Высшая школа хаоса

Анна Сергеевна Одувалова, 2020

Свет и тьма – на силе этих магических стихий зиждется безопасность империи. Какую бы неприязнь ни испытывали светлые и темные друг к другу, они всегда объединяются, если нужно защитить мир от исчадий хаоса. Научиться противостоять третьей силе – вот моя цель и долг перед семьей. Именно за этим я приехала учиться в Высшей школе хаоса. И даже готова на благо империи объединить свою силу с одним из темных. С любым, но только не с этим! Потому что этого я ненавижу, а он и вовсе готов меня убить. И останавливает его только то, что за моей спиной – поддержка рода и императора.

Глава 4

У меня получилось гордо уйти. К тому же за мной следовала Лесси, которая, как коршун, следила, чтобы меня не мотало, и, если нужно, поддерживала под локоток.

Думаю, со стороны даже не было заметно, как мне больно. Прямая словно струна спина; уверенная походка; воинственно задранный подбородок… И темные круги, мелькающие перед глазами. А также — подкатывающая к горлу тошнота.

Только этого никто не видел. Все же мама была права. Как всегда. Очень хорошо, что она не отправила сюда Мерриоса, за него Кристиан точно не вступился бы. А физическая подготовка у моего второго по старшинству брата не лучше моей.

Меня избили, словно я последняя бродяжка, которая решила стащить законную добычу у уличных хулиганов. И осознание этого заставляло чувствовать себя неуверенно. Я в самых жутких кошмарах не представляла, что в элитной школе меня могут избить на глазах у всех. В том числе и преподавателей. А на помощь придет только почти незнакомая темная девчонка, которая не может меня защитить. И враг.

Я шла медленно и почти не замечала ничего вокруг. Все силы уходили на то, чтобы держать спину прямо и передвигать ноги. Не шататься, не споткнуться. Но уже сейчас я понимала: до лазарета не дойду. Не хватит сил. Голова кружилась, Эйб по ней все же пару раз попал. Болели ребра, и чувствовала я себя настолько плохо, что очень боялась просто рухнуть на улице.

Что и произошло буквально на ступенях у входа в здание ВШХ. Сбоку испуганно взвизгнула Лесси, а я неожиданно упала не на жесткую тропинку, а в чьи-то объятия.

— Долго продержалась, — кажется, даже несколько уважительно отозвался Кристиан, подхватывая меня на руки.

— Да пошел ты! — выплюнула я и благородно потеряла сознание, как и положено светлой аристократке. Почему-то я была твердо уверена, что в лазарет он меня доставит.

Очнулась я в темноте, на неудобной кровати и накрахмаленных простынях. Оглядела тонущую в полумраке комнату и, осознав, что меня все же принесли в лазарет, уснула снова. Желания разбираться в собственном самочувствии не было. Пока я не шевелилась, ничего не болело. А значит, и дальше шевелиться не стоит: зачем портить ощущения. Если бы со мной не произошло ничего серьезного, вряд ли я упала бы без сознания на руки Кристиану.

Вот неужели мимо не мог пройти кто-то другой?

«Другой не факт, что поймал бы», — мерзко шепнул внутренний голос.

От греха подальше я закрыла глаза и заставила себя уснуть, а не думать о разных глупостях.

В следующий раз открыла глаза с утра. При свете дня помещение казалось просторнее и несколько уютнее. Высокие окна, сквозь которые льется свет, белые накрахмаленные простыни, тумбочка, на которой стоит графин с водой и лежат фрукты в тарелке… А в кресле, трогательно поджав ноги и спрятав ладони между коленями, дремлет Лесси.

Неужели она пробыла тут всю ночь, просто я ее не заметила?

— Лесс? — позвала я.

Она тут же подскочила и побежала ко мне.

— Катриона! — ахнула подруга. — Ты очнулась! Сейчас позову лекаря!

— Не нужно, — отмахнулась я. — Я же пришла в себя, а не умираю. Он сам придет, и, думаю, достаточно скоро. Поверь, все случившееся и моя фамилия творят чудеса. Подозреваю, под дверью дежурит сразу несколько лекарей, готовых примчаться по первому зову.

— Да… — Лесси всхлипнула, соглашаясь, и утерла слезы тыльной стороной ладони. — Ты права. На протяжении этих трех дней от тебя почти не отходили. И только сегодня ночью оставили одну. И то, подозреваю, потому что тут ночевала я.

— Три дня… — прошептала я, чувствуя, как меня захлестывает паника. Не думала, что провела в беспамятстве так долго. — Но мама…

— Она тоже тут была, — отозвалась Лесси. — Построила весь медперсонал, преподавателей и, поговаривают, даже ректора. Сначала на меня…

— Ругалась? — Я закатила глаза, представив реакцию мамы на мою темную подружку.

— Ага, — огорченно вздохнула Лесси, но потом ее взгляд потеплел. — Но недолго. Только первые сутки. А потом она поняла, что я действительно переживаю за тебя и мы дружим.

— Ты растопила сердце мамы, — хмыкнула я. — Удивительно. Поверь, это непросто. Особенно в такой ситуации, где маме везде видятся враги.

— Ну, растопила сердце — это сильно сказано, — фыркнула Лесси. — Скорее всего, она просто поняла, что я не представляю для тебя опасности и не причастна к произошедшему. Ее злость просто направилась в другое русло.

— Кристиан? — полувопросительно уточнила я.

— Она, конечно, хотела бы злиться на Нордвинга, но все видели, что именно он тебя защитил и принес сюда. Так что ее гнев был обращен на Эйба и мистера Трикса — того преподавателя, который допустил подобное на своем занятии. Вот им, подозреваю, придется несладко.

— Ну, на этих двоих и мой гнев обращен, — мрачно заметила я. — Жажду отмщения.

— Думаю, твои родители не оставят их в покое вне зависимости от твоих желаний.

— Безусловно, — согласилась я. — Я бы и сама приложила руку к акту возмездия, но три дня провалялась тут и пропустила все самое интересное.

— Я слышала объяснения. Тебя погрузили в магический сон, чтобы ты быстрее восстановилась. Так выздоровление «проходит незаметно и качественно». — Последняя фраза явно принадлежала не ей. Лесси произнесла ее, закатив глаза и тщательно копируя незнакомую мне интонацию.

— Мама позаботилась? — уточнила я, зная свою родительницу и ее умение заставить всех делать то, что ей хочется.

— Мне кажется, сработала только твоя фамилия. Даже мамы не потребовалось. Это хорошо, когда за спиной такая поддержка, — вздохнула подружка с легкой ноткой зависти.

— Не беспокойся, и за твоей теперь тоже, — отозвалась я. — Ты не бросила меня. Ты тут дежурила. И это очень много значит. Не только для меня, но и для моей семьи.

— Это сделала бы любая нормальная подруга, — не согласилась Лесси с моими доводами.

— Я рада, что в кои-то веки мне досталась нормальная подруга, — усмехнулась я.

— А раньше, можно подумать, у тебя не было нормальных подруг?

— Как тебе сказать… — Я задумалась. — Я училась в элитной школе для светлых, жила в элитном районе. Естественно, там у меня были друзья. Но я не знаю, как бы они повели себя, стань я изгоем. И не знаю, пошли бы они за мной в ущерб своим интересам. После случившегося с моим братом и Селест многие отвернулись. Не все, конечно, самые близкие остались. Но для них поддержка ничего не стоила. Ты же рискуешь, несмотря ни на что оставаясь на моей стороне. Для меня это очень удивительно. И я благодарна тебе за это.

Мы еще немного поболтали, а потом Лесси побежала на пары. А ко мне зачастили посетители. Сначала зашел главный лекарь. Расспросил о самочувствии, проверил, насколько быстро срастаются под действием заклинания сломанные ребра и заживают гематомы по всему телу. Убедившись, что со мной все нормально, он пообещал к вечеру отпустить из лазарета долечиваться и выписал освобождение от целого ряда занятий. Ото всех, где присутствовала физическая нагрузка. Не только от боевки, но и от верховой езды, танцев и даже алхимии, мотивируя это тем, что котлы с зельями бывают достаточно тяжелыми, а мне следует поберечься. А вот лекции можно посещать уже на следующий день.

Лекарь сделал новые назначения, проследил за тем, чтобы я выпила отвар и оставил меня отдыхать. Отдых у меня уже лез через уши. Мне было скучно, поэтому, когда пришли родители, я искренне обрадовалась.

Мама была бледнее, чем обычно. Она всегда выглядела как и положено родовитой светлой: пепельные волосы, уложенные в аккуратную и строгую прическу, светлая кожа, прозрачно-голубые глаза и утонченные черты лица. Я больше походила на папу. У него и волосы были темнее, и выражение лица более хищное. Ну, и синие, как у меня, глаза.

— Милая! — всхлипнула мама и кинулась мне на шею. — Если бы я знала, что так выйдет, то ни за что не отправила бы тебя в это ужасное место. Если хочешь, мы прямо завтра заберем тебя отсюда!

— Нет, — уверенно ответила я.

Не потому, что жаждала учиться в ВШХ, а потому что знала: именно такого ответа от меня и ждут. Ответь я иначе, настроение мамы тут же изменилось бы. Нет, она не стала бы ругаться, но нашла бы возможность переубедить меня. Я это знала и поэтому поступила правильно. Так было проще: она могла меня совершенно искренне жалеть, а я продолжала верить, что мое благополучие для нее важнее чести семьи. В некоторых ситуациях гораздо правильнее держаться за иллюзию.

Родители меня любят и будут защищать. Но принадлежность к высшей касте требует особого поведения. Я не имела права сдаться после первой же сложности. Я должна вечером выйти отсюда с гордо поднятой головой, безукоризненная и красивая.

Поэтому после ухода мамы мне привезли пакет с дорогими вещами. Приехала специально обученная девушка, которая сделала мне укладку и макияж. Уже к пяти вечера создавалось впечатление, что я заглянула в лазарет прямиком со светского мероприятия и прилегла так, на секундочку. У кровати стояли туфли на шпильке, а на шее лежало новое колье с бриллиантами — подарок папы. И самое главное: я и правда чувствовала себя лучше.

— И еще… — Перед уходом мама достала небольшую плоскую коробочку. — Думаю, он очень подойдет к глазам твоей подруги. Мне понравилась ее самоотверженность.

Я открыла футляр и увидела кулон из белого золота с ярким синим камнем — действительно красивая и дорогая вещь, которая будет к лицу Лесси.

— Спасибо. Передам, — кивнула я и поцеловала маму в щеку.

— Я рада, что ты быстро поправилась, и постараюсь сделать все, чтобы подобное не повторилось.

— Знаю, но и ты понимаешь, что это не в твоей власти. Меня ненавидят. И будут продолжать мстить.

— Все же хочется верить, что с меньшим энтузиазмом. — Мама сжала губы в тонкую линию, а в ее глазах мелькнула уверенность в собственной власти.

В палату принесли заваренный в чайнике травяной сбор — ароматный, пряный и, наверное, вкусный, но мне хотелось кофе. И не просто кофе, а с хрустящей вафлей, шариком мороженого… И чтобы на самом кофе была взбитая молочная пенка и немного карамели. А не вот это вот все. Впрочем, до вечернего обхода лекаря и вожделенной свободы оставалось совсем немного. А там я непременно добуду желаемое. Нужно лишь немного подождать.

Ближе к вечеру примчалась совсем измученная учебой Лесси и рухнула на мою кровать.

— Можно я притворюсь тобой и останусь тут на пару дней?

— Не выйдет, меня вот-вот должны выписать, — с сожалением сообщила я. — У тебя максимум пара часов.

— Нас сегодня так загоняли! Кажется, мой мозг просто взорвется от переизбытка информации, — пожаловалась она.

— Могу только посочувствовать и предложить травяной сбор. Тонизирующий, укрепляющий и еще что-то там. Лекари активно хвалили. Мне сейчас после трехдневного колдовского сна нужно восстановиться. Организм исчерпал ресурсы.

— Все буду, — согласилась Лесси и достала с полки чистую чашку.

А вот налить сбор не успела. К нам пожаловал очередной гость. И я совершенно не готова была его тут увидеть. Подруга замерла с открытым ртом и едва не налила из чайника отвар на мое покрывало. А я просто взвизгнула и кинулась к нему в объятия.

— Констер!

Лесси я понимала. Старший брат, причина моих неприятностей, был непозволительно красив в свои двадцать девять лет. От него млели девчонки, просто сходили с ума студентки, но сам он всегда оставался сдержанным. До тех пор, пока не познакомился с Селест Нордвинг.

И эта любовь привела ее в могилу, Констера — в ссылку, а меня — на больничную койку.

— Тебе же нельзя тут быть! — всхлипнула я, прижимаясь щекой к теплой груди и вдыхая знакомый с детства запах.

— Мне нельзя тут преподавать, — ответил он. — Находиться можно. Это все же несколько разные вещи.

— Это только поднимет новую волну ненависти, — вздохнула я.

— Наплевать. Я не намерен оставлять тебя на растерзание из-за моих ошибок.

— Так ты вернулся насовсем?

— Именно так, сестричка.

— Так это твой брат… — пискнула позабытая всеми Лесси.

— Один из… — отозвалась я. — Констер Лаушар. А это моя подруга Лесси.

— Очень приятно.

Лесс бледнела и краснела, и мне это не нравилось. Надо будет сказать ей, что влюбляться в Констера — так себе идея. Как и все мужчины в нашей семье, он ветрен, а сейчас еще и научен горьким опытом. Вряд ли брат снова рискнет связаться с малолеткой.

Лекарь пришел через полчаса, которые оказались долгими и неловкими. Еще раз осмотрел меня, предварительно выгнав гостей, и разрешил отправляться к себе. Правда, велел придерживаться режима, но этому требованию я подчиняться не планировала. Хватит с меня ограничений и белых стен с отвратительной едой. Я мечтала о приличном кофе, приятном вечере и общении с Констером. С братом мы не виделись больше полутора месяцев. Сначала он был в длительной командировке, которая больше походила на ссылку, а потом уехала я. Но наконец-то мы встретились, и меня выпустили на свободу.

Лесси то ли действительно серьезно относилась к учебе, то ли смущалась больше нужного, а может быть, просто чувствовала, что нам с Констером нужно побыть вдвоем. В любом случае от прогулки с нами в город она отказалась. А я не стала настаивать, пообещав принести ей чего-нибудь вкусного.

— Но ты сейчас идешь к нам? — настойчиво уточнила я.

— К тебе, ты хотела сказать? — вздохнула подружка, заметно смутившись.

— Я хотела сказать то, что сказала. К нам. Где ты жила все это время?

— Ну, у меня же есть комната… — помрачнела Лесси.

— То есть ты снова готовилась к занятиям на подоконнике?

— Ну почему же. — Лесси совсем смутилась. — У тебя в палате. Подоконник — это не единственное спокойное место в ВШХ.

— Ты невозможна! — фыркнула я. — Даже если со мной что-то произошло или меня нет в городе, ты живешь со мной. И это не обсуждается.

— Там портал настроен на тебя. Меня одну он не пропустит, — предприняла последнюю попытку подружка.

— Я уже подстроила. Пустит как миленький.

Против моего напора аргументов у Лесси не осталось, и, согласно кивнув, она убежала к себе.

— Смотрю, ты быстро обзавелась друзьями, — сказал Констер несколько неодобрительно. На гладком лбу пролегла складка, сделав его старше.

Сейчас никак нельзя было подумать, что он старше меня буквально на два-три года, хотя обычно брату не давали больше двадцати четырех лет. Становилось понятно, что передо мной молодой, но уже состоявшийся мужчина.

— Лесси — хорошая. — Я сощурилась, всем видом показывая, что продолжать разговор в этом русле крайне опасно.

— Я же не спорю. — Констер примирительно поднял руки вверх. — Просто не слишком ли быстро ты подпустила ее к себе? Все же она темная.

— Она единственная, кто меня поддержал в этом месте. Она поддерживала меня, не зная, кто я. И не поменяла мнение, когда узнала мое имя. Тебе не кажется, что это весомый повод подпустить ее ближе?

— Темные нас ненавидят, — напомнил брат, словно пара сломанных ребер и синяки могли позволить мне об этом забыть.

— По большей части из-за тебя, — уколола я. — Лесси, к счастью, меня с тобой не отожествляет. За это я ей особенно благодарна.

— Просто будь осторожна, Кат, — сказал он. — Иногда нас предают самые близкие.

— От этого никто не застрахован, — смягчившись, добавила я. — Лесси живет со мной, потому что вынуждена делить комнату с двумя девчонками, которым очень не нравится наша дружба. Ее травили из-за меня. Она даже заниматься не могла.

— Поэтому попросилась к тебе?

— Лесси не просилась, Констер. Я сама предложила, а она долго отказывалась. И давай закроем эту тему.

— Извини. — Он опустил глаза. — Просто я за тебя волнуюсь.

— Лучше волнуйся за себя. Думаешь, тебе здесь обрадуются?

— Хорошо. — Брат вздохнул и взъерошил непослушную пепельную челку. — Я понял. Давай не будем ссориться? Просто будь осторожна.

— Как видишь, не всегда осторожность срабатывает, — вздохнула я. — Иногда сами обстоятельства против нас.

— Этот Эйб вылетит из ВШХ, я тебе обещаю. — Констер вспыхивал словно спичка, когда дело касалось семьи. — Как и Трикс. Он всегда меня раздражал. С удовольствием выкину его отсюда.

— Подозреваю, ты его тоже раздражаешь, — хмыкнула я.

— Мы вместе начинали работать. И я увел его невесту, — как ни в чем не бывало признался Констер. — Так что его нелюбовь обоснованна. Ну, а меня он просто нервирует. Особенно после того, как решил отыграться на моей сестре.

— А потом бросил, — утвердительно кивнула я и покачала головой. — В этом мире есть неизменные вещи.

— Кат, правда, я очень многое осознал. В том числе и то, что мои отношения с женщинами, увы, не только мое личное дело. До Селест… — Костер покачал головой. — Я не понимал этого. И раньше делал многое… Я не могу изменить это, могу только извлечь урок на будущее.

— Она любила тебя, Конст, и была моей ровесницей… Твоей студенткой! Прости, но это неприемлемо!

Я вздохнула и отвернулась. А чтобы брат не заметил слез, ускорила шаг, пытаясь добраться до припаркованного у ворот лазарета экипажа. На нем не было гербов, но несложно догадаться, кому он принадлежал. Я хорошо знала вкусы Констера.

— Знаешь, — его голос был тихим, — я ведь тоже, кажется, любил ее. Единственная студентка, с которой у меня были отношения. Меня не интересовали малолетки. Как бы ты обо мне ни думала, у меня есть принципы, которых я стараюсь придерживаться.

— Тогда почему? Почему это произошло?

— Не знаю. Я не знаю, Кат!

— Ты бросил Селест, как и других до нее. Стоило ли ради этого ломать девчонке жизнь и втягивать семью в кошмар? Втягивать меня? А, Конст? Не нашлось кого-то менее проблемного?

— Не совсем так, как ты говоришь, — тихо произнес он. — Это она попросила взять паузу. Я не планировал бросать Селест.

Услышав это, я резко развернулась.

— А я… — Констер выглядел подавленным. — Мне было стыдно, что меня кинула малолетка. И я сказал, что расставание было моей инициативой. Я не верил, что мы расстались навсегда. А потом эта ее смерть… и все закрутилось. Я не знаю, что произошло. Правда.

— Но почему ты ничего этого не говорил? — удивилась я. — Это могло бы спасти твою репутацию. Всех нас.

— Говорил. Иначе почему, ты думаешь, я на свободе? Почему меня пустили сюда? Меня даже выгнать не имели права. Я ушел сам, чтобы сгладить конфликт. Но судя по тому, что тут творится, конфликт не сгладился.

— Но мама и папа…

— Катриона, тебя просто старались не втягивать. Что бы ни произошло между мной и Селест, я жив, а она — нет. Соответственно, вина лежит на мне. То, что меня не отдали под суд, никаким образом не влияет на общественное мнение. Тебе ли не знать? Репутация гораздо более сложная штука, нежели закон.

Чтобы переварить услышанное, потребовалось время. Оказывается, Констер не так уж и виноват. Селест могла покончить с собой совсем не из-за их размолвки. Но в одном брат прав: сейчас уже неважно, кто виноват. Это не изменит отношения ни к нему, ни ко мне. И это не вернет Селест.

Огромный и громоздкий экипаж с мягкими диванами и столиком внутри незамеченными унес нас из студенческого городка.

— Куда хочешь? — спросил Констер, когда пауза стала неприлично долгой. Мы думали каждый о своем, и эти мысли не были приятными.

— Хочу кофе и пирожное, — призналась я. — Отвези туда, где это есть и оно вкусное.

— Как скажешь, — кивнул брат и что-то шепнул возничему, открыв небольшое окошечко, которое соединяло салон и место водителя. — Лишь бы ты была довольна, сестричка.

Больше в течение вечера мы не затрагивали сложных и неоднозначных тем. Констер привез меня в уютную кофейню, расположенную на верхнем ярусе городской часовни на центральной площади. Здесь, почти под самой крышей, среди облаков, можно было насладиться ароматным кофе и изысканными десертами — тем, чего требовала душа.

А уже перед самым отбоем брат отвез меня обратно в ВШХ. Порывался проводить до комнаты, но я отказалась. Во-первых, сама не маленькая — дойду, а во-вторых — к чему злить местных гиен? Мы с Констером вызовем гораздо больше агрессии, чем я одна.

Лесси я, как и обещала, захватила коробку с нежнейшими эклерами, они даже через плотный картон умопомрачительно пахли. В холле жилого корпуса ВШХ все еще сновали люди. К счастью, до меня сегодня никому не было дела, и я без препятствий поднялась на свой этаж. А вот там меня ждал сюрприз в виде Кристиана Нордвинга, мощным плечом подпирающего стену возле моей двери.

— Чем обязана твоему визиту? — спросила я, стараясь не выдать волнения. Зачем он здесь?

— Может, пришел справиться о твоем здоровье?

Он издевательски приподнял бровь и уставился на меня с вызовом, словно намекая на то, что именно благодаря ему я так легко отделалась. Я даже испытывала некую признательность. Но не настолько сильную, чтобы тут же рассыпаться в благодарностях и спросить, чего его темнейшество желает в ответ за спасение моей светлой персоны.

Конец ознакомительного фрагмента.