниже, останавливаясь на моих губах.

— А где ты хотела бы, чтобы я спал? — спросил Марк низким бархатным голосом, от мурлыкающих нот которого что-то внутри меня басовито загудело, отзываясь.

Я вдруг запаниковала. Мы одни в квартире, он может сделать со мной всё, что захочет. Сама же пришла. А он, может, считает, что раз пришла — готова на секс.

— Не трогай меня!

— А то что? — он усмехнулся.

И сделал это совершенно зря. Потому что в следующий миг мой перочинный нож уже упирался ему в подбрюшье.

А ещё через секунду я полетела куда-то лицом в диван, нож зазвенел, ударившись о пол, моя рука оказалась заломлена за спину, а Марк навалился сверху, жарко дыша в затылок.

Я попыталась вырваться и чуть не завопила от боли в заломленной руке.

— Отпусти, козёл!

— Ты ненормальная? — судя по голосу, он был очень зол. Но отпустил меня и встал. Отошёл, подобрал упавший нож.

Я села, расчистив себе немного места на диване. Подобрала ноги, сжавшись в комочек.

Марк рассматривал мой нож. Проверил остроту на пальце, покачал головой. Я знала почему: нож был очень острый, сама точила.

Только сейчас я поняла, что только что не сделала. Осознание нахлынуло волной, внутри всё помертвело. Что если я бы и впрямь его ранила? Что если бы это оказался смертельный удар?

Нет, я, конечно, хотела его всего лишь припугнуть… но он совсем не испугался.

— Извини, — хмуро сказала я наконец. — Меня переклинило.

Он зыркнул на меня прищуренными глазами. От него так и пыхало злостью.

— Ты думай, когда взрослому мужчине ножом угрожаешь. Тебе и не так могло на рефлексах прилететь. Извиняться не стану.

— Я сама уже извинилась, — я повысила тон. — Забудь, пожалуйста. Только… если ты думаешь, что я буду с тобой спать за право ночевать здесь, я лучше сразу уйду.

— Ненормальная, — повторил он и снова взъерошил волосы на затылке. Вздохнул. — Ты не Королева, ты Катастрофа. Кофе-чай будешь? Давай поговорим.

— Ну давай. Чай буду.

Ох, чую, погонит он меня отсюда. И правильно сделает. Зачем ему нервная подобранка с оружием.

* * *

Как ни странно, на кухне было довольно прибрано. Может быть, потому, что особенно ею не пользовались. На сушилке над раковиной сиротливо стояла одинокая кружка, рядом такая же одинокая тарелка. Видимо, бабы его ему есть не готовят.

Я подавила гаденькую ухмылочку, усаживаясь на высокий табурет. Притихла, наблюдая за ним. Сейчас, когда и страх, и адреналин схлынули, мне самой казалось глупостью то, что я учинила. Подумаешь, парень зажал в углу — а я на него с ножом. Но просто после сегодняшней ночи… мне всерьёз показалось, что Марк мог бы…

Я тихонечко вздохнула. Балбеска, как есть балбеска.

Марк наконец поставил передо мной кружку с чаем. Себе налил кофе и сел напротив.

— Нож не носи с собой, — заговорил он. — Твоё оружие — перцовый баллончик или шокер.

Я уронила взгляд на пол. Перцовый баллончик или шокер — их ещё достать надо. А ножик подарил папа. Правда, не для того, чтобы я таскала его с собой для самозащиты. Когда он был жив, мы часто ездили в походы.

Конец ознакомительного фрагмента.