Полярный месяц

Антон Кротов

Повесть о летнем путешествии 2020 года из Москвы автостопом на Вологду, Архангельск, Мурманск, пароходом вокруг Кольского полуострова, пешком по южному побережью этого полуострова до Чаваньги, посещение Никеля и Дома для всех в Кировске и обратное возвращение из Мурманской области автостопом в Москву. Книга снабжена фотографиями и рисунками Маши Макаровой, одной из участниц поездки.

Автостопом на Вологду

На выезде из Ярославля нас было две пары. Прошло много лет с тех пор, как я последний раз выезжал автостопом на Вологду. На этот раз мы уехали не разом. Кира с Машей доехали до Вологды быстро, а мы с Аделиной подзависли на объездной города Данилова. Даниловская объездная узкая и холмистая, машины скапливаются в колонны, в которых первые машины останавливаться не могут (чтобы в них не врезались сзади), а задние авто не успевают нас увидеть.

Долго ли, коротко ли, но нас подобрал районный бизнесмен, ехавший из Данилова в Вологду на легковой машине за покупками для своего магазина. Всю дорогу водитель ругал нынешнюю власть и нищенскую жизнь, в которой граждане, по вине власти, находятся. Можно ли прожить на 13.000 рублей в месяц? — спрашивал он. Самое интересное, что попутно выяснилось, что у него есть свой магазинчик, где работает (на него) женщина, и он ей тоже платит те же 13.000 рублей. За которые только что так эмоционально возмущался.

Вот так смешно получается. Ах, ох, вокруг нищета, все хотят сэкономить на нас, трудящихся! И сам же первый хочет сэкономить на других трудящихся. Замкнутый круг. Но я сильно встревать не стал, продолжал слушать душевные излияния.

На въезде в Вологодскую область машину, как иногороднюю (с ярославскими номерами) остановили на посту. Они должны были проверять, не въезжают ли в область иногородние разносчики коронавируса.

Но водитель сказал, что едет в Вологду всего на полчаса, за товаром, а мы сказали, что едем транзитом в Архангельск. И нас пропустили. Так легко прошёл первый «карантинный» контроль.

И вот, наконец, мы в Вологде. Распрощались с водителем и пошли туда, где нас уже ждали: на вписке. Вторая пара уже гуляла по старинному городу. Мы закинули рюкзаки и отправились наслаждаться Вологдой тоже.

Конечно, я в Вологде не в первый раз. Начиная с 1992 года, я много раз посещал этот северный город. Чаще всего я приезжал сюда по железной дороге. Город по населению составляет примерно половину Ярославля, очень уютен и интересен. С лекциями я выступал и здесь.

Летом 1994 года через Вологду проходил маршрут организованной мной массовой поездки «Русский север». Мы посетили Вологду, Кириллов, Лодейное Поле, Кемь, Соловки, Архангельск, и из Архангельска автостопом поехали обратно на Москву. И через Вологду же вернулись домой в столицу. Тогда с ночлегом в Вологде у нас было плохо — все мои четыре адресата, с которыми я вёл в том году переписку (бумажными письмами), отказали в ночлеге нашему тогдашнему коллективу.

В декабре 1998 года я организовал новую массовую поездку в эти места — мы приехали в Вологду в большом количестве, было нас человек двадцать. Тогда в городе существовал клуб, который назывался «ОСА» (Организация Северного Автостопа). Северные автостопщики собирались на свои тусовки в деревянном выселенном доме, который находился на набережной реки, прямо напротив вологодского Кремля. Река уже замёрзла, и мы могли переходить её по льду.

Деревянный дом официально уже не имел своего освещения, и окна в нём были заколочены наглухо. Но тайно электроток всё же поступал, похищенный со столба. Для отопления дома в нём находился большой металлический «аквариум» — ящик, полный воды. В нём плавали две алюминиевые ложки, к ним шли провода, воткнутые в «нелегальную» розетку. Электричество проходило через провода, ложки и воду, вода кипела, ящик постоянно грелся — такой нехитры обогреватель в холодную вологодскую зиму. Печку топить было нельзя, чтобы дымом не нарушать конспирацию: дом-то выселен.

Когда я рассказываю эту историю, часто спрашивают — было ли в избе сыро, ведь там постоянно кипела вода? Нет, потому что ящик плотно закрывался железной же крышкой. Поэтому вода вся оставалась внутри и пар почти не выходил. Поэтому и подливать воду постоянно не требовалось, и в избе было приемлемо сухо, и температура держалась положительная.

После общения, вологодцы разошлись по своим вологодским квартирам, а нас, гостей, оставили ночевать в «штабе», то есть в этой избе. Спали мы в спальниках, на ковриках, на полу (это уже не 1994 год, спальные мешки у всех были). Настала длинная северная ночь, довольно холодная — было градусов двадцать мороза. И вот, в один интересный момент две ложки в «аквариуме», возможно, соприкоснулись, или же что-то стало с проводами, идущими к ложкам. Возник громкий электрический разряд, и изба внутри мгновенно осветилась. Небольшой шар огня, подобный маленькой шаровой молнии, возник на розетке, пластмассовая розетка сразу начала таять, как мороженое на сковородке, а шар тут превратился в огонь и через секунду-другую пополз по тонкой шторе (типа «тюль»), которая закрывала заколоченное окно. Я уже быстро выскочил из спальника и, взяв что-то во мраке из попавших под руку предметов, стал «заколачивать» огонь (удобно для этого использовать ботинок). Пять-семь секунд, и огонь был потушен — на память в избе осталась лишь выжженная дыра на шторе, расплавленная розетка и «пластиковый» дым в избушке. Свет уже не включался — электрический разряд уничтожил неправедно похищаемое электричество.

Мои товарищи в спальниках и ковриках зашевелились, некоторые даже начали выглядывать из спальника, спрашивая друг друга, что происходит, ища фонарики. Эта неторопливость вставания меня всегда удивляет. Если бы я тоже провалялся ещё пять секунд в спальнике, огонь уже невозможно было бы потушить. А в темноте, в незнакомой избе с заколоченными окнами, среди дыма и угарного газа, найти выход на ночную улицу удалось бы далеко не всем. Так что позднее, читая всякие страшилки в Интернете, как люди сгорают заживо во всяких домах, торговых центрах, избах или клубах, я прекрасно знаю, с чего всё начинается: с того, что всем лень встать и тушить огонь: приятней лишних пять секунд поваляться, и потом уже быстро угореть и попасть на «тот свет». А вы ещё спрашиваете, почему я так чутко сплю временами. Не спал бы чутко, все были бы жареные.

Итак, в ту зимнюю ночь пожар был потушен, и мы вновь легли спать, на пол быстро охлаждающейся избушки. Утром в ней стояла уже совсем не комфортная температура. Собрали рюкзаки и пошли гулять с друзьями по заснеженной Вологде…

Это было двадцать два года назад. Избы этой давно нет, она, кажется, всё же сгорела, но уже без людей. Нет и её соседей, на их месте — новые цивилизованные строения. Город неплохо починен, появились новые памятники, набережная улучшилась, по окраинам тоже стало меньше разрухи. Вписываемся мы теперь не в выселенной избе, а в квартире.

Весь следующий день девушки гуляли по Вологде, а я остался в квартире, чтобы побыть за компьютером, поотвечать на письма и поредактировать свои тексты. Этим можно заниматься в любое время. Когда меня спрашивают, какую книгу я сейчас пишу, я затрудняюсь ответить. Книги ведь — как огород: посадишь одновременно несколько разных кустов, деревьев, семян, постепенно их пропалываешь, поливаешь, выращиваешь; что-то вырастет, что-то и засохнет. Одновременно на огороде зреет несколько или много разных овощей в разной стадии готовности. И книги тоже одновременно сидят у меня «на огороде», то есть в компьютере, пишутся, редактируются, исправляются, созревают. Или консервируются, как огурцы в погребе, до того момента, как их случается откупорить, посмотреть, попробовать на вкус. Иногда одна книга, как многолетнее дерево, даёт несколько урожаев — несколько редакций, изданий в течение многих лет (типа «Практики вольных путешествий» или «Вопросы и ответы»). Иногда какой-то текст подсыхает и лежит, недописанный, ожидая, когда всё же или оживёт, или вырастет в настоящую книгу, или, как перегной, войдёт частями в состав других разнообразных произведений.

Так что я сидел, писал свои тексты, ну а дамы гуляли по Вологде. Всем нам понравился этот город. Настанет момент, когда и я поживу здесь какое-то время. А если кто-то захочет организовать здесь Дом для всех, но не в выселенной избе — я с удовольствием приеду туда погостить.