Злодейка

Армен Левонович Петросян, 2016

Счастье не бывает большим или маленьким, оно может быть только целостным, большим же бывает только несчастье и отражаться они могут в нашем продолжении – в наших детях.

ЗЛОДЕЙКА

В коридоре больницы было несколько шумно. Студентки мединститута, проходившие практику в родовом отделении, тихо переговаривались между собой. Тема всеобщего обсуждения была далека от медицины, студентки обменивались впечатлениями о молодом гинекологе с томными глазами, недавно направленного сюда на работу. Они находили его премилым и делились сплетнями, которые успели добыть за предыдущую неделю.

Разговоры смолкли мгновенно, когда в дверях появился Григорий Николаевич. Высокий жилистый с суровыми чертами лица, он невольно вызывал уважение к своей персоне, а у студенток даже невольный трепет. Голос его был командирский, и он не выносил, когда говорили невнятно. Когда злился, смотрел прямо в глаза, речь становилась замедленной, но резковатой.

Врачом Григорий Николаевич был от бога. Его ценили, даже завидовали, имя его произносилось особым тоном и всегда с почтением. Он никогда не пасовал перед трудностями, всегда боролся за здоровье своих больных, ему доверяли самые сложные операции и “уходящих” больных. Безнадежные пациенты, выздоровев, рассказывали о нем легенды, и невозможно было разобрать, где правда, а где вымысел. В больнице в таких случаях говорили родственникам: “Если господь будет не против, остальное сделает Григорий Николаевич''.

Григорий Николаевич был не без греха — он много пил, но никогда не шатался, ходил всегда прямо, взгляд оставался ясным и выдавал его только запах. Иногда он сутками оставался в больнице, когда у него бывали “сложные ’’ пациенты, но в больнице шептались, что в личной жизни он был несчастлив, чего нельзя было сказать по его виду.

“Только лекарствами лечат бездари и шарлатаны. Настоящие же доктора — настроением и отношением. Больного надо прочувствовать, нужно помочь ему выздороветь самому’’, — говорил он всегда на своих лекциях. Во время операций он выстраивал практикантов вокруг операционного стола и заставлял их комментировать весь процесс внятным голосом, а после операции происходило ее обсуждение с различными вариантами и возможными действиями. Он заставлял всех высказывать свои мнения и их подробно обсуждали.

Григорий Николаевич был уверен, что болезни и душа взаимосвязаны. Какова душа — такова и болезнь, когда страдает тело — очищается душа. Особенно это относилось к раковым болезням. Человек, по его твердому убеждению, изменив свой внутренний мир, может изменить состояние тела и свою личную судьбу.

Сегодня был операционный день и после его подробного разбора Григорий Николаевич сказал:

— На сегодня, гипократки, хватит, можете идти к своим телевизорам и холодильникам, а Мадину я попрошу остаться.

Мадина была практикантка с большими глазами, в которых отражался весь мир. Она подавала большие надежды, и Григорий Николаевич понял это сразу и оценил.

— Я хочу показать вам одну пациентку. Никаких осложнений нет, но случай весьма неординарный и вас это, несомненно, заинтересует. Она поступила к нам сегодня.

Мадина внимательно посмотрела в глаза доктора и уловила в них необычный блеск. Когда тот встал, она, молча, последовала за ним. Они вдвоем вошли в 7 палату, где лежала только одна беременная.

— Ну, как мы себя чувствуем, Сусанночка? Я смотрю вы уже освоились, а я принес радио, чтобы вам не было скучно.

— Спасибо, доктор. Зачем вы так беспокоитесь? — ответила та мягким нежным голосом.

— Вы же одна в палате, других рожениц пока нет, а я, простите, пока рожать не умею. Лучше познакомьтесь с будущим светилом медицины, она будет за вами присматривать, так что вы под надежной заботой.

Сусанна приятно и радушно улыбнулась Мадине и протянула ей руку.

— Рада познакомиться, доктор.

— Мадина, — представилась та, пожав мягкую податливую руку. — Доктор преувеличивает, врачом я стану только через год.

— Ну ладно, вы знакомьтесь, поговорите, а вас, Мадиночка, я буду ждать в своем кабинете — загляните туда, когда будете уходить, — сказал Григорий Николаевич и вышел из палаты.

Мадина немножко поболтала с Сусанной, узнала, что ей 34 года, живет с двумя неженатыми братьями, сама тоже не замужем, хотя находится почти на 6 месяце.

Во время разговора Мадина вдруг заметила, что под одеялом нет ног, вместо них была пустота, но воздержалась от вопросов. Чтобы скрыть нахлынувшую жалость, она отвела взгляд, поспешила проститься и направилась в кабинет Григория Николаевича.

Тот сидел, удобно откинувшись на спинку стула, и курил.

— Ну, как вам наша больная? — с улыбкой спросил он у нее, когда та вошла в кабинет.

Усевшись, та немножко помедлила, затем сказала:

— У нее нет ног, вот откуда оглушающая покорность, которая сквозит во всех чертах.

— Да, нет ног, нет и мужа. Но есть братья, которые могут прибить ее за сотворенный грех. Скрывать свою беременность она больше не в состоянии и единственное ее спасение — больница, подальше от глаз этих мужланов.

С таким случаем я сталкиваюсь в первый раз за всю мою 40летнюю практику, и я намерен ее держать здесь наперекор всем правилам. Ей некуда деваться, и выбора у нее тоже нет.

— Чем я могу помочь ей, доктор? — спросила проникновенно Мадина.

–2-

— Подружитесь с ней, духовно поддержите, она лишена почти всех радостей жизни. Хвала богу, что у нее хватило ума и решительности хоть раз попробовать любви и наша главная задача, чтобы она не заплатила за это слишком высокой ценой.

Конец ознакомительного фрагмента.