Девочка у моста

Арнальд Индридасон, 2018

Конрауд, полицейский в отставке, невольно оказывается втянутым в старые нераскрытые дела об убийствах, когда с ним связывается пожилая пара по поводу исчезновения внучки Данни. Тем временем Конрауд расследует дело своего отца, убитого при загадочных обстоятельствах. Он вступает в контакт с дочерью близкого друга отца, Эйглоу, которая оказывается медиумом. Ее преследуют видения маленькой девочки Нанны, утонувшей в озере Тьёднин несколько десятилетий назад. Конрауд заинтересовывается судьбами девочек, и именно во время поисков Данни он понимает, что между их смертями есть странная связь. Копаясь в прошлом, он раскрывает все больше секретов, которые и не ожидал обнаружить… Но готов ли он столкнуться c шокирующей тайной, которая много лет не давала ему самому покоя?

4

Каждый раз проезжая по трассе Сайбройт, Конрауд невольно бросал взгляд туда, где на улице Скулагата когда-то находилась Скотобойня Сюдюрланда с ее черными железными воротами. Для Конрауда это уже стало безусловным рефлексом сродни нервному тику, избавиться от которого не было никакой возможности. Теперь вдоль всей улицы выстроились высоченные жилые дома, которые громоздились чуть ли не один сверху другого у склона холма Скоулавёрдюхольт и казались Конрауду просто безобразными. По его мнению, из-за новой застройки район Скюггак-верфи — этот освященный временем уголок Рейкьявика — утратил все свое былое очарование. Здесь вырос и сам Конрауд — задолго до того как градостроители заполонили округу многоэтажками, и ему было больно наблюдать, какая незавидная участь постигла улицы его детства. Какими же надо быть недальновидными, чтобы превратить некогда прекрасное место в самый уродливый квартал города?

Однако причина, по которой именно этот участок улицы неизменно притягивал его взгляд, заключалась не в огрехах городского планирования. У ворот Скотобойни в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году скончался его отец, после того как на него напал с ножом неизвестный. Чувство утраты стало особенно острым в последние полгода — после того как Конрауд вышел на пенсию. Не так давно он опять сделал то, чего не делал уже много лет: пришел сюда, когда вечерело, и довольно долго простоял на этом самом месте, где, истекая кровью после двух смертельных ударов ножом, умирал его отец. Даже в полицейском отчете отмечалось, как много крови вытекло тогда на тротуар.

Конрауд оставил машину позади полицейского управления на Квервисгата и вошел в здание, чтобы нанести визит своему знакомому из отдела по контролю за оборотом наркотиков. Он рассказал ему об обеспокоенности супружеской пары за свою внучку, опустив подробности об извлечении полиэтиленовых кулечков из промежности. Супруги также сообщили Конрауду, что девушка называла своего бойфренда Ласси, но его полного имени и отчества^[3] она им так и не удосужилась сказать.

— Это мой парень и все, — отрезала она.

Так что ни где этого Ласси искать, ни чем он занимается, ни даже как его на самом деле зовут, им было неизвестно.

— Полное имя ее парня, видимо, Ларс или Лаурюс. Но она звала его Ласси, — объяснил Конрауд. — Я подумал, что он, вероятно, ваш старый знакомый. Саму ее зовут Даниэла, а для близких — Данни.

— А у тебя-то какой интерес к этим людям? — спросил полицейский. Он был среднего возраста, очень худой, с реденькой, неухоженной бородой и волосами до плеч. Он являлся поклонником тяжелого рока и когда-то даже сам играл в группе.

— Они наши знакомые, — ответил Конрауд. — А эта девица — их внучка — сбежала из дома. По их словам, у нее наркозависимость. Вот они и попросили меня разобраться с этим делом.

— Значит, ты у нас теперь частный детектив?

— Что-то вроде того, — кивнул Конрауд — признаться, он ожидал подобного комментария. — Ну как, окажешь мне эту услугу?

Офисный стул скрипнул под полицейским, когда тот развернулся к компьютеру и в первую очередь забил в него имя Даниэлы, одновременно бормоча себе под нос, что он-де, вообще-то, не обязан этого делать и что это даже противозаконно. Конрауд подтвердил, что отдает себе в этом отчет, и еще раз поблагодарил своего бывшего коллегу за услугу. На экране никаких данных не появилось. Если бы девушка попадала в поле зрения отдела по контролю за оборотом наркотиков или таможенного управления, ее имя фигурировало бы в базе данных. А вот Ласси в ней оказалось целых три: одного из них звали Лаурюс, и он был примерно одного возраста с девушкой. На его счету имелись условные приговоры за кражу, а также реальный срок за контрабанду наркотиков.

— Если он все-таки ее бойфренд, то она явно связалась не с тем человеком, — изрек рокер-полицейский. — Этот парень — прожженный преступник.

— Разберемся, — проговорил Конрауд, записывая себе полное имя Лаурюса. — Мне известно лишь одно: есть бабушка с дедушкой, которые очень тревожатся за свою внучку.

— Расскажешь мне потом, если обнаружишь что-нибудь стоящее? — спросил полицейский, хотя Конрауд знал, что он завален работой и скорее всего задал этот вопрос чисто формально.

— Разумеется, — ответил он, исключительно чтобы поддержать игру.

Конрауд действительно не собирался посвящать много времени случаю с девушкой, которая скорее всего никуда и не пропадала, а просто-напросто решила освободиться от излишней опеки своих родственников. Принимая во внимание эпизод в туалете, свидетелем которого стала ее бабушка, Даниэла погрязла в этом болоте уже слишком глубоко, так что шансы на то, что она исправится, вернувшись домой, были невелики. По сути, Конрауд позволил вовлечь себя в дела этой семьи лишь ради памяти Эртны — родственники Даниэлы являлись ее добрыми знакомыми. Для себя он решил, что если не отыщет девушку с первой попытки, то снова поговорит с ними и все-таки постарается их убедить обратиться в полицию, пусть даже это и станет пятном на репутации семьи. Как бы там ни было, Конрауд понимал, что оповестить соответствующие органы о случае контрабанды наркотиков ему все же придется.

Эти мысли роились у него в голове, когда он, подходя к ожидавшей его на парковке машине, столкнулся со своей старой приятельницей и коллегой. Марта, так ее звали, тут же налетела на него и поинтересовалась, каким ветром его занесло в управление. Она была самой бесцеремонной представительницей прекрасного пола среди знакомых Конрауда. Угловатая и бойкая на язык, Марта жила одна после неудачных попыток построить семью с разными женщинами, каждая из которых ее в конце концов бросала. Она начала работать в полиции под руководством Конрауда, и они быстро сдружились. Большего профессионала своего дела, чем Марта, Конрауд не знал.

— Привет, Марта, — поздоровался он. — Ты все такая же зажигалка.

— А ты разве не должен сейчас играть в гольф и вообще наслаждаться жизнью? Пришел послушать нытье Лео?

— А что с ним?

— Да душный он, как не знаю кто! У него на твой счет настоящий пунктик. Будто у вас какие-то разборки еще с тех времен, как вы вместе работали — при царе Горохе. Только от него ведь ничего конкретного не услышишь — одни сплошные намеки. А сам снова выпивать начал и думает, что никто этого не замечает. Страдалец, тоже мне!

— А он разве на лечился?

— Так это в прошлом году. Похоже, в его случае лечись, не лечись — все без толку. Ну а ты чем теперь занимаешься? На стенку от скуки еще не лезешь?

— До этого, надеюсь, не дойдет, — ухмыльнулся Конрауд.

— А мне даже завидно, — сказала Марта на прощание. — Уж я-то как только закончу эту лямку тянуть, оторвусь по полной!

По губам Конрауда пробежала улыбка — он бог знает сколько раз слышал эти слова от Марты, но прекрасно понимал, что за ними ничего не стоит. Он и сам, бывало, говорил в шутку, что Марта никак не может наладить свою личную жизнь именно потому, что она уже давно замужем за полицией.

Теперь у Конрауда были адреса трех Ласси и, выезжая с парковки, он решил начать с того из них, который казался ему наиболее вероятным кандидатом на роль бойфренда Даниэлы. Звали его Лаурюс Хинрикссон, и он попал в поле зрения полиции еще подростком, занимаясь распространением наркотиков и совершая всякие мелкие правонарушения. За его плечами имелось несколько уголовных сроков разной продолжительности — в общем, преступником Лаурюс был со стажем. Жил он в районе Брейдхольт, и Конрауду, который ехал в сторону дома, это было по пути. Стояла поздняя осень, поэтому уже начало темнеть, а холодный ветер предвещал скорое наступление зимы.

Конрауд вышел из машины возле многоквартирного дома, в цокольном этаже которого сдавались комнаты. Согласно информации рокера-полицейского, именно там и снимал жилье Лаурюс. Перед зданием тянулся ряд гаражей. Дверь в подъезд была заперта, и Конрауд нажал на одну из кнопок домофона. Однако ответа не последовало. Тогда он позвонил в другой звонок, но результат был таким же. Когда он нажал на третью кнопку, дверь наконец открылась, хотя из домофона не раздалось ни звука. Войдя в подъезд, Конрауд заметил ведущую в полуподвал лестницу и начал спускаться вниз. На площадку одного из верхних этажей вышел кто-то из жильцов, чтобы поинтересоваться, кто звонил в дверь. Конрауд замер и подождал, пока мужчина вернется в свою квартиру.

В темном коридоре цокольного этажа располагались кладовки жителей дома, а также две комнаты на съем.

Конрауд постучался в одну из них и прислушался, но не уловил ни звука. Подергав за ручку, он убедился, что дверь заперта. Проделав те же действия с соседней дверью, он обнаружил, что она открыта. Зловонное помещение, в котором оказался Конрауд, скорее напоминало свалку, и едва переступив порог, он понял, что опоздал.

У стены располагалась загаженная раскладушка, а пол был завален объедками и другим мусором. Посреди всего этого «великолепия» лежала девушка в джинсах и футболке. На вид ей было не больше двадцати лет. Из сгиба локтя у нее торчал шприц. Присев рядом с девушкой, Конрауд попытался нащупать ее пульс, но смог лишь констатировать, что она мертва. Он предположил, что смерть наступила уже некоторое время назад. Девушка лежала на боку с закрытыми глазами, и вид у нее был умиротворенный, будто она спала.

Чертыхнувшись, Конрауд поднялся на ноги, достал из кармана фотографию и только взглянул на нее, как сомнения рассеялись: на полу лежала та самая девушка, за судьбу которой опасались пожилые супруги. Тишину разорвал его мобильник. На экране высветилось имя Эйглоу, и Конрауд сразу узнал ее голос, хотя они уже давно не разговаривали.

— Нам нужно встретиться, — сказала Эйглоу.

— Что-то случилось?

— Нам необходимо поговорить.

— Да, но я немного зан…

— Лучше вечером, Конрауд. Сможешь приехать ко мне?

— Хорошо, — согласился он. — Но я, вероятно, припозднюсь.

— Ничего, буду тебя ждать.

Попрощавшись с ней, Конрауд отыскал в контактах номер Марты, которая ответила после нескольких гудков.

— Слушаю, — послышался в трубке ее грубоватый голос.

— Тебе придется немедленно приехать в Брейдхольт, — сказал Конрауд. — И захвати с собой криминалистов.

Примечания

3

У большинства исландцев нет фамилий как таковых. Вместо них используются отчества.