Самолётик Вова. Сказка

Антон Генералов

Герои этой удивительно доброй книги – люди, животные и машины – живут среди нас, дружат и ссорятся, радуются и огорчаются, работают и веселятся. А ещё – помогают другим, спасают жизни и даже влюбляются! Увлекательная и по-настоящему познавательная история о приключениях самолётика по имени Вова не оставит равнодушными ни больших взрослых, ни их, тоже взрослых, умных и самостоятельных детей.

3. Обновка

День был ясный, теплый и солнечный. К тому же выходной. Работы не было, и самолёты скучали на стоянке. Не надо думать, что для самолётов полёты — это тяжёлая работа. Самолёты, да и вертолёты тоже, любят летать. Только в полёте живут самолёты.

Вова был дежурным, и ему все завидовали. Это означало, что если вдруг появится какая-то необходимость, полетит именно Вова. Все остальные бездельничали. Паша считал кузнечиков, которые допрыгивали до его нижнего крыла, а Полина читала «Авиаполитен». Ей очень понравилась модификация «П» для вертолётов Ми-8. У них такие большие квадратные окна! Не то что её малюсенькие иллюминаторы. А сиденья! Не откидные деревянные скамеечки, а нормальные, мягкие кресла. При желании, наверное, можно было бы их и розового цвета заказать. Но это серьёзная операция. Может, всё-таки просто «А»? А в Германии, говорят, делают «AMG», у них это называется тюнинг.

— Ой, не знаю. И посоветоваться не с кем, — вздыхала Полина.

Гриша сидел в тени под Вовиным крылом и читал учебник английского языка, а Вова баловался с радиостанцией.

— Илюха! Ты здесь? — вызвал Вова своего знакомого Ту-214 с соседнего большого аэродрома.

— Вова! Это кто тебе дал радио включить?

— А я дежурный. Чего вчера не отвечал?

— Да Шеннон вылета не давал, — немного хвастливо ответил Илья и добавил: — От Насти тебе привет.

— От какой Насти?

— От Ил-62. Во Владивостоке пересекались.

— Ага. Спасибо. Я её на коротких волнах попозже вызову. Ну, привет.

В рации раздался тонкий прерывистый писк и бульканье.

— Разведка? Ты, что ль?

— Слушаю вас, борт 316, — ответил низкий женский голос.

— Аньк! Ага, я. Что-то ты низко сегодня.

— Ну, как низко — 318 километров в перигее. У меня коррекция орбиты. Дурака валяю. Еще сутки бездельничать. Слушай, сейчас телеметрия пойдёт, прерываюсь. На следующем витке тебе брякну. До связи!

— Пока!

Спутники иногда пролетают довольно низко над землёй, но они всегда очень заняты, чтобы просто так поговорить.

— Ground control to flight SU one eight two, — читал Гриша, закрыв полстраницы ладонью. — Земля контроль рейсу эс-у сто восемьдесят два, — переводил он и потом заглядывал в ответ: — Ха! Правильно! Fuselage — это понятно… Rudder — руль, flaps — закрылки.

— Поршень? — предложил Вова.

— Piston, — не задумываясь, ответил Гриша.

— Винт?

— Screw, или airscrew.

— Первый — борту 316. Прибыть на командный пункт для получения задания.

— Э-э-э… First to board three one six. Arrive to control centre for… как будет «получение»?

— А вот подойди на КП и спроси. Это тебя Родион Павлович вызывает.

— Ой, ёлки-палки! Так бы сразу и сказал!

Гриша бросил учебник на бетон, вскочил и побежал к маленькому домику, покрашенному в крупную бело-красную полоску, с большим стеклянным куполом на крыше. Вернулся довольный, радостно поигрывая планшетом.

— Ну, что, Вова, радуйся! Летим! — объявил Гриша и полез в кабину.

Остальные самолёты завистливо загудели.

Лететь надо было на соседний военный аэродром. Самолёты там были большие и быстрые. Когда они пролетали над нашим аэродромом, толком поболтать с ними никто не успевал. Привет-привет, пока-пока — и вояки исчезают за лесом, оставляя свой собственный звук догонять их.

У всех военных лётчиков есть с собой парашют на случай, если самолёт сломается в воздухе. Или если враг собьёт. Тогда лётчик дёргает за специальный рычаг и вместе с креслом вылетает из самолёта. Это называется катапультирование. А потом, отстегнувшись от кресла, опускается на землю на парашюте. Парашют у лётчиков называется «спасательный», значит, его марка начинается с буквы… Правильно, «С». К счастью, сейчас по самолётам никто не стреляет, сами самолёты ломаются редко, а тренироваться прыгать с парашютом лётчикам надо. Своего Ан-2 у них, понятное дело, нет, вот и берут напрокат у соседей.

Вова очень торопился на свою любимую работу и от нетерпения всё время пытался лететь быстрее, но Гриша каждый раз благоразумно прибирал газ.

На военном аэродроме Гриша ушёл на их КП, а Вову заправили и дали ему место в строю рядом с большими реактивными самолётами. Это были очень серьёзные военные самолёты. Много они не болтали, боялись, наверное, случайно разгласить какой-нибудь важный секрет. Но, скорее всего, им было не до того: они всё время любовались собой, какие у них замечательные приборы, прицелы, локаторы, пушки, бомбы, ракеты и всякие другие дорогие и красивые штучки. Всю эту красоту им подарили конструкторы и инженеры, что не мешало самолётам хвастаться ими, как своими. Особенно перед маленькими.

Фамилия у них была МиГ-31. Питались военные самолёты, как и наши вертолёты, керосином, только съедали его за раз тонн по 18. И ещё спиртом, чтобы в мокрую холодную погоду на них не образовался лёд.

По профессии они были истребители-перехватчики. Это значит, что они должны были лететь навстречу вражеским самолётам и ракетам, что и называется «перехватывать». А потом стрелять в них ракетами и из пушек, чтобы они взорвались в воздухе или упали на землю. Это называется «истреблять».

Стоявших рядом с Вовой истребителей звали Даша и Денис. Сначала они тоже были не очень разговорчивыми, но спустя некоторое время уже весело болтали с Вовой. Вова рассказал, как однажды сбросил вредного десантника прямо в лужу и без всякого прицела. Истребители тоже травили всякие байки. Летали они вместе, в паре, случаев помнили много и рассказывали интересно.

–…Ну, Диня, значит, уже сел, гляжу — рулит. Тут и мы на посадку. А полоса, я говорила, скользкая, ветер в хвост. Я своему говорю: мол, скорость-то аж 326! А ему что? Садится. А я сама чувствую: ой, вылетим мы с полосы, как джинн из бутылки! Ну, и открыла тормозной. На такой скорости, сам понимаешь, он ка-а-а-ак дёрнет! Короче, пришлось менять парашют.

— А тот парашют что, в клочья? — заинтересованно спросил Вова. Увлечённая рассказом Даша не заметила подвоха.

— Ты чё, совсем?! — раздражённо, оттого, что её перебили, ответила она. — Нет, конечно! ПТК-10240—65, они ведь крепкие. Так, на всякий пожарный заменили. В общем, с КП майор орёт моему…

— А старый-то остался?

— Кто старый? Майор? Он молодой ещё.

— Да нет! Парашют старый остался у тебя?

— Наверное, остался. Валяется где-то. А что?

— Даша, подари мне его! — Если бы кто-нибудь видел в этот момент Вовины глаза, то, не раздумывая, дал бы ему блюдечко молока и полсосиски.

— На что он тебе? — У Даши другое зрение, не как у людей. В смысле, не как у двуногих, бескрылых людей. — Ты и без парашюта поперёк взлётки садишься.

— Ну, жалко тебе, что ли? Давай махнёмся? Я тебе трёхтональные сигналы для «Риты» скину. А, Даш?

Даша молчала так красноречиво, что было понятно: у неё уже есть сигналы и даже четырёхтональные.

— А я ещё, хочешь, твоего лётчика два раза отвезу прыгать, — добавил Вова.

— А вдруг парашют где-нибудь надорвался? Ты разобьёшься, а я буду виновата.

— Дашка, ты жадина! — сделал вывод Денис. — Вова же в десять раз нас легче. Мы садимся на 270-ти, а у него максимальная — 250. Что там у него порвётся?

Истребители затараторили наперебой:

— Жадина! Старый парашют зажала.

— А ещё с КС-172 летает.

— Она и гильзы от ГШ-6—23, наверное, собирает!

— Ха-ха-ха!

Под таким давлением братьев и сестёр Даша согласилась:

— Ладно. Бери так. Два прыжка для моего меня устроят.

Лётчики, хоть и не десантники, но высоты тоже не боятся, прыгают смело, быстро и весело. Пять раз летали Вова с Гришей, чтобы всем дать прыгнуть по одному разу. Только командир с заместителем и Дашин лётчик прыгнули по два раза.

Вове очень хотелось опробовать свой подарок, но Гриша не дал. Сказал, что их тут засмеют.

— Прилетим домой, там и опробуем.

— Вызови Артёма, — попросил Вова. — Давай сразу парашют прикрепим.

— Не отвечает, — удивлённо ответил Гриша. — Хотя он сегодня тоже дежурный. Странно.

Обратно Вова опять гнал со всех сил, чтобы поскорее воспользоваться подарком. Но в тот день опробовать парашют не получилось. На аэродроме было полно людей, лётчиков и техников. Все успокаивали Полину, которая не на шутку расстроилась из-за своей немодернизированности.

Артём сидел в кабине Полины, в недоумении переключая тумблера, рукоятки, рычаги.

Вова встал рядом с Полиной и попытался сам её успокоить:

— Да не расстраивайся ты так! Дались тебе эти квадратные окна! Мне лично нравятся девочки с круглыми иллюминаторами. Давай сейчас Илье позвоним, попросим привезти какой-нибудь заграничный вертолётный каталог. Посмотрим обтекатели, подвесные баки. Смотри, всю противообледенительную жидкость выплакала! Как летать будешь? Ветошь есть?

Полина протёрла передние стёкла дворниками и в последний раз всхлипнула топливным насосом.

— Илюхин позывной знаешь? Только мне всякий «Робинсон» для малявок не нужен. Мне «Белл» или «Сикорски», ладно? А как слетали? Возьмешь меня с собой в следующий раз?

Со стороны ангара показались Гриша с Артёмом. Гриша делал руками широкие округлые движения, а Артём тыкал пальцем в разные части этого воображаемого парашюта и что-то спрашивал. С довольным видом лётчик и механик подошли к Вове.

— Гриш, давай не сейчас. В ангар отъедем, там и поставим.

Уже поздно вечером Гриша тихонько отвёл Вову в ангар, чтобы Артём хорошо и правильно прикрепил парашют. Артёму самому стало интересно, как же такой тихоходный самолёт, как Вова, сможет его применить.

Но Артём этого не увидел, хотя Вова всё-таки воспользовался своим новым приобретением и довольно скоро. Этого вообще никто на аэродроме не увидел.

А кто увидел, тот не заметил. Уж больно все были заняты и не рассматривали чужие парашюты. Но это уже другая сказка.