Звездочёт

Арип Пира, 2017

В полной тайн и загадок Индии маленькая любопытная девочка встречает настоящего Звездочёта, который предсказывает ей уготованную судьбой настоящую любовь. И дарит вполне материальный подарок – две серебряные звёздочки, способные помочь узнать суженого. Но что если искренность, душевная чистота и вера в людей повзрослевшей девочки, уже девушки, сыграет с ней злую шутку? Если сердце и разум будут спорить, поочерёдно беря верх в сумасбродной головке красавицы? И сумеет ли она сберечь своё счастье, проведя не самой простой дорогой к нему того, кто полюбит её всем сердцем?

Глава 1

Ошибки явные и неявные

Молоденькая девушка ожесточённо дёргала крышку жестяной банки, никак не поддававшуюся её усилиям и не желавшую делиться своим содержимым.

Судя по небрежности, с которой она спрятала роскошные тёмно-каштановые волосы в тугую косу, дешёвенькому шальвар-камизу ядовито-розового цвета, совершенно не подходившему к нежному цвету её кожи, она абсолютно не представляла, насколько изысканной красотой обладала. Прервавшись на мгновение и закатив к потолку выразительные глаза необыкновенного медового оттенка, явно прося Богиню о помощи, она вернулась к своему занятию, проворчав:

— Ну же… — и, подцепив краем обгрызенного ногтя крышку, в очередной раз дёрнула её вверх.

— Ауч!

Две вещи произошли одновременно — сломался ноготь, вызвав вскрик от вспыхнувшей в многострадальном пальце боли, и крышка подалась, взвившись в воздух вместе с пушистым облачком белой муки.

— Да чтоб тебя! — девчонка сунула пострадавший палец в рот, в растерянности оглядывая опрятную до этого кухню, которая теперь оставалась чистой лишь по периметру — там, куда не долетели пылинки вездесущей муки.

— Так, так, так, — громогласно заявила вплывшая в кухню женщина монументальных размеров. Сурово свела брови, упёрла руки в боки, уставившись на моментально съёжившуюся девочку.

— Что ты опять натворила, Лунатичка? Наш поезд отправляется уже через два часа, вещи не собраны, а напоследок ты ещё решила испачкать родителям кухню? — интонации были суровыми, но во взгляде женщины сквозила тщательно скрываемая любовь.

— Простите, тётя, — племянница наконец-то вытащила палец изо рта и виновато шмыгнула носом. — Я просто хотела приготовить в дорогу джалеби^[1].

— Хотела она! Твои хотелки никогда до добра не доводят. Никогда! — Покачала та головой. — Твой отец уже позаботился о своей непутёвой дочке.

С этими словами женщина, кряхтя, наклонилась и достала из нижнего ящика открытого буфета металлический контейнер.

— Держи уж, горюшко. Не сейчас! — прикрикнула на племянницу, когда та, радостно сверкая глазами, шустро отвинтила крышку и, увидев золотистые спиральки, уже потянула одну в рот.

Девушка быстро отпустила джалеби, шлёпнувшееся поверх остальных собратьев, и с грустным вздохом закрыла крышку. Потёрла замысловатую капельку сиропа, застывшую на ней, замерла, глядя невидящим взглядом на рисуемый воображением перед глазами узор. Как всегда, приходившие в голову сочетания линий требовали немедленной зарисовки, иначе видение уплывало, и ей оставалось только провожать внутренним взором таявшее в дымке очередное совершенство. Девушка подняла голову, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в пространство, улавливая мельчайшие нюансы вырисовывающегося почему-то изумрудного узора.

— Ох, Савитри, — снова вздохнула тётя, когда племянница достала из кармашка маленький блокнот с ручкой, предварительно звучно опустив контейнер на стол, и, склонившись, начала торопливо чиркать непонятные штрихи. Впрочем, мешать не стала, на цыпочках выйдя из кухни. Ну а как тут мешать, если эти закорючки в итоге — Шакти это знала — превратятся в очередной красивый эскиз украшения? Дизайнер, живший в самом богатом районе Лакхнау, уже полгода с удовольствием и за весьма хорошие деньги приобретал всё, что рождала фантазия девчонки, а потом создавал удивительные украшения, которые последние пару месяцев продавал только богатым клиентам из Дели и Мумбаи, за каждое получая очень и очень большие суммы денег.

— Не зря её мать отдала в своё время девочку в художественную школу. Какой-никакой, а заработок обеспечен, даже если не сможем найти ей хорошего мужа, богатого да влиятельного, — пробурчала тётушка Шакти. Она снова ушла в мечты, которые с тех пор, как девочки — родная племянница Кашви и приёмная — Савитри — выросли, сводились к шикарным свадьбам. Причём желательно в один день, мечтала ее прагматичная часть, чтобы не сильно тратиться на празднование. А ещё и в одну семью отдать, чтобы приданого много не просили, — привычно вело рациональное воображение в райские кущи.

— Пойду-ка я соберу её вещи, а то опоздаем, — шептала Шакти, грузно поднимая своё раздобревшее тело на первую ступень лестницы, ведущей на второй этаж. — Может, оно и к лучшему, — задумчиво добавила женщина, разговаривая по старой привычке сама с собой, остановившись для небольшого отдыха, — в Дели-то женихов всяко побольше, да и побогаче. А уж красотой Богиня деток не обделила, нет. Что одна, что вторая — два распускающихся цветочка. Эх, как бы им найти хороших садовников, — шаловливо хихикнула Шакти, но тут же повинилась перед Богиней, прихватив пальцами мочку уха.

Удаляющаяся тяжелая поступь тёти никак не повлияла на девушку, всё так же чиркавшую в своём блокноте сплетающиеся воедино линии. Прошло не менее получаса, прежде чем она разогнулась из неудобной позы, в которой простояла всё то время, что зарисовывала пришедший в голову эскиз украшения. Куснула ручку, судя по отметинам зубов, частенько подвергающуюся таким процедурам, и удовлетворённо засунула её за ухо, а блокнот — в карман. Постояла еще мгновение, чему-то мечтательно улыбнувшись, и, сопровождаемая звоном ножных паялов, кинулась вприпрыжку вверх по лестнице, громко взывая к сестрёнке:

— Кашви! Кашви!

— Что тебе, Савитри? — миловидная девушка, выглядевшая лишь на пару лет постарше Савитри, на мгнвение показалась из-за ближайшей двери и, не дожидаясь ответа, скрылась в комнате, негромко ворча:

— Сборы из-за тебя затягиваются. Где ты была?

— Я рисовала! — Савитри влетела в комнату и с разбегу плюхнулась на кровать.

Кашви понимающе качнула головой — вся семья привыкла к внезапно накатывающему на младшенькую вдохновению. Учитывая, что это являлось основным источником дохода семьи, все терпеливо сносили внезапно стопорившиеся из-за этого поручаемые девушке домашние дела.

— Тётя уже собрала твои вещи, да и я помогла, — заметила Кашви, аккуратно складывая так и не пригодившийся свадебный наряд насыщенного красного цвета, богато украшенный золотой вышивкой.

— Сестра… — взгляд Савитри стал виноватым, когда она разглядела в руках у Кашви свадебную дупатту.

— Даже не начинай! — они хорошо чувствовали друг друга, и Кашви поняла, что Савитри расстроилась из-за расторгнутой по её вине помолвки. — Ты же знаешь, что я его не любила и согласилась на этот, к счастью, не состоявшийся брак только по настоянию родителей.

Савитри сползла с кровати, едва не потянув за собой выцветший балдахин, на ощупь надела скинутые ранее джутти^[2] и, подойдя сзади, крепко обняла сестру, чуть покачивая её, как ребёнка. Кашви улыбнулась, легонько поглаживая руку Савитри. Девушки, не являясь родными по крови, относились друг к другу очень нежно, искренне любя приобретённую волей Богини родственницу.

— Ты же знаешь, — прошептала старшая, — моя мечта — выйти замуж по любви…

— Знаю, — перебила её Савитри, выпуская из объятий и вставая перед ней с молитвенно сложенными руками. Завладев вниманием сестры, озорница пропищала тоненьким голоском, подражая героиням сериалов, которые девушки иногда тайком от родителей и тёти смотрели по ночам:

— Чтобы слились сердца в одно живое и вечность увела с собою! — явно процитировала что-то известное обеим, потому что Кашви прыснула и шутливо шлёпнула сестру той самой, так и не упакованной, свадебной дупаттой.

— Я думаю, у тебя обязательно будет такая любовь! — уже серьёзно продолжила Савитри. — А я…

— А ты? — перебила теперь Кашви неугомонную сестрёнку. И сама же продолжила: — А ты уже влюбилась, моя хорошая.

— Да! Да! Да! — Савитри кружилась по комнате, жмуря глаза от влетавших в окно и отражавшихся в металлических, висевших над кроватью звёздах солнечных зайчиков. — Шьямал, он такой, он такой! Ты бы видела, как он раскидал этих бандитов! Р-раз! Левой! Р-раз! Правой! Ух! — девчонка, изобразив пару ударов обеими руками, шлепнулась на кровать, не сильно ударившись о торчащие из старого матраса пружины, и взвыла: — Уууй!

Кашви невозмутимо смотрела на ежедневно напарывавшуюся на одну и ту же пружину в кровати сестру.

— Ты неисправима, — с трудом сдержав смешок, произнесла она. И, дождавшись, пока Савитри поднимет глаза, отчаявшись рассмотреть пострадавшее полупопие, продолжила: — Ты уверена, что он хороший человек? Меня смущают ваши якобы случайные встречи.

Савитри густо покраснела. Этот секрет она не выдавала сестре, сохраняя в тайне даже от правильной части себя. Встречи не были случайными. Не считая самой первой встречи после того, как Шьямал спас её с родителями от бандитов. Тогда они действительно встретились случайно, у дома Богини. И он попросил у неё номер телефона. И она дала, вдохновлённая теплыми глазами и ласковой улыбкой своего спасителя. С тех пор он уже дважды звонил, и она отлучалась из дома под разными предлогами. Нет-нет, они ничего плохого не делали. Шьямал просто провожал её на рынок, они разговаривали. Хотя больше говорил парень, несмотря на то, что Савитри была еще та болтушка. Савитри прикрыла глаза, вспоминая красивые слова, которыми он её, совсем непривычную к комплиментам, смущал и притягивал. Он был очень галантен, воспитан и вежлив. Так почему она не могла принять от него невинные знаки внимания? Правда, вчера он, перед тем как попрощаться, взял её за руку и погладил ладонь большим пальцем. Савитри в смятении вырвалась и убежала. Палец был шершавым, и прикосновение походило на то, когда касаешься раскрытой ладонью дерева баньяна. Она так и не поняла, было ли это приятным или же наоборот.

— Савитри! — сестра не в первый раз окликнула девушку, и та наконец-то вскинула глаза.

— Что? — отозвалась растерянно.

— Я говорю, вообще, конечно, он довольно красивый, да? — Кашви заканчивала упаковывать чемодан и не смотрела на Савитри, поэтому её реакция на разговор осталась для неё не замеченной.

Красивый? Странно, Савитри не могла так сказать. Красивым бы она, скорее всего, назвала того злющего негодяя, из-за которого она опозорена на весь Лакхнау, а свадьба Кашви расторгнута в последний момент. Внизу живота снова собралось тягучее тепло, природу которого девушка не понимала. Совсем как тогда, когда он поймал её падающее тело на собственном же, как выяснилось позже, показе. Тогда крепкие мужские руки впервые так откровенно касались Савитри, так властно и жёстко прижимали к твердым мышцам груди, которые чувствовались даже сквозь дорогую материю пиджака. А глаза, похожие на две тёмные звезды, были так близко, затягивая в себя, казалось, саму душу. Удивившись своей памяти, которая безошибочно выдала мельчайшие подробности того объятия — теплоту дыхания, коснувшегося губ, низкие древесные оттенки в волнующем аромате свежести океана, девушка постаралась насмешливо фыркнуть, скрывая свою растерянность.

— Пфф, сестра, да какая разница, красивый или нет? Не в красоте счастье, — назидательно выставила вперед тоненький пальчик Савитри. — Главное, он очень, и очень, и очень хороший! — девушка закружилась по комнате, обхватив себя руками. — Он совсем как герои Салмана Кхана! — подлетела к висевшему на стене постеру с изображением любимого актёра и замерла, прижав ладошку к груди. — Ах, Салман!

Кашви, закрыв чемодан и поставив его рядом со вторым, уже собранным, с улыбкой наблюдала за младшенькой.

— Девочки-ии! — громогласная Шакти появилась на пороге внезапно и тут же ухватилась за ручку одного из чемоданов. — Нам пора. Родители уже в машине. Что ты застыла, Лунатичка? — обратила свой взор тётя на Савитри, так как Кашви уже подхватила ручку второго чемодана и послушно направилась к двери, громко постукивая новенькими каблуками — она была невысокого роста и обожала каблуки, которые делали её чуть полноватую в бёдрах фигуру более изящной. Савитри оторвалась от созерцания актёра, быстрым движением отклеила постер, аккуратно свернула его в рулон и уже на ходу засунула в сумку.

— Я готова, тётя! — она решительно отобрала у тёти Шакти ручку большого чемодана, заставив последнюю спрятать смешинки в глазах под деланно нахмуренными, двумя широкими росчерками на сдобном лице раскинувшимися густыми бровями.

— Помоги нам, Богиня, — пробормотала женщина, соединив ладони в привычном жесте, и, выйдя из комнаты, стала грузно спускаться с лестницы, держась за поскрипывающие перила широкой лестницы.

* * *

Высокий, атлетически сложенный молодой человек, одетый в строгий, но дорогой и модный чёрный костюм, элегантную белоснежную сорочку с неизменным шёлковым шейным платком, раздражённо оттолкнул стакан с водой. Стакан проскользил по стеклянному столу и, наткнувшись на вазу с изящным букетом, негромко звякнув, словно испугавшись гнева хозяина большого кабинета, затих.

— Сунита! — в грозном окрике яростно звучащего голоса слышались бархатные чувственные интонации.

Секретарь — невысокая миловидная девушка лет двадцати — вбежала в кабинет так, словно за спиной у неё росли крылья.

— Да, мистер Сингх, — неприятно высоким голосом произнесла девушка, заставив поморщиться Джаеша Сингха, владельца корпорации «DC-дизайн», главу известного на всю страну одноимённого дома моды.

«Какого чёрта Аман принял на работу это недоразумение? — брезгливо поморщился Джаеш, оглядев полноватую фигуру девушки. — Ни стиля, ни ума. Надо самому провести собеседование на должность секретаря».

— Сунита, что я сказал тебе утром? — теперь голос мужчины звучал расслабленно, но явственно ощущалось затишье перед бурей. Девушка же интуицией явно не была обделена и замерла, глядя на шефа, как кролик на удава. Вздёрнутая бровь хозяина кабинета выдала крайнюю степень раздражения, и девушка очнулась, зачастив:

— Вы сказали, что кофе пьёте только обжигающим. А потом назвали ослом представителя компания «Морин и сыновья». А потом…

Шеф поморщился, выслушивая бред секретаря.

— Я сказал, что никогда не пью газированную воду! — перебил девушку, продолжавшую перечислять его утренние слова и действия, которые свидетельствовали о крайней степени раздражения Джаеша с самого утра. — Так какого чёрта в мини-баре до сих пор стоит только газированная вода?

— Простите, — Сунита пошла пятнами. — Воду скоро доставят. Пробки, сэр, — выдохшись, хотя пробыла в компании своего начальника всего пару минут, секретарь смолкла.

— Свободна, — нахмурился Джаеш ещё больше. — Хотя нет, стой. Пригласи Амана.

Сунита, пролепетав что-то вроде «слушаюсь-будет-сделано-извините» — босс не вслушивался, — пробкой выскочила из кабинета. Вообще успешный бизнесмен от природы обладал взрывным темпераментом, и ему не требовался весомый повод для того, чтобы выплеснуть раздражение на первого попавшегося под горячую руку. Вот и сегодня проблема была не в воде, хотя он действительно не любил газированную воду. Проблема же была в поступке, который он совершил. Там, в Лакхнау. Теперь он и сам не мог понять своих действий, направленных на то, чтобы проучить одну упрямую девчонку с прекрасными медовыми глазами. Красивую, даже очень. Дерзкую, непокорную. Ту, которая заставила замереть, а потом бешено забиться равнодушное до неё сердце. Которая злила, притягивала и отталкивала. Что нашло на него? В конце концов, скандал с её участием на показе удалось замять, а все её высокопарные сентенции о роли Богини в судьбе, простых смертных и таких, как он, не стоили выеденного яйца. Так зачем он отправил запись с показа на телевидение? Джаеш хорошо знал возможную реакцию консервативного Лакхнауского общества, и ему становилось не по себе, едва он представлял себе, во что могла вылиться его попытка проучить строптивицу. И потом, эти глаза… Слишком часто он вспоминал её глаза. В момент, когда она упала прямо к нему в объятия. Или когда он сорвал жемчужные завязки, оголив спину девушки и вызвав своим поступком потрясение, отчётливо видное сквозь дрожащие озёра слёз. Чёрт… Мужчина мотнул головой, прогоняя несвоевременные видения, которые не отпускали его своей призрачной красотой и незаслуженной обидой. «Она заслужила урок!» — прервав этой репликой попытки совести достучаться до своего владельца, Джаеш с усилием переключился на рабочие проблемы. А их хватало всегда. Держать высоко поднятую марку и сохранять лидерство в сфере модной индустрии никогда не было лёгким делом. Проблемы возникали одна за другой. Впрочем, с помощью незаменимого Амана и своего брата Ануджа Джаеш решал их с блеском, не ведая слова «поражение».

* * *

Он устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, прогоняя в голове разговор с дизайнерами, изрядно подпортивший ему настроение. Ювелир, чья компания сотрудничала с «DC-дизайн» и который должен был создавать украшения для новой коллекции «Традиционная современность», объявил себя банкротом. Совершенно неожиданно и крайне несвоевременно. И теперь дизайнеры, фигурально выражаясь, рвали волосы на головах, поскольку украшения вплетались в дизайн моделей в процессе их создания. Мужчина криво ухмыльнулся. Принято считать, что начальство правит бал. Да ни черта подобного! Именно они — сотрудники корпорации — и управляют своим главой, подбрасывая задачки и закатывая глаза в притворных инфарктах и инсультах. Ткани бракованные! Пуговицы не того цвета и не из перламутра! Тьфу! А вот теперь ещё и ювелир, будь он неладен!

Прозвучал короткий стук, приглушённый массивной дверью, набранной из ценных пород дерева, и в кабинет вошёл Аман — неизменный и незаменимый помощник Джаеша Сингх. Едва слышный шаг симпатичного мужчины с неожиданно европейской внешностью — тёмно-серые глаза и русые волосы — был хорошо знаком хозяину кабинета, поэтому, не открывая глаз, он только поднял руку, указывая на стоящий поодаль стул, продолжая прокручивать в памяти знакомых ювелиров, способных справиться с творческим, но поистине грандиозным в плане масштабов заданием. Ситуация осложнялась тем, что был необходим креатив в традиционном стиле, но с лёгким уклоном в современность. Маститые же ювелиры не могли или не хотели — кто их разберёт — подстраивать традиционные узоры, используемые в традиционных же формах, под предлагаемую дизайнерами корпораций идею с нотками свежих веяний.

— Чёрт знает что! — прервал наконец нарушаемую только лёгким гулом кондиционера тишину хозяин кабинета, хлопнув раскрытыми ладонями по издавшему жалобный гул столу.

— А конкретнее? — спокойно уточнил Аман, давно знавший своего босса и ни капли не боявшийся его поистине взрывного характера. Не зря Богиня, в которую, как, впрочем, и в других божеств, не верил закоренелый атеист Сингх, свела несколько лет назад две абсолютные противоположности. Из вспыльчивого, но продуктивного на приносящие грандиозный успех и деньги идеи, а также крайне расчётливого дельца Джаеша и спокойного, методичного, умеющего просчитывать последствия любого события на много ходов вперёд стратега и тактика Амана получился отличный тандем, который и вывел в лидеры рынка корпорацию «DC-дизайн».

— Аман, найди мне ювелира! — мужчина оттолкнулся руками от стола, заставив кресло совершить кульбит, откатившись к мини-холодильнику, успешно притворяющемуся сейфом, — подарок Амана на годовщину корпорации. Не вставая, Джаеш достал бутылку воды и, проделав тот же путь обратно, налил весело пузырящуюся воду в высокий узкий стакан.

Пока босс шуршал упаковкой таблеток, доставая из блистера лекарство от диабета, которое должен был принимать ежедневно, Аман спешно пролистывал блокнот, больше похожий на огромную книгу, хранившую в своих недрах невообразимый объём информации. Несмотря на то, что заместитель отдавал должное полезности техники, самое необходимое он предпочитал держать под рукой именно в бумажном виде. Шеф, да и все остальные, давно привыкли к маленькой блажи Амана и терпеливо ждали, пока тот искал нужные сведения. Уточнять, что имел в виду Джаеш, необходимости не было — заместитель владел всей информацией о происходящем с корпорацией.

— Ну? — не выдержал босс долгих манипуляций Амана.

— Есть у меня мысли… — пробурчал тот себе под нос и поднял вверх два пальца — указательный и средний, сигнализируя о том, что ему необходима пара минут, чтобы собраться с мыслями.

Джаеш кивнул, скорее, себе, чем ушедшему с головой в чтение каких-то записей Аману, и, встав с кресла, подошёл к стеклянной стене. Его кабинет находился на возвышении, откуда был виден центральный зал офиса. Мужчина любил простор и не любил стены, поэтому при проектировании здания «DC-дизайн» компромисс с архитектором был найден в виде отсутствия одной стены, через которую шеф мог в любой момент, не выходя из кабинета, окунуться в рабочую суету его любимого детища. Впрочем, долго бодрящей суетой ему наслаждаться не пришлось. Телефонная трель вынудила вернуться к рабочему столу, где Аман, отрешённый от всего происходящего вокруг, прокручивал в голове варианты решения проблемы.

— Да, сестра, — едва глянув на экран телефона, на котором высветилось фото улыбающейся девушки, ответил любящий брат. Голос в трубке был грустным, и спустя несколько минут Джаеш узнал причину — зять, муж его единственной сестры Чарви, в очередной раз уезжал в командировку. Сестра крепилась, безмерно почитая и уважая своего супруга, но чувствовалось, что пренебрежение Шьямалав очередной раз огорчило девушку. Не сказать, что она любила его, скорее, приняла предложение от отчаяния, поскольку очередь к хромоногой невесте из женихов выстраиваться не спешила. Чарви не верила заверениям любящей нани и тёти Сарики, что хромота почти незаметна, как оно, собственно, и было на самом деле, и избегала любых упоминаний о возможном браке. Ровно до тех пор, пока однажды в храме обаятельный мужчина не очаровал смущающуюся девушку не слышанными доселе комплиментами. Чарви скрыла от семьи своё знакомство с неизвестным, раскрыв эту тайну только в день, когда родители Шьямала пришли в Шантиван — дом семьи Сингх — с предложением о браке. И как ни сопротивлялся Джаеш, не желающий отдавать сестру первому встречному, авторитетное женское мнение в совокупности продавило его недоверчивость, и свадьба была сыграна в кратчайшие сроки. И всё бы ничего, Шьямал оказался очень обходительным и воспитанным молодым человеком, но что-то подспудно мешало Джаешу принять его в качестве члена семьи. Впрочем, в его сердце было место только для кровных уз. Никто посторонний никогда не мог пробиться туда и занять хоть сколь-нибудь значимый уголок. Вот только…

— Чотэ^[3], он снова уезжает, — повторила трубка расстроенным голосом сестры, и Джаеш вынырнул из своих раздумий, которые совершенно невероятным образом снова сместились от сестры к одной вздорной девчонке.

«Надо позвонить Лаванье, сбросить напряжение», — подумал Джаеш, который с момента возвращения из Лакхнау в Дели не виделся со своей неофициальной подругой. Мысль скользнула по краю сознания, оставив неясное ощущение лёгкой неприязни, но он не задумался над этим, продолжая увещевать сестру не переживать по пустякам. Ему нередко казалось, что единственная причина, по которой Чарви расстраивается, — это вовсе не отсутствие мужа, а, скорее, присутствие сплетен, рождаемых злоязыкими соседушками, которые, частенько бывая в Шантиване на пуджах^[4], очень редко могли застать зятя семьи Сингх, придумывая в объяснение этому нелепицы об охлаждении отношений между молодыми супругами.

— Хорошо, сестра, — покорно согласился в результате односторонней беседы Джаеш с требованием Чарви присутствовать на семейном ужине в честь возвращения нани из паломничества. Спорить по этому поводу не хотелось — последнюю неделю он действительно пропускал все ужины, засиживаясь на работе допоздна — амбициозные проекты требовали всего времени, занятого работой миллиардера.

— Есть! — выпалил Аман, едва Джаеш нажал на клавишу отбоя. Не дожидаясь, пока босс переключит внимание на него, торопливо продолжил:

— Видел я украшения, стилистика которых идеально подойдет к нашей коллекции. Но ювелир, их изготавливающий, проживает в Лакхнау и продаёт за баснословные деньги через знакомых мастеров в Дели и Мумбаи.

— Свяжись с ним. Попробуй проработать этот вариант, но прежде подготовь мне фотографии его работ, я должен быть уверен, что это именно то, что нам нужно, — договаривал предложение Джаеш уже в дверях кабинета. Если он хотел успеть на ужин, надо было поторопиться. — И да! Закажите мне, чёрт возьми, нормальную воду! Я больше не хочу давиться этими пузырями! — завершив таким образом перечень важных дел, порученных Аману, Джаеш Сингх широким шагом вышел из кабинета, а затем и из здания, торопясь домой.

Примечания

1

Джалеби — индийская сладость, чем-то похожая на «хворост».

2

Джутти — индийская обувь.

3

Пуджа — обряд поклонения (почитания) в индуизме.

4

Чотэ (вариация Чотха) — младший (брат).