His name is Anny (Его зовут Энни)

Анна Тихая, 2018

His name is Anny, или Его зовут Энни – это дневник, рассказ о жизни одного молодого писателя. О встрече с таинственной девушкой, что смогла все изменить. Об эгоизме, проблемах и философских мыслях, что порою крутятся в голове. О любви и тайнах, что раскрываются постепенно, с каждым днем, словно цветок. А также о том, как на ваших глазах создается еще один рассказ под вдохновением молодого писателя. Это рассказ в рассказе, книга в книге. Истории сплетаются между собой, образуя одну. И только прочитав, можно действительно понять, о чем эта книга.

15 мая

Я и не заметил, как прошло последних три дня. Голова словно забита песком и думать ни о чем не хочется. Сонно протерев глаза, я закрыл уже раздражающий ноутбук и сел в позу лотоса. Потом расставил руки по обе стороны, закрыл уставшие глаза и издал протяжное <<Ом-м-м>>. Вдох-выдох. Мои попытки расслабиться не увенчались успехом. Мне не хватает духовного умиротворения, чтобы начать медитировать.

Хорошо, расслабимся другим путем.

Я взял свой телефон, наушники, разлегся на кровати. Включив интернет и пролистав свой плейлист, я нашел самые любимые рок-группы. После одного нажатия зазвучало спокойное соло гитары. Я просчитал под ритм пятнадцать секунд, ждал того самого момента. Закрыл глаза; в тот же миг заорал мужской голос, при этом умудряясь выговаривать слова и как-то круто петь. Мне всегда нравилось, как они мастерски управляют своим голосом, гроулят, заставляя чувствовать глубокие чувства, а не бездумное оранье из-за ничего, которое только отталкивает.

Они поют от невыносимых, душераздирающих чувств. Это крик души.

Анна. Хочу увидеть Анну.

Я тут же вспомнил, что четыре дня уже благополучно прошли, и я не смог больше валятся в кровати. Я вскочил и начал приводить себя в порядок.

Какая ясная погода!

Через полчаса я уже подбегал к дому Анны. Ее квартира была на третьем этаже, слева. Я загремел звонком так громко, что она открыла дверь через несколько секунд.

Опираясь на дверь, передо мной явилась сонная Анна с растрепанными волосами, сладко зевая и прикрывая рот ладошкой.

— Энни? Ты бы позвонил что ли, — она недовольно нахмурилась и уставилась на меня, — я же сплю.

— Ты не рада меня видеть? — во мне вновь заговорил нарцисс, я возмутился. — Перед тобой стоит красавчик, а ты еще жалуешься!

Анна легко рассмеялась и пустила меня внутрь. Я, конечно, не шутил, но ей всегда это поведение казалось забавным. Она была так расслаблена, в домашней одежде. Такая милая. Кажется, я слишком сильно соскучился.

Сегодняшнее утро она начала с чашки кофе и Увертюры Жоржа Бизе. Я сразу узнал в испанских резвых нотках оперу Кармен. Я так же пил кофе и вместе с ней смотрел новости по телевизору под энергичную музыку. Ее утренняя проверка почты, сообщений в телефоне, ленты в соц. сетях, и газеты, раскрытой на столе, вместе с солидным телеведущим в новостях указывали на заинтересованность в информации. Не так странно, хотя я и должен был тогда насторожиться. Я ведь даже не знал, кем она работает.

Столовая и зал были объединены. Сидя за столом, я заметил хороший вид из открытого окна. Горы и Черное море. Наконец-то я расслабился.

— Как у тебя успехи?

— Я уперся в стенку. Больше ничего не могу придумать. Есть некоторые перспективы, желания, но не хватает идей, как все провернуть.

Ее карие глаза засверкали. Она громко поставила кофе на стол, немного расплескав на газету, и потянула меня в свою комнату. Я еще там никогда не был.

Она открыла дверь и впихнула меня, словно я совершенно не хотел туда заходить. Я ходил с чашкой недопитого кофе, откровенно разглядывал все мелочи и детали. Пару юбок и блузка на стуле, незаправленная постель с мягкой игрушкой в виде пушистого кота, один единственный комнатный цветок в комнате на подоконнике. На рабочем столе странная пустота, зато полки набиты до отказа бумагой и ненужным хламом, который остается со словами 《Может пригодиться》. Под зеркалом находился комодик с набором косметики (Я никогда ее не видел накрашенной). Такой большой, будто она профессиональный мейкапер и красит других, а не себя. Мое внимание привлекло самое запущенное место. В углу, за двумя стульями-вешалками, спрятан футляр от флейты. Я еле как углядел его за кучей футболок, джинс и кофт. А в шкафу тогда что хранится? Она совсем не убирается в своей комнате. Прямо как я. Только вот я очень тщеславен и не позволю увидеть свою неряшливую сторону ни в коем случае.

— Господи, да перестань ты! — засмущалась она и повернула меня за плечи к книжным полкам.

— Ты верующая?

— А ты наверно собственного Бога имеешь.

— Предпочитаю верить в собственные фантазии.

Передо мной открылась палитра из самых разных жанров и размеров. Мы оба были меломанами, да и еще в книгах любили одних и тех же писателей. У нас много общего. Наверно, судьба.

— Я собирала их годами! — гордо хвасталась Анна и пальцем указывала на книги, наизусть зная их сюжет. Я выслушал только те, которые меня больше всего заинтересовали, и сообщил ей.

— Хм, думаю это больше всего подойдет на сегодняшний день. А как придешь завтра, почитаем другую. Или фильм посмотрим.

Анна была полна энтузиазма. Она рвалась ко мне на помощь, уже радовалась от того, что я прочувствую те же ощущения, что и она и заставляла меня улыбаться. Тепло внутри разливалось по телу, улыбка просто не убиралась с моего лица. Неужели я ей так интересен? Неужели так важен? Это делает меня счастливым идиотом.

Но когда она отобрала у меня кружку и усадила на свою кровать, я внезапно занервничал. Она присела и прижалась своим плечом к моему. Теплая…

— Мне тоже хочется почитать, поэтому будем делать это вместе.

Она наклонилась, локон закрыл ее лицо, одна рука держалась за один край. Я повторил за ней и оказался близко к ее лицу.

Мы начали читать: прочитав одну страницу, она отпускала ее, а я ловил и прижимает большим пальцем к своей стороне. Я слышал только шелест страниц и свое беспокойное сердцебиение. Строчки книги немного отвлекли меня, перенося в придуманный кем-то мир. Агата Кристи. Партнеры по преступлению. Книга о супругах, которых позвали возглавить детективное агентство, пока настоящий владелец отсутствует. Они оба умны и легко разгадывают загадки. Идеальная пара.

Потом она убрала свой локон за ухо, и я снова заметил ее лицо, отвлекаясь от всего на свете. Я перечитывал одну и ту же строчку в десятый раз, но не понимал значение. В мыслях было лишь представление, как я дотрагиваюсь до ее лохматых и мягких волос и целую ее в нежные губы.

Анна заметила, как мне стало жарко, и лишь сократила между нами дистанцию.

— Ты случайно не заболел? Выглядишь очень уставшим.

Своим лбом она прижалась к моему. Кажется, мы оба были горячими. Она только притворялась невинной. Невинным здесь был я.

— Нет, — глухо выдавил я, не отрывая взгляда.

— Отдохни, — она откинула меня на кровать, книга опрокинулась на пол, возмущенно шелестя страницами. Я был удивлен, когда она еще и залезла на меня, нисколько не стесняясь. — А я послежу за тобой.

Темные локоны щекотно касались моего лица и ушей. Хищным взглядом Анна держала меня в напряжении. Она могла бы зайти и дальше, но пока не хотела портить данную атмосферу. Чего же она хочет?

Я попытался дышать.

— Будешь только смотреть?

— Пока ты не уснешь, — она коварно улыбнулась, — а если будешь притворяться, я пойму.

Я цокнул и лег поудобней, стараясь уснуть. Из-за волнения и ее еле слышного теплого дыхания, я совсем растерял сон.

Вдруг Анна запела тихую и нежную колыбельную. Я не понимал слова, словно она пела ее совсем на другом языке. На самом деле слова были русские и очень красиво звучали с ее голосом.

Я и не заметил, как задремал. Такое ощущение, что спал вечность. Я не открывал глаз, но в какой-то момент мой сон закончился и остались только теплые и нежные прикосновения. Прохладные пальцы провели по щеке, по очертаниям носа, дотронулись до кончиков ресниц и неуверенно касались моих волос. Это было настолько приятно, что мое сердце сжалось. <<Я ей нравлюсь>> — думал я. И мне нравилось даже то, как она это делает. Не бросается лестными словами, считает мое самолюбие милым и не стесняется меня. Я ей правда нравлюсь. И при каждой мысли об этом мое сердце пропускает удар.

Пока она была рядом, я чувствовал ее приятный запах шампуня. Сквозь дремоту слышал ее восхищения, которые вряд ли бы были произнесены ею, если бы я проснулся. Ее голос иногда дрожал от переизбытка чувств, а в это время у меня перехватывало дыхание. Восхищайся мной вечно.

<<Вы бы хотели заснуть и не проснуться?>>

<<Да. Я бы хотел уснуть навеки>>.

Вдруг она прижалась ко мне всем телом и печально вздохнула:

— Ну почему ты такой красивый?

Я был на пределе. Если бы не сделал что-то — сошел бы с ума. Я открыл глаза и рот, но я не успел. Зазвенел рингтон Анны, она лениво слезла с меня и ответила на звонок. Чувства утихали и покидали меня. Кто смеет мешать нам?! У меня появился отличный шанс узнать, кто это был.

-Дай мне еще две недели. Месяц даже не прошел, — отчаянно просила Анна негромким голосом после молчания, — а ты обещал… Новости? Пока не пишут, все в порядке. Это никуда не просочилось, можешь не волноваться…Все нормально, мне же не впервой. Если придут раньше, — тут она замолкла, словно боялась что-то предположить. — да, я помню. Давай пока, а то за границей много денег сдирают за звонок. Пока, папа.

Она положила трубку и повернулась ко мне. Я уже сидел, с интересом и неким высокомерием поднимая брови.

— Что это было?

— Я не могу сказать, — она неловко улыбнулась, — так что давай не будем поднимать эту тему, ладно?

— Я все равно все узнаю.

Фальшивая улыбка исчезла с ее лица. Она виновато опустила голову, не зная что сказать. Ее губы были плотно сжаты, а глаза уставились в пол. Мокрые и нерасчесанные волосы не скрыли ее отчаяние от меня. То, что она не говорила, было точно секретным. Никому об этом не нужно знать, потому что это что-то плохое или опасное. Моя самоуверенность не знает границ. Несомненно, я буду первым, кто об этом узнает.

Я встал и предложил высушить ее волосы. Даже после ванны с растрепанными волосами она не переставала выглядеть очаровательно. Анна согласилась, только бы поменять тему.

Мы вернулись в зал, где зазвучали произведения Чайковского из Щелкунчика. Потом подключили фен. Я сел на диван, она уселась на полу. В руках она сжимала несколько резинок и расческу. Когда фен включился, своим шумом он заглушал Вальс цветов. Я сушил ее волосы, притрагиваясь к ним и приподнимая, а она крутила головой под такт плавной музыки. Было слышно, как она довольно подпевает.

Мне приходилось подстраивать под нее движения фена, а рука уже устала.

— Не крутись! — я дернул ее за волосы. Она ойкнула и успокоилась.

Волосы были длинными, до поясницы, мягкими, как вата, и пахли клубникой. А я люблю клубнику. Между пальцами я пропускал ее темные локоны, заботливо их укладывая. Кажется, она балдела, поэтому сидела очень тихо.

Ее волосы высушились, я их стал расчесывать. Я не знал, как лучше это сделать, поэтому очень старался не сделать ей больно. Медленно и трепетно я проводил расческой по ее шелковистым и немного прохладным волосам.

— Ты делаешь это так нежно, — сообщила мне Анна, а потом закинула голову, чтобы увидеть меня. — А косички плести умеешь?

— Умею.

Анна заинтригованно и протяжно хмыкнула, опустив голову. Она уже догадалась, что я кому-то их плел, и что вряд ли у меня есть сестра или сестренка, ведь я как-то должен был стать самовлюбленным эгоистом. У меня были девушки. Три. Чтобы найти Анну, я должен был неудачно сойтись со всеми тремя. И только с одной я остался в дружеских отношениях — ей то я делал прически когда-то давно.

— А что ты еще умеешь?

Я взял небольшие прядки и начал плести, аккуратно и ровно. Ее волосы были послушными. Если я назову их красивыми от природы, то это будет несправедливо к тому, как усердно она за ними ухаживает. Я понимаю это, потому что сам забочусь о своих просто восхитительно пахнущих и мягких, как шелк, волосах. Только от одного вида моей чудесной шевелюры девушки оборачивались и не могли отвести взгляда, завидуя мне.

Вернемся к вопросу.

— Я умею подбирать слова и оживлять их. Я же все-таки писатель.

— Ха-ха, как волшебник! — развеселилась Анна. — Однако это не так просто, как кажется, — она понизила свой голос, что-то представляя — Море, океан слов. И тебе нужно выловить только самые подходящие. А если не сможешь — утонешь, пойдешь на корм акулам.

— Это не так сложно. Надо всего лишь выразить на письме все, что у тебя на душе. Озвучить их будет потруднее, но всему можно придать описание.

— Нет, не всему.

— И это все, что ты можешь сказать мне в ответ? — Я сделал ей высокий хвост. Передо мной сидела темная лошадка: она помотала голову направо и налево, встряхивая хвостик. А потом встала и показала свое лицо в профиль, полностью не оборачиваясь. Анна серьезно улыбнулась:

— Есть вещи, которые нельзя описать словами.