Злой. История Любви

Артур Богданов (2023)

Артур — обычный парень из соседнего двора, неисправимый романтик, чье детство и юность пришлись на неспокойные 90-е годы ХХ века. Вся его жизнь — это ожидание и поиск той самой, единственной Любви с большой буквы. Несмотря на бесконечные разборки между молодежными группировками и суровые нравы провинциального городка, он сумел сберечь в душе веру в любовь с первого взгляда, не уронить честь и достоинство и не нарушить своего слова — слова настоящего парня! Полный неожиданных поворотов сюжет в сочетании с колоритными описаниями нравов городской молодежи не даст читателю заскучать, держа в напряжении от первой до последней страницы. Все имена и события в произведении вымышлены, а любые совпадения с реальными личностями — случайны.

Глава 12. Прописка в СУП

Вместо тепла — зелень стекла,

Вместо огня — дым.

Из сетки календаря выхвачен день (из календаря выхвачен день).

Красное солнце сгорает дотла

День догорает с ним.

На пылающий город падает тень»

Виктор Цой, «Перемен»

В понедельник к восемнадцати часам я подошёл на остановку «Садовая». Зелёный уже ждал меня. Мы поздоровались и пошли во двор на Садовой улице. Во дворе была коробка. Так называлась небольшая площадка, огороженная невысоким деревянным забором. Обычно на коробке пацаны гоняли мяч или играли в футбол. Около коробки и внутри неё уже собрались парни разных возрастов, примерно от пятнадцати до двадцати лет.

Возле одного из подъездов панельной пятиэтажки стояли два парня постарше. К ним меня и повел Зелёный. Я очень сильно волновался.

«Как всё пройдет? Сильно ли будут бить? Как примут меня остальные парни из группировки? Мне нужно будет завоевать уважение и авторитет среди множества незнакомых людей», — думал я, подходя к стоявшим у подъезда.

— Давай, не пугайся, будь стойким. Всё будет нормально, — подбодрил меня Игорь, заметив моё волнение.

— Да нормально всё, — ответил я, пытаясь скрыть мандраж.

Мы подошли к парням и поздоровались, крепко пожав друг другу руки.

— Это Артур. А это Сергей — Буян и Андрей — Сержант, — представил нас Зелёный. — Буян и Сержант у нас «старшие» на Садовой. Следят за порядком на улице, — пояснил он.

— Тебе сколько лет? — спросил Буян.

— Шестнадцать. В августе будет семнадцать.

— Не боишься гулять на улице? Придётся стоять за честь улицы и драться на «базарах». Ты готов? — спросил Сержант.

— Да! Я готов постоять за себя и улицу, — ответил я.

Оба парня внимательно смотрели на меня, словно пытаясь понять, что я за человек? Способен ли я быть мужественным и стойким? Достоин ли я гулять по их улице?

Конечно, мне было страшно, ведь я был один среди незнакомых людей. Причём не простых людей, а, возможно, бандитов и преступников. Но преступниками они стали не по своей воле, а результате беззакония — потому что городские власти и милиция не могли навести порядок своими силами. Поэтому его обеспечивали улицы и вот такие группировки.

В группировках были свои правила. В то же время многие парни сохраняли честь и достоинство. Некоторые, конечно (как и везде) были ушлепками, пользовались своим положением и унижали более слабых или тех, кто не гулял на улице, но так поступали не все.

Буян и Сержант вызвали у меня искреннее чувство уважения. Я почувствовал их мужество, выдержку и самообладание. Парней изрядно потрепала жизнь и, возможно, они уже отмотали срок, но сумели сохранить определённое чувство собственного достоинства.

Буян и Сержант были примерно одного возраста, где-то около двадцати трех лет. Буян был слегка полноват, но не слишком, среднего роста. Одет он был в кожаную куртку чуть выше колен. Сержант был худощавым, с выставленными вперед плечами, как будто он всегда готов был ввязаться в драку. У него были русые волосы с длинной челкой. Он носил короткую матерчатую куртку с капюшоном.

Оба парня выглядели очень даже привлекательными. «Наверное, у них нет отбоя от девчонок», — подумал я. Без лишних слов было понятно, почему они «старшие» на этой улице. Их авторитет был непоколебим.

— Артур, у тебя есть погоняло? — спросил Сержант.

— Нет, я ещё не думал об этом.

— Придумайте парню погоняло, — обратился Сержант к Зелёному.

— Хорошо, — ответил тот.

— Ладно, ты принят. В следующий четверг у нас сборы в «общак», принесёшь деньги, — улыбнулся Буян.

— Сейчас потусуйтесь минут десять, я всех пересчитаю и распущу вас по своим делам, — крикнул Сержант толпе на коробке и нам с Зелёным.

— Пойдём, я познакомлю тебя с остальными пацанами. Ты принят, поздравляю, — сообщил мне Зелёный.

Мы подошли к коробке, и Игорь представил меня толпе. Конечно, я никого не запомнил. Но главное, что всё прошло гладко, и я был принят в группировку. Меня даже не били, хотя я был готов к этому. Я спокойно выдохнул и немного расслабился. Постепенно волнение улеглось.

Мы минут десять постояли, пообщались и покурили. Я заметил, как над Зелёным подшучивали другие ребята из группировки. На самом деле он был намного старше остальных.

— Эй, Зелёный, а тебя, когда переведут в микроны? Тебе уже двадцать три года, а ты до сих пор огурец, — подтрунивали над Зелёным пацаны помладше.

— Да скоро, наверное. Вот подпишу ещё пару парней на группировку, и переведут, — добродушно отвечал Игорь.

— Как ты вчера покатался на джипе? Тебе, наверное, место не хватило, и ты ехал в багажнике? — смеясь, спросили пацаны.

— Нет, я ехал на переднем сиденье. Мы ездили вчера на разборку. Укатали пару человек. Дали им просраться, — невозмутимо ответил Зелёный.

Я заметил, что мой новый знакомый не пользовался уважением или авторитетом в группировке. Все считали его редким пиздоболом и раздолбаем. Ну, он так в принципе и выглядел. В его рассказы всегда верилось с трудом. Он так красочно всё придумывал, что складывалось впечатление, будто это происходило на самом деле.

В те времена все джипы в Дзержинске можно было пересчитать по пальцам. А тут какой-то пацан бомжеватого вида разъезжает с крутыми парнями на джипе. В такое действительно трудно было поверить.

Буян крикнул:

— Ладно, пацаны, всё. Можете идти по домам. Не забудьте, что в четверг сборы в «общак». Кто не принесёт деньги — пропишем по ебалу.

Таковы были порядки улицы, и так организовывалась дисциплина на улице. За любой проступок можно было понести наказание, и порой очень жестокое. Всё зависело от степени вины.