Один поцелуй до другого мира

Анна Сергеевна Платунова, 2021

Город сдался без боя отрядам жестокого префекта Ксандора. Алым жрицам не будет пощады. У юной Ивы остались считаные часы на то, чтобы спасти сестер. Она должна убить Ксандора, или он убьет их. Вот только сделать это не так просто: кинжал сработает лишь в одном из миров-отражений. Один поцелуй – и души переместятся в другой мир. В какой? Воля случая. Ведь миров сотни, и можно оказаться где угодно. Успеет ли Ива убить своего врага? Или что-то снова пойдет не так?

Глава 6

У входа в Ломов возник затор из подвод: ворота, хоть и стояли нараспашку, не справлялись с лавиной беженцев. Женщины плакали, дети сидели притихшие, мужчины пытались ругаться со стражниками, но те, хмурые, усталые, и так старались разгрузить поток и не могли сделать большего.

Кто-то пытался перекидывать вещи через городскую стену, сооруженную из заостренных бревен, но тюки застревали на кольях, не долетев до земли.

— Как много людей, — прошептала Ива.

— Видно, на другие села тоже перекинулась эта напасть, — нахмурился рыжебородый мужчина и соскочил с телеги. — Ну, бывай, девка. Может, еще свидимся.

Можно было не надеяться найти место на ночлег в каком-то из домов. Единственный трактир оказался забит под завязку, комнаты, что сдавались на постой, тоже давно заняли. Люди сгоняли подводы на площадь перед городской ратушей и устраивались спать под открытым небом.

Хотя места на площади тоже почти не осталось, Ксандору удалось втиснуть телегу между двумя подводами.

— Вот ушлый малец! — восхитился парень, увидевший его маневр, и подмигнул Иве. — Далеко пойдет твой сынок.

Ива и Ксандор одновременно скривились, оставив комплимент без ответа. Ксандор встал на облучок, вытянул шею, разглядывая живое людское море, что затопило площадь.

— Я должен попасть в латушу!

Услышав свой тонкий детский голос, префект застонал от бессилия.

— Кто станет слушать дитя!

Ива поднялась, встала рядом, глядя в сторону двухэтажного здания управы. Его двери были плотно закрыты, их подпирали стражники, из последних сил сдерживая толпу. Люди, движимые отчаянием, хотели видеть главу города, но тому нечем было обнадежить несчастных.

— Зачем тебе в ратушу? — прямо спросила Ива. — Разве ты можешь чем-то помочь?

Ксандор покосился на нее с недоверием. Ива уже не в первый раз замечала эти странные взгляды. Префект смотрел так, словно с ним вдруг заговорила ожившая кукла. Любая ее эмоция вызывала его живое удивление: Ксандору нелегко было контролировать детское лицо, и все чувства моментально проступали на нем.

— Да что такое! — взорвалась Ива. — Это простой вопрос! Можешь помочь или нет? А если можешь… Неужели захочешь?

— Могу. Попытаюсь.

— Так. Тогда пошли!

Ива спрыгнула на землю, застыла, закусив губу, глубоко задумавшись над чем-то. Ксандор не торопился следом.

— Как мы минуем… — Он пару мгновений колебался, подыскивая слово, которое не выдало бы его картавости, но махнул рукой. — Стлажу?

— Как я выгляжу? — спросила Ива вместо ответа.

В ее словах не было ни капли женского кокетства, и Ксандор, готовый было презрительно процедить сквозь зубы: «Ведьма — она ведьма и есть», на этот раз сдержался. Он не понял, что задумала Ива, но догадался, что ею движет вовсе не праздный интерес.

— Молодая, не больше двадцати пяти лет, — сухо принялся описывать он внешность Василинки. — Лицо… Миловидное, но обычное. Веснушки. Волосы лусые. Тьфу, плопасть!

— В общем, так себе! — констатировала Ива, сдергивая с головы косынку. — Придется работать с тем, что есть.

— Да что ты…

— Тихо, иди за мной!

Она протянула руку мальчишке, да так и замерла. И он замер, едва не вложив пальцы в ее ладонь. Отдернул, точно обжегся.

«Что мы делаем? — хотела спросить Ива. — Мы, два врага. Действительно собираемся спасать всех этих людей? Вместе, бок о бок?»

Ксандор, видно, подумал о том же.

— Я не воюю с ними, — сказал он. — Я могу помочь. Не вижу повода отказать.

— А если бы воевал? Если бы у тебя был приказ убить всех этих людей? — тихо спросила она. — Убил бы?

— Да, — коротко ответил Ксандор.

— Убийца!

— Ведьма!

Ива, стоя на земле у телеги, как раз сравнялась по росту с мальчишкой, сидевшим на облучке. Их взгляды встретились и буровили друг друга. Ксандор, вероятно, в этот момент сожалел, что не умеет убивать взглядом.

— Ты иная сейчас. Но я все так же вижу в тебе — тебя, ведьма.

Малыш внешне не был похож на того черноволосого воина, но то, как он хмурил брови, то, как холодно смотрел на Иву, то, как складывал руки на груди, — все выдавало в нем жестокого префекта.

— А я в тебе — тебя, — подтвердила Ива. — Но оставим попытки убить друг друга до тех пор, пока не переместимся снова. Согласен?

— Я с ведьмами соглашений не заключаю, — ответил Ксандор.

Спрыгнул и, петляя между телег, заскользил в сторону ратуши.

— Да-а-а, женщина, — протянул чей-то сочувственный голос. — Пороть его некому! Родную мать ведьмой обозвать!

Ива обернулась и увидела парня, еще недавно восхитившегося ловкостью «мальца». Ей как раз хотелось потренироваться на ком-то, прежде чем выйти к страже.

Девушка улыбнулась открыто и мило, чуть наклонив голову, так что редкая челка обычного русого цвета засеребрилась в первых рассветных лучах. И тут же, будто засмущавшись, она оправила платочек на шее так застенчиво-женственно, что молодого мужчину охватили неизвестные ему до этой поры чувства. Ему хотелось защитить девушку, сделаться для нее надежным тылом, стать отцом ее ребенку. И как он сразу не разглядел, какая она нежная да хрупкая?

— А-а… — протянул он, растеряв слова. — Как зовут тебя, лапушка?

Вот только имени он не дождался, а лапушка удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям и юркнула в гущу людей.

Ксандора застигла уже на ступенях ратуши. Паршивец выжидал момент, когда двери приоткроются, чтобы протиснуться внутрь, но его, тщедушного и маленького, то и дело отпихивали, отбрасывали назад, а один из стражников, раздосадованный глупостью селян, — уж сто раз им объяснил, что глава не принимает, а они, тати, все лезут и лезут! — в конце концов подхватил мальца под мышки и хотел ласточкой отправить в полет.

— Как ты достал меня, клоп! Что ты вертишься здесь!

— Подождите! — крикнула Ива в тот момент, когда Ксандор завис вверх ногами между небом и землей.

Свирепый взгляд мгновенно выхватил из толпы ту, что посмела заступиться за настырного малька, и тут же невольно смягчился.

— Сынок твой? — спросил стражник, пытаясь поставить мальчишку на ступени маковкой вниз.

Ива — тонкая, гибкая — плавно двинулась вперед. Отчего-то стражник не замечал некрасивых рябинок на ее простоватом лице, не видел спутанных волос и грубой одежды, он видел лишь сияние, которое она, казалось, излучала.

— Сынок, — согласилась Ива.

Ухватила одной рукой Ксандора за шиворот, крепко — не удерет. Ладонь другой положила на предплечье стражника.

— Разреши нам пройти.

— Но… Не велено…

— Глава тебе благодарен будет! Этот мальчик…

«Кто станет слушать дитя!» — вспомнила она раздосадованную реплику Ксандора.

— Мой муж знал способ защититься от напасти. Он погиб, но перед смертью успел все рассказать сыну. Ты ведь все хорошо запомнил, сынок?

Ксандор, взъерошенный, но не потерявший остатков достоинства, сумрачно кивнул.

Мужчина колебался, но Ива улыбнулась ему — ему одному, так, как никто ему давно уже не улыбался, и стражник шумно выдохнул.

— Ладно. Идем! Выстоишь тут один? — бросил напарнику.

Тот давно прислушивался к разговору и кивнул в ответ.

Пока их вели по длинному темному коридору, Ива не могла перекинуться с Ксандором и парой слов. Оставалось надеяться, что он подыграет ей.

Глава — пожилой, но еще сильный мужчина — не ложился спать этой ночью. Напрасно несчастные, толпившиеся у ратуши, думали, что он бросил их на произвол судьбы.

Ива кинула быстрый взгляд на людей, сидевших вокруг стола, заваленного обрывками бумаги, свитками и книгами. Видно, что совещались не первый час, но решения так и не нашли. В тот момент, когда они с Ксандором переступили порог комнаты, беседа велась на повышенных тонах. Все устали, выбились из сил и почти потеряли надежду.

— Кто позволил? — гаркнул глава, заметив женщину с ребенком. — Выдай ей хлеба и найди место для ночлега.

Стражник развел руками: извини, мол, хорошая, сама видишь, не до тебя сейчас!

— Дурманник! — крикнул вдруг Ксандор, да так рьяно, что у него даже звук «р» прорезался. — Зверобой! Полынь! А главное — серебряник душистый.

— Что? — опешил глава.

Ксандор не дал ему опомниться.

— Следует сложить костры по пели… пер-риметру гор-рода! Жечь траву! От обычной саранчи помогает, должна и от тварей защитить.

Он говорил уверенно, но детский голос все равно оставался слишком тихим, слишком тонким. На лицах слушателей появилось недоверие. Она и сама не верила, что дым от сгорающих трав спасет от напасти, но потом вспомнила о том, что армия Конфедерации завоевала Сфоридис за считаные недели. Не потому ли, что ее командиры четко знали, что делают?

Она вышла вперед, встала рядом с префектом, не удержалась от шпильки:

— Поздравляю, птенчик, у тебя прорезался голос.

А после произнесла громко, для всех:

— Мой муж научил его. Разрешите, он вам все начертит!

— Пусть мальчонка начертит, — согласился молодой мужчина, отыскивая среди бумаг относительно чистый лист и пододвигая к краю стола чернильницу. — Хуже не будет.

Детские пальцы держали перо неуверенно, так что префекту пришлось закусить губу от усердия. Но, несмотря ни на что, схема расположения костров с учетом направления ветра и особенностей ландшафта вышла убедительной. Изначальная снисходительность сменилась пристальным вниманием.

— Папка, говоришь, тебя научил? — пробормотал глава. — Жаль, погиб. Я бы его в совет взял. Так какая, говоришь, трава нужна?

Ксандор вновь перечислил названия.

— В эту пору легко их найти. Только пусть все, кто на ногах стоит, сейчас же выходят собир-рать. Неизвестно, сколько у нас вр-ремени.

— Да, стоит поторопиться!

Кажется, главу уже нисколько не смущало то, что приказы ему отдает ребенок.

Впрочем, Иву это тоже не удивляло. Как она оставалась алой жрицей даже в этом теле, так и командующий когорты — человек умный, дальновидный и привыкший просчитывать каждый шаг — не перестал быть собой.

— Я тебя быстро убью, — тихо сказала она, присаживаясь на лавку рядом с мальчишкой.

— А вот я не обещаю, что твоя смерть будет быстрой, — так же тихо ответил он.