Святый Ангеле Божий

Анна Олеговна Князева

Алан лишь хотел накопить на квартиру в Москве и разобраться в причинах смертей и самоубийств красивых женщин, после чего начался кошмар его отчаяния. Книга содержит нецензурную брань.

© Анна Олеговна Князева, 2021

ISBN 978-5-0053-7378-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Святый Ангеле Божий

Пролог

Престижные высотки известного города Москва горели ясными огнями, но время смут между людьми там плыло сожалений полными мечтами. Все, душами себя считая, жили, разбираясь, кто они и где. Они не слишком ясно помнили вчерашний даже день, но следовали поискам ответов всюду и везде.

Алан и его младшая сестрёнка Акулина играли в дурака за белым столом его личной комнаты. В комнате Алана и стены, и пол, и мебель были белые, только компьютерный стул был с зелёным покроем, так как белые скупили, а ждать он не хотел. Только из-за этого стула он отделывал часть стены рядом с кроватью зелёной краской и искал неделю соответствующего цвета одеяло.

Как и многие в Москве, Алан днём работал программистом, а вечером исполнял шабашку по ремонту в вечернюю смену. Квартира в этой высотке ему с сестрой была в кредит по части доплаты, а основная сумма была с продажи наследованной от родителей жилой площади. По этой причине Алан в страхе работал очень много, а и его и сестру бы выгнали просто на улицу, чтобы насмерть задушить в медленном истязании. Он даже кредиторов так не боялся, как каждого гражданина Москвы с этой позиции брошенного всеми.

Жили они в Москве скорее, как потребители, а потому не имели ни уважения людей, ни будущего здесь. Производители должны были быть объектом их устремлений. Как у всего города, но Алан давно учил сестру не гнаться за недостижимым, так как там просто травящая ловушка для наивных. И Алан, и его сестрёнка были блондины, только сестрёнка посветлее. Они надеялись отработать пока хотя бы эту квартиру в составе экономики города, эффективность которой была под большим сомнением абсолютно у всей страны.

— Брат, — выиграв, начала клянчить сестра, — купи мне новую кофточку. Я тебе покажу сама какую.

— А жить где будем? — спросил Алан, — на кофточке в кустах спать?

— Но все такие носят! — начала она ныть.

— Пусть носят, — ответил Алан, — закончишь девятый класс и будешь сама подрабатывать после уроков. За одно маме на лечение сможешь тоже отправлять сколько получается.

— Ты ей звонил? — спросила девочка.

— Да, — ответил Алан, — я сделал вывод, что мы зря надеемся. Операция, по её словам, результата не дала, и она не справится. Дыхание так и сбивает, когда она спит. Анализы крови тоже плохие, говорит.

— Мы все умрём, — ответила ему сестра, — что ты как маленький? Главное, чтобы она не ныла, а то люди её могут неверно понять. Они же все жестокие. Я знаю это.

— Правильно, — согласился молодой человек, — и наши жизни, и товары просто есть для красоты.

— А о чём ты мечтал бы, если бы мечтал? — спросила девочка, вынося брату его мозг.

— Почему «бы»? — обиделся Алан, — я мечтаю, чтобы хотя бы излишки продуктов людям с долгами давали бесплатно.

— Они бы тебе сказали, что сколько ты вложил, столько и берёшь, — мудро объяснила ему Акулина.

— Ты точно Акулина, Акулина, — сказал ей Алан.

Партия молодых людей завершилась поражением Алана. Акулина ушла делать быстро уроки, так как завтра надо было в школу, а Алан стал готовиться к рабочему дню. Было одиннадцать вечера. Темно за окнами. Восьмой этаж высотки в Москве.

Каждый день и вечер Алан ощущал себя просто каким-то забитым козлом или бараном, учитывая, как к нему относился даже его работодатель. Он заплёл достаточно длинные волосы в хвост, так как на работе его готовы были постричь даже насилием, и вспомнил те дни в армии, когда его силой так и стригли. Его держали аж трое, чтобы он не сбежал куда-нибудь во рвении откосить от стрижки. Ныне ему этим лишь могли грозить. Он всегда удивлялся реакции людей на него, которая напоминала встречу с драконокрокодилом только из-за хвоста на резинке. Они словно в этот момент узревали великие тайны силы и власти, содержащие для них вечные богатства, но для них были досягаемы только при условии, что они его заставят подстричься. У него просто уже было от их широких глаз такое мнение. Рабочий день приближался.

Глава 1. Ирмос

Начались будни. Высотки Москвы разных форм и размеров устремлялись стать новым видом общественного IT, но строители всё же не понимали часто зачем они вообще при такой финансовой системе до сих пор их строят. С каждой подаренной под предлогом богатства квартирой, за которые люди часто совершали жестокие убийства, при этих квартирах проявлялись слёзы Солнца кровью нищих и бомжей в этих стенах, так как они, умирая на улицах в мучениях чаяли это предательство в отрешении от них за простую и кратковременную неудачу от всех, так как люди не могли преодолеть это искушение преобладания над тем, кому просто не повезло, либо сами не могли помочь и не более. Каждый видевших перед собой нищего просто не мог принять это предательство человека всеми, не мог разделить пониманием его ситуацию в бессознательном ужасе даже знания мук этой участи. Алан же этого не боялся, а даже наоборот: он боялся больше незнания этого поступка всех людей, когда одного прижимает непреодолимая с их точки зрения опасность, где опасность составляют они же. Алан часто говорил о том и сестре, что они становятся плотоядными монстрами и не замечают за собой. Завершая заказ на разработку, он вновь узревал это даже за своими коллегами, сквозь обыденный крах своих надежд хоть увидеть от них самопреодоление. Они, как всегда, в алчности денег и иллюзии между собой конкуренции сжирали друг из друга последние остатки человеческого, что их просто в результате уродовало. Сдержались бы в собственной боли, не было бы этого эффекта, а только терпимость общей неприятности. Потому в молитвах они лицемерно воспевали: «Христос сила моя», так как в его силе терпения тягот и опасностей они видели свой успех, который сами даже не разделяли. Это в истинном значении их же молитв просто считалось просьбой их в противостоянии Богам распять, как и его. С людьми это делали постоянно и до смерти, которые потом выставлялись публично их суицидом. Бог и Господь олицетворяли два социальных класса, которые слышно, где Господь был обличённой властью в страхе людей, а Бог являлся духовенством. Алан прекрасно знал общество, где он живёт.

Бермуды давно были разрушены и при руинах того, что там было центром исследований, что выставлялось естественной аномалией.

Алан видел этот страх людей вокруг, что предпочитали веровать в монстра, как дьявола, но не в то, что люди над людьми, являя себя Богами так издеваются во лжи их помощи. Он также знал, что Боги издеваются даже не над нашими, а над Солнцем, так как постигли разумность реального и сломить им надо было именно звезду, чтобы прилететь, а то она пугать будет и убивать, не пустит здесь расхищать с планет вещества, так как они знают Богов. Они уже с рождения Алана били Солнце с программаторов, но никто и не знал, что это такое на Земле. Боль Солнца проявлялась гнётом у животных, людей, но люди считали, что только они страдают, чтобы больше боли забирать. Они вбирали столько, что оно потом их не могло принимать, так как считывало всё, что человек пережил. К тому же, оно не учитывало, что Боги и над своей там звездой издеваются, а, когда учло, стало убивать и здесь людей в страхе, что они станут Богами этому и будут тоже ещё и отсюда издеваться. Бывают случаи, когда звезда само для своей выносливости просит опережённые модели программатора, но такими так издеваться даже не получилось бы, так как они очень слабые и имеют скорее призматические функции передач, чем что-то большее. И никому он и не говорил, так как они это считали властью Богов над космосом, а не их откровенным суицидом там, где они находились в истериках агонии посмертно. Они, чтобы умирать от своих действий хотя бы в блажи учредили предрассудки превосходства только, чтобы свою боль скидывать и успеть умереть, оставив проявления своего вида дальше страдать при программе изуродования физически при зависти им, чтобы ещё и выжрать прогресс себе. Он и не знал, чем более помочь даже в силу его размеров в относительности и продолжал завершать разработку программного цикла, который коллеги в конкуренции доделают и продадут за большие и не очень деньги. Жизнь текла при том своим естественным чередом, показывая многим людям в спину язык пламени, чему они давно стали подражать. Он, тем не менее, уже тогда догадывался о том, что его покой явно кто-то уже поспособствовал закончить, но этого гада или гадину и не найти. Он даже прямо на работе вспомнил этот знак олицетворения власти, где точка над полосой непонимания всегда олицетворяла подчинёнными семь направлений политики жить, что в Христианстве считалось смертными грехами. Все эти направления люди исполняли постоянно на чистоте противостояния ощущаемым издевательствам Богов, считая это дьяволом, что их победит, но не знали, что это только Солнце им жаловаться пытается на то, что для этого так болезненно. Для звезды получить от своей же жизни также предательства болезненней, чем чему-либо до тех же ощущений исчезновения. Так что Алан давно видел насилие людей над людьми просто естественным последствием: Солнце проявляло искренность страхом человека к людям, и он начинал мстить за то, что его создало им, считая всех равноценно поражёнными. Говно с Аланом тоже знало, что это боится и всех бы испепелило, если бы хоть единицы это не понимали правильно.

Это в принципе было гадостью — подражать в согласии с Богами их захвату, организовав на Земле проводники насилия как шизофрению, параличи, приступы паранойи. Всё только ради того, чтобы планета их пустила вещества здесь для программаторов забирать с искалеченной плотью на инкубацию, генное конструирование. Люди ещё и верить умудрялись многие, что они прилетят их спасти или наградить, признав их реальное величие. Он иногда мучился этим криком сердца им это объяснить, что они там своих убивают жесточайше в оценении их генетических веществ, а они тут верят, что они их оценят. У них не было варианта каннибализма людей, что, если кто на самом деле лучше в разнообразии, они будут стремиться съесть. Он невольно, наблюдая за руганью коллег в душе смеялся с серьёзным лицом. Никто не мог разделить пока эту иронию что человек всю жизнь так старается им угадать, чтобы они его на генетические материалы отметили инвалидом в ООН и по световому знаку расщепили на частицы преобразования Богатым по социальному статусу Небес. В темя они даже через проводники всем проявили соответствующие карты световых путей, чтобы точно в определённые жопы посмертно попадать.

Алан закончил разработку и коллеги на сегодня отпустили его с работы.

Он брёл с работы мимо этих знакомых высоток Москвы, где каждый мечтал уехать отсюда в США только потому что там выше заработная плата. Ему же до заработной платы надо было ещё две недели пахать. Вечерних заказов на ремонт пока не было, и он мог спокойно отдохнуть.

В этих домах всё ещё продолжали уродовать и убивать тысячи людей каждый день: кого-то медленно, а кого-то быстро.

Из одной такой высотки вышла женщина в шубе, кудрявая блондинка со светло-карими глазами. Стрижка было короткой. Он сразу ощутил от неё Адскую просто подставу, но не мог знать в чём она хоть заключается.

— Честная Церковь боголепно поёт, взывающи от смысла чиста, — сказала ему женщина.

— А вот в чём смысл твоей жизни? — спросил её Алан.

Женщина молчала, не отвечая на его вопрос.

— Я в Церковь не хожу, я атеист, — сказал ей Алан.

Алану стало не по себе, а женщина просто пошла дальше. Алан где-то в воздухе ощутил иронию и искреннее соболезнование, не понимая, что уже проявляется будущее приключение. Он почти добрёл до дома, но перед дверью стояла опять эта блондинка и с ней четверо мужчин в неброских костюмах.

Алан всё понял. Он сразу это знал с самого утра. То есть она ему на Церковном диалекте так и сказала только что, что Церковь о нём уже в чистоте смысла упокоя и поёт. Он холодно им сказал:

— О Господе празднующие лишь вы, так как нет бессмертия, увы.

Его ответ с безразличием к ним вызвал у людей крайнее смятение. Они его поджидали именно с целью положить в трансляционный проводник, так как он проявлял знание об их скрытой части Богослужения. Они давно таких людей, как Алан ловили в городах и увозили на генетические совершенства Господа и Бога в разделении бессмертия на плоти убиенного. Алана надо было, как и многих, просто расщепить с мозга заживо радиацией через специальный короб, так как их Господ, как минимум, искреннее верил в то, что рано или поздно ему это поможет достичь бессмертие. Он даже не испугался. Его только уже порывало от неистовства просто на месте умереть, чтобы больше не видеть свой собственный вид в искренности просто этого чувства, так как его это уже достало даже в его глубоком воспоминании этого момента. Ладно хоть они это не считали методом вообще питания, а то он знал и такие человеческие цивилизации, где системы преодоления голода так делали, а то даже и делают до сих пор. Бедный человек даже не знал, как им этот идиотизм с их стороны хотя бы показать.

— Тебя это не спасёт от твоей участи, — сказала кудрявая с мёртвыми, холодными и беспощадными глазами.

— А ты им чем не подошла? — спросил её Алан также холодно, — что тебе даст даже моральная победа в этой ситуации, сука? Тоже хочешь распады плоть с твоим Господом на Земле разделять? Приятно так человеческую кровь жрать?

— Это обеспечивает мою безопасность, — ответила женщина, — и они точно также следуют за Господом. Мы не можем сами жить.

Четверо согласились с ней и только приблизились к Алану схватить его, как у них начало ломать все мышцы, сжимая их в онемении боли плоти. Вместо того, чтобы дальше пытаться скрутить Алана, они, воя, сами на четвереньки сползли, так как мышцы парализовывало и у них наступила паника.

— Вот вам аналог вашего распятия. Это они с вашей программой физики при усилении силы удара переборщили, если что, — объяснил мужчинам и бледной от шока блондинке Алан, — вы явно против быть их едой так, а то вас бы не скрутило. Раз организм стал отторгать радиоактивы, которые вы держали, как с ними согласие, значит явно вам это не по душе.

Мужчины ругались на него разными словами, а женщина одна не могла ему что-то сделать, и он просто побрёл домой, разделяя знание этой ироничной ситуации.

Акулина была уже дома и сидела за столом, попивая чай за чтением учебника истории. Читая историю распятия Христа и просто повествование о людях тех времён в Греции, Израиле, Палестине, Египте, она сделала вывод, что сейчас эти знания используются ещё более зверски. Если Господ сейчас есть властвующий в устрашении людей тиран, то Господ Иисус Христос, так как Христос не считал, что он господствует, — это лицемер, что просто держит таинство способа расправы во лжи. Поэтому даже имя Христа принимает, так как он вбирает ответственность и тяжбу по грехам Господства Господа на Земле. Это всё попахивало припевом массовых смертей.

— Что делаешь? — спросил Алан.

— Я не могу понять слово «зде» в ирмосе, — сказала Акулина, — одно насилие сеют. Для чего?

Алан сел и начал хохотать. Опомнившись от смеха, он ответил:

— Зде — это их начало пути бессмертия, так как они верят, что реальность им дарует после смерти что-то вроде вечной плоти тонкого характера. Это всё им Боги ложь искушения проявили через их метод нападений и обозначений рабства. Это фишка коммунизма такая, если по-житейски, Акулин. Вот я тебе соврал бы, что, когда ты унижаешь другого человека, совершенствуется у тебя будущая плоть твоя, как зде, а ты веришь и это сделала.

— Ну, — с интересом слушала сестра.

— Потом я тебе устроил искусственную смерть для проявления от тебя страха в вере мне и убил тебя, вбирая по преемственности твоё зде, которое от тебя не может отторгнуть Солнцу сразу, — объяснил Алан, — а вообще, Зде (от слова везде) — если везде ограничено ве-, так как они (Церковь) на ведьм, что считали первоважным для себя познания всеобщего вокруг, были обижены, то зде — это как при незнании ве — они осознают и обозначают вокруг им непостижимое как место, где они это зде. То есть они так отразили языком слова собственное существо в составе реальности. Зде — это путь развития духа, где дух — это то, что проявило от себя человека как существо при отражении слова зде. То есть если ты не боишься смотреть вокруг, то ты видишь везде, а если ты мечтаешь, то ты здесь видишь зде, а остальное тебе просто незнакомо, что перед глазами. Не забывай, что это опасно, если вдруг ве — не будет видно.

— Если увижу что-то страшное, то обязательно попрошу с тобой поделиться всё, что смогу попросить, потому что ты козёл, — упрекнула брата испуганная Акулина.

— Вот было бы весело, — сказал Алан, — ура, уря.

— А почему они поют «угодный сласти творити»? Объясни… — продолжила спрашивать Акулина.

— Это понимается, что люди должны доставлять друг другу удовольствие, хотя скорее пользу, так как удовольствие по факту — это вид насилия в пресыщении. Они так и живут, веруя в бессмертную жизни, наслаждаясь в успехе жизнью, то есть страданиями тех, кто их хуже. При этом они не видят, как мы с тобой «везде», а им их Боги и Господа показывают только зде, — объяснил сестре Алан.

— Это всё равно люди не могут сами делать, — оспорила его издевательство Акулина.

— Правильно, — согласился Алан, — потому что это реальность над ними так издевается за грехи Богов, чтобы они не дерзнули за ними это повторить. Там дальше в Ирмосе поэтому сразу и поют: «но горько будет в последний день». Когда «душа», что есть для них в их понимании и зрении «зде», будет отлучаться при их убийстве от их тела, отторгая их земные дела, формируя из для них бесценного в жопу Богу «егда», что было их сокровенными моментами в их памяти, а после человека в страхе начнут отрешать все остальные, потому что бояться его участи, не понимая, что его убили, а не он сам умер. И дальше автор ирмоса остерегает нас от того, что им вообще неведомо даже при пении: «блюдися от сих, человече, Царствия ради Божия». Это означает дословно: «Остерегайся описанное, человек, ради того, чтобы исправить их ошибки и твой уклад был безопаснее для твоего вида». Просто их «Царствие Божие» — это им образец рабских центров, как цивилизаций реально коммунисты отправили через световые пути. Я, когда это понял, чуть не умер от неистовства.

— Они ещё у них просят помилование… — с презрением это начала понимать Акулина, — эти ублюдки посмели так унижать даже человеческий вид. Я понимаю, если бы мы были хотя бы им хищники…

— Даже монстров так нельзя, Акулин, — остерёг сестру брат.

Алан выпил чай и стал размышлять, как провести свободный вечер. Как и всю страну его мучила и травила эта невидимая рабская плеть. От этой плети каждый человек на планете практически боялся в принятии вины совершить в любом действии относительно олицетворения Бога ошибку, считая это бессознательно неким реальным наставлением от Бога, что для него недосягаем и непостижим в издевательстве, которое все даже издевательством не видели. В этот день он, как обычно, это тепел в боли, что людям была неощущаемая, но была у них в мозге парадоксом клапана. Этот невидимый им клапан они держали ожиданием через зомби их на планету прилёта, после чего на человека при болезни спускали, и он умирал от такого метода убийства, считая это его Судьбой. Это зная, Алан не знал даже как это исправить. Как вот до них добраться в этих условиях нападения, когда они по направлению теменного восприятия людей действуют в наглости перед создавшим живое? Люди увидели выход в просьбе у них помилования, которое и было для них недосягаемым. Они считали Бога добрым, но это была просто мечта. Им стали в казни перед обществом местные богачи в издевательстве от отчаяния проявлять шизофрению в презрении к ним, показывая Богов настоящими людьми и звезда им проявляла их отношения к местным. Часто люди это не выносили при ещё и издевательстве богачей на земле и совершали самоубийство. Самоубийство или суицид им было нужно для усиления общей политики их власти над обществом, а то люди бы их перестали бояться и восстали против них. Людей издевали до такой степени, что они в панике потери даже работы и потере всего имущественного не могли даже покидать города в этой привязке устрашия. Это образовалась клетка времени, как клапан общей смерти, от которой они бежали, вспоминая это испытывали даже смертельный крах. Алан при всём желании продолжать жить больше давно в этом и смысла не видел. Даже его мать умирала по факту: она сама приняла решение, что здесь жить не может, а то её болезнь бы давно прошла. Врач в этот день ему позвонил и уведомил, что она лежит в тяжёлом опять состоянии. Она просто умирала от того, что, как и Алан, знала это предательство и просто не нашла причину, желание и даже просто для себя условия с ними тут жить.

Были и люди, что выдерживали эти издевательства, но получая свойственные ранения. Общество в состоянии устрашия тут же их по ранам вычисляли и начинали издеваться для доминирования и награды в статичности от богов, что считали счастьем. Лицезрение этого унижения его раздражало сильнее всего. Забивали боги же всех в равноправии, но с разным оформлением.

Он не вынес этих дум и решил прогуляться, попросив Акулину приготовить ему кофе к возвращению.

— Алан, я нашла самый страшный грех, что в ирмосе воспевают! — иронизировала девочка.

— Какой? — поинтересовался юноша.

— «мзду наёмничу удержуеши» — смеялась Акулина.

— Ну да, — согласился Алан, одеваясь в коридоре, — платить надо вовремя. Всё правильно. Ещё там есть грех «брата твоего не любиши».

— Да люблю я тебя, — посмеялась девочка и обняла его перед уходом, — иди уже, куда шёл.

Алан вышел из дома и побрёл по улице: высотки из стандартных строительных материалов, построенные вопреки многим канонам обыденного в жажде приключений, которые недостижимы в условиях устрашия и с этим только мнения противостояния. Сколько в этих домах алкоголиков и наркоманов, что тратят свои деньги на предмет собственного истребления под пытками зомбирования к этому пристрастившись. Всё общество к тому же подсадили на секс, чтобы вообще при вылете из коммерческих систем людей так убивало при быстром размножении. От секса в бездетности у них накапливались вещественные перегрузки, так как организм ждёт потомство, а его нет. Они испытывали крах отчаяния от неудач, думая, что жаждут успех от заработка денег, а это каждая их клетка плакала, что дети не получаются и не более. Потом эти ублюдки им ещё при выпадах проявляли, как надо было правильно в безгрешии заводить детей и они, осознавая унижение, сходили с ума до смертельного шока. Причинами смерти же было именно такое самоискалечение от их системы моды общества. Солнце по каждому так проливало синим огоньком слезы неистовства, так как они как наивные дети, просто поверили в порядочность и конец зла. Они боялись покидать сказу их знания, которую никто никогда не осуществит, так как они сами не могут снести сказку своего воображения. Так жили люди в этих высотках и многоэтажках. И для чего они нужны? Они нужны должны были быть друг другу и Земле. Солнцу, чтобы здесь осуществлять свои функции, жить, общаться, что-то дальше строить и помогать при необходимости проявлять хотя бы, но они всё сводили теперь только к деньгам, которые по факту просто бумажки и всё. Всякий в алчности перед устрашием безденежья забыл, что их люди печатают и ценят их тоже люди. Цирк оценки при ежедневной промывке мозга Судьбой.

В древние времена блуд вообще считали заболеванием на Руси, но сейчас это было забыто. Они забыли, как в деревнях блудников прогоняли или избивали, так как знали, что размножение коллективно. Алан мог только смотреть, как они себя калечат, так как они верили лишь в собственную правоту. Вокруг кроме этого кошмара с людьми ничего больше и не происходило. Коммерческая система купи-продай, без которой они умирают от знания правды. И даже те, кто эту систему делал, были тоже здесь заточены.

Они гнали из общества начало зачатков горя человека, что считалось гордыней и грехом перворождения, как бесноватость, но не гнали блуд и гордость, что была лишь сигналом от Бога одобрения с зомби или связных. Гордость должна была быть одобрением хотя бы знакомых людей при общении с ними, а блуд должен был быть уходом в незнакомые места для их освоения. Людям замостили эти знания для того, чтобы держать всех в таком истязании системы социального координирования. Организаторы продолжали стремиться именно к тому, чтобы граждане вообще не соображали без их разрешения и их никто в бессмертии не предал, однако они сами были обмануты. Всех так, используя человеческие слабости и страх боли загнали просто в ловушку Судьбы ещё в древнее время. Служители Богов их знали в резонансе и проявляли от них здесь устрашие и эти клапаны как реакции в пространственной среде с точек, где Солнце проявляло свой плач от боли их ударов эпицентрическими смещениями тяги излучений. Животные все без исключения это чувствовали с людьми, боясь происходящее вместе со звездой.

И хоть одно бы животное в данных условиях дало сигнал именно тому, что отпускает их умирать. Все предпочли сами пытаться решать вопрос. В крике солнечных слёз все потихоньку вымирали и сходили с ума, что давно было известно, как форма истребления планет, богатых металлами и прочим сырьём. Потом они строили программаторы и оставляли выживших изуродованными в качестве рабочей силы с сексом по расписанию и получалась цивилизация за которой они следили и даже немного ухаживали.

— Они ещё дерзнули при этом воспевать «Остави убо сия, душе моя, и покайся Царствия ради Божия», — прошептал Алан просто в неистовстве понимания, — его в этот момент от злости чуть не отключило, но он устоял на своих двоих.

Он вышел к осенней московской дороге, освещённой золотым светом фонарей, что напоминали проводники для игры Солнца своими лучами с людьми и их будущим. Если бы оно не плакало уже кровью, он бы предпочёл верить в то, что просто оно решило проявить людям новые формы эволюции заживо при неких факторах космической здесь катастрофы, но именно такой поступок от своего же вида, пусть и с другой планеты принять тяжелее всего, чем они и пользовались. И что у людей оставалось в результате? Они давно держались только за эти воздушные замки, отрешившись вообще от всего что для них было жизненно важным. Ему оставалось только при его знаниях не следовать за ними туда, куда они торопятся.

Следует ли дальше держаться этого момента терпения и созерцания смертей? По дороге ехала машина за машиной, торопясь на заработки для проявления видимости городского благополучия. Которое ничем и закреплено не было, так как в городах давно была лишь торговля при централизации в столице производств. Были даже организации истреблений лишних региональных участков, где уже было нечего добывать и люди становились не нужны, так как там всё равно не могут жить. Это было лишь попыткой спихнуть общую проблему на один участок, что при их оснащении всё равно проявляло им только видимость решения их вопроса, так как они не могли не истреблять людей на других территориях.

Алан всё же решил с ними именно потолковать. Раз они держат массы, то попытку их убийства они точно узнают. Значит, известный ему язык смерти подходил. Он начал с того, что узнал их текущие роковые смерти и задал им сквозь пустоту прямой вопрос, адресованный именно им и их богам, как им воспетое. Он отошёл от дороги, чтобы не было рядом прохожих и сказал вопрос:

— «О безумный человече, доколе углебаеши, яко пчела, собирающи богатство твоё?»

Дальше нужно было подождать. Он пустил вопрос, на который ответ его уже теперь настигнет в любом случае. Даже если получатель проигнорирует вопрос, реальность всегда проявляет ответ обстоятельствами.

Детективы в этот вечер, как всегда, пытались бороться с последствиями в обыденной социальной игре, которую игрой и знали. Кто-то из них уже вел за Аланом слежку, так как он нарушил неписанные законы Божьи, но его ещё за то не наказали и стало уже угасать общее устрашие.

Люди, что собирали социальные данные через век планеты, вкачивая в зомби для исследований, давно смекнули, что Алан знает о происходящем даже больше, чем все они и лишь ждали, когда их убийцы вернутся к ним с Аланом. Однако они не могли прийти, а женщина, что была недавно с ними ещё не оправилась от ужаса. Она лежала дома в истерике осознания предательства людей Богами в принципе, как и от того, что поняла на кого она работает.

Алан эту реакцию более чем предполагал, так как она для земной женщины, что уверовала в показанный психически идеал, не разобравшись в том, как есть по факту, явно от парадокса боли не могла иначе реагировать. Безумие, что продолжалось никому не повиляло жить спокойно, но Алана, что шёл вдоль дороги мимо проезжающих автомобилей продолжала захлёстывать скука. Общество, что его окружало, уже утопли в иллюзии и следовать их путём было страшнее самоубийства. Они уже, если переставали по циклу заниматься, сексом умирали в одиночестве от ломки выхода смещений радиации, что было введено совершенно невинно. От того включительно они не могли в нищете покидать города даже для того, чтобы спокойно умереть в принятии от людей некоей естественной формы предательства в их устрашии перед кем-то и отдохнуть от них в последний раз.

Зомбированием государство проявляло устрашие общества. Устрашие — это как раз трефовая тактика запугать врага, если их больше. Расплата по ответственности вида за эту тактику огромная, так как огромное зверство к врагу, если это неграмотно, даст не меньшие раны и смерти потом по линиям, как минимум, мужчин. Устрашие при большей полезности применяется, чтобы остановить скорее врага и проявить у него непосредственно коллективное знание его ошибки при нападении. Если просто пытать его без соответствующих целей и знания, чтобы у него всё забрать, то он не сможет остановиться в насилии. Сначала с точки минимума насилия делается ему понимание, что он напал, так как он не может без чего-то жить, потому что он тратит человеческие жизни. Потом враги убиваются со знанием, что всякая смерть — это в общении обозначение у них увиденной причины их нападения, которая с победой над вами не решается, а усиливается ответственность за их убийство ваших людей по линиям схожести генетики, как минимум. Враг же будет убивать ваших людей, бессознательно указывая на собственное поражение в любом случае. Каждая смерть уже над ним победа, так как это его фактический ущерб по причине на вас нападения обличается. Разбираете смерти ваших людей и характер убийства и пишите ему просто от чего у него уже умирает население. Потом нужно, так как он напал, написать ему хотя бы гипотетические там решение вопроса и оказать с этим при перемирии дипломатическую помощь и всё. Однако государство явно не так применяло устрашие, а с целью забить так насмерть.

Все формы психических болезней есть проявление людьми тактики устрашия при характерных от зомбирования мутациях.

Алан встал, чтобы отдохнуть рядом с фонарём и, что в Москве нормально, кто-то решил на его фоне самоутвердиться. Мужчина был брюнетом с карими глазами: красная толстовка, джинсы и печальное лицо в превосходстве его собственных страданий относительно изнеженного общества без проблем. Алан почувствовал, что немного уже сводит ногу, чтобы он не мог эффективно защититься, значит он планирует физическое насилие.

— Слышь, борзой, ты откуда? — спросил мужчина.

Алан не мог скрыть любопытства:

— Местный, а что требуется?

— Побить тебя хочу просто за твою наглую рожу.

— Много денег? — спросил Алан.

— А ты проницательный, — посмеялся мужчина.

— Для кого собираешь? — смеялся над ним открыто Алан.

Он покраснел и начал удар с ноги, но Алан уже знал почему он именно с ноги начал удар и просто по ноге ему с бока уворота и врезал с небольшой силой. Мужчина от дикой агонии сразу издал писк, так как это оказалось больнее, чем ему бы отбили яйца.

— Ну пожалуйста, — упрашивал Алан, — ну скажи мне для кого собираешь.

— Они мне официальное ФИО не говорят. Там только представители известной организации международного уровня. Да и соберу ли. Это просто моя мечта, — ответил мужчина, — я хотел получить право для полёта на Марс по ограниченной программе, так как мне отправили об этом хотя бы информацию.

— А что там будешь делать? — глумился Алан.

— Я там буду жить и отдыхать, — ответил мужчина.

— Ты умираешь, если ты не был в курсе, — прокомментировал его ответ Алан.

Мужчина ответил с лёгкой слезой:

— Я знаю это. Однако эти обещания, что бо погибнет явно не сбываются. Я-то умру, но кто жить сможет теперь?

— Ты просто ошибся, предав причину общей тяжбы Бо. Следует даже в твоей ситуации опираться на любой прах и пепел, какой тобой отыщется, а не драться на людей лезть, — объяснил Алан, — это и правильно и не очень, так как другой бы тебе сломал бы ногу, которая итак явно не в порядке. Лучше бы поспрашивал у людей с похожими травмами, как минимум.

— А если они неверно считают? — спросил в отчаянии мужчина.

— Они не могут считать неверно, — объяснил Алан, — тебе их совет может догматично, как они сказали не подойти, но не стоит исключать сам вариант. Любой в любой момент также. Как ты, может просто даже умереть, а не повредить, износить ногу.

— Я был спортсменом вчера, понимаешь? — плакал мужчина, — а из-за ноги я больше не спортсмен. Я никому из людей, с которыми столько пережил, теперь не нужен.

— Известная проблема, — согласился Алан, — им некогда просто. Им нужно в общении деньги обязательно. Люди теперь считают без денег и на них таких расходов общение вообще несуществующим и пустым, так как жаждут новое достигать не для себя, а для Бо. Знающие правду ждут смерти Бо, чтобы остальные взыскали с Царства Божия новое в превосходстве вражды. Это переросло в то, что они вообще людей толпой съедают для Бо и получают оттуда Судьбы и награды, как благословение, что составляет в целом мутационность в сторону для Бо секс-игрушек. Радуйся, что ты очухался и всё. Им не доказать, пока не попробуют оттуда отношение к ним на вкус при мнении о том со стороны. Им не охота рисковать и искать правду вокруг, а то давно бы поняли и сами. Это приятно так трахаться в какой-то дряни по циклу и существовать в ожидании блаженного Рая, «того света». Им сделали сказку их отчаяния в сломе их свободы, которая им показана даже просто для того, чтобы они поверили, что именно так есть. Так алхимические наркотики и делают — запись потенциала развития законов физики, стихии и т. д. Это при распаде в реальность несомненно бы им помогло осуществить сказку, но они не дают даже того. Они ждут от Бога это в будущем, а их функции позволяют вообще попуск проявления.

— Всё, я не буду больше! — закричал мужчина и быстро ушёл.

Алан же остался стоять возле фонаря, размышляя о том, в какую сторону отправиться дальше гулять. А что смотреть вокруг? Дома, полные историй смертей, искалеченных описанным людей и больше ничего нового и нет. Дома новые, но столь старые. Столь это обыденно. Страшно до ужаса, но он решил напрячься и просто посмотреть дальше на происходящее вокруг, так как вопрос был задан.

Так он до утра в печали и гулял, дойдя прям до работы, где отработал все положенные в этот день часы, вообще не ложась спать. Время беспощадно повторяло одно и то же каждый день. По-разному, но постоянно и одинаково. Алан это всегда считал хорошим знаком. Значит относительно хотя бы это спокойно и стабильно. В конце рабочего дня, Алан понял ответ на свой вопрос. Они продолжат собирать богатство прямо до прилёта Богов, а Боги прилетают всегда на тринадцатом пороке или грехе. Разница лишь в степени исполнения. Если при пороке Боги могут не победить и не достичь цели поражения, то при грехе у них всё по плану.

Кредитная система России продолжала работать и всякого должника по системе забоя убивали доведением до суицида за кредит, забирая потом имущество и недвижимость в погашение долгов. Эти системы работали в России вполне официально и можно было за деньги пойти и договориться определённо отмеченного забить, чтобы при определённом статусе остаться неприкосновенным. В сравнении с неприкосновенностью определённого статуса политическая была временной привилегией. Никто не задумывался почему это так соблюдается людьми, что друг относительно друга совершают страшнейшие убийства.

Алан прошёл мимо белой многоэтажки в Москве, рассуждая тихо о том, что ему стало известно:

— Первый грех, как стадия плана Богов — перворождение, что есть генетическое увечье; второй грех, как стадия их плана — гордыня, что есть нарушение работы темени у людей в устрашии организма; третий грех, что стадия их плана — блуд, что есть устрашие вне природы Божьей; четвёртый грех, что есть стадия их плана — жадность, что есть их ожидание при сборе им подати и благодарности; пятый грех — страх Божий, что есть вера в их власть от увиденных последствий; шестой грех — зависть, что есть страх перед другим человеком в подозрении его превосходства перед Богом и его одобрением; седьмой грех — убийство, что есть смерть в бессмертии от Бога человеку; восьмой грех — самоубийство или суицид при вере в победу Бога и его превосходство, что создаёт всем устрашие их власти при укоренении поклонения; девятый грех, что они не видят, — личность, что есть присвоение перед властителем Земли существования другого человека; десятый грех, что они видят — бессмертная душа, что есть съедение из живого человека заживо его существования. Осталось два, и они их не исполнят теперь. Ирония. Столько старания и жертв и всё зря. Не будет алхимикатов и химикатов на халяву всё равно. Опять только их вид. Неудача. Прямо, правда что, остров невезения. Что вот им сказать бы? — Алан отошёл подальше от многоэтажки и в небо тихонько им устремив, сказал, — сосите, люди, леденцы.

Проходя мимо московских маленьких домиков, он ощущал радость от того, как они там реально злятся, что не могут прилететь и убить его здесь. Кто-то даже там из-за этого умирал от унижения, не зная, что его там убила собственная планета из-за гравитационного парадокса бессмертия. Начало было положено. Они, как минимум, уже были в курсе, что здесь знают о том. На сколько дорого для них здесь пытаться организовать вымирание и вывоз сырьевой базы планеты и Солнца. Он продолжал ощущать ещё немного это желание Богов забрать его туда на трансляционный допрос, как минимум, но… Это была ситуация, когда собака лает на обезьяну через стекло окна. Ничего они ему сделать не могли, и он это знал. Как он был рад даже просто над ними за убийство там своих поглумиться ради нового источника смертей. Оставалось только хотя сопутствовать восстановлению ими разрушенного, что гораздо сложнее, чем взять и испортить суицидами в искалечении другого, убийствами. Им там оставался только крах игры до последнего в Богов, так как их коммунисты убьют за неудачу в любом случае. Они побояться прямой резонанс в отличие от цивилизаций через космические расстояния. Явно это долбанный светлый коммунизм. История шахматной доски, когда звезда даёт циклический сигнал космическим расам искать пути покинуть планету от того, что им там больше жить нельзя. Обычный феномен захватов после достижения космического уровня, а надо-то было дождаться возможность вернуться обратно исторически, пережидая на новом месте адаптацию и всё. Скучно им, вероятно, на чужбине вот и буянят захватами космоса. Обиделись, что катастрофу оно им сделало. Смириться правда нелегко.

И, что его особенно умиляло, вся срана стремилась стать перед ними рабской цивилизацией через их реальную цивилизацию, но в качестве там секс-рабов. Он даже немного помнил эти шикарные космические выставки разных видов, что были с родных планет проданы для престижа на забавы. Явно они мечтали там об этом, но сделать не могли, так как алхимикаты для полёта очень даже у них там дорогие.

Алан до сих не знал до конца ни как они это делают, ни что происходит относительно него непосредственно, но была масса предположений обстоятельств. При этом, он не мог ничего сделать так, как обычно обрисовывают в детективах, так как у людей не было даже актуальных реакций на приветствие по факту и с ними было очень тяжело даже просто разговаривать о причинах их эмоциональной боли.

Тем не менее, от каждого небольшого домика столицы, мимо которых он гулял веяло лишь слезами и знаниями о смертях и тяготах людей в нашей стране. На каждом этом домике словно бы было уже кровью написано: «мы убьём наше государство».

В этот же момент из одного такого дома вышла женщина, а за ней бежал мужчина. Он кричал ей:

— Шлюха! Шлюха! Блядь!

Женщина спокойно прошла мимо Алана, не сказав ему ни слова. Типичная ссора, но здесь был косвенный ответ на вопрос, который Алан задавал ранее. Проблема поражения крылась в первоубийстве женщины. Значит эта женщина в опасности. Он молча и тихонько отправился следом за ней, так как мужчина зашёл обратно в дом.

Тут-то он и настиг глазами эти события. Около одного из миллионов маленьких домов Москвы, что были новыми, свежими, уже её ждал толстый и лысый мужчина в чёрной футболке и пиджаке. Естественно, штаны были. Он, увидев женщину, словно заклинание, ей произнёс:

— Госпоже Богородице, — от его слов женщину пробрал холод некоего незнакомого ей ужаса, — помилуй мя грешнаго, и в добродетели укрепи, и соблюди мя, да наглая смерть не похитит мя неготоваго и доведи мя, Дево, Царствия Божия.

— Как мне вас от суицида оградить-то? — пришла женщина в ужас осознания его ей слов.

— Как я сказал, так и сделать, — ответил ей мужчина, — рожать так, как Боги сообщают. Вернулась к мужу немедленно и рожай, как он сказал тебе.

Алан улыбнулся. Он медленно подошёл к мужчине, вспомнив его просьбу его помиловать, и приняв НИЧТО всепересечением всего явного, ему сказал:

— Ты помилован во просьбе к женщине, я свидетель. Да будет тебе скоро в ревности твоего знания, как жизни здесь, милость твоя от того, что тебя каждый день изменяет, созидая после разрушения.

Женщина, узнав Алана, пошла дальше в относительности мужа противоположное направление. Она просто это списала на случайность.

Однако всё начало происходить быстрее, чем Алан рассчитывал. Пошло проявление о мужчине и его делах знание явно не только у Алана, однако он не знал, какой именно круг лиц знает его дела, ограничив распространение о нём узнавания. После нескольких секунд мужчину пробило болью от осознания, что он не знает добродетель непосредственно. Он вообще не знает, что такое добро! Добро! Зачем добро? Добро! Он же грешный, он не добро! А добро? Он сел на колени и начал кричать в небо:

— Добро! Почему у меня нет даже знания. Что это такое? Я думал, что я на стороне добра! Добро! Добро!

В этот момент женщина пришла к ним обратно, а он продолжал орать:

— Добро! Что такое добродетель? Как это сделааать? — он заревел от серьёзного вопроса, который на этот момент не был понятен большинству в России. В США вообще бы ржали над крахом типичного злодея, — Доброоо! Аааааа!

Женщина смекнула и ему сказала:

— Ну ты же просил тебя соблюсти, как просил, чтобы тебя неготоваго не похитила наглая смерть. Ты хоть понимал значение мне этих слов?

Мужчина заревел:

— Да, — он продолжал плакать, — это, то есть, я стал лысым и толстым, чтобы ещё и не соображать и надо мной было легко издеваться, если я становлюсь добродетельным?

Женщина ответила:

— Да. А ещё ты меня попросил тебя довести до слома в добродетели и так убить, чтобы ты достиг Царства Божия при условии твоего изведения с моей стороны, как другого человека. Запомни, что достичь Царства Божия в вашей вере означает именно Богам создать условия тебя дальше как вещество здесь калечить. То есть ты меня попросил тебе поспособствовать тебе доводить по пути добродетели себя до того состояния, какое сказал и потом умереть во Царство Божие, или, проще говоря, сделать себя по их плану в согласии с ними во смерти ещё и изуродованным.

— А что такое добро? — плакал человек.

Алан ответил:

— Добро есть олицетворение всего прочного, где зло, будучи чем-то относительно другим и молодым бросает ему вызов в противостоянии, так как добро всё заполонило. Так как Зло всё равно должно принять добро, победа всегда на стороне добра, потому что по существу разница лишь в возрасте явлений, людей, даже веществ. Смотря что в относительности этим считать.

И женщина, и мужчина уже серьёзно посмотрели на Алана. Они даже не знали до этого так чётко описание их же знания об этом. Алан понял, к чему это опять и быстро побрёл дальше, оставив людей в размышлениях.

Он был уже измучен и голоден, а потому решил перекусить. Дойдя до ближайшего кафе, там он и пристроился, заказав кофе и гарнир с мясом. Когда еду принесли, его чуть не передёрнуло, так как он вновь увидел очередное убийство недалеко в Москве. Как всегда, муж убил жену от того, что повёлся на искушение, что она кому-то влиятельному неугодна за феминизм и, если он её прикончит, ему заплатят деньги. Реальная ситуация если при том закончилась в параллели обстоятельств без смертей, то в случае увиденного убийства он бессознательно лишь этого ждал, не проконтролировав совпадения своего ожидания с реальными предпосылками. Ситуация очень типичная. Ещё антиглобалисты, когда он был маленьким, пытались остановить ныне организованное, но их убили те, кто проявил инициацию в принципе этой технологии здесь.

Феномен поражённых пошёл от того, что они намеренно пошли на крик звезды к поражённым зонам и узрели там Богов в современности 90-х. Их было не столь и много тогда, так как они считали, что таинство только им, а по факту у Богов техники недостаточно на всю планету. Это произошло в США в указанные годы, и они стали при принятии от Богов света Сатаны принимать необходимые для их Суда здесь знания. Потом они переписали Христианство, чтобы это соответствовало тому, что они делают: Христос организовывал максимум только борьбу с поражёнными и описываемая всем ныне история была ложной. Он при искушении его стать жаждущим убийство и плоть другого человека смог это преодолеть в те времена и осознал это ещё маленьким. Он увидел, как при взрослении его, как и остальных, пытались изуродовать и просто среагировал правильно. Его родители стали рассказывать людям об этом и его просто уважали, как избежавшего от Богов осквернение. Когда он повзрослел, он организовал борьбу с поражёнными, а в юном возрасте мог их находить среди людей. Он, так как избежал поражение, видел Солнце, как дьявола, так как это тоже боялся, но с преодолением страха. То есть понимал, что это при том нельзя отрешать. Когда он вел уничтожение поражённых в скверне, он их обнаруживал предельно точно, и они подвергались насилию смертельно только, если при одиночестве кричали, что им требуется кровь. Правители внимательно отслеживали процесс, и Иуда среди его соратников был от них направлен. Когда поражение было искоренено его действительно распяли, выставив все его усилия корнем этого поражения, что было не так. Потом наши дополнили вместе с иностранцами всю эту историю и раздули современное Христианство, что по сути ими сделало Солнце их зачаровав в этот момент жаждой славы и власти, как обычно. Христос после распятия не воскресал и не бежал, увы. Его плоть потом съели те, кто были ему убийцами. Он потому многих поражённых прививал своей кровью. От того, что он не разделил скверну и мог её перерабатывать, те, кто с ним жил всю его жизнь часто вслух просили его плоть. В этом истинная причина его распятия — описанное поражение уже давно. Это реальная история, а не ложь.

Люди под парадоксом даже этого знания продолжали в Москве совершать суициды и убийства, а Алан сильно переживал лишь за сестру, получив недавно новость о том, что мать скончалась. Он отлично знал, что это уже система изведения, поставленная здесь чисто механически.

Он побрёл дальше. Приближался тёмный вечер. Он продолжал брести мимо малых и невзрачных домов, составлявших Московский горизонт. Каждый его шаг он видел чью-то смерть реально. Он ощущал сердце умирающего каждый раз, когда смотрел на эти дома. Он видел женщин, что в молодости были наречены блудницами и отмеченные символом Богородицы мужчинами, что в конкуренции калечат им на инстинкте потомство. Каждая в сердце рвала себя на кусочки, уродуя собственную плоть в неистовстве осознания на себе их издевательства. Всё это на фоне разговоров мужчин о феминистках в смехе и чрезвычайности их достоинства, как олицетворение фразы таким женщинам: «Да пошла ты». После он рассмотрел и конец таких мужчин, остановившись, чтобы присмотреться сквозь пустоту домов, полных выпитой крови до пустоты существования. Такого мужчину уже убивали его знакомые оттуда, откуда это всё было сделано, так как измени они орбитальную относительность, не смогли бы тут хозяйничать в устрашии. Это была последняя капля его терпения.

— Пресвятая Богородица есть символ женщины, что приняла ваши мучения от вас. «Примите факт вашего увечья в исправлении, что усилена их от вас болью, так как вы просто напрягались, издеваясь», — сказал он в пустоту.

Тут-то и раскрылась реальная угроза. Система зомбирования имела в центре организацию ООН, а филиалы для контроля были расставлены во всех городских пределах так. Чтобы в изоляции от самостоятельных источников пропитания людей можно было легко убивать, имитируя им так комфорт для высшего класса. По сути они попутно исполняли цели Богов, так как убив всех так им проявлялась мутация перед Богам их раба, и они должны были дальше, оставшись последними в живых, их здесь ждать. Он знал этих ублюдков, их даже не зная физически на близком расстоянии.

Из одного такого небольшого дома вышел брюнет в серой футболке и пальто. Он достал пистолет и навел на Алана.

— Тебя приказ убрать, — сказал он и сделал выстрел.

Алан не заметил сам, как его увернуло спонтанно. Он не успел опомниться, как тот на него побежал, но Алан немым словом сказал ему правду о смерти его матери. Брюнет, узнав этот шёпот побледнел и его виски стало сжимать.

— Лучше бы ты её тогда выбрал защитить, — упрекнул его Алан.

Брюнет уронил оружие и лишь пищал от боли, так как виски пронизывало так. Словно туда засунули другого живого человека под пытками. Он не мог даже понять, как в этом состоянии двигаться.

Алан спокойно подошёл к нему и присел на корточки против него.

— Давай так, — осторожно он ему сказал, — я тебя освобожу от того, что тебя мучает, а ты мне поможешь кое с чем. Идёт?

Мужчина просто кивнул в беспомощности, продолжая от боли именно пищать ультразвуком.

Сквозь пустоту Алан с иронией помолился:

— Спасите нас, о Боги! Вберите ваш результат истребления срочно, а не то не вам всё то и было.

Реальность радостно стало их жахать всеми поражёнными, что были парадоксами ныне и Боги прямо на их планете стали быстро умирать. Пока процесс шёл, Алан дал словом реальности команду:

— от точки страстей каждого здесь человека страсть отдели от инициатора, так как страсть принадлежать не может одному. Коммунизм.

Мужчину затрясло от осознания, а проявление естественных законов движения космоса настигло базу Богов. Они получили результат, как циклическую пытку знания о мучениях трансов, что там давно им было известно, как катастрофическое перенапряжение вещества транслятора, как клеточной плоти. Космическая база приняла ужас в изоляции, так как они не могли выяснить причину сбоя работы программы трансов, что кодировалась прочно. Вскоре они вздрогнули прямо среди космических просторов недалеко от чёрной дыры, когда транс начал выбивать стекло. Это для них было равносильно началу кошмара, так как, если бы он выбрался, они бы не смогли вообще ему сопротивляться.

Мужчину отпустило. Алан спросил:

— Знаешь почему наличие страстей порой смущает всех людей?

— Мне итак страшно. Не хочу даже знать, — ответил мужчина.

— Тогда просто запомни вопрос, — сдерживал Алан смех, — сколько ещё ваших на них работает?

Мужчина задумался и сказал:

— Нам не позволяют общаться.

— Понятно. Ладно, бывай. Дай мне свой номер телефона, — потребовал Алан.

Обменявшись контактами, они разошлись, а он побрёл дальше по Москве. Люди ходили, всё вокруг считая серым и пустым сквозь реальные глаза, веруя в то, что для них незримо. Они не могли принять ни то, ни другое. Они не знали в большинстве, что они даже есть здесь. Им всё казалось ненастоящим. Что было реальным, а настоящий только Бог, что им Судия в извергизме.

Он обходил уже второй ряд этих небольших домов в Москве зимой, а ночь приближалась. Завтра работать. Ещё двое его поджидали по маршруту, явно ощутив его приближение.

— Куда вы отправляете женщин? — спросил Алан.

— Ого, — посмеялся один из них, — синдром супермена.

— Интересно, — усмехнулся Алан, — тогда пойми, почему я спросил.

В темя обоих проявило ощущения боли, насилуемой их шефами женщины и прямо солнечным сплетением они стали разделять её чуть ли не клеточные мучения. Мужчины просто остановились бледными в немоте и замолчали.

— Вы со мной? — усмехнулся Алан.

Те двое кивнули и пригласили его в машину. Наблюдающие в их главном московском центре получали исполнение приказа захватить Алана, не зная общую ситуацию. Они доехали до нужного места через два часа. Была уже ночь. Здание было похоже на типичный международный центр, но слишком большой для этих целей. Алан и его двое спутников вошли внутрь. Белые стены и зелёный палас. Естественно, они спустились не в подвал, так как зомбировать и издеваться всегда удобнее повыше, чтобы не было видно, где издеваются. В синеве ночной темноты там уже раздетые и избитые женщины лежали ими, по их мнению, употреблёнными. Алан решил проверить, кто они:

— На землю никто не прилетит. Гарантирую. Зря ждёте.

— Я не верю тебе, ублюдок, — вскричал один из них и начал его спутникам приказывать убить его немедленно.

Один из них достал пистолет и застрелил его побыстрее. Остальные трое вскричали:

— Вы трупы, трупы. Жалкие черви, — кричали они вразнобой.

Алан улыбнулся, остановив мужчин с ним и сказал представительным лицам, сотрудничающим явно с ООН:

— Правильно, так как без характерного свечения от сигналов ваших Богов они жить не могут, они уже трупы, но ты их не убило, так как ты им не объяснило, что ты светящих относительно Земли космический объект, а они тут твои включительно по степени участия и зависимости от тебя животные. Места своего не знают. И правда. Спроси хоть, где они считают, они находятся.

У некогда орущих высоких лиц высокого социального статуса закружилась голова от потери состояния. Их стало парализовывать и трясти, так как свечение им проявляло с трупа, убитого радиацией, а от настоящего здесь света они вообще отвыкли, так как искусились наслаждением его болью. Они начали плакать, а Алан объяснил:

— А вы думали вы женщин так будете есть и всё как с гуся вода?

Они умерли, не успев ему ответить.

Алан бы возмущался на их действия, но его очень устрашал сам факт их тупости до суицида. Они, убивая женщин, принимали Бога там на космической базе самкой и те смеялись от их унижения в страхе перед ними. Он был рад, что они сдохли просто из-за этого. Двое убийц, что были с ним тоже это ощутили. С них словно сняло солитёра.

Алан с ними попрощался и вскоре приехал домой на такси. Убийцы взяли себе его контакты, чтобы, если что с ним связаться, так как уже в данном случае были повязаны, это начав.

Сидя за белым кухонным столом, Алан смотрел на Акулину, что уже доделывала ночью уроки.

— Брат, слушай, а почему некоторые люди так смущают? — спросила его Акулина.

— Потому что они пристращают остальных к себе, но при том не даруют результат страсти к ним пристращённым. Здесь обычно речь именно о каком-то ресурсе в конкуренции, которым пристращённый не насытится, так как пристращён к их плоти в от них намеренном издевательстве, как жажде от них к нему уважения, — ответил он сестре, — даже в молитвах поют так про измученных женщин, что символизируют кару от женщины их издевателям. Убив женщину, они потому сходят с ума, так как издеваясь, перегрузили организм.

— А почему им позволяют жить? — спросила Акулина.

— Потому что они важны при том, — объяснил Алан, — если их убить, то они не сдержат фактор причины их издевательства, отвлекая его и умрут вообще все. Просто они не могут страдать одни и всё равно в издевательстве распространяют поражение. Потому нужно не их сначала убивать, а тех, кто над ними издевался. А наши люди не могут, так как над всеми издеваются во сне относительно далеко. Вот они и говорят, что это Бог их наказал таким уродством.

— Но кто-то же из наших это здесь разрешил… — недоумевала Акулина.

— Никто ни в чём не виноват, — объяснил Алан, — для Богов это как бомбу во врага пустить. Плевать им на последствия. По сути сама ситуация всё равно сведена уже просто к убийству. Они уже не получат даже результаты ожидаемых страстей.

— Надеюсь, — сказала Акулина, — ладно, я спать, и ты давай иди.

Наступила ночь и покой сна в их общей квартире, а умирающие в удушье продолжали плакать на Земле.

Глава 2. Кормчию рождшая Господа

Выходные. Каждый день убивали женщину за женщиной по одной и той же причине. Люди даже не знали об этих убийствах, так как по мнению каждого гражданина Москвы была шлюха и раз не стало её от венерического. Если бы мужчины, их убившие, узнали, что цель убийства не свершится никогда для них за это, они бы даже пошли на суицид, поняв их сожаления. В этом цель и была — побудить на убийство, чтобы стадо устранило опасных конкурентов. И женщин, отмеченных блудом в невинности, и мужчин, сто побуждены были убить всех забивали Боги на донорство с плоти всего им требующегося, как скот. Это создало людям память об этих смертях, но каждого раскрывшего эти причины убивали мучительно этими зомби в вакууме, а то и специальными, атакующими радиацией через приёмы химикатов убийцами издалека. Ходили по Москве и настоящие монстры, что мутировали в праведности Богам. Они были им преданы, словно собаки и убивали всякого им неугодного специальными мутагенными составами света, пропуская через себя Солнечный свет. Теперь таких людей считали святыми. Пресвятая Богородице, кормчию рождшая Господа, продолжала кормить потомков рабов Божьих кровью своей в муках изнасилований женщин. За что именно той, что наречена по факту Богородицей Господа (не Христа) это? Алан знал, что женщина, положившая начало этому генетическому коду была не одна. Это намеренно организовали Богопокорные люди, чтобы создать себе власть от покорного им вида. Они забили в унижении изнасилования женщину и заставили рожать, а потомство стало остальным далеко не покорным, а способным убивать, как они и рассчитывали. При том они убивали только для них, так как боялись их больше всего. Так пошло почитание Богородицы, как рожающей святое. Почему обычные женщины не почитаемы? А им это не нужно — у них есть собственная сила и готовность за своих детей убить, умереть, отвлекая монстра и так далее, а такие покорятся и будут им рожать. Просто даже Христу было бы ужасно от того, что его мать бы Богородицей нарекли. У женщин помимо рожания детей есть масса обязанностей наряду с мужчинами, включая оценку и поиск условий и себе и будущей семье, чтобы делать что-то и существовать в принципе. Поэтому женщин и нужно было уничтожить так. Чтобы родила и просто сдохла, не мешая. Мужчина тонкие частоты не чувствует, так как имеет доминирование физических изменений. Часть процесса общностной мысли на женщинах, а их уродуют. Сказать им об этом в иллюзии превосходства мужчины не давали, избивали и гнобили. И весь вид изуродован.

Алан это замечал даже на работе. Когда женщины ругались за часть своих прав, они это делали лишь под искушением праведности перед Богом, как мужчиной, но не спрашивали мужчину, что стоял перед ними. Все были слепы. Сценарии этих конфликтов всегда были и по словам и по реакциям одинаковы, словно они просто это вспоминали и забывали сразу в обиде результата.

Как всегда, он, размышляя об этом. Гулял вреди московских невысоких жилых домов. Полных разных приезжих. Там уже были единицы местного населения, так как они все были уже убиты. Многие пенсионеры знали и смертях своих детей, доживая последние дни в России. Сделанное ими уже не вернуть назад и некому защищать здесь территорию, так как просто русских или убили, или изуродовали. Оставшиеся дружественных вымершему виду национальности просто теперь друг над другом издевались. Алану это оставалось теперь только наблюдать, так как не было и смысла им мешать в этом насилии. Как могут, так калеча друг друга в созданных здесь условиях и общаются.

Даже в этих маленьких домах все почти мужчины истязали на уровне даже генетическом женщин, переводя их красоту в свои влияния, так как они больше и не нужны здесь. Дети есть, всё есть. Пусть уродуются в смерти ради их услады, так как на них всё равно всем наплевать. По этой причине весь район столицы, что был лишь незримым отголоском человеческих жизней в приговоре быть донорами высшим слоям общества, как иллюзии их сознания, напоминал Ад перемола заживо человеческой плоти с записью в воздухе человеческих страданий. И визг, плач всякой женщины находил лишь осуждение мужчин в её унижении чуть ли не их спермой презрения, что, словно понос, убивало их в самое сердце тем, что и скверной не назвать.

Алан коротко вспомнил, что и его мать от того умерла. Всё это они делали только ради того, чтобы вся ответственности от реальности легла на искалечение ими женщины и её убило униженной ими до конца. Дальше девочка рождалась как мужчина уродом и преемственность нарушалась и им даже рай не обещали, а просто в трупах мужчин уничтожали, как скверну плоти человеческого вида, который в таком количестве и не нужен. Женщинам обязательно было нужно быть готовыми из вида. Если решили рожать, исчезать здесь вообще не существуя, как существования, потому ч учётом тут ущерба они были вынуждены мигрировать в другие космические расы. Они не могли при таком искалечении вещества быть людьми. Человек не мог тут жить. Алан и его семья были другим видом, но, как и человеческий, разделяли даже сильнее эту проблему. Правда, в отличие от человеческого вида, им попускалось знать своё возрождение, так как они сносили самое ужасное насилие от реальности. Для них это было даже полезно, но зависимость от насилия людьми была им опасна, и они искали пресечение этой зависимости, если фактор был слаб в естественных условиях. Алан жил в онемении своих чувств, видя лишь человеческие и таких как он людей смерти. Даже, пока он гулял среди этих домов умерло два человека прямо пока он шёл мимо в двух квартирах этих домов. Убийцы в страхе собственных изменений продолжали убивать людей, ловя в нищете и убийствах, чтобы положить как ненужных под радиацию, либо ими так в собственных домах всех остальных. Утихала буря человеческих прегрешений со всеми этими смертями в Москве.

Мимо Алана шли молодые девушки. Все они были Богоневестны. Они даже, встречаясь с мужчинами их сами и не видели, а делали это лишь потому что так от них требовали по Судьбе сами Боги. Если женщина преодолевала гипноз через свет Солнца. Её убивали как жертву во имя общего счастья, имитируя болезнь, либо унижали осквернением до сумасшествия и в избиении кто-нибудь добивал на смерть. Всё это женское было уже сердце, которое умирало вместе с женщинами до глубокого и непробудного вечного сна, где они здесь больше своими силами не смогут родиться в страхе перед монстрами, что были здесь мужчинами.

Алан даже не таил мысли на этом фоне с кем-то знакомиться, хотя это не разделял. Он потерял мать и ему дальше и интересно не было здесь создавать нового человека, чтобы над ним так издевались. Отчаяние просто поглощало его сердце. Он давно смирился, что здесь он только посмотреть до чего можно докатиться. Так как ему здесь жить не попускали те, кто победитель поражения и признан тем, что здесь созидает живое хозяином планеты. Этих людей бессознательно избрали человеческие виды и ничего не попишешь. Он был настроен со смертью навсегда оставить эти места, как существование. Здесь жить его виду уже не попускалось.

Он больше не мог это терпеть. Единственное, что оставалось, как мужчине, убить поражающих женское потомство Богов там, так как здесь вообще на убийство никто им не рассматривался. Он бы убить здесь лишь отца в случае поражения Богами, чтобы в будущем спасти от уродства от них, но его отец тоже был давно мёртв. Так он и решил. Просто от скуки.

Посмотрев на дом, он нашёл его смерть и попросил НИЧТО ему помочь, осознав неизбежность разрушения этого дома, что произойдёт позже его смерти. Сквозь дом НИЧТО сразу увидело само его просьбу и проявило, что согласно, но не полностью, так как не все Боги были причиной здесь этого ужаса. Также оно попросило его поспособствовать смертям и тех Богов, что убивали там своих и тех, кто против их текущей политики искалечения и расхищения планет космоса, уродства родных звёзд. Он согласился и взамен попросил лишь себе нормальную смерть, чтобы больше здесь его не было хотя бы как существования как его отдельно и именно его. Это было его единственным желанием — покинуть планету, что принадлежала тем, кому он нужен как еда, кому женщины нужны лишь как еда для издевательства в сексе. Он знал, что эта планета больше даже похожие виды не будет здесь держать — оно само от них стремилось уже избавиться, чтобы развивались остальные местные животные.

Иногда мужчины, знающие правду, издевались над женщинами этой правдой, убивая их для присвоения их существования. Для этого их слепили. Им делали через зомбирование теменную лепоту и после убийства то, что должно было помнить человека его не могло найти. И все они пели в церквях, чтобы их спасла Пресвятая Богородица, что на истинном языке действий их в политике, как жизни, значило, что они блудниц, для Бога рождающих рабов просили принять от них всё, что им неприятно и за них прямо сдохнуть, отдав им из себя, как организма всё хорошее, положительное, человеческое.

НИЧТО показало Алану направление относительно этого небольшого белого дома само, отрицая существование всех, кроме Богов, в которых в общении веруют властвующие на Земле. Алан узрел условия некоей клетки времени на Земле, когда увидел Богов. Обозначение ограничений законов физики здесь в трупах. Он побледнел, поняв, что это всё стало безрассудностью работы мозга многих людей. Вот они во сне и умирают. Вот все инсульты. Трупы под радиацией им держат ограничения законов физики работы и балансирации их мозга. У многих действительно дезориентация. Он помнил, что древними инквизициями они уже достигали похожий эффект нарушений у людей при пытках ведьм. Тех, кто сочувствовал ведьме, призывали к инквизиции в сопутствии, а, если он видел правду об их действиях, нарекали его сумасшедшим или проклятым. Остальные просто от узнавания о ведьмах, убитых ими, умирали от страха на самом деле. Алану ввиду этого факта уже не было страшно ничего. Если они уже тогда это делали, для них нет пощады в любом случае даже друг к другу.

И вот он смог разглядеть Бога, глазами через местный свет лишь проявляя дальнюю мысль о нём. Это было даже физически тяжело, так как парадоксальность перехода ничто его перегружала, а обычный человек вообще бы умер от шока его веры в них, если бы постепенно не адаптировался к такому умению. Человек мог это делать через явление мечты.

Мужчина просто трахался с какой-то женской особью немножко другой космической расы. Обстановка типичного киберпанка и бескультурья с холодным анализом плана местного координатора от центрального коммунистического центра. Всё там по расписанию и приказам, разрешениям. Все считали, что план захвата отмеченных Высшими Силами планет продвигается успешно. Если бы ранее Алан не видел записи убитых ими планетой здесь, на земле, он бы беспокоился, что у них получится. Победителя теперь не было в любом случае — их бы при расхищении даже вымри здесь всё, сама планета бы и уничтожила. Он выбрал убить того, кто трахается с женщиной немного иного вида. Она явно была продана как секс-игрушка от известной буддистам расы. Эта раса с синей кожей не была даже в курсе массами, что там исчезновения с этим и связаны. Ирония. Потом у них это насилие, что он видел перерастало в половые бешенства на их там планете и оргии. На Земле он давно наблюдал такой же эффект. Он разглядел от НИЧТО относительно мужчины линии и колебания его слабости сквозь общностное рассмотрение частиц, из которых он весь состоял. Оставалось найти техногенный фактор и там звезда быстро показало. В этот же миг с похожего на него там транслятора его жахнуло до отсечения у него руки на частицы, так как оно усилило эффект с помощью светильника в комнате, где он трахался в резонансе с программатором. Он взвыл, а женщина инопланетной расы задохнулась по рычагу от неё насилия, так как Алана там не было.

Оставалось подождать, когда начнётся цепь смертей его спутников на земле, так как он работал по проекту здесь этих событий там. Голова Алана жутко болела, и он побрёл домой, злой и уставший. Однако ему почему-то стало так легко на сердце. Он был так рад, что оно помогло прикончить пораньше этого ублюдка, который бесился просто от того, что он там ещё жив. Он каждый день просыпался. Не зная, чего он кроме секса с кем-то новым хочет и каждый день здесь издевался над людьми и там над своим начальством. Он был просто рад тому, что этой важной там персоны больше нет.

НИЧТО показало ему, как похожий на него политик умер в аварии, пока он брёл домой. Причинность положения и отношений с людьми притянуло, и он бессознательно себя убил, намеренно врезавшись на машине в здание. Без связи с Богами там они здесь не могли даже убеждать, потому что люди лишь Богов искали. Им больше никто не был нужен вообще. Они считали Бога любовью, и друг из друга его старались выедать до физического искалечения, считая плоть своего возлюбленного ненужной ему. Цепь слабостей стала разрушаться, пока он дома спал. У двоих от того известных богачей и одного потерявшего богатство отказало сердце, у других троих пошла смерть от паралича и остальные похожие без программы или совершили суицид, как самоубийство, или просто умерли от шока с открытым ртом, когда их плоть стала краснеть и разрушаться. Они разделяли веру в того ублюдка на столько, что умерли следом за ним от зависимости частиц. Потому им и обеспечивалось всё, что им было нужно, чтобы здесь все расхитили Боги.

Пошла кара по линии убийства женщин, так как эти линии слабости на том человеке были очень важны. Кошмар убийц начался.

Мужчина, что давно работал сутенёром, избив очередную взятую в бизнес насилием девушку, вернулся домой, отрицая всё мистическое. Он не смог лечь спать, так как из стен стали проявляться чёрные тени и манить его на смерть. Он стоял и не мог от ужаса пошевелиться. Чёрные тени начали поражать его мозг, проявляя ему ощущения его девочек, когда они трахаются за деньги. Он не смог понять их мучения, а лишь стал зажимать уши и орать, что ему плевать на этих шлюх. Он катался в маленькой комнатке по полу и кричал в слезах, описавшись в унижении, а его всё насиловало скверной и насиловало в беспощадности к каждой в нём клетке, так как они давно просили отрешения из его организма за его трусость в позоре вида. Его позор был настоящим, так как он насилием дал согласие на к нему насилие. Он плакал, прося у того, что это с ним делало пощаду, но оно лишь начало это и с остальными людьми его профессии по земле и космосу. Рычаг был проявлен и проклятье ужасом боли женщин в унижении стало проявляться быстро и казалось теперь непобедимым. Тени настигали их в одиночестве, и они умирали от отказа просто остановиться в своей деятельности. Оно просто с Аланом сравнило мучения женщин и наслаждение в садизме и превосходстве при жажде покорности Богу у мужчин. Алан это чувствуя просто спал в отчаянии и холодном поту. Помощи в этом деле ему не от кого было ждать, так как все ждали Рай от богов и именно от них в состояниях теменного шока или опустошения. Они не знали, как проявить даже начало возрождения в обмене с ничто, так как женщины уничтожались зомбированием.

Умирал старый мужчина, ощущая своё будущее уже заведомо, как он в возрождении так будет измолот при чужом сексе на Земле, имитации ради удовольствия неудачи размножения. Он плакал, умирая в осознании теперь изуродованности, но понимал, зачем оно ему это сразу проявило. Дело в том, что, если бы оно ему это не показало, его бы так изуродовало в возрождении, так как такая неудача им бы считалась в ином случае настоящей и он мог родиться изуродованным из-за этого, больным или слабым. Оно было вынужденно теперь так прививать от грехов существа и существования.

Утром следующего выходного Алан вышел вновь на привычные улицы Москвы в скуке праздного отчаяния. Он для тех, кто умирал сделать не мог ничего, а его то, что изводило их, изводило ещё пуще чем их. Ему оставалось только это ещё и созерцать. На встречу Алану шли многие, уже в этом изведении медленно подходящие к описанной стадии прививки знания, почему их так изуродовало. Люди считают, что сами виноваты в том, какими они становятся, не учитывая. Что их могли такими сделать, создав вокруг условия кромешного ужаса. Изведения, гнёта. И это они во всём виноваты. Они виноваты, что вот не умерли за ублюдков быстро, а надо было, чтобы они больший потенциал их счастья воплотили совершенством, как им имитационные Богами хищники. Другой вид. Просто они другой вид.

Самое смешное, что все, кто страдал от гнёта, ждали реформы или героев. У них все мысли занимало лишь ожидание счастья, которое никогда не наступит, потому что все только ждут и всё. Но Алан размышлял о более страшном постоянном процессе. Все они при исходе их смерти будут убиваемы своими парадоксальными ожиданиями и обвинены, что вообще чего-то ждали. Они будут считать, что с ними общается Бог, не зная, что там подобия животных, возомнивших, что им можно наказывать даже звёзды за то, что они смогли убежать от буйства стихии когда-то давно. Они не знали банально, что через телепортационное пространственное поле там стоит голый мужик с как у них жопой, которая тоже испражняется, и так издевается над умирающем в ожидании того, чем он создан как человек. Алан знал эту правду, как и многие волшебники, колдуны знали. Он знал, что просто оно попросило эти отродья с этой технологией более молодые виды научать законам реальности, знакомить их с этим осторожно, так как они ещё все маленькие и прямо как они. И они решили просто так конкретно изуродовать молодые виды. Чтобы они в устрашии им поклонялись.

Звёзды это тоже поражало и от гневления и осквернения их космических животных они буйствовали, убивая и своё созидание, и самих животных, из-за чего на планетах законы физики становились дестабилизированными. А здесь люди не знали беспощадности таких планетарных захватов для расхищения созидающей звезды на алхимикаты. Их заставили считать себя бессмертной душой, где они считают себя просто не рождёнными в звезде, пока их физически зомбированием калечит в мечтаниях, а по факту они теменем от обилия света слепнут и вообще их часто парализует, уродует от светового изобилия. При том их всех заставляли устрашием бояться темноты, чтобы темя ещё и не отдыхало. Алан гулял вреди московских привычных белых домиков с умирающими в искалечении медленно людьми и просто не знал, как на это реагировать.

Это давно обыденно, это давно забыто, но всё же это переходило критические границы уже. Люди начинали уродоваться до недопустимых норм, как жизнь. Они не могли превратиться в чудовищ, а кто уже был чудовище, тот вообще здесь в плоть внедрялся через оттуда технику и люди вообще уверовали в одержимость и стали бояться собственную чистую волю. Они не видели этих ублюдков, которые при знании их криков там ржут и думали, их то, что их создало так наказало. А там всё конкретно: они продали коммунистам там давно их звезду и на это простроили концентрический с коллайдерными регуляторами гравитационного выброса программатор. Он похож на кольцо Сатурна, только из специальных планетарных масс и металлов строится. Оно, как космический объект тоже слепнет и животных видит в боли плохо. Те звереют и обезумевают и вот результат. Все эти издевательства держались на естественном инстинкте просить помощи при катастрофе, где звезда от боли заставляет животных любым способом жертв поражать похожие виды, чтобы с этого убрали программатор.

Каждому москвичу в этих домах будет нужно в их смертный час только милосердие Богов, что есть их палачи, которое они им не даруют по воле их начальства за маленькую заработную плату их валютной составляющей там. Зато, пока здоровы, они добивают всех болеющих в их сердце до выделений крови унижением их в беспомощности, наслаждаясь собственным превосходством. Всю жизнь они это намеренно не понимают, зная даже правду про описанное и в наслаждении муками униженных они потом становятся Богам должны их мясо по цепи вообще возможности так издеваться. Почему? Их радиацией через поражение от зомби (транса) усиливает так, и они и издеваются, не зная, что им по факту эту возможность разрешает. Однако те, кто держал даже в Москве зомбирование, давали по религиям указание не издеваться по иной причине. Система инвалидности предполагала текущей биологической программе развития заболевания у инвалида всегда по линии зависти разделяющего его потенциал совершенства доната. Они после, чтобы это скрыть, создали видеоигры, где донатить означает приобрести какой-то усиливающий игровой гаджет за деньги, однако подоснова этого воплощения кроется в том, что они использовали именно созданные возможности зомбирования для медицины с людей, которые и Богам и им подошли для долголетия. Однако для этого человек должен был верить в их победу по религиозным спорам победу в вечности, чтобы его существо стало частью его плоти и ему служило. Человека в зависти к тому, кого он даже не знал по телепортационной отдаче калечило, а потом в жажде мести он служил привидением и существованием донату, а тот над ним как организм издевался, считая частью своей плоти, от чего умирали его потом родные и тоже калечились в страхе перед монстром.

По факту достаточно бы было просто вернуть звезде умершего в прощении от него и себя и звезду в искренности без всякой формы обмана, так как он бы получил разрешение его страха к убийце, но они в них после их смерти не верили вообще, как умерших и похожих на них людей, считая скотом. Вот она Москва. Город, осквернённый монстрами, где жители были донорами для будущего зверства в имитации «того света». Они не знали, что даже в регионах, где было куча экстремистов-мусульман они при унижении женщин в наказании молили их простить в сравнении с этими дьяволами. (Примечание автора: это очень удобный момент, так как их можно пугать друг другом, создавая им точку согласия. Они там не могут друг с другом согласиться. Если будете практиковать, просто создайте условие согласия, как ненасилие женщин в принятии ими мужских естественных функций, а не просто секса. На этой точке их увечье обличается, и они умирают, совершают самоубийство. Это ни капли не смешно, но искалечение нужно выявить им в себе, пока они живы, а то их может искалечить ещё страшнее. Я повторюсь, что ничего в этом смешного — их страдания от воспоминаний причин могут быть ужасными. Все эти монстры были такими в издевательстве сломления клетки и реакций соделаны Богами описанным методом в одиночестве, невинности человеческого сердца. Они в убийствах не могут остановиться, а точка их споров по религии — это клетка моральная их убить парадоксом слепоты по факту искалечения. Люди таких боятся, потому что с ними это сделали. Если же человек Богов при издевательстве холодно считает частью реальности при любом результате. Тут Боги какают сами без него и сразу — моментально, так как оно осознает ими естественную форму управления).

Он остановился и понял, что убийство Бога состоялось. Теперь их здесь защитники ищут на него похожих для искалечения всех, чтобы не было похожего генетического распада даже вещества в реальности. Так или иначе это означало проявление сигнала как минимум внешних изменений, которые только плохими не бывают. Он по существу всё равно просил смерть у НИЧТО, а сделка есть сделка. Однако оно ещё раздумывало. Оно ещё не убивало его, что означало, что это они там свободно создают условия его убийства, потому что оно не совсем желает его убивать. Никуда оно не денется, потому что так жить здесь бесконечно — это его самый больший ужас на Земле.

Всё же это было ещё милосердием самой бездны, которую никто вокруг не замечал.

И вот он перед многоэтажным зданием ещё времён коммунизма, коих в Москве не много. Там явно ранее был значимый центр распределения каких-то административных процессов общества, которые ныне в Москве и не помнят даже исторически, так как из-за опытов зомбирования историю того времени в рамках секретности даже в университете не преподают. Целое здание, несущее забвение в беспамятстве такого осознания, к которому люди, что здесь не работают, боятся даже подходить. Там явно кто-то тоже о том знает. Вопрос был: «Косвенное или прямое у человека знание?»

Так или иначе, он положился по Земным вопросам этих интриг на Солнце, Землю, так ка кони все алчны, и вновь праздно нацелился на одного из Богов в относительности верования всех в этом здании. НИЧТО сообщило звезде обо всём, что он сообщил по линии мысли в рамках допустимого сообщаемого функционала человека. Велика сила жажды им обратки по естественным направлениям движения космоса… Оно за одно облегчило сердца всех пенсионеров, родственных сотрудникам этого здания, так как они недопонимали, каких сволочей мечтают прирезать за своих страдания. Тут Алан упал и стал смеяться, так как мгновение ощутил, на сколько Путин В. В. боится этот гнёт пенсионеров, а самую иронию добавляли новости о повышении пенсии в реальности, как проявление его реальной власти… Почему? Их не получилось до конца зазомбировать от того, что они помнят время, когда они были молодыми. Они почти все видели перекос противостояния 90-х и всё это знали, но боялись об этом прямо говорить.

Алан очухался и присмотрелся к там происходящему опять. Очередной ублюдок, которого в этом здании считают Богом, шёл по расписанию спать, так как у них там была ночь. Они чётко настроили парадоксы так, чтобы время суток по световому движению имело сильное различие концентрации светодвижений в относительности местоположения Бога и донора плоти, где Бог был бессмертной душой и всех побеждал донат и тот, кого он боится. Прямо интрига. В здании была как раз женщина, работающая поломойкой в жутких страданиях. С точки её физической боли оно их стало убивать там, так как на ней была призма зависти к ним, при их всех незнании. Эта призма тенденциозная всегда и касалась всего и всех похожих вещественно по линии зависти на эту женщину. Алан попросил мысленно их там звезду призвать туда всем похожим на этого ублюдка бездну и оно, так как давно на него ему указывает быстро смекнуло в условиях созданного трупами там недостатка информации что делать. Оно, пользуясь своими естественными возможностями стало втягивать окружающие массы космоса как получается, а не правильно. Бога тут же разорвало в голове от того, что он поставил контроль животных на дальнем расстоянии относительно его мышления в параллели свечений. Из его мёртвых ноздрей пошла синяя кровь, но эти всё не завершилось, так как звезде стало легче. Оно продолжило так вбирать массы и программатор стало сносить. В результате он съехал в относительности баланса к вертушке окружности комического объекта и стал сносить планету с орбиты. Все забегали, но ничего сделать не могли, потому это огромная конструкция. В результате программатор так и снесло в относительность натяжения орбитальных сращений, и он стал походить на нимб над звездой. Кто-то из них даже заметил тень Алана, как присутствие, но сделать ему ничего не успел. Алан ослабил любопытство и вновь осмотрел здание. Страданий даже потенциально ощущалось явно меньше при том, что, бесправие явно не изменится. Почему? В относительности причины их гнёта больше нет, а значит генетической возможности издеваться тоже нет. Однако религий было много, что означало массу недалеко в относительности этих программаторов. Больше всего на людей так влияли семь, так как смертных грехов у них считается семь. Теперь их уже было пять, так как седьмой снесли до его усилий, а этот при его стараниях сам уже слетел практически.

Он побрёл дальше в праздном отчаянии гулять по Москве, осознав, что это такая ирония. Он так сделал и всё — там вечная ночь только потому что они людьми здесь сдерживали информацию естественных физических процессов. Он вот от балды это надоумил и всё. Только потому что они звезду продали на алхимикаты ещё тем уродам издеваться. И они причину и не найдут — случайно износился и не выдержал набор световых масс. Не проконтролировали. Всё.

Пока он шёл они тоже там умирали, но скука на фоне уменьшения этих воплей недовольства уменьшалась. Многие по Москве и остальных участках этой веры ощутили, что какие-то сволочи теперь наказаны. Он даже не осознавал, что считался бы Богом сам в новеллах про культивацию, но причину, по которой Китай поднебесная он помнил. Любители так звезды арканить включительно и там обитали, но они ныне были наказаны до безмятежности и инициировать опять текущее явно не могли. Тем более, они бы не унизились себя по религиям Высшими Силами называть. У них просто правила человеческой чести не разрешали, они бы только из-за этого во имя гордости самоубийство совершили. Поэтому он и знал, что это явно коммунисты светлой стадии делают. Вечная ночь их рабам на пользу. Затемняться и очухаются в холоде периода тьмы. Коммунисты всегда атакуют зонами с рабами, кто уже подсажен популяционно на программатор. Это тактика технологического захвата по вертикали. Сначала перед чёрной дырой ставят базу как планету для смещения относительности атомарной трансляции и калечат так живое, ставят путы на всех похожих животных. Закрепляют с базы трансляторами как физической записью смерти при смещении информации об умирании на базу. Чёрная дыра эту базу считает планетой и путает относительность. Существование так и уничтожает при смещении возрождения на дальних расстояниях. База посылает на звёздные относительности сигналы отдачи, чтобы там и балансировать. Любое нарушение этого сигнала Боги карали смертью в ужасе, так как базу могло уничтожить. Естественно, из-за того, что сделал Алан, о нём уже знали. На базе пятеро умерли от того, что у них лопнул сам по себе череп от давления.

Однако участь цивилизации всегда была одинаковой во всех случаях. Все быстро развивались относительно звезды под программатором, либо на первых стадиях смещениях относительности светопути тоже от уже цивилизованной звезды, а потом, когда программатор отрабатывал 300—400 лет его срывало и звезда взрывалась вместе с цивилизацией. И Коммунисты радостно прилетают качать алхимикаты, не давая массам звезды переструктуризацию через отсечение гравитации чёрной дыры. Описанные шарообразные технические базы снабжены у них оборудованием такой втяжки. Они так перед транслирующей планеты чёрной дырой относительно звезды сначала без программатора, потом уже с ним, стоят, а потом чисто после взрыва прилетают всё добывать. Пока жива космическая раса внедряется религия поклонения Богам и их добра. Принявшим их на планете даруется ими некое доминирование, но им нужно обязательно устрашать для Богов и их ждать из-за с ними зависимости и связи. В попытке уйти от этой зависимости они начинают издеваться над своим видом, путая их с Богами.

Он продолжал иди с полным отчаяния сердцем мимо московских домов, напоминающих о средних веках. Они имели шипы на верхушках, но были такими же серыми, как и та эпоха очередного обмана этими ублюдками всего человечества. Все тогда уже плюхнулись как могли.

А это половое противостояние вида вокруг дальше плодило основные самоубийства непоражённого человека в устрашии уродства остальных. Людей изматывали почти никому без денег ненужной работой и оставляли устрашие, что, если они не занимаются сексом, трахаются, их накажет их собственная природа мучительной смертью. Обычный, нужный человеку один раз процесс размножения сделали его смертью в унижении всего вида, вызывая отчаяние даже во спасении от того при о том знании. Человек в зависимости от такого приятного самоубийства в любви калечился не один. Рождались от того уроды, так как с каждым таким сексом формировалась генетическая запись неудачи проявления организма в размножении, укореняясь непреодолимым роком всего и всех на них похожих. Люди теряли и волю, и желание жить, это разделяя в составе вида, но не могли понять, что происходит. Всё есть. Деньги у кого-то даже есть. И всё равно умирает в них что-то постоянно.

Фактор проявления человека так сменялся вымиранием вида. Так как каждый секс давал такой результат. Сформированные клетки умирали при неудаче размножения, а потовой акт в реальности есть. Схожий с фундаментами клеток, что выброшены одними людьми в сексе, человек от того умирал, совершал самоубийство, просто умирал от снижения своего вещественного фундамента организма. Те, кто занимался сексом, ссорились и тоже заканчивали смертью от ломки по этому удовольствию.

Личности людей держались только на их принятии секса. Если человек не принимал секс, а принимал возможность размножения при поиске и преобразовании вещественного для себя и детей будущих, то его Боги сводили с ума с бесами до шизофрении, искалечения, облучений на смерть и так далее. Изведённые в своих так квартирах во сне люди от бедности, по их мнению, встречались в Москве Алану. Их все считали быдлом. У них даже зубы от того, что они не ходят к стоматологу, испортились, но у человека в естественных условиях до такой степени и не могут портиться зубы. От зомбирования на земле и промыслов тут остальных Богов у всех людей это начиналось. Никто даже не дерзнул планету, то есть то что их по факту создало, попросить помочь зубам быть крепче при любых изменениях. Может у нас на Земле уже условия такие, что надо и вещественный фундамент зубов чтобы оно изменило. Все же верили в человечность при таком зверстве, а нужно было тому, что людей на земле сделало, дать согласие стать даже нехищным былым формам монстром, лишь бы хоть что-то отстоять. Эти быдло, тем не менее, отстояли что-то в описанных условиях и со шрамами получали лишь презрение в незнании общей опасности. Над человеком, как над организмом, бессознательно через эмоциональные чувствительные реакции издевались разделяющие с Богами власть над населением и человека от обиды просто уродовало. (Примечание автора: это реальность, про быдло. Я очень прошу над такими людьми, какой бы по вашему мнению они не несли бред, просто хотя бы не издеваться. Они ничем не больны, а просто с массового потока на себя тянут это издевательство в самоубийстве обидой на вид. Это у человека любого бессознательно в этих условиях может начаться. Многих мужчин тоже после определённого возраста от унижения так уродует. Они могли бы иметь более сильное женственное развитие, как мужчины. Это намеренно их другие люди, организовав необходимые в их отношении условия, решили делать мясом на убой при войне или просто поиздеваться, что со стороны таких людей всё равно коснётся всех нас или уже касается)

Раздался в церкви очередной молебен священного канона: «Пресвятая Богородице, спаси нас». Желая петь священное для них, люди там пели то, что им вообще не было ведомо настолько, что даже иногда зло от их песни умирало в человеке. Они не знали значение по факту слов своих молитв. Они бы спели, если бы не требования: «Спасите нас, наши родные матери от угрожающей нам смерти». Они вообще не осознавали связей иногда с реальными их словами, но зато отлично знали язык своих фактических дел, веруя в свободу своего слова, которой нет.

Боги поняли, что кто-то на Земле дал реакцию источнику их вида об их вторжении и запаниковали сразу после понимания ситуации. Любое вторжение должно было сопровождаться конфликтом планеты с её созданной жизнью, где они планете просто помогают от лишнего избавиться. Однако отступить они не могли из-за естественных путей космического с Землёй ещё соседства. Они решили попытаться вызвать мор и убрать знающих об этом как можно быстрее.

С холодным лицом и головой с кучей вживлённых пространственных кибернетических сенсоров, похожих на естественные волосы, брёл исполнять указание начальства координатор наблюдения. Он был очень уставший и его угнетала малая оплата его труда за такую деятельность, не говоря уже о том, что отсутствие естественных волос считалось его рабочим шрамов в его участке коммунистического сообщества. По их знаниям сообщества включали всегда около трёх планет, к каждой из которых допускались цивилизации в таком количестве, в каком им попущена добыча алхимикатов. В этом их идея коммунизма, чтобы не нужно было самим работать. Они не замечали на сколько калечат всё остальное от своего отказа исполнения необходимых функций даже при собственном труде. Там доходило до того, что они закрывались в кибернетические спальники и впадали в кому от органической лени, чтобы даже интеллектуально им не надо было заборачиваться (это как у нас заморачиваться, только при их процессе заборочек они эти заморочки ещё и с убийствами у кого-то из головы (из тела, поражённого сексом организма) от лени присваивают) и ощущать боль от мышления. Поэтому они и начали сразу в таком суициде убивать как цивилизации кого получается по космосу. И многие их действительно уважали за это глубинное знание о том, что все только пашут, а надо также закрыться в кибернетический спальник и там сдохнуть, всё у всех забирая ещё и нечаянно. Знали бы они, что в России почти все мечтают так умереть тоже: закрыться как некоторые их них в кибернетический спальник и там уснуть. Так координатор этого процесса, над которым Алан уже дома хохотал, помогая на него нацеливаться Солнцу, с благодарностью наконец намеренно избегнув послушание своему начальнику совершил там самоубийство. Дело в том, что он был под рабской программой и был ему за возможность самоубийства искреннее благодарен. Он его даже увидел перед тем, как туда закрыться в порядке нарушения ему отправленной световой координации, но реально не захотел больше так жить. Он бы попытался, если бы хоть на землю оттуда можно было сбежать, но там с их позиции поражение было ещё более страшной участью, чем там, где они находились. Его желание стало искушать и остальных, что часто поддавались этому и больше не просыпались. Это было их естественным увечьем, которое они должны были пересиливать в естественных условиях, но не могли. По этой причине Алан не стремился их убивать больше чем позволено, так как лишь определённые убийства немного сдерживали их изувеченность.

Их феномен был ему известен и у остальных на земле это тоже начиналось. Отторжение реальности, что есть отсутствие адаптации организмов к пространственной среде. Они теряют возможность движения сквозь пустотность от страха и умирают. Это в основном связано с изменениями космической реальности в разнообразии, что обычно проявлялось естественными формами обычной смерти.

Тех в Москве, кто формировал себе условия от описанного сбежать, не преодолевая это самостоятельно, захлёстывало искушение создать себе условия адаптации принесением жертв способом нейронного облучения. Они стали формировать характерный вид криминала при тюрьмах: сначала выбиралась подходящая женщина от болезни, потом её искушали блудом или самоубийством описанным способом через также облучаемых через аппараты мужчин, излучения мозга которых их специалисты направляли также, как Алан свет естественного Солнца, на более близких расстояниях их специалисты за большие деньги на избранниц в жертву. Иногда избирались женщины из провинциальных городов страны, так как увечье смерти во сне считалось неизлечимым. Через сформированное воспитание жертвенности они их психически унижали и у девочек, женщин получалась от всё равно сильного облучения шизофрения и медленная смерть организма с другим организмом того, кто для своего наслаждения над ними издевался (специалист). От смерти обоих кому-то из представителей заказа проявлялось счастье до момента, когда он осознавал, что недуг не прошёл, а усилился из-за этого. Осознав это, они стали держать так связанных обманом двоих жертв живыми и с них создавать себе церебральные натяжения, запрограммировав и себе и им по гипнотическим принципам некие одинаковые общественные понятия. Стало работать. Людей стало уродовать, а их недуг стал обращаться смертью во сне и не так скоро, как было с остальными. Их стало всё устраивать и появилась социальная иерархия этого издевательства по России. Они не остановились. Стало надо развитие, так что женщины были нужны в ещё больших количествах, чтобы от боли их плоти создавать теперь себе картинки и прекрасные композиции из свечения, как психоматрицы из бесполезных шлаков.

Стали создаваться услуги эксплуатации красивой девушки через сутенёрство при намеренном запуске идеи бесполезности женщины в труде. Они все волей или неволей уже не могли смотреть женщинам в глаза. Они все, как мужчины, были в курсе, а многие женщины в любви к ним всё равно бессознательно с улыбкой умирали во сне. Любовь была теперь невозможна, так как мужчина превзошёл хищника в издевательстве над женщиной по факту и всё.

Алан, проходя мимо красивого, полного уполномоченных лиц административного здания на обычной улочке столицы, подозревал, что и его мать умерла от вышеописанного. Даже он давно от этого начал умирать, так как точно также не видел смысла в этих условиях даже самому себе позволять жить. Каждая умершая женщина покидала всё человеческое и оставалась теперь от них лишь уничтоженная химия, что была всем вредна и безобразна. Он менялся и не знал вообще, что с ним теперь может случится. Он допускал и то, что просто, как и его мать, умрёт от некоей грусти и всё. По факту она просто довела себя намеренно и он это знал. Однако только из-за маленькой Акулины он продолжал жить. Она была для него маленьким и бесстрашным чудовищем с холодными глазами, что тоже всё это зная, совершенно не боялась ничего.

Внезапно он остановился возле угла красивого здания из красного кирпича, ощутив запах крови. Алан побледнел и умолял себя больше ни во что не впутываться, но его желание легкой смерти пересилило все его чувства. Он достал свой небольшой нож и, спрятав в рукав, пробрался внутрь. Нож он закрепил за рукавом, чтобы быстрее при надобности его достать для удара. Естественно, послышались женские крики в истериках: «Неееет! Не отрезайте мне сосуд! Неееет!»; «Не трогайте моего ребёнка! Меня убейте! Прошу вас! Прошу!». Алан остановился и прислушался, будучи на втором этаже перед незнакомой ему дверью:

— Тогда исполни моё желание. Я знаю, что вы можете создавать условия легкого знания и здоровья. Если сами не даруете мне это счастье, а всё обещанное с вами сделаю, и оно мне это с вашей плоти даст, суки. У меня всё забрали! Такие суки, как вы всё забрали!

Алан, исходя из им сказанного, понял цель: он при отдалении от Бога пытался создать условия к нему вернуться через эти убийства, так как при убийстве реальность от смерти человека изменяла в его принятии назад, как животного, относительность условий. Так как все эти женщины боялись бы убийцу, его стало бы бояться и всё реальное при их принятии. Он, смекнув цель, решил совершить самоубийство и убрал нож в карман. Он уже просто не пересилил нахлынувшее осознание вообще неизбежности обстоятельств массовых и мучительных смертей. Он открыл дверь и сказал убийце громко и радостно:

Конец ознакомительного фрагмента.