Часть 7
F60 всю дорогу объяснял мне то, насколько это важно. Что нам следует быть ответственными и что наш долг беспрекословно подчиняться ZENO. Я был рад, что он был в перчатках, когда тащил меня вниз. Я не хотел, чтобы кто-то сейчас узнал, как мне страшно. Со мной случился очередной приступ. Я понимал его через слово. Проходя сквозь улицы, окутанные ядом, делающим людей безэмоциональными животными, я уже начал сомневаться, что способен сопереживать по-настоящему. Мои 48 % превратились максимум в 10 %. Я чувствовал, как начинал меняться. Я и раньше это испытывал, но сейчас было нечто другое.
У F60 от сообщений разрывался пульт. Но почему мне ничего не приходит? Я всю ночь думал обо всем и не смог уснуть. Особенно о том, что есть кто-то, кто одним долгим касанием может убить любого, кого захочет. Нам нужно было найти его. И, хоть я и не обладал нужными навыками, как мой напарник, я думаю, мы просто будем следовать указам ZENO. Я словил себя на мысли, что отношусь к нему, как чему-то одушевленному. Хотя, учитывая, что он контролирует весь процесс вымирания человечества, он по праву может присвоить себе звание последнего правительства.
Но мне осталось лишь рассуждать об этом, ни на что другое я был не способен. Даже если бы среди смотрителей нашелся смельчак, который бы возглавил нас простив ZENO и решил отсрочить массовое вымирание, то ему бы пришлось столкнуться с тем, что в его рядах сплошные люди с эмоциональной нестабильностью. Так себе сопротивление. А судя по F60, есть и те, кто верно служит самому мощному ИИ на земле. Не считая нескольких случаев дезориентации в пространстве, я давно уже не был так сфокусирован на происходящем. Так кто же он, человек, который понял, что ему больше нечего терять; кто убивает людей, которые ничего больше не испытывают?
Следующие две недели мы находили трупы в разных кварталах. Мы будто превратились из смотрителей в самых настоящих детективов. Каждый день нас направляли на места убийств. И каждый раз это было сердце. Позже нам объяснили, что тело жертв не справляется со стрессом и происходит сердечный приступ. В редких случаях это был разрыв сердца из-за перенасыщения обменивающимися препаратами «I» и «I2». Тела нам не показывали. Но по формам мешков было понятно, что находилось внутри.
Спустя месяц меня вызвали на главный этаж комплекса ZENO. Я был ошарашен. Туда было запрещено подниматься. Когда я рассказал об этом F60, он решил, что я вру ему, поскольку считал себя главой нашей операции и даже придумал себе звание главного сыщика. Возможно, меня просто попросят передать ему какое-то важное сообщение. В день, когда мне нужно было явиться, я сильно нервничал. Как и все люди, я боялся неизвестности.
Я пришел в центр смотрителей рано утром. Никогда здесь не был так рано. Центр напоминал небольшой офис, в котором я иногда работал до всего происходящего. Я сел у лифта и стал ждать. Я заметил, что-только в этом помещении нет тумана от «I2». Словно оно было изолировано от всего мира. Когда дверь лифта открылась, я увидел тех двоих, которые проводили допрос Кристины.
— Ты рано.
— Да, я…
Я не успел договорить, как они сказали мне зайти в лифт. Девушка нажала на самый верхний этаж. Стояла давящая тишина. Я хотел спросить, зачем меня позвали, но не решился. У входа из лифта нас встретил дрон. Он медленно залетел в лифт и двери закрылись. Мы стали подниматься еще выше. Я никогда не знал, сколько этажей в нашем здании. Оно было огромным, выше труб, распыляющих препарат «I2». Когда двери лифта наконец открылись, я увидел огромную белоснежную комнату, в центре которой сидел силуэт, скрывавшийся за монитором компьютера.
