Бестелесный враг

Анри Мартини, 2023

Хакер Илья полагал, что проведенные годы в тюрьме за несовершенное преступление – ничтожная плата судьбе за безоблачное детство, дружную семью и любимое занятие, но… Появление в городе парня настораживает людей, причастных к убийству десятилетней давности, и руками главы следственного комитета они пытаются обвинить Илью в серийных убийствах. Илья понимает, что те, кто уже однажды отправили его в тюрьму, планируют упрятать его повторно, но уже навсегда. Желаниям парня – исцелить сестру и дочь, восстановить компьютерную фирму отца и разыскать настоящих преступников, похоже, не суждено сбыться. Притом обман жены, измена близких, предательство друзей и жестокие пытки, поселившегося внутри астрала, туго затягивают петлю на шее парня. Что противопоставить несправедливости? Обиду, злость или войну за свое честное имя и родителей. Парень избирает беспощадную борьбу – борясь с собой, астралом и обществом. Трудно предсказать, кто выйдет победителем в этой борьбе.

Глава 5

— Аля, это ты? — услышав шум закрывающего замка входной двери, громко спросила Зина. Вообще-то, ее звали Зинаида Павловна и по возрасту, и по статусу. Но она всегда была категорически против, чтобы ее так называли. Зина, только Зина и никак по-другому. Одинокая пятидесяти пятилетняя худая женщина лихо управлялась с ножом, нарезая огурчики для салата. Домашний сырок плюс огурчики, плюс сметанка, плюс немного репчатого лука со сдобной булочкой — объедение, и запивать это все свежевыжатым апельсиновым соком. Любимое блюдо Алины. Для нее и готовилось. Было приятно наблюдать за Зиной во время работы. Всегда подтянутая, строгая, с темными волосами, уложенными в тугую гульку. Глаза карие, добрые. В уголках улыбчивые морщинки. Вокруг на столе все число, ничего лишнего. Сок уже выжат и ждет в холодильнике, булочки испечены и отдыхают под ажурной салфеткой на краю стола, все ингредиенты салата порезаны, осталось только их заправить. Все для милашки Алины. Зинаида очень любит порядок во всем: в комнатах идеальный порядок, на кухне идеальная чистота и постоянный запах чего-то вкусного. Ее кредо: дети сыты, одежда выстирана и идеально выглажена. Первая встреча с Зиной удивила всю семью.

— Откуда такой за запах? — первое что произнесла Зина, после слова «здравствуйте». — Срочно отдайте, милочка, мне ребенка. Я ее вымою, а потом поговорим, — тоном, не терпящим возражений, произнесла она. — И вам, молодой человек, не мешало бы принять ванну, — сказала она, проходя мимо Ильи.

Вопрос о предоставлении работы отпал сам собой. За все время ни секунды семья не пожалела о своем удачном выборе. Дети воспринимали ее как тетю, Наталья как старшую сестру, да и Евгений немного побаивался Зину, но все ее любили. Несколько раз Наталья пыталась вывести Зину на откровенный разговор о семье. Кто она и откуда. Женщина уходила от прямого разговора. Наталья, понимая, что этот разговор не приносит Зине удовольствие, вскоре прекратила обращаться к этой теме. И детям строго-настрого наказала не прикасаться к теме семьи, убеждая, что она старшая сестра, и они все ее семья. Одним зимним вечером в комнату к Наталье вбежала Алька и шепотом сказала, что Зина плачет. «Что?» — переспросила женщина.

— Мама, я не шучу. Она плачет, — удивленно прошептала девочка.

«Зина плачет? Это невозможно. Случилось что-то ужасное», — пролетело в голове Натальи. В комнате напротив включенного телевизора сидела Зина, неотрывно слушая диктора, который рассказывал о страшной аварии на дороге Moki Dugway в Соединенных Штатах. «На самом опасном отрезке серпантина дороги произошла авария. Рефрижератор врезался в машину. По данным полиции, управляла транспортным средством женщина. Мужчина был справа от водителя».

— Вот я нашла тебя доченька. Нашла. Нашла, — будто в бреду повторяла вновь и вновь заплаканная женщина.

— Что случилась, Зина? — подошла Наталья и обняла женщину.

— Я ее нашла. Нашла, Наташенька.

— Кого нашла?

— Мою Аленку.

Программа новостей закончилась. Зина отключила телевизор и, усаживаясь глубже на диване, стала рассказывать.

— Тридцать лет назад я познакомилась с молодым американским адвокатом и полюбила его. Меня, как лучшую студентку четвертого курса Московского государственного университета, направили на конференцию с длиннющим названием. Но если коротко, конференция была интересна специалистам филологам, изучающим языковые новообразования (новояз) традиционных языковых групп. Наша команда состояла из студентов англоведов. Костяк команды Ричарда — американского адвоката, в основном состоял из любителей русского языка и культуры. Говорят, что не существует любви с первого взгляда. Врут, существует и еще какая, — задумалась Зина, продолжая теребить в руках платок. Небесно-голубой кусочек ткани очень редко появлялся в руках женщины, и тогда она будто входила в глубокий транс, отгораживаясь ото всех и от всего.

— В конце третьего дня конференции мы понимали, что наши судьбы тесно связаны и покинуть друг друга будет просто невозможно. Мой последний год был одним больши́м ожиданием. Ричард выходи́л по скайпу каждый день, и мы могли часами просто смотреть, не отрываясь друг от друга. Какие там девять тысяч двести пятьдесят километров разделяющие нас. И его ничуть не смущала моя строгость в отношениях. За год он приезжал ко мне два раза и на Рождество отвез в Америку знакомиться с родителями. Его семья мне понравилась очень. Добрые, седеющие американцы, постоянно улыбающиеся и ругающие каждый своего президента. Отец ругал республиканцев. Мать — демократов. Сестра, вообще, была социалисткой. И так как я из России, последний оплот социализма в мире, без эксплуатации и ку-клукс-клана, сестра почувствовала родственную душу. Потешно было смотреть, как они ругаются, отстаивая и в то же время клеймя свою партию и кандидатов. Летом после экзаменов мы поженились и считали себя самыми счастливыми людьми. В апреле дом родителей Ричарда огласился детским криком. Это Аленка возвестила о своем появлении. Первые пять лет я работала над докторской и преподавала в университете Джорджа Вашингтона. Ричард мотался в Москву, где организовал адвокатскую контору. Аленка росла активной и умненькой девочкой.

Жизнь — жестокая штука. Перед очередным Рождеством семья готовилась к празднику. Ричард доделывал дела в Москве и через несколько дней планировал вернуться домой. Сестра на Рождество планировала познакомить родителей со своим парнем, с которым они более шести лет были знакомы. Я пригласила родителей Ричарда отъехать за покупками. На скользкой дороге машину подрезал какой-то пьяный мальчишка. Машина перевернулась и загорелась. Помочь смогли только мне. Как меня вытащили, не помню, только через три дня меня вывели из комы и сообщили, что мужчина и женщина погибли, и я потеряла плод.

— Не переживайте. Ребенок внутри вас прожил только две недели. По всем законам его ребенком-то называть было еще нельзя. Но жизнь не спрашивает, а забирает самое дорогое. Держитесь.

— Ужас был в том, что за Рождественским столом сидели не счастливые, а несчастные люди. Я, мозгами понимая, что моей вины нет, но сердце разрывалось, глядя на когда-то счастливую семью. Поделилась своими переживаниями с Ричардом, но вместо поддержки он предложил пожить раздельно, объясняя невозможностью пережить трагедию. Это мой Ричард. Смерть родителей и его второго ребенка подкосили его. Но вместо того чтобы вместе преодолеть несчастье, он решил избавиться от меня, виновницы трагедии. Жизнь жестока, — она с нежностью поцеловала платок и продолжила рассказ.

— Этот платочек мне подарила мама Ричарда. Им же я покрывала головку Аленушке в наиболее жаркие летние дни. Не выдержав предательства любимого человека, я уехала в город Гродно к своей подружке. Стала преподавать в университете, дописывать докторскую. Через год сердце матери не выдержала, и я отправилась в Вашингтон за своей дочерью. Однако по приезде в город узнаю́ у адвоката, что Ричард продал дом, продал бизнес в Москве и уехал в неизвестном направлении. Вернувшись в Гродно меня постоянно преследовала мысль, что меня обокрали дважды и как чумная, бродя по улицам города, наткнулась на ваше объявление, и мы встретились, — мрачно закончила Зина.

Всю жизнь Зина отдала семье. Когда убили Евгения и Наталью, а Илью посадили, женщина заменила Алине родителей и брата. Женщина горе чужих людей восприняла как свое и жила их желаниями, чаяниями и судьбой. Если до трагедии Зина приходила шесть дней в неделю с семи ноль-ноль до девяти ноль-ноль с выходным в воскресенье, то после убийства Орловых она полностью переехала, помогать маленькой Алине. Зина вместе с девочкой выучила язык жестов, но не веря, что потеря слуха навсегда, Зина заставляла отвечать девочку голосом. Сначала это было похоже на воркование голубей, но в дальнейшем, когда Аля научилась читать по губам и чувствовать мельчайшие вибрации воздуха, голос приобрел приемлемый звук и тембр. Многие одноклассники, да и в универе, даже не подозревали, что Алина не слышит. «Ну а тембр и голос у меня с детства такой», — объясняла девушка. Такой и такой, что с него возьмешь. Люди быстро привыкали к тембру Альки, к ее неожиданным и громким взрывам хохота, к необоснованно сильным возмущениям. Манера девушки разговаривать с собеседником и внимательно смотреть на него, первоначально удивляла. Но после рассказчик понимал, как классно, когда тебя так внимательно слушают и проникался к девушке взаимным уважением. В университете многие искали с ней встречи, просто поболтать. Вернее, многие приходили посоветоваться с ней, и она, сколько себя помнила, никому не отказывала. Алина за время болезни в общении с друзьями и сокурсниками не испытывала неудобства. Иногда ей казалось, что она такой родилась. О ее глухоте знал только ограниченный круг людей, и она сама стала забывать о ней. Только раз в три месяца Алине приходилось навещать врача, и тогда девочка невольно вспоминала события того ужасного дня.

Более десяти лет назад, их семья переехала в большую двухъярусную, отремонтированную, пятикомнатную квартиру. Радости у Алины не было конца. После небольшой по объему трешки, в которой у девочки была самая маленькая комнатка, папа подарил дочке комнату в четыре раза больше. Алина стала благоустраивать свою комнату только после того, как старший брат переехал в собственную квартиру, подаренную родителями в день свадьбы. После месяца жизни в новой квартире Илюша показал Алине жемчужинку ее комнаты. В дальнем углу комнаты была едва заметная выемка. Потянув на себя, девочка обнаружила скрытую в стене дверь, обнажающую потайную комнату. Она была размером как в старой трешке. Вспоминая, как ей было хорошо в старой комнате, Аля уговорила отца потайную комнату обустроить как старую. Вход запирался только внутри и невооруженным глазом или на ощупь найти комнату было почти невозможно. Илюша строго наказал сестре, чтобы при любой опасности, она запиралась в потайной комнате и не шумела. После условного сигнала можно открыть дверь и выйти из вре́менного заточения.

В тот ужасный день, Алина играла в потайной комнате с куклами. Представляя себя принцессой, окруженной высокопоставленными придворными. Она уже собиралась выскочить из своего убежища, когда услышала открывающую дверь, но что-то ее остановило. Это что-то было отсутствие громкого произнесения ее имени. Родители знали, что она дома одна и всегда, когда они задерживались, входя в квартиру, они громко ее звали. Мама называла ее — Алька, отец — Алина, брат — Аля. «Брат в командировке, — думала девочка, вспомнив, что Илья обещал привести ей большой детский игровой домик, с деревянной лестницей на второй этаж, кроваткой и местом для занятий и игр. Но почему, папа и мама молчат?» — подумала девочка. Она вышла из потайной комнатки, тихо открыла дверь своей, и на цыпочках, пройдя по коридору, выглянула на лестницу со второго яруса квартиры. Внизу слышались мягкие шаги нескольких человек, которые ходили по квартире, тихо переговаривались и что-то искали. Аля очень испугалась, когда внизу из-за перекладины появился высокий мужчина во всем черном. Черная шапочка, черная лицевая повязка, черные очки, черный свободного кроя спортивный костюм и темно-синие кроссовки. И перчатки, тоже на руках были черными. Все в точности как в детской пугалке про черного-черного человека. Когда мужчина поднял голову вверх, Алина уже на цыпочках, дрожа всем телом, возвращалась в свою комнату, где была спасительная дверь. Мужчина, по-кошачьи, не издавая ни единого звука, впорхнул на второй этаж и прислушался. Он мог бы дать руку на отсечение, что в квартире еще кто-то есть. Мужчина ничего не услышал, а скорее почувствовал, но так явно, что, зайдя в каждую комнату, был готов сломать все стены, подозревая, что в них кто-то прячется. Возможно, если бы он начал простукивать все стены комнаты Алины, то нашел бы звуковые отклонения. Он методично стал простукивать стену за стеной и, уже подходя к Алине, остановился. Входная дверь открывалась, и он бегом направился вниз. Алина слышала какой-то шум внизу, падающую мебель, удары, всхлипывания. Она хотела вернуться к маме и папе, но замок, так надежно защищающий девочку, отказался поддаться и открыть эту чёртову дверь. Алина все рвала ручку и ногами пиная замок, вся в слезах, все пыталась и пыталась его открыть. Сейчас только бы к маме и как в детстве зарыться глубоко ей в кофточку, а там будь что будет. Обессилив Алина забилась в дальний угол комнаты и закрыла уши и глаза руками. Сколько просидела в такой позе, она не знала. Ее трясло от страха, а в голове все звучали слова брата: «И, наконец, запомни, что бы ни случилось, не выходи из убежища. Не выходи. Обещаешь мне?» Девочка кивнула воображаемому брату.

Тело все затекло. Алина прислушалась. Ни звука. Квартира как будто вымерла. Аля взяла себя в руки и потянулась к выключателю. Только в комнатке зажегся свет, она поняла свою ошибку. Пытаясь безуспешно открыть дверь, она с каждым движением все больше закрывала, перепутав стороны. Открыв, наконец-то, неподдающуюся дверь, девочка пересекла свою комнату и осторожно спустилась со второго этажа. Увиденное ввело малышку в ступор. В центре зала в огромной луже крови лежали истерзанные родители. Из груди отца торчал нож, все лицо было кровавым месивом и в волдырях, вероятно, отца били и пытали кипятком, руки и ноги были сломаны. Руки матери были связаны пластиковыми хомутами, и невооруженным взглядом, можно было определить, что она подверглась насилию. В заключение ей проломали грудь рядом валяющимся кухонным молотком. Выйдя из ступора Алина закричала от увиденного безумия и упала на колени возле родителей, рыдая и обнимая их. Сквозь истерику ей показалось или это произошло на самом деле, отец открыл единственный глаз и на последнем дыхании произнес: «Помни имя свое — Алька, Алина, Аля». Она схватилась за нож и вырвала из груди отца. Звук открывающейся двери и на пороге застыл родной брат. Как же было тепло и спокойно в его объятиях, а он все покрывал и покрывал поцелуями кудри сестренки, повторяя: «Все будет хорошо. Я с тобой. Все будет хорошо. Я всегда буду с тобой».

— Кто же еще? — с этими словами в комнату вошла Алина, подошла к женщине, крепко обняв ее сзади и нежно поцеловала в шею. — Зина! Я с плохими новостями.

— Не томи, рассказывай.

— Я Сергею все рассказала, — с грустью в голосе ответила девушка, — а он только спросил: «Это лечится или уже навсегда?» Сначала он мне не поверил, сказал, что обманываю. Потом спросил: «А многие ли знают о моем секрете?» Зин, понимаешь. Он не обрадовался, не огорчился, не пожалел меня, а удивился количеству народа, которого смогла обмануть и в школе, и в университете. Ведь много студентов, аспирантов, доцентов крутилось вокруг меня, но главное, как это я его посмела обвести вокруг пальца? Мне, конечно же, не понравилось, что он думает, будто бы я хотела кого-то обманывать. Я пыталась объяснить ему, что люди, сталкиваясь с чем-то непонятным, стараются сразу отстраниться. И, далеко не все, даже попытались бы понять мою ситуацию. Проверено. Он очень удивился, что я его причислила к непонимающим и ничего не рассказала. «И кому от этого стало бы легче? — сгоряча выдала я. — Тем более, по заверению врача, мой случай не безнадежен». Мы долго разговаривали и, в завершение я ему сказала, что если и он не поймет, то пусть проваливает к остальными.

— Погоди, ты тоже не бросайся такими словами. Бывает, из-за обиды на человеческую несправедливость можно столько непоправимых дел натворить, что за всю жизнь не разгребешь. А в твоей профессии — это человеческие судьбы, — подытожила Зина.

Она отлично помнила случаи, когда ребята прекращали общение с Алиной только из-за того, что она «слышит» их по-своему. После страшных событий, случившихся в семье девочки, Зина в течение года приглашала домой учителей и обучала ее на дому. Жестовому языку она обучилась сама, а затем научила Алю. Где-то через год, вернувшись в свой класс, девочка сразу подверглась нападкам со стороны одноклассников. Никто не хотел с ней дружить. Кто-то говорил, что им не нравится, когда при разговоре она заглядывает в рот. Кого-то пугал ее резкий тембр голоса. Многие боялся ее резких динамических всплесков. Даже учителя ворчали и занижали отметки. Алина очень переживала и часто со слезами на глазах приходила из школы домой. Последней каплей был случай, когда одна из родителей ученика класса — врач, при разговоре с мужем пожалела глухую девочку, а ребенок подслушал. На следующий день в классе на доске красовалась запись: «Спой, глухая, нам песенку, только очень громко спой». Больше в эту школу Аля не вернулась.

Неудачи в общении со своими сверстниками ранили девушку. С каждым случаем человеческой жестокости, Алина все дальше стала отдаляться от сверстников, особенно от «особей противоположного пола», как она долгое время называла мальчишек. Ребята доставали ее своими топорными шуточками. Девушка часто меняла школу, но мальчишки везде одинаковы. Стоило им узнать, что с Алиной что-то не так, как сразу начиналась массированная атака, проявляющаяся в оскорблениях и придирках. Аля с детства закаляла характер, видя, насколько несправедлив мир. Училась на отлично, чем больше задирала недалеких дегенератов. Издевательства девчонок было тоньше, если не сказать изысканнее. Они своей жалостью жестче унижали Алину, подчеркивая ее никчемность, и в чем-то ущербность. Чтобы на ее фоне выглядеть как-то по-особенному, выигрышнее, что ли. Аля понимала приготавливаемую для нее тактику и часто была готова к ней. Любую попытку пожалеть себя ловко аннулировала, переводя все в шутку, благо знаний и умений хватало. Алина, в противовес многим, была лучшим учеником в классе и в школе. Умная, исполнительная, начитанная, уверенная в себе, с огромным потенциалом и самообладанием девочка спокойно разбивала попытки одноклассниц возвыситься над ней. Но если в классе вдруг кому-то понадобилась помощь, лучшего друга и не сыщешь. Где-то в восьмом классе, Алина поздно возвращалась из библиотек. В парке за кустами высокого можжевельника услышала борьбу с еле слышимым призывом: «Помогите». Ни секунду, не колеблясь, она рванула внутрь кустарника. Картина увиденного ее потрясла. На траве отчаянно извивалась и, нанося удары, лежала ее одноклассница, пытавшаяся сбросить с себя парня вдвое больше и тяжелее ее. Насильник одной рукой прикрывал рот девчушки, а другой пытался расстегнуть пуговицу на блузке. Аля подбежала и схватив насильника за волосы резко рванула голову вверх. Парень взревел как раненый волк и повернул голову в сторону Али. Она мгновенно нанесла удар рюкзаком, утяжеленным спортивной формой и несколькими книгами. Недоросль от удара отлетел на несколько шагов в сторону и вырубился. Этого времени хватило, чтобы схватить очумевшую, бьющуюся в истерике одноклассницу и убежать домой. Квартира одноклассницы Лены была ближе к парку, и Алина потащила девчушку по направлению к дому. Дверь открыл отец, и Алине пришлось рассказать все само́й. От Лены добиться чего-нибудь внятного было невозможно. Мужчина, захватив куртки и они со старшим сыном выскочили на улицу. Мама успокоила Лену, напоила девчонок чаем, накормила вкуснейшей шарлоткой и позвонила родителям Алины, попросила срочно приехать в гости. Мужчины вернулись ни с чем. Никого в парке уже не было, а на месте где, произошел инцидент месте, была примята трава и блестели несколько кровавых пятен. Видно, Алька классно приложилась к парню. Родители вызвали наряд милиции, и девчонкам пришлось все детально рассказать под протокол. Приехавший следователь попросил, в целях защиты, до момента поимки насильника никому в школе не рассказывать. Аля тоже хотела этот случай не афишировать, но привоз в школу девчонок кортежа из четырех машин: отца и брата Алины, и отца, и брата Лены вызвал переполох в школе. Ученики и учителя пытались узнать, что, в конце концов, произошло. Лена долго держалась, но сдалась и рассказала своей подружке о случившемся вечером. Парня вычислили через несколько дней.

Школа гудела несколько недель. Лена была в классе хорошисткой с четко очерченной жизненной позицией, но в душе́ она осталась нежной, любящей свою семью и всех людей на земле, девушкой. Лена точно знала, чем будет заниматься после школы, и каждый день уделяла максимум времени подготовке домашних заданий. Тихая, тактичная, не поддерживающая коалиции, не участвующая в разборках. Таких в школе называли заучками, хотя выглядела она сногсшибательно. Высокая, сформировавшаяся, стройная девушка. Копна жгучих темных волос укутывала милое личико с красивыми карими глазами и слегка припухлыми губами. После этого случая преданней подруги у Али не было. Жаль, только после окончания школы семья Елены переехала на постоянное место жительство в Германию. Недавно от Елены пришло короткое письмо, в котором она рассказывает, что обучается в колледже на юриста. Место учебы Лена описала Альке, но название по-немецки звучало неудобоваримо, так что девочка его не запомнила.

Рассказывая о друзьях Али, нельзя не упомянуть о Федоре, Федьке, Федюльке — роднульке. После спада истерии по поводу произошедшего к Алине осторожно подошел Федор и спросил:

— Слышь, ты это… В общем, не боишься одной ходить домой, отовсюду, — смущаясь произнес парень, — если чего я могу помочь, ну ты в курсе.

Алина улыбнулась парню, скорее его смущению. На девушку смотрел здоровый увалень с добрыми глазками-щелками и переминаясь с ноги на ногу. Он был самый сильный в физическом плане и самый слабый ученик в классе. Почти все учителя в один голос предупреждали, что еще один класс и они обязательно избавятся от него, отправив в училище.

— Чё, молчишь-то. Я серьезно предлагаю. Хочешь, буду заходить за тобой?

— Что случилось, Федя? Откуда такой рыцарский порыв? — не понимая, смеялась девочка. — Может, и в кино со мной сходишь?

— Если нужно, то схожу.

— Что случилось?

— Я предлагаю тебе ее. Ну, эту защиту. Но не бесплатно, — переживая произнес парень.

— Извини, на мне ты много не заработаешь. Денег у меня нет, — рассмеялась Аля.

— Какие деньги? Нет, никаких денег. При чём тут деньги. Помоги мне матешу не завалить, а я буду твоим сыкурыти.

— Секьюрити.

— Что?

— Правильно произноситься. Секьюрити — охрана, служба безопасности.

— А, да, — растерянно произнес Федор. Что произошло дальше, не поддается никакому объяснению. Федя. Федор расправил плечи и зрительно вырос еще на несколько сантиментов. Коридор наполнился густым и безумно красивым баритоном, исполняющим арию из знакомой оперетты: «Да, я дебил! Так что же. Пусть меня так зовут вельможи». Аля ошарашенно застыла, слушая парня.

— Это прекрасно, Федор, — чуть не плакала Алина. Какие сочные вибрации, какая сила, я аж кожей почувствовала твой голос. Аля на секунду представила, как по-настоящему звучит голос парня. И ощутила, как предательские мурашки покрыли все тело. Она, трепеща, наслаждалась воздушными вибрациями. Она впервые ощущала всем телом такие сильные, низкие волны.

— Феденька, ты знаешь еще такие песни?

— Сколько угодно.

— Тогда давай договариваться. За каждую десятку — ты будешь мне петь. А с дебилами и подонками я сама буду разбираться. Ты же слышал? Договорились? — подмигнув сказала она. После первой десятки жизнь Али резко изменилась. Никто не хотел задирать подружку Федора. Для себя дороже. Федор, благодаря Алине, успешно сдал все экзамены и перевод в девятый класс, был решен автоматически. Пару лет «дружная тройка» была неразрывна. Федор учил девчонок защищаться. Лену удивляло, что при его огромности и легкой грузности, выполняемые движения и приемы отличались быстротой и точностью. Оказывается, до разрыва связок коленного сустава Федор занимал не последние места в республиканских турнирах по восточным единоборствам. Случайность и юношеская бравада поставили жирный крест на спортивной карьере парня. Несколько сложнейших операций, месяцы ограниченного движения и как итог — запрет заниматься единоборствами. Федор долго и сильно переживал, отлучение от спортивной жизни. Какое-то время он обвинял судьбу, а впоследствии и всех, что попал в такое положение. Он стал задиристым, со скверным характером мальчишкой. Перед сверстниками утверждался кулаками, за что был частым гостем комиссии по делам несовершеннолетних. Победами на престижных соревнованиях он приносил славу школе и, почти никто, кроме математички, не настаивал на изучение своих предметов. После прекращения карьеры стали проявляться огромные дыры в образовании. После очередного скандала математичка в присутствии директора школы заявила, что, если он не сдаст все контрольные по ее предмету, она будет вынуждена выставить ему соответствующую отметку. А если директор и в этот раз будет заставлять ставить фиктивные отметки, она будет вынуждена сообщить в отдел образования, о творящемся в школе. Директор, добряк в душе́, в этот раз пожал плечами, как бы говоря: «Выбирайся сам, малыш». Тут до Федора дошло, что она реально это сделает, и тогда он набрался смелости и попросил помощи у Алины. Девочка не отказала, но в первые месяцы она много раз пожалела о своем решении. Встречались они у кого-нибудь из троицы дома. Сначала тренировка — затем учеба. Лена всегда была с ними. Ей очень нравилось быть вместе с ребятами. Так как с ними было легко и весело. Они всегда могли пошутить, найти интересующую информацию и помогали друг другу. В «дружной троице» распределение ролей выстроилась естественно и каждый сам избрал свое место. Алина была учителем — профессоре, Лена — помощник — аспирант и, наконец, Федор — тренер и студент-тугодум. Через полгода успеваемость Федора значительно повысилась, да и девочки подтянули свою. Им было неудобно, что парень делает такие гигантские шаги вперед, а они ничем не могут похвастаться. К концу десятого класса четко вырисовывалась троица медалистов. Никто из одноклассников и учителей школы не ожидали, что двоечник, задира Федька, станет интересным, целеустремленным, подтянутым, спортивным, красивым молодым парнем. Он отлично учился, брал уроки вокала и тренировал детскую школьную команду по восточным единоборствам. Остаток своего времени от обязательно посвящал «дружной троице». Многие школьницы старших классов засматривались на него и о чем-то шептались со сверстницами. Но Алина давно заметила, что Федор томно поглядывает на Лену. «Елена Прекрасная» в выпускном классе стал Федор называть Лену, а она его, смеясь — Федюлька-роднулька. После окончания Федор уехал в Москву и там продолжил вокальную карьеру.

«Как они там, мои родные?» — нахлынули вдруг воспоминания на Алину. Наверно потому что это были самые родные люди из тяжелого детства, а может потому что только они воспринимали ее такой, какая она есть.

— И вот появился человек, перед которым я, наверно, второй, а может, и третий раз в своей жизни открылась полностью. Но он как будто не поверил. Почему? Разве я давала повод сомневаться в моих словах и поступках? Или все произошедшее со мной и моей семьей настолько неправдоподобно, что люди из нормальных семей не могут понять и принять. Это больно, когда близкий человек, знающий тебя не один год, не верит тебе. Ты гонишь? Единственное, что мог выдавить из себя он, — сказала Алина о реакции Сергея, стоя перед Зиной с глазами, полными слез.

— Поподробнее.

— Мы договорились в семь вечера встретиться в нашем любимом кафе. Ты знаешь, возле Нового и Старого замка. Там мы впервые встретились. Он был с однокурсниками, я же готовилась к зачету по Римскому праву. Он, якобы случайно, заглянул в мой ноут, и я сразу почувствовала бархатную вибрацию воздуха. Он, наверно, что-то промычал или пропел, потому что звук был длинным и долго не прерывался. Я удивленно посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Но рот был закрыт, и я представить не могла, что он сказал или собирался сказать. Опередив его и, наверно, громче обычного, поняв это по его испуганной реакции, спросила: «вы, что-то сказали?»

— Ой, простите. Я не хотел вас напугать, — оправдывался парень.

— Это вы меня простите. Я тоже не хотела вас напугать, — улыбаясь, лукаво произнесла девушка, прочитав оправдания парня по губам. Они оба засмеялись, и знакомство свершилось.

— Сегодня я пришла в кафе в назначенное время, Сергей уже ждал меня, перебирая в руках красную, бархатную коробочку. Было видно, что он волнуется, и о чем-то сосредоточенно думает, — продолжила рассказ девушка. — У меня мозг взрывался. Я никак не могла вспомнить повода для бархатной коробочки. До даты нашей встречи еще три месяца. Дни рождения ни у кого не намечались. Предложения обычно делают с кольцами, но очень редко используя другое украшение. Что же тогда?

— Мне тоже стало весьма интересно. Поведай мне эту историю скорее, девочка, — весьма заинтересовано попросила Зинаида Павловна.

— Послушай, Аля, — издалека начал Сергей. — Мы с тобой знакомы уже почти два года. И как все молодые пары, ругаемся и миримся.

— Разве? Я не помню ни одной ссоры, так как ты все равно не обращаешь внимание на мои замечания, — я решила его подразнить.

— Но внутри я переживаю. Где-то глубоко внутри. Очень глубоко, — задумавшись сказал Сергей.

— Вот, вот, где-то очень глубоко, — пошутила Аля.

— Но я не об этом… Не это, главное, — продолжал Сергей, — главное то, что нам уже пора попробовать строить свою семью. Я думаю, нам пора уже съехаться. Жить у меня мы не можем. Комнатка маленькая и вдвоем нам будет неудобно. Мы переедем к тебе, наверно, на следующей неделе.

— А не быстро ты все решил. Может, у меня позабыл кое-что спросить. Вообще-то, квартира — моя собственность — наполовину с братом. А Зину мы куда денем?

— Да, не кипятись ты. Я все продумал. Брату еще сидеть года два, если мне не изменяет память. За два — то года мы что-нибудь придумаем. Может, он сам не захочет возвращаться. А Зине мы денег дадим на однокомнатную квартиру. Тебе же родители, что-то оставили. Разведка донесла, что у тебя имеются акции какой-то процветающей компании, — ненасытно помечтал Сергей. — И все будет хорошо.

— Какие же они разные эти фразы: «Все будет хорошо». В руках у брата она чувствовала тепло и нежность, когда он произносил ее. И в какую же мерзость окунул сейчас меня этой фразой мой любимый человек. Как будто скользкими, липкими, гниющими, уродливыми пальцами прикоснулся к обнаженному телу. Как это противно и меркантильно, — сказала Аля и слезы большими градинками стали стекать по лицу. — Зина, за что? Я долго смотрела в лицо Сергея, до конца, не понимая, чего же проглядела. Удивляясь, что не увидела, с какой мразью пыталась связать жизнь.

— Хорошо уже никогда не будет. Особенно после того страшного дня, когда преступники убили моих родителей, — с дрожью в голосе передавала суть разговора с Сергеем Алина.

— Твой брат, — поправил ее Сергей.

— Нет, он этого не делал. Я свидетельница.

— Ну, конечно. Кстати, меня из стажера перевели в настоящие следователи. Теперь у меня есть свой стол, компьютер и доступ к оперативным данным и архивам. Еще компетентные люди посоветовали нам порвать все связи с твоим братом, зеком. Для карьеры плохо.

Алина рассказала, что, успокоившись, хотела убедить Сергея в невиновности брата и во всех подробностях описала события того вечера. Рассказала, как она хотела помешать несправедливому приговору, но возраст, глухота и желание следствия побыстрее закрыть дело не помогли брату. Но Сергей почти не слушал девушку, но был погружен в свои мысли.

— Почему ты думаешь я поступила на юридический? Чтобы стать адвокатам и не позволять снобам чинить беззаконие.

— Вроде меня. Да? — отозвался Сергей.

— Если надо, то спасать людей буду и от тебя.

— О круто, — улыбнулся Сергей.

— Ты просто не представляешь, насколько люди подвержены сиюминутному мнению. Если бы ты знал, как мне было невыносимо быть глухой отличницей. Только, кроме родных, два настоящих друга было у меня за последние десять лет.

— Секундочку? Глухой? — удивился Сергей.

— Да, глухой.

— Я тебе уже сегодня говорила.

— А, да, да, — пробубнил Сергей и опять о чем-то задумался.

— Как ты думаешь, я научилась слышать вибрации, кто помог мне выучить язык жестов, кто кормил, поил, одевал и заботился обо мне, кто научил читать по губам? Это все Зина. Она родной мне человек и роднее, чем ты. И я как последняя дрянь, во исполнение твоих желаний должна выгнать ее на улицу. Человека, которая отдала нашей семье всю свою жизнь. Она моя старшая сестра и я горжусь этим.

— Так значит, я тебя неправильно понял. Когда ты заглядывала мне в рот, ты просто хотела узнать, что я говорю. Я же представлял, что между нами возникают чувства.

— Слава богу, что я вовремя узнала какая ты мразь. И думаю, нам надо расстаться.

— Осторожнее с выражениями, я могу и обидеться. Вот, — Сергей заметил бархатную коробочку, которую на протяжении всего разговора теребил в руках, — это тебе, на счастье.

— Придурок, — зло произнесла Аля, поднялась из-за стола и вышла из кафе.

— Ты пожалеешь, обязательно пожалеешь, — крикнул вдогонку следователь.

— Ты назвала его придурком? — чуть не смеясь проговорила Зина, продолжая нарезать огурцы на салат. — Ну так тому и быть. Освободи его на время от своего присутствия, и ты увидишь, как очень скоро он появится вновь. В ногах будет кататься и умолять принять его обратно.

— Только надо ли, мне все это будет. Вот в чем вопрос? — закончила Алина.