Последний оплот

Антон Русич (2022)

История Алек Сея подходит к финалу. Он нашел дорогу домой, но Земля лежит в руинах, а боль утраты застилает глаза. Голубая планета сгорела в огне ядерного пожара, но не покорилась Рою. В пламени яростных сражений погибли миллиарды людей. Сможет ли человечество найти новый дом и воскреснуть из пепла. Получится ли у ГГ найти в себе силы пережить боль утраты, добраться до таинственного Центра и спасти новый дом. Ставший последним оплотом для двух стоящих на грани исчезновения рас.

Глава 4

Меня окружал серый мир. Рваные темные тучи роняли на землю черный снег и серый пепел, промозглый ветер подхватывал хлопья и швырял мне в лицо. Снег таял и превращался грязную воду с тонкой нефтяной пленкой, переливавшейся всеми цветами радуги. Вода впитывалась в кучи пепла, покрывающие развалины толстым слоем, превращая его хлопья в липкую радиоактивную грязь, что бежала между кучами кирпичей и ломанных бетонных плит селевыми потоками.

Я медленно брел, пытаясь найти знакомые очертания среди остовов зданий с жуткими черными негативами человеческих силуэтов на уцелевших огрызках бетонных стен. Вот из очередной кучи кирпича с лохмотьями облицовочного сайдинга выглянула частично обгоревшая вывеска парикмахерской. Лицо, украшавшей вывеску, рыжей кудрявой девицы сгорело, но знакомые локоны сохранились, как и часть надписи на синем фоне: «еди». Сердце застучало барабанной дробью и резко сжалось, словно испуганная птица. Осталось пройти пару пятиэтажек хрущевок и свернуть на небольшую алею, за которой будет мой дом.

Хрущевки оказались прочней новостроек. Первые полуобвалившиеся этажи уцелели, выдержав ударную волну и почернев от запредельных температур. Многочисленные оспины от снарядов и оплывшие воронки попаданий плазменных сгустков говорили о том, что до применения ядерного удара, здесь шли тяжелые бои. Закопченные, выгоревшие остовы танков и БТРов, неподвижно замершие среди жилых домов, остались немыми свидетелями творившегося здесь ада. Инсекты — не тот враг, с которым ведут переговоры, и люди дрались за каждый метр, без малейшей надежды на победу, стараясь лишь как можно дороже разменять собственную жизнь и дать лишнюю минуту эвакуирующимся женщинам и детям. С учетом разницы в технологиях, сотня человек на тяжелого штурмовика — вполне приемлемо, тысяча на десантный бот — просто подвиг.

Когда силы защитников окончательно иссякли, был нанесен ядерный удар, уничтоживший город вместе с захватчиками и, не успевших эвакуироваться, жителями. Этот трудный шаг дал людям быструю смерть, вместо участи быть заживо переработанными в биореакторах инкубаторов роя. Подобное радикальное решение было единственной возможностью нанести десанту чувствительный урон и хоть как-то замедлить продвижение захватчиков.

Алею я узнал с трудом. Черные, перекрученные и исковерканные деревья напоминали скелеты фантастических чудовищ и, казалось, шептали со всех сторон:

— Где ты был, Леша!!!

— Почему ты не пришел раньше?

— Видишь под ногами белеют детские кости, у них был шанс! Но ты опоздал!!!

Зажимая руками уши, я рванулся по дорожке. раскидывая ботинками ПБСа комья липкой грязи. Двести метров дались тяжело, ненавистный шепот проникал в самую душу, лишая сил, и приносил практически физическую боль, вбивая каждое слово в мозг, словно гвозди в крышку моего гроба.

Вырвавшись из аллеи, я увидел наш дом. Двухэтажный барак из красного кирпича еще царской постройки устоял. Лишился крыши и зиял дырами на месте вырванных стеклопакетов, но не обрушился, погребая под собой жителей. Подъездную дверь, сваренную Колькой Никифоровым по просьбе тети Шуры, скрутило в трубочку. Толстая сталь не выдержала запредельных температур.

Аккуратно ступая, подымаюсь по бетонным ступеням. Под ботинками хрустит облицовочная плитка и вездесущие кости. Стараюсь не смотреть под ноги, но все равно упираюсь взглядом в белеющий на площадке второго этажа детский череп в непонятно как уцелевшей капитанской бескозырке, так любимой соседским Сережкой.

В голове вновь раздается шепот:

— Дядя Леша, за что?

В моей душе разворачивают крылья тоска и совесть. Словно черные вороны, они набрасываются на ошметки моей души. Стиснув зубы до хруста, иду дальше, осторожно минуя площадку. Третий этаж, знакомая дверь на распашку. Срываюсь с места, не понятно, на что надеясь. Влетаю в зал и падаю на колени. Кричать нет сил. Грудь сжали тиски тоски и боли. Замерев, смотрю на отпечатавшийся на светлых обоях негатив, оставленный от людей выбросом жесткого излучения. Словно черно-белое фото, на котором женщина укрывает собой мальчишку. Сквозь сковавший тело спазм прорывается сиплы хрип…

Резко сев на кровать, все еще хриплю в тщетных попытках вдохнуть и смахнуть застывшую перед глазами картинку очередного кошмара. Рядом заворочались во сне девушки, потревоженные мной. Аккуратно сполз с кровати, стараясь не разбудить их неловким движением. Невольно задержал взгляд, картина радовала глаз. Жгучая брюнетка Кетана с кокетливыми кошачьими ушками и идеальными формами, мечта японских озабоченных школьников, и огненно-рыжая Лиска с фигурой инструктора по Pole dance и пышным рыжим хвостом, выглядывающем из-под сбившейся простыни, этой ночью пытались помочь мне забыть навалившееся горе. И если начало романтического ужина, устроенного девчонками и плавно перетекшего в попойку с грязными танцами, я помнил отчетливо, то вот картины происходящего ночью были отрывочными и не очень четкими. Но не беда, при желании нейросеть воспроизведет все происходившие и утраченное в алкогольном угаре. Еще раз окинув взглядом обтянутые тонкой простыней соблазнительные женские изгибы, одернул заворочавшегося внутри самца и потопал в санузел.

Попытка заказать кофе в пищевом синтезаторе провалилась, и я выругался. За годы, проведенные в содружестве, настолько привык к высокотехнологичным бытовым мелочам, что сейчас на земле их отсутствие вызывало легкое раздражение. Ткнув на кухне чайник, потопал босыми пятками в душ. Встав под тугие горячие струи, облегченно вздохнул и закрыл глаза. Тяжелое похмелье накладывалось на камень, вновь вынырнувшего из глубины души горя. Сжав зубы, попытался прогнать тяжелые мысли и отвлечься. Зацепился за настойчиво мигающую в правом верхнем углу обзора глифу, и она услужливо развернулась сообщением нейросети:

Зафиксировано токсическое отравление организма носителя!

Произвести очистку организма?

«ДА» «НЕТ»

Не задумываясь жму да.

— Мляяяяяяяяяяяяяя!!! — выдавливаю из себя сквозь рвотные спазмы.

После очистки моей тушки от продуктов полураспада этилового спирта пришлось не только усиленно тереться вехоткой, но и приводить в порядок душевую кабину.

Замотавшись в махровый халат, вышел на кухню. Девчонки были уже тут. Кетана уплетала полюбившиеся ей булочки с маком, а Лиска готовила кофе.

— Доброе утро, Леша, — пробурчала Кетана с набитым ртом на русском с небольшим акцентом.

Ее голосовые связки еще не привыкли к звукам русского языка, но девушка быстро училась и с каждым разом говорила все лучше.

— Тебе кофе с молоком? — спросила Лиска.

— Да, и одну ложку сахара, — ответил я, усаживаясь за стол и хватая бутерброд с тарелки.

Как же я скучал по обычной земной еде. Усиленно работая челюстями, я наблюдал за девушками. Обе пытались делать вид, что в произошедшем между нами ночью нет ничего необычного, но все же чувствовалась неловкость ситуации. По крайней мере, Кетана точно была не в своей тарелке. Наши отношения проходили стадию притирания. В матриархате женщины доминировали в отношениях полов, и это вызывало определенные трудности. Я безжалостно пресекал ее попытки подливать в голос приказные интонации, и это иногда вызывало у моей доене культурный шок. Сегодняшняя же ночь окончательно рвала шаблон. Нет, сплотки довольно либеральны в сексе, и провести ночь с несколькими партнерами не считается у них выходящим за грани приличия, но эти партнеры — мужчины. И то, что случилось, выбило мою доене из колеи, ее попытки осознать свое место в мире явственно читались сквозь слегка наигранную улыбку.

Лиску же откровенно забавляла ситуация и душевные терзания воительницы. Гордая глава боевого клана ночью была поставлена в неудобную позу в прямом и переносном смысле. Рыжая сыграла тут не последнюю роль и сейчас украдкой наблюдала за Кетаной с довольно хитрой ухмылкой.

Дожевав последний бутерброд и отхлебнув горячий кофе, я спросил:

— Как там Владимир Владимирович?

— Нормально. Нейросеть встала штатно, — ответила Лиска, грея ладошки о бока пузатой чашки с горячим чаем, — сейчас заканчивает изучение первого пакета баз знаний под медикаментозным разгоном и параллельно проходит процедуру омоложения.

— А ласты не склеит? — спросил я, — Ведь немолод уже для подобных нагрузок.

Владея медицинскими базами широкой номенклатуры, я прекрасно знал, что подобные медикаментозные и интеллектуальные нагрузки опасны. Нет, регенератор не даст организму погибнуть, но вот мозг может не справиться с нагрузками. И получим мы вместо президента остатков человечества, помолодевшего лет до тридцати, овоща.

— Да, предупреждали мы с Сашкой его о возможных последствиях, — фыркнула рыжая помощница, — но этот вредный старикашка уперся, как Нурский Култ, и твердит одно и то же: «Нет у меня времени по больничкам валяться и пилюли кушать»!

Я ухмыльнулся. Да характер президента России знали в мире многие, и с возрастом мягче он не стал. Из этого человека можно гвозди делать.

— А что у нас с зачисткой поверхности?

Признаться в последнее время я немного выпал из обоймы и поэтому сейчас задавал подобные вопросы.

— Зачистка солнечной системы от остатков москитного флота роя завершена, — ответила Кетана, — на поверхности операция вошла в завершающую стадию. Системы ПКО, развернутые на поверхности, и оба инкубатора уничтожены орбитальными ударами. Добиваем разрозненные отряды инсектов на африканском континенте и в северной Америке.

Основная работа по зачистке поверхности выпала на долю космодесантников клана, и руководство ими осуществляла Кетана, как и все руководство сплотами. Командовать кучей баб с кошачьими ушами, мохнатыми хвостами и стальными яйцами, нет уж, увольте. Кетана раньше не плохо справлялась, так зачем же лезть в исправно работающий механизм. Я не жаждал власти и с удовольствием делегировал ее бремя на своих ближников.

Иван, с молчаливого согласия Владир Владимировича, незаметно занял должность командующего остатками ВС РФ, подвинув местных генералов. Они сильно и не сопротивлялись. Все карьеристы и блатные детки как-то закончились за время боев с инопланетными захватчиками, а выжившие офицеры были вполне адекватны и с удовольствием признали главенство более компетентного в реалиях высокотехнологичной войны человека. И сейчас занимали очередь в мед блоки немногочисленных кораблей эскадры для установки нейросетей и получения необходимых баз знаний.

Сашка взял шефство над научниками и пропадал на Луне. У парня прорезалось влечение к истории и археологии. Лунная база роя была организованна в тоннелях, построенных задолго до появления Архов в солнечной системе, да и сам спутник, судя по химическому составу, формировался не на орбите Земли. Скорее, среди колец Сатурна или Урана. Кто ее притащил к планете и стабилизировал на орбите — непонятно, но следы добычи полезных ископаемых под поверхностью спутника присутствуют. Земля явно подверглась терраформированию, но вот кто, когда и зачем его проводил, остается загадкой. Этой самой загадкой Сашка и увлекся, с остервенением фанатика и скрупулезностью искина.

Лиска же выполняла функции моего секретаря, советника и министра экономики новоявленной Российской империи, куда я отеческим пинком загнал весь состав клана «Восходящей звезды» и остатки человечества.

Кетана дожевала свою булочку и произнесла:

— Так, я в душ и на совещание штаба. Леша, дорогой, не забудь, сегодня активация портала. Тебя ждут на Варяге.

В ее голосе проскользнули упрекающие нотки, и они были справедливы. После того как стало ясно, что среди выживших нет моей семьи, я слетел с резьбы. Отключив сеть и приказав Кору некого не подпускать к моим дверям на расстояние выстрела, ушел в жесткий запой, отключив фильтры нейросети.

Как только зазвучали звуки падающей воды из ванной комнаты, Лиска присела на против и посмотрела мне прямо в глаза.

— Леша, вижу очнулся, слава богу, а то я начала волноваться. Поверь, я сочувствую твоей утрате, но нужно жить дальше. Слишком много судеб зависит от тебя, и ты не имеешь морального права опускать руки.

Она сделала паузу, а потом, озорно улыбнувшись и махнув рыжим хвостом, резко сменила тему:

— Знаешь, а мне понравилось ночью! Да и твоей доене тоже, хоть она в этом и не признается. Нужно будет повторить, — она провела ноготками по моей небритой щеке, — ладно, Леша, вижу очухался, я тоже побегу, дел невпроворот, да и тебе сейчас лучше побыть одному и собраться с мыслями.

Когда за девчонками захлопнулась дверь, я налил новую кружку кофе и прикурил сигарету. Еще одна земная радость. Благодаря технологиям Содружества никотиновая зависимость мне теперь не грозит, и курение превратилось в приятный ритуал. Встав у окна, всмотрелся в серую хмарь Новосибирских улиц.

Прерванные мысли вернулись в прежнее русло. Всем, кто получал нейросети на земле, автоматически прописывалось гражданство звездной Российской империи, и это не обсуждалось, хотя попытки были. Не всем понравилось мое нововведение. На третий день моего траурного запоя под окнами выделенной мне квартиры на четвертом этаже новостройки в центре Новосибирска, собрался митинг беженцев из гейропы и США. Вопли толпы с цветными плакатами под моим окном жестко резонировали болью в похмельной голове. Мое требование свалить из-под моих окон, высказанное в крайне нецензурной форме, толпа проигнорировала. Не смотря на острое желание, палить из плазмогана с балкона я не стал, а решил выслушать страждущих моего внимания активистов либирастических ценностей. Плакаты и выкрики как бы намекали.

Тройка обшарпанных, но все еще сохранивших холенные рожи мужиков и одна некрасивая баба, были допущены до комиссарского тела. Выслушав их десятиминутную пламенную речь в защиту прав и свобод граждан цивилизованного западного общества, незыблемости демократии и неприемлемости автократических порядков в формирующемся государстве. Требования о проведении свободных выборов в органы власти и соблюдении их права на независимость путем выделения участков территории на подконтрольных мне планетах, и гарантии суверенитета этих самых территорий. Сказать, что я охренел от такой наглости, значит ничего не сказать!

Окончательно потеряв душевное равновесие, я лично спустил делегацию с лестницы, не делая различий по гендерному признаку, щедро раздавая пинки и подзатыльники. А замершему у двери Кору, наблюдавшему за экзекуцией с невозмутимостью египетского сфинкса, приказал разогнать собравшееся под окном стадо. А при повторном появлении открывать огонь на поражение.

Всплывшая в голове картина удирающих в ужасе людей, пачкающих штаны под действием высокочастотного акустического резонатора, вызвала улыбку. Нет, мне ни капельки не стыдно, ибо — нефиг!