Шолох. Теневые блики

Антонина Крейн, 2021

Тинави живет в столице колдовства, но напрочь лишилась магии. Теперь на ее будущем можно поставить крест. Но в полнолуние она спасает странного мальчишку с амнезией, а следующим утром внезапно получает работу Ловчей – детектива по делам чужестранцев. В паре с магом Полынью Тинави предстоит отыскать убийцу, орудующего в самом сердце королевства – во дворце. Постепенно девушка убеждается, что на магии свет клином не сошелся. Только вот незадача: все ее новые знакомые – не те, кем кажутся на первый взгляд…

4

Трудности амнезии

Два самых дорогих района Шолоха — это Верхний и Нижний Закатный Кварталы. Верхний квартал, также именуемый Королевской милей, отдан госучреждениям. В Нижнем квартале располагаются поместья семнадцати знатных Домов.

Энциклопедия «Доронах» под авторством Дахху из Дома Смеющихся, черновик первый

Хозяева «Воздушной гавани» удивились бы, узнай они, что мы с Кадией и Дахху считаем их ресторан нашим «штабом».

Тем не менее так оно и было.

В откровенно туристической «Воздушной гавани» мы обсуждали великие планы по захвату мира, тосковали о несбывшемся и банально сплетничали.

Мы регулярно жаловались на то, что «Гавань» нам надоела, еда тут шлак, сидеть на крыше холодно, цены задраны, и, вообще, пора бы найти «штаб» поуютнее, но… Сложно было решиться на предательство.

Ведь именно в «Воздушную гавань» мы пришли в наше первое утро в Шолохе после окончания учебы. Семь лет жизни в Смаховом лесу, под крылом наставника, и вдруг — возвращение в большой город. На родину, но позабытую. Казалось, совсем чужую.

«Гавань» стала для нас первым заново обретенным местом в столице. И мы прикипели к ресторанчику всем сердцем, сколь бы скверным он ни был. Я считаю, легко отделались. Другие так привязываются к людям.

Выпустились мы в начале зимы.

Кадия и я, прощаясь с магистром Орлином, рыдали взахлеб. Старому мастеру даже пришлось отобрать у нас только что врученные дипломы, потому что иначе они бы утонули в слезах и соплях. Дахху переминался рядышком и тоже заметно грустил.

Забавно — мы ведь так ждали конца учебы! С придыханием считали дни до «взрослой» жизни.

Но, когда дверь в хижину Орлина захлопнулась, только у Кадии все сложилось, как надо.

Подруга убрала диплом в тумбочку, переоделась в военную форму и бодрым шагом отправилась на службу. Кад не разменивалась на сомнения, не мялась на пороге: «А стоит ли?» У нее механизмы в голове вообще как-то лучше работают, чем у большинства. Если Кад чего-то хочет, она идет и пробует. Если ее обижают — мигом выбрасывает эту чепуху из головы (предварительно врезав обидчику как следует). Если ей страшно, она говорит «Что-то мне боязно, ух!», и все равно делает намеченное, пусть и покрывшись мурашками.

А вот мы с Дахху влипли. Я — потому что потеряла магию, напутав кое-что в алхимической лаборатории отца.

Дахху — потому что ждал другого. Он думал, финал учебы означает торжество твоего ума и сладкую дрожь в коленях, когда ты видишь, как огромен внешний мир. Сколько у тебя возможностей. Перспектив.

Но оказалось, что это сложный труд: из раза в раз выбирать правильную дорогу. Каждый день сосредотачиваться и выбирать, не расслабляясь.

Потому что начать заново не получится. Правила не позволяют.

«Меня как будто выкинули в Шепчущее море, — вздыхал Дахху, — на крохотном плоту. Сказали: дерзай! И, одобрительно улыбаясь, растворились в прозрачном синем воздухе. И вот я совсем один, и уже, если честно, плевать на свободу. Просто хочется знать направление. Быть уверенным в том, куда я плыву. Чтобы трое суток спустя, когда я начну умирать от жажды, те же самые лица не спросили разочарованно, за каким прахом я так упорно гребу прочь от земли блаженных».

В итоге неприкаянный Дахху поступил на второе высшее в Лазарет. Быть вечным студентом очень удобно. Это позволяет отложить настоящий выбор на туманное «потом».

Грустно, ибо всем, кроме самого Дахху, очевидно, в чем его судьба.

Он — прирожденный ученый. Такой, знаете, настырный теоретик, который может годами докапываться до истины в каком-нибудь Чрезвычайно Важном Вопросе типа: «Пользовались ли мотыгой народы Северной пустоши в IV–V веках?».

Дахху давно мечтает написать «Доронах» — энциклопедию о Лесном королевстве, в которой он раскроет всю суть нашей истории и культуры. Но друг слишком боится провала, поэтому исследование все еще в проекте.

Компенсируя, Дахху доходит до самой сути в других, отнюдь не столь полезных вещах.

Так, когда я поднялась в «Воздушную гавань», он по десятому разу читал меню. Изучал его так внимательно, будто надеялся найти секреты древних магов между строк. Или хотя бы какое-то новое, еще не опробованное нами блюдо — что тоже вряд ли.

Первой меня заметила Кадия:

— Кого я вижу, хей-хей! — Подруга помахала из соломенного кресла, стоявшего у самого парапета. Улыбка стражницы, обнажающая и верхние, и нижние зубы, была настолько широкой, что не умещалась на лице.

Я выжидающе уставилась на ребят:

— Ну, порадуйте старушку Тинави! Что там с мальчиком?

Дахху развел руками:

— Никто не знает. У парня амнезия, — и друг рассказал все по порядку.

Утром, догнав беглеца, Дахху замешкался, ведь за ночь мы успели выстроить непростые отношения с подростком. Спасли его, но потом связали (страшно сказать — розовыми простынями…). Причем о спасении мальчик не знал — был в обмороке. Зато простыни прочувствовал по полной программе.

Незнакомец заговорил с Дахху первым: дрожащим голосом поинтересовался, что случилось. Как выяснилось, он не помнил ровным счетом ничего: зачем гулял в полночь? Где живет? Даже собственное имя вызывало у подростка глубочайшие сомнения. Потом он утвердился в мысли, что его зовут Карл.

Дахху вместе с мальчиком отправился в Лазарет. Там друг активно размахивал лекарским амулетом, поэтому их без очереди пропустили к старшему знахарю курса. Тот провел осмотр по высшему разряду, применил новомодные «просвечивающие» заклинания (я даже не хочу знать, что это) и вынес вердикт: мальчик здоров. Но беспамятен.

Ночную историю лекарь узнал без мистических подробностей (дескать, наткнулись на парня на обочине) и без вопросов выделил для Карла койку в палате.

— И что теперь? — спросила я.

— Будем восстанавливать его память. — Дахху пожал плечами. — Пока ясно одно: Карл не из Шолоха. Мы нашли слабые следы воспоминаний, по которым видно: не наши названия, не наша еда, необычная одежда… Он явно чужестранец. Только непонятно, его семья переехала сюда жить или просто путешествует?

— Еще есть вариант, что он сбежал из дома. — Кадия со значением подняла указательный палец. — Тогда, конечно, огонь!

Я вздохнула:

— Думаешь, очередной искатель долголетия?

— Конечно. Юный и отчаянный. Розовощекий и розовопростынный. Верящий в свою звезду, но получивший звездюлей. Кумир бокки и, кажется, лучшая подружка нашего Дахху?

Дахху в ответ смерил Кадию таким взглядом, будто был из Дома Убивающих Одной Мыслью, а не из Дома Смеющихся. У меня аж сердце сочувственно екнуло. Но подруга лишь комично подняла ладони, мол, сдаюсь-сдаюсь. Все-то ей нипочем.

Теория о том, что Карл отправился на поиски долголетия, казалась логичной. В Шолохе мы живем по полторы-две сотни лет вместо положенной одной. Тайна кроется в могущественных косточках дворцового кургана.

Дело в том, что наши предки были очень серьезными ребятами — прямыми учениками шестерых богов-хранителей. Даже мертвые, они умудряются влиять на жизнь королевства.

Так, от их останков исходят магические эманации, благодаря которым в Шолохе колдовать легче, чем где бы то ни было еще. Особенно это чувствуется на территории дворца. Там всякий первокурсник мнит себя всесильным: хохочет от доступности магии, творит глупости — стражи едва успевают отлавливать.

Кроме того, курган привлекает волшебных существ и потусторонних сущностей — не всегда добрых, правда, — которые живут с нами по соседству и привносят в быт города изюминку.

И, наконец, косточки подарили нам уже упомянутую небывалую продолжительность жизни. Приятный бонус, который сыграл свою роль в становлении департамента Ловчих: люди со всего мира стремятся переехать в Шолох, надеясь жить долго-долго и почти не стареть. Увы, магия кургана работает только на коренных шолоховцев. Но никто, конечно, не верит. Поэтому чужаков у нас завались. Заодно и преступлений, с ними связанных. Куда без этого!

— Слушай, а что там с Иноземным ведомством? — спохватился Дахху.

Я с гордостью выложила на стол свой новоявленный значок. Ребята дружно выгнули брови коромыслом.

Кадия прыснула:

— То есть они приняли тебя, несмотря на вечернее платье? — И, подмигнув, она прихлебнула чай из тонкой фарфоровой чашечки. Вот зараза! Сама ведь убедила меня в многофункциональности наряда.

Я в подробностях рассказала свой день. Когда я закончила, за столом воцарилось гнетущее молчание: Дахху и Кадия отнюдь не собирались меня чествовать. Наоборот, они с сомнением переглянулись.

Солнце скрылось за неведомо откуда взявшейся тучей, панораму города залило синей краской. Резко похолодало, как это бывает в переменчивые весенние месяцы.

— М-м-м, Тинави, душка, так вы не обсудили твою… особенность? — неуверенно протянула Кадия.

Говоря это, подруга смотрела куда-то вбок и чесала нос указательным пальцем. Она всегда так делает, когда нервничает.

— Еще нет. — Я беззаботно улыбнулась, хотя сама полдня психовала из-за этого.

— Не лучше ли сразу прояснить ситуацию? — тактично поинтересовался Дахху.

— Чтобы они развернули меня с порога?

— Но ты понимаешь, что последствия могут быть самыми неприятными?

— Дахху, вы же сами советовали пойти и все разузнать!

— Разузнать, а не врать.

— Я не врала.

Смеющийся откинулся на спинку стула, спрятал ладони в длинные рукава кашемирового свитера и нахмурился. Толстый шмель подлетел к нашему столику, но, почуяв неладное, в резком вираже развернулся.

Я продолжила:

— Просто там, в холле, под всеми этими потоками витражного света, в буйстве шорохов и шепотов я… Я впервые за полгода почувствовала себя живой. У меня не хватило духа закончить все так сразу.

Друг наморщил высокий лоб:

— И ты даже не выяснила, кто подал твое заявление?

— Нет. А как бы я спросила? Извиняйте, дамы и господа Ловчие, я что-то не понимаю, какой простофиля умудрился меня, калеку, к вам пристроить. Явно не рекрутер. Дайте гляну, интересно же. Да, все верно, колдовать я не умею, я в этом деле овощ, огурцу конкуренцию не составлю. Но зарплату хочу, как у всех, и еще отдельный кабинет, пожалуйста! Так, что ли? — Я почувствовала, что начинаю говорить громче, чем следовало.

Пожилая пара за соседним столиком, дружно оттопырившая мизинцы в процессе пития чая, недовольно закудахтала.

А Кадия вдруг по-военному рявкнула:

— Прах побери, Тинави! Кто-то распоряжается твоей личностью, как считает нужным, и зачем-то пропихивает тебя на госслужбу. Ты вообще задумывалась, зачем? Может, тебя в шпионы завербовать хотят? Посадят на крючок, и до свидания. И все это еще и утром после встречи с бокки! Это наверняка чей-то план, ни разу не добрый!

Я с шумом втянула воздух:

— Чей план, Кадия?! Это твоя жизнь полна интриг и шантажа, что в корпусе Стражей, что в родовом гнезде Мчащихся. Моя не такая. Козни против меня может строить максимум моя кухарка, которую бесит, что я ем печенье в кровати. Если кому-то хватило сил и желания вписать меня в свой неведомый план — да я только за, спасибо за высокую оценку! Хоть кто-то видит во мне что-то полезное! Ты вообще задумывалась о том, каково мне живется?

— Перестань прибедняться! — Кадия врезала кулаком по столу. Стол задрожал, чашка всхлипнула и описалась чаем. — Ну не повезло тебе, ну бывает!

— «Бывает»!.. — горько передразнила я. — Да нет ничего хуже, чем осознавать, что из-за пепловой случайности, когда даже обвинить некого, кроме самой себя, все твое потенциально светлое будущее накрылось медным тазом. Если в ведомстве — пусть и обманом — у меня будет шанс поменять мою жизнь, я его не упущу. А вы могли бы меня и поддержать! Кадия, ты же сама хотела, чтобы я боролась — вот я и борюсь!

— Что за игрища со смыслами?! Да я тебя сейчас стукну! — возмущенно выдохнула Кад и слегка привстала. Но, поймав мой болезненно-сухой взгляд, мигом присмирела.

Я отвернулась, изобразив, что любуюсь видом…

Под «Воздушной гаванью» бурлила жизнь на набережной реки Нейрис, просматривались извилистые улочки и тенистые бульвары Верхнего и Нижнего Закатных Кварталов. Остальное пряталось под покровом леса. Только вдалеке над ровными рядами елок торчала завивающаяся спиралью Башня магов. На фоне солнце она казалась темнее, чем есть.

Дахху деликатно кашлянул, привлекая мое внимание.

— Тинави, — сказал он. Мягко, очень мягко. — Мы всегда на твоей стороне. Но ситуация с ведомством — странная, признай. Если все окажется нормально — хорошо. Но постарайся выяснить, что происходит.

— Ладно, — пробормотала я.

Кадия мигом расслабилась, поняв, что кризис миновал и я не собираюсь рыдать посреди ресторана — это в ее представлении худшее, что может случиться с человеком. Подруга кивнула на мою левую руку:

— Ты, кстати, носи одежду с длинным рукавом. А то ведь заметят, супостаты.

И действительно. Татуировка Ловчей, нанесенная в ведомстве, так и не замерцала волшебным светом, признаком подлинности. Сразу после процедуры Полынь сказал, что на это может потребоваться несколько часов. Я подозревала, что все не так просто, но промолчала.

Равно как и магическое оружие, со мной не хочет иметь дело никакой волшебный инвентарь, питающийся энергией владельца. А таких девяносто процентов. Вокруг моего тела как будто царит зона отчуждения.

Чтобы прикрыть руки, я надела плащ, хотя на улице было слишком жарко для подобного наряда. Мы еще немного посидели. Вечер окутал столицу прозрачной вуалью. Лучи заходящего солнца окрасили облака в розовые тона, черные стаи птиц диагоналями расчерчивали небо.

— Пойду домой. — Я вздохнула. — Глаза слипаются.

— Заглядывай завтра в Лазарет, — пригласил Дахху. — Познакомлю тебя с Карлом.

— Обязательно. Неужели он совсем не помнит про бокки?

— Совсем. Возможно, это шоковое.

— Или гаденыш пудрит нам мозги, а сам вынашивает планы мести.

— О, теперь и ты начинаешь видеть во всем заговор! — Кадия добродушно хохотнула. — Иди-ка ты баиньки, душа моя.

Я попрощалась с друзьями и послушно отправилась домой.

* * *

Там меня ждал сюрприз в лице Селии, помощницы мастера Улиуса.

Она стояла, облокотившись о мой забор, и заполняла какие-то бумаги. Селия зажала трость под мышкой. Поза была расслабленной и привычной: судя по всему, она давно ходит с палкой.

Мне резко захотелось развернуться и пойти куда угодно еще, чтобы избежать разговора. Но Селия меня уже увидела.

— Тинави. — Она кивнула. — Я рассчитывала встретить вас здесь.

— Что-то случилось? — сипло выдавила я, не ожидая ничего хорошего.

— Я просто хотела уточнить еще раз: вас распределили к господину Полыни на стажировку?

— Ну да, — подтвердила я.

— Вы с ним были знакомы прежде?

— Нет…

— Отлично. — Селия достала из кармана брюк визитку и вложила мне в руку. — Вы будьте внимательнее на службе, Тинави. Ловчий — непростая профессия. Нужно хорошенько разбираться в людях. И не бояться превентивных мер.

— В смысле? — Я замерла, разглядывая серебристый бархат карточки.

— Это мой адрес, — снисходительно пояснила женщина. — На случай, если вас кто-то обидит. — Она тонко улыбнулась, попрощалась и быстро захромала прочь.

Я проводила ее растерянным взглядом.