Истории разных эпох. Сборник рассказов

Анна Чир, 2023

В этих рассказах вы узнаете:1) Как остаться при своей голове и угодить Королю? Ведь грань такая тонкая между шуткой и оскорблением.2) Лучше не читайте чужие письма, так как спрятанные в них тайны могут очень сильно ранить.3) Она еще учится быть ясновидящей, поэтому увиденное часто приносит боль.4) Можно ли изменить прошлое, ради лучшего будущего? А если можно, то как?5) Что сильнее: ужас перед скрывающейся в ночном лесу опасностью или тревога за близких людей?6) Что может случиться в первый раз на деле? Молодой вор Иван расскажет вам свою историю.7) Мы такие разные.8) Можно ли победить противника, который сильнее тебя?

Письмо

Паша вернулся из школы раньше обычного. На часах в прихожей показывало время полпервого дня. Обычно он приходил домой после двух, но сегодня отменили сразу два урока, — заболел учитель литературы и русского языка.

До тренировки по борьбе оставалось ещё целых три часа. «Успею поиграть в Dendy», — радовался Паша. Он торопливо снял обувь, разделся и стараясь быть бесшумным на цыпочках крался по коридору, чтобы незамеченным шмыгнуть в комнату.

На кухне мама сидела за столом и увлечённо что-то читала, держа в руках листок бумаги. «Надеюсь она не услышала», — пронеслась у Паши мысль и, затаив дыхание, он юркнул к себе.

Час игры пролетел, как мгновение. Все сильнее подступало чувство голода. Неспособный больше бороться с мыслями о еде, Паша решил стащить колбасу из холодильника.

На кухне мамы не было. На плите тихо бурлил борщ, его аппетитный запах разносился по всей квартире. Паша открыл холодильник, — колбасы не нашёл, — закрыл дверцу и голодным взглядом осмотрелся: «Что бы тут схомячить?». Привлёк внимание листок бумаги на столе: «Похоже на письмо. Но от кого?». Любопытство взяло верх. Он, осмелившись, потянулся за письмом и принялся читать:

«Здравствуй, моя дорогая сестра Светлана!

Давно не писал. Ты уж прости, что так получается.

Каждый год думал, что на следующее лето точно доеду до тебя, но оглянулся, а там позади уже десять лет таких планов. Как жалко, что вера в будущее с формулировкой «все успеем» тормозит жизнь! Не сдаюсь и, как всегда, планирую приехать на следующее лето.

Да и сама могла бы навестить нас хоть раз. В Норильске сурово, холодно, пасмурно, но есть в этом какая-то отрада, ведь здесь, как в жизни, погода твоя лучшая подружка, — понимает тебя, — рисует теми же красками! Познакомишься с нашей карликовой природой: берёзками и ивами по щиколотку. Попробуешь местной северной рыбки: муксуна, сига, омуля, гольца. Они просто объедение! А если летом приедешь, — желательно в июле, то увидишь, как утром люди выходят на работу в куртках, а вечером возвращаются, — несут куртки под мышкой, а вокруг люди в шортах, шлепках, да дети в босоножках бегают по нерастаявшим сугробам снега. В городе духота, ветра нет, асфальт плавиться, но бледнокожие не жалуются, а радуются таким коротким, но жарким встречам с летним северным солнцем. Иногда разница температуры в течение дня достигает 24 градуса. Представляешь! Но это все может закончиться за пару дней. Есть анекдот «Лето было, но я в тот день работал». Он точно про Норильск.

В целом у нас все хорошо.

Недавно переболел. Три недели провёл на больничном, — сильно простыл. Заметил, что с каждым годом все тяжелее переносить. Пятьдесят лет сказываются.

Жена серьёзно занялась здоровьем. Йогой занимается три раза в неделю. Лена все меня подстрекает, а я не решаюсь никак.

Настя вольна не по годам. Теперь её мнение главное, хотя всего семнадцать. А нам что делать? По большей части приходится соглашаться. Не переубедить молодёжь, что жизнь — это не картинки в журнале, и смысл её — не игра: кто краше да статуснее. Может, все-таки дойдёт до них, что дела и поступки определяют человека! Ну да ладно, все приходит со временем, с годами. Дело родителей — приучить к культуре, так сказать — сохранить нравственный код, а там может и людской род спасётся.

Дочь учит меня пользоваться интернетом, но пока тяжеловато даётся — все не разберусь до конца. Надеюсь, следующее письмо настрочу через него, только электронную почту свою напиши.

Как жизнь? Пиши! Буду ждать!

Пашке и Игорю привет от меня.

Рад, что Пашка добрый, умный. Это сам Бог наградил вас славным сыном: не родной телом, но родной душой.

Целую всех!

_____________________________________________Твой брат Сергей».

Паша дочитал письмо, хотел было вернуть его на место, но что-то внутри защемило — у сердца, да так сильно! Он решился прочитать последние строчки ещё раз. «Не родной… не родной… не родной…», — отзывалось эхом. Глаза округлились: «Не может быть!.. Ошибка!.. Нет, не ошибка!.. Не может быть!».

На кухню зашла мама. Паша с таким отчаянием посмотрел на неё.

— Я… не родной?.. — дрожащим голосом спросил он.

— Ты родной! Дядя ошибся! — сказала мама, прикрыв рот ладонью, и тут же, как подкошенная, присела на стул у стола.

Но Паша понял по испуганному виду мамы: это правда!

— Почему вы мне не сказали? Все знают, а я нет! Наверняка за спиной все смеются надо мной… — его глаза налились слезами.

— Сынок, никто не знает! Только дядя, да я с твоим папой, — быстро произнесла мама. — И ты… ты тоже знал. Тебе четыре было, когда мы усыновили тебя. Ты все понимал тогда. Просто ты забыл!

Паша глубоко задышал, не справляясь с волнением. Утёр глаза, бросил письмо на стол и быстрым шагом ушёл к себе. В комнате он сел на кровать и, не зная, что делать, просидел неподвижно минут пять, периодически вытирая слезы и шмыгая носом. Затем он встал, взял в руки рюкзак, закинул туда спортивные штаны, футболку и кеды. Вышел из комнаты, тихо прошёл мимо кухни: мамы видно не было. Быстро надел куртку и ботинки.

— Я ушел на тренировку! — крикнул он, прежде чем закрыть дверь.

— Сынок… — услышал он голос мамы, захлопнув дверь. Мама ещё что-то сказала, но за дверью её слов было не различить.

Паша бежал по ступенькам вниз и уже точно знал, что на борьбу он сегодня не пойдёт.

***

Светлана сидела на кухне и ругала себя за такую невнимательность: «Как я могла оставить письмо на столе?!.. Эх, брат… сослужил же ты службу. Теперь все будет по-другому… Паша постоянно будет с подозрением слушать их: искать в словах и в поведении неискренность, искать отличия между отношением к родному сыну и не родному».

Её предупреждали, что эту стадию отношений, после того, как усыновлённый узнает о себе, приходиться пройти всем. Решение проблемы — время, забота и искренность. Она понимала, что рано или поздно Паша узнал бы, но ему всего двенадцать: слишком тяжёлые переживания для подростка.

До вечера Светлана терзала себя мыслями: «Все теперь будет по-другому! Все теперь будет по-другому!». Ничего не помогало отвлечься: ни уборка, ни готовка, ни телевизор. А часы тем временем уже показывали полдевятого вечера: «Где же ты? Где? Неужели сбежал?».

Светлана, вся на нервах, стояла у двери, когда та открылась, и на пороге появился Паша.

— Где ты был? Время уже девять вечера… — спросила она, не понимая, то ли злиться, то ли радоваться.

— Я у Саши Григорьева был, — сказал Паша, виновато посмотрел и тут же опустил взгляд.

Светлана заметила, что сын держит в руке лист бумаги, скрученный свитком. Паша нерешительно протянул его:

— Это тебе, мам. Только читай не здесь.

Конец ознакомительного фрагмента.