В Санкт-Петербурге где-то

Анна Романовская (2023)

Так было тысячу раз: жаркое лето, белые ночи, он в растрёпанных чувствах и она, заблудившаяся в мечтах. Они по-своему состоялись в жизни, иногда снятся друг другу и оказываются совсем рядом, вот только, встретиться — никак не судьба. И, в первую очередь, с самими собой…

Эпизод 1. Это была она

Девушка, ну, постойте же Вы, хоть на секундочку! Я бы Вас окликнул, да имя никак не могу вспомнить. Ну, вот, крикну я: «Девушка!», — а вокруг вон сколько юных барышень… И не только барышень, и не совсем юных. Лето, питерский метрополитен пользуется успехом у местных и приезжих. Я протискиваюсь вниз по эскалатору, чтобы не потерять из вида вашу хрупкую светлую фигурку. А Вы всё ускользаете, как тонкий палантин с ваших хрупких плеч.

Стоп, на вас же нет никакого палантина. Какое-то странное дежавю… Всё это уже было. Палантин, и локон светлый, выбившийся из небрежно собранных волос. Я вдруг ясно вспомнил, он был мягким, как шёлк, когда я коснулся его, тогда, давно. А сейчас я едва успел остановиться в шаге от разгадки. Я настиг Вас… Тебя. Звуки станции вдруг затихли, словно мы одни на платформе, и в это самое мгновение ты, моя знакомая незнакомка произносишь, не оборачиваясь:

— Я тоже всё помню, Стеф, — помедлив секунду, добавляешь: — и, представляешь, сама не верю, что жду тебя. И что мы скоро встретимся.

Твой голос тоже мне очень знаком, ты говоришь и словно по-доброму смеёшься надо мной.

— А сейчас? Разве не встретились? — опомнившись, спрашиваю я.

— Да и нет. Всё от тебя зависит.

— От меня, значит…

В это время на станцию прибывает поезд, и ты исчезаешь в вагоне. Секунды, и вот уже платформа Площади Восстания опустела. В тишине и пустоте всё назойливей слышна мелодия моего рингтона.

— Молодой человек, вы телефон обронили, — пожилая дама протягивает мне мой мобильник, а я пытаюсь взять его, но почему-то не могу…

***

И снова на грани реальности и отрешенности заторможено соображаю — опять приснилось. И опять до такой степени реально, что просыпаешься и не сразу понимаешь, где ты сейчас, и кто ты вообще.

За окном «Сапсана» приятные синеватые сумерки. Первый час, белая питерская ночь встречает на Московском вокзале всех и никого. Делает вид, что ей всё равно, держит тонкую сигаретку в пальцах, выдыхает в небо дымок и слушает «Пиратскую Станцию». Ну, здравствуй, Питер. Давно не виделись. На дворе две тысячи восемнадцатый, стало быть… Целых семь лет, вот ведь время летит!

А телефон и вправду внимания требует, кто-то сообщение прислал. Покидая кресло бизнес-класса, читаю на ходу: нежданно-негаданно очнулись бельгийцы и предлагают возобновить контракт. Ребят, а я уж полгода, как в Россию вернулся после такого себе покорения Европы и сотрудничаю с ВКонтакте. И потому я в Питере, что на ближайший понедельник назначил встречу в легендарном доме Зингера на Невском. Так что, сожалею, не поминайте лихом.

Что там у нас, Суббота? Ах ты, уже воскресенье! Оставляю позади вокзальную суматоху и бреду по подсвеченному Невскому, огоньки кафе к себе зазывают. На Литейном меня с нетерпением ждут домашняя флора семейства Турбиных и их голодный кот Ластик. Лика с Русланом на недельку в Калининград решили махнуть и любезно предложили пожить у них.

А из головы всё никак не идёт приснившийся смешливый шёпот. Пытаюсь сёрфить на ходу, может, среди аватарок друзей ВК моя незнакомка прячется? Ну дела, а этих самых аватарок почти три тысячи. И вот когда я успел столько народу в друзья напринимать? А, вспомнил, это не я. Это Ариша, ассистентка моя, постаралась. Поручил ей страницу продвигать и контент обновлять.

Мне послышалось, или какой-то звонкий девичий голосок меня зовёт? Не думаю, что где-то рядом есть еще один Стефан, относительно Питера, имя у меня довольно редкое. Я останавливаюсь, оборачиваюсь и прищуриваюсь. Без очков картинка расплывчатая, но высокая блондинка уже подошла ближе, и я просто глазам своим не верю. Кира…

Кира Стриж, собственной персоной! Привет, зазноба ты моя московская. А ты хоть знаешь, как пять лет тому назад, под Рождество, я тебя по всей столице искал? Через друзей и знакомых, по всем адресам, клубам и кафе, да всё без толку. Мир встречал Новый две тысячи тринадцатый, а я звонил тебе денно и нощно, но в ответ получал лишь одно: абонент недоступен.

Знаешь, я правда, сначала не подумал, что хлопнувшая из-за пустяка дверь означала конец. Случались у нас с тобой ссоры и похуже. Часто случались. Но за размолвками всегда следовали бурные примирения. Мы были молоды, безбашенны, но умели понять и простить, начать заново, перевернув страницу. И вдруг — всё.

Моя рыжая неуёмная бестия с милыми веснушками, как же ты изменилась и похорошела — Кейт Мосс нервно курит в сторонке… Я как ни в чём улыбаюсь тебе. Надеюсь, помнишь, что именно так всегда и было между нами. Конечно, помнишь, ведь отвечаешь жаркими объятиями и позволяешь мне легонько тебя приподнять над тротуаром.

— Привет, Стриж, что ж ты в Питере-то делаешь?

— Живу. Вот, поздний ужин. Или ранний завтрак. Составишь компанию? — ты запускаешь тонкие пальцы в мои волосы и ласково проводишь по трёхдневной щетине, шепчешь: — Классно выглядишь. Тебе идёт.

Кто же откажется от такой компании? Коту Ластику и оранжерее Турбиных придётся запастись терпением, ведь вот же ты, мой сон наяву! Ну, почти. Многие детали, конечно, не совпадают, но разве дело в каких-то там мелочах? Зачем придираться, когда такая ночь, мы с Кирой идём по Невскому, обнявшись и болтая о разных глупостях, как было давно, ещё в Москве, и как словно и не было никакой Москвы, этого странного расставания и долгих лет разлуки…