Она мне принадлежит

Анна Сафина, 2023

Марат Архаров – Наглый. Грубый. Беспардонный. И друг моего дяди. Тот, кто должен присмотреть за мной и защитить от сталкера. Но никто из нас не подозревал, что неличное вдруг станет личным.***– Я тебя не отпускал, – мужской, совершенно не сонный голос.– Н-не отпускали?– Ночью ты поласковее и поразговорчивее была.– Вы-вы… меня с кем-то перепутали, – залепетала, – я только пришла, я…– Много болтаешь. Зря оделась, я снова хочу. Не бойся, по деньгам не обижу.– Отпустите, – запищала мышкой.– Строптивая, – ухмыльнулся. – Я игры люблю, детка, но не сейчас. Будь хорошей лапочкой и расслабься, дай взрослому дяде сбросить напряжение.– Отпустите. Я не такая… Я племянница дяди Захара, – захныкала.– Не гони, – прищурился недоверчиво. – Твою ж…!

Глава 9

Поскольку голод я утолила, то с жадностью смотрела на свои лежащие на столешнице фисташки и морковный сок.

— Слушай, а в школе тебя дразнили? — спросил вдруг ни с того ни с сего Марат, перестав звенеть приборами и откидываясь на спинку стула.

— Без комментариев, — процедила сквозь зубы.

Об этом мне вспоминать совершенно не хотелось.

— Значит, дразнили.

— Да вы сама проницательность.

— Даже не представляешь, насколько, краса.

— И не собираюсь. Увольте меня от ваших пошлостей.

— Заметь, непотребства в моих словах видишь ты одна. Это о многом говорит.

Интонация его была двусмысленной, и это не могло мне показаться.

Закатила глаза, встала со своего места и взяла свои лакомства, наслаждаясь, наконец, тишиной.

Вот оно значит как. Стоило один раз не ответить Архарову, как он сразу же замолчал. Лепота.

— Отец у тебя, значит, Ярополк, — задумчиво произнес он, сидя напротив меня за столом и будто еле сдерживая смех.

Выдохнула, пытаясь успокоиться. Рот у него словно помело. И чего, спрашивается, докопался до меня.

— Я не хочу обсуждать эту тему.

Попыталась донести до него мысль, что продолжать не стоило, но ему хоть бы хны.

— А чем твоя семья занимается? Я правильно понимаю, что Захар — твой дядька по матери? Получается, староверы — семья твоего отца, — сделал свои выводы и продолжил рассуждать вслух. — Ну да, судя по вашим интересным именам, всё так и есть. А деда твоего как звали?

Не дождавшись от меня никакого ответа, наклонился вперед, сверкая блеском в глазах.

— Как отца твоего по батюшке величать, м, Белочка Ярополковна?

Заскрежетала зубами, допивая сок и ставя его с шумом на стол.

— Светозарович его величать, Марат Рамисович.

Встала, отодвигая со скрежетом стул, и молча ретировалась, оставив бардак на Архарова. Раз такой болтливый и рукастый, как говорил, пусть сам всё и убирает.

Вслед мне донесся тихий смех, от которого у меня свело скулы, но я проигнорировала и закрылась в гостиной, мечтая о том дне, когда он, наконец, свалит.

Уже согласна терпеть сталкерство Егорки Любавина, он хотя бы докучал мне не двадцать четыре на семь.

Опустила голову на подушку и сама не заметила, как задремала.

Не знаю, сколько прошло времени, но в этот раз я проснулась уже от поглаживаний. Приятное ощущение.

— Ммм, мам, чуть левее под лопаткой, — пробурчала в подушку, выгибаясь и подставляя спину под ласковые касания.

Странно, что мама молчала, но спросонья мозг включался в работу неохотно и лениво.

— А ты у нас кинестетик, оказывается, бельчонок, — прохрипел вдруг сверху мужской голос.

Застыла, а затем взвизгнула, ощущая, что всё это время Маратовская лапища покоилась на моей ягодице.

Подорвалась, вжимаясь лопатками в спинку дивана и выставляя подушку в качестве защитного орудия.

— К-как вы… Да вы… — выдыхала с сипением и смотрела на Архарова, как можно более грозно.

А вот он сидел напротив и улыбался, обводя меня своим нечитаемым взглядом. Совсем офигел, уже домогается до меня спящей.

— Вы что, извращенец? — выкатила претензию, прищуриваясь и впиваясь в него гневным взором.

— С чего это?

— Лапаете меня, пока я сплю. Да вы хоть знаете, как это называется?

— М? Просвети меня, краса. Я тут, понимаете ли, массаж ей делаю, извиняюсь, а она чем-то недовольна?

Глаза его насмешливо и дерзко блеснули, а я не нашлась с ответом. Он всё так ловко перевернул, выставив виноватой меня, что я открыла и снова закрыла рот, не придумав, что ему в итоге предъявить.

— Извращуга озабоченный.

Несмотря на собственное замешательство, сочла своим долгом обозвать его. Получила хотя бы моральное удовлетворение.

Вот только он ни капли не обиделся, а лишь улыбнулся, будто ему это также доставило удовольствие. Мазохист какой-то.

— Ладно, бельчонок, чего ты дуешься? Я не хотел тебя обидеть, — покаянно качнул головой, но я была непоколебима и полна решимости объявить ему бойкот.

— Ага, как же, — буркнула, отчего-то вступая с ним в разговор.

Сердце, наконец, перестало колотиться, как бешеное, и я протерла глаза, сбрасывая остатки оцепенения и сонного состояния. Встряхнула слегка головой, чтобы окончательно прийти в себя, и прижала к груди подушку. С ней я ощущала себя не так неуверенно в присутствии этого озабоченного бабуина.

— У тебя самое необычное имя, которое я когда-либо слышал. Ты же знаешь это, так чего обижаешься? Я просто тебя дразню, краса, уж очень приятно наблюдать за твоим румянцем.

Марат пожал плечами и слегка виновато дернул губами, но я не поверила ему ни на йоту. Уж больно он не был похож на человека, который способен извиняться. Явно пытается залезть мне в трусики любыми доступными способами, бесстыдник.

Поджала губы и встретилась с его глазами.

— У вас глаза зеленые, — пробормотала вслух. — А утром серые были.

— Они меняют цвет, — ответил мужчина, но голос его звучал с легкой хрипотцой и еще какой-то непонятной мне интонацией.

Между нами возникла вдруг неловкость, и я перевела взгляд на обои. Но всё равно не смогла сдержать любопытства и спросила.

— От чего?

— Потом расскажу.

Такой ответ меня не устроил, но затем Марат встал с дивана и потянулся, хрустя косточками.

— Старость — не радость? — съязвила, не удержалась.

— Хочешь проверить? Ты только скажи, я…

— Всегда готов, да, можете не повторять. Я все ваши словечки уже наизусть знаю.

— Поверь, краса, о способностях моего языка ты пока не в курсе. Заметь, ключевое слово — пока.

Сглотнула, коря себя за несдержанность. Не учла, что в словоблудии ему не было равных, и не мне тягаться с профессиональным обольстителем.

Шумно и с сипением выдохнула воздух и насупилась, сверля Архарова взглядом.

— Ну всё, краса, хватит дуться. На обиженных воду возят.

Промолчала, не собираясь следовать его совету. Ишь, еще будет контролировать, обижаться мне или нет.

— Мороженое будешь? — вдруг спросил, когда наше молчание стало затягиваться.

Это был удар ниже пояса. Вот же ж какой проницательный.

Пожевала губу и сдалась.

— Буду, — прогундела заложенным носом.

— Тогда одевайся, сходим в ближайший магазин. Нужно продуктами заодно затариться, а то у Захара шаром покати.

Не нашлась с ответом, пока вдруг не вспомнила кое-что важное.

— Вы же сами сказали, что добытчик и будете заказывать еду на дом, — не могла не припомнить его пафосные слова.

— Про доставку я ничего не говорил. Но как добытчик буду заниматься покупкой пропитания. И потом, ты же сама говорила, что готовить сама будешь. Или за свои слова не отвечаешь? — сверкнул хитрыми глазами, загоняя меня в угол.

Так и подмывало парировать, что я имела в виду только сегодня, но по факту, соврала бы. Желания питаться его доставкой у меня не было, а артачиться и вставать в позу сейчас только для удовлетворения своей вредности было бы верхом глупости. Всё равно ведь завтра готовить, а продуктов, действительно, нет. А раз уж он предлагает сходить за ними вместе, не пропадать же дармовой рабочей силе в его лице.

— А пойдемте. И не в ближайший, а в супермаркет в центре. Только учтите, нам мно-о-ого чего купить надо, — мстительно прищурилась и вытолкала его за дверь, собираясь переодеться.

Не в пижаме же на улицу идти.

Но когда мы вышли из дома, я чертыхнулась. Не учла, что у взрослого мужика, конечно же, есть собственное средство передвижения. Огромная, черная, тонированная машина. Ну да, другого от Архарова не стоило ожидать.

— Садись, краса, прокачу с ветерком, — галантно открыл мне пассажирскую дверь.

Сесть самой оказалось весьма проблематичным. Пришлось воспользоваться помощью Марата, который подтолкнул меня своей пятерней под ягодицы, и я порадовалась, что моего лица в этот момент он не видел.

Красное, словно помидор, с ярко горящими, блестящими глазами и пульсирующей веной на виске.

Внутри салона приятно пахло и веяло мужским духом.

Сглотнула, когда дверца захлопнулась, и вжалась спиной в сиденье, с гулко колотящимся сердцем ожидая, когда мужчина займет водительское кресло.

Еле дышала, пока Марат устраивался на своем месте, но посматривала на него краем глаза.

Подметила, что выглядел он в салоне черного монстра весьма уместно — внушительные руки свободно и легко легли на руль, привлекая внимание к его бицепсам и выпуклым венам, а уж когда он коснулся коробки передач, отвела взгляд, надеясь, что мои крамольные мысли не видны на моем алом лице.