Как Колины родители получили двойку по русскому всего за одну ошибку

Артур Гиваргизов (2024)

Артура Гиваргизова называют «непедагогичным» писателем. Он хоть и пишет о школе, но пишет непривычно, ломая шаблоны. Учителя и ученики в его рассказах часто меняются местами, попадают в нелепые, а порой и вовсе невозможные ситуации. Но именно этим так привлекательны школьные рассказы писателя, и именно поэтому они так нравятся и детям, и взрослым. В сборник вошли цикл «Про Олю», а также отдельные рассказы Артура Гиваргизова. Рисунки художника-иллюстратора и театрального художника-постановщика Евгения Подколзина. Для младшего школьного возраста.

© Гиваргизов А. А., 2024

© Подколзин Е. Н., ил., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Про Олю

Библиотека

— Папа, а у нас дома есть библиотека? — спросила Оля.

— Ну конечно, — гордо сказал папа.

Он распахнул дверцы большого книжного шкафа. Но на пустых полках стояла только одна книжка: «Правила поведения в детском саду».

— Ах, ну да, — догадался папа. — Вон они — на диване. Сейчас… Закрой глаза.

Папа переложил книжки с дивана в шкаф и сказал:

— Открывай.

— А почему у нас нет библиотекаря? — спросила Оля.

— Ну, в домашних библиотеках это не обязательно.

— Обязательно, — сказала Оля голосом воспитательницы Валентины Ивановны. — У нас книжки на диване валяются. А библиотекарь бы заставлял ставить всё на место.

В комнату вошли мама, бабушка и дедушка.

— Правильно! — сказала мама.

— Правильно! — сказала бабушка.

— Неправильно! — сказал дедушка.

— Я библиотекарь, — решила Оля. Она надела бабушкины очки и строго посмотрела на папу. — Фамилия, имя, отчество.

— Что? — растерялся папа.

— Фа-ми-ли-я. Вы будете записываться?

— Не хочу я играть в эту игру! — стал возмущаться папа. — Записывай своих кукол. И выдавай им раскраски. А книжки по физике я без разрешения буду брать.

— Посмотрим, — сказала Оля.

Она взяла водяной пистолет и стала ходить вокруг книжного шкафа.

— Стой, кто идёт?!

— Это я, — смело сказал папа. Он был в непромокаемом плаще. — Мне надо взять словарь по молекулярной физике и тепловым явлениям.

— А вы записаны? — спросила Оля. И сделала предупредительный выстрел вверх.

— Не надо! — закричал папа.

Он испугался, что, когда вода высохнет, на потолке останутся пятна. И мама опять скажет, что надо делать ремонт. А ремонты папа не любил больше всего на свете.

— Сдаюсь! — закричал папа. — Я запишусь! То есть я пришёл записаться в библиотеку! Гаврилов Сергей Николаевич!

Теперь папе приходилось в своём собственном доме ставить все книжки на место. Ерунда какая-то!

Дегустаторы

Папа и Оля ходили по ярмарке мёда. На ярмарке мёд можно пробовать. Специальными пластмассовыми палочками.

— Сейчас будем учиться выбирать мёд, — сказал папа.

Он зачерпнул пластмассовой палочкой высокогорную липу и дал Оле.

— Пока ничего не говори, — предупредил папа. — Надо всё попробовать, сравнить.

Он зачерпнул пластмассовой палочкой каштановый и дал Оле. Потом донник, молочай, падевый, гречишный…

— Ты сравниваешь? — строго спросил папа.

— Да, — сказала Оля.

— Ты что-нибудь решила? — строго спросил папа.

— Решила, — сказала Оля.

— Ну?

— А как называются люди, которые всю жизнь сравнивают мёд?

— Дегустаторы.

— А можно я, когда вырасту, стану дегустатором?

— Можно.

Папа уже привык, что Оля каждый день меняет свою будущую профессию.

— А сейчас скажи, какой мёд тебе больше всего понравился?

— Мне понравилось сравнивать, — сказала Оля. — Давай купим у всех продавцов по маленькой баночке. И я дома буду каждый день сравнивать.

Пришлось папе покупать сорок три маленьких баночки мёда.

— Не забудь ещё специальные пластмассовые палочки, — сказала Оля.

Пришлось папе выпрашивать у продавцов пластмассовые палочки.

По дороге домой папа и Оля зашли в магазин «Мясные деликатесы» — мама просила купить шестьсот граммов сырокопчёной колбасы.

— Папа, а дегустаторы только мёд сравнивают? — спросила Оля.

Она разглядывала витрину с колбасами.

— Да, — сказал папа.

— Что же вы ребёнка обманываете! — возмутилась продавщица.

Но папа очень строго посмотрел на продавщицу, и продавщица быстро добавила:

— Нет-нет, девочка, дегустаторы пробуют ещё манные каши.

Продавщица испуганно посмотрела на папу. Папа кивнул.

Высокая воспитательница

Валентина Ивановна сказала, что баскетболисты такие высокие, потому что они спят днём. Валентина Ивановна — воспитательница. У неё рост 198 сантиметров 3 миллиметра.

— Валентина Ивановна, а почему вы не стали баскетболисткой? — спросила Оля.

— Ты считаешь, что у меня плохая профессия? — обиделась Валентина Ивановна.

— Нет, — сказала Оля. — Но баскетболисток показывают по телевизору, а воспитательниц не показывают.

— Покажут, — твёрдо пообещала Валентина Ивановна.

Она сжала кулаки и посмотрела вдаль.

В воскресенье по телевизору, в новостях, показывали Валентину Ивановну. Она стояла у памятника Маяковскому с плакатом: «Детям — трёхчасовой тихий час!»

— Смотрите! Валентина Ивановна на митинге! — воскликнул папа.

— Оля, передай Валентине Ивановне, что её было видно лучше всех, — сказала мама. — Вот что значит рост.

В понедельник в детском саду Оля подошла к Валентине Ивановне и сказала:

— Вы были выше всех. Я тоже, когда вырасту, буду самой высокой воспитательницей.

— Для этого надо спать днём, — Валентина Ивановна показала Оле три пальца. — Три часа. А ты не спишь.

Надо делать

— Оля, сначала надо научиться из плас — тилина. А уже потом будешь из мрамора или бронзы, — сказала мама.

Оля решила стать скульптором. Она решила сделать памятник своей воспитательнице Валентине Ивановне. Мама всегда говорила, что Валентине Ивановне надо памятник поставить. А папа всегда говорил, что надо меньше говорить и больше делать.

«Валентина Ивановна пойдёт в магазин-на-площади и вдруг увидит памятник себе, — представляла Оля. — Валентина Ивановна так обрадуется!»

— А сколько учиться делать памятники, чтобы из железа разрешили? — спросила Оля.

— Двадцать лет, — сказал папа. — Надеюсь, у тебя уже будет своя квартира. Мне пластилин-то ужасно надоел. А тут ещё железо будет везде валяться! Пластилин, пластилин!.. Если собрать всех твоих пластилиновых кошек, то на трёхметровую Валентину Ивановну точно хватит!

Через два дня перед входом в магазин-на-площади стоял трёхметровый пластилиновый памятник Валентине Ивановне.

И этот памятник фотографировали туристы. Потому что такой большой пластилиновый памятник был единственный в мире. Его даже занесли в книгу рекордов.

Настоящий врач

— Мама, а чем настоящие врачи отличаются от ненастоящих? — спросила Оля.

— Настоящие врачи уже не играют в куклы, — сказала мама.

У куклы всегда комнатная температура, двадцать четыре градуса. А надо тридцать шесть и шесть.

Оле приходилось каждый день играть в больницу. Температура у куклы всё время была очень низкая. Оля так устала! «Эта кукла никогда не вылечится! Лучше я буду лечить людей, они хоть выздоравливают иногда». И Оля пошла в поликлинику.

В поликлинике во все кабинеты были большие очереди. Оля подошла к кабинету № 367 и спросила:

— Кто последний?

— Я, — ответил дедушка с забинтованной рукой.

— Давайте я вас первым вылечу, — предложила Оля.

— Давай! — обрадовался дедушка.

Оля достала из сумочки бинт и забинтовала дедушке ногу.

— Лучше? — спросила Оля.

— Лучше, — сказал дедушка.

— А что у вас болело? — спросила Оля.

— Живот, — сказал дедушка.

И Оля забинтовала дедушке ещё и живот.

И дедушке стало ещё лучше.

— И меня вылечи, — сказала бабушка с забинтованной головой.

— Приходите завтра, — сказала Оля. — Сегодня у меня уже закончился бинт.

И Оля пошла домой.

Настоящий художник

— Мама, а чем отличаются настоящие художники от детей, которые просто так рисуют?

— Ну, понимаешь, — задумалась мама, — у настоящих художников… это… раскрепощение цвета и это… многослойность выпуклости.

— Понятно, — сказала Оля.

Но маме стало понятно, что Оле ничего не понятно. Потому что Оля всегда говорила «понятно», когда ничего не понимала.

— В общем, картины настоящих художников висят в Третьяковской галерее, — сказала мама.

И пошла на кухню варить макароны.

— Подумаешь, — сказала Оля.

Оля нарисовала папу и положила рисунок в карман куртки. Потом она пришла в Третьяковскую галерею и сдала куртку в гардероб. И позвонила маме.

— Мама, моя картина уже висит в Третьяковской галерее. Значит, я настоящий художник, и мне не надо больше ходить в художественную школу.

— Нет, надо, — не согласилась мама.

— Но ты же сама говорила! — стала возмущаться Оля.

— Если твоя картина висит в Третьяковской галерее, то тебе надо работать в художественной школе учительницей.

И Оля стала работать в художественной школе учительницей.

И в мае в гардеробе Третьяковской галереи висело сто двадцать курток. Хотя на улице было очень тепло, и в куртках уже никто не ходил.

И все дети в художественной школе, где работала Оля, стали считаться настоящими художниками.

Уборщица

Оля подмела свою комнату и вытерла пыль с журнального столика.

— Ах, какая у нас дочка! — сказали родители.

— А наша внучка ещё лучше, — пошутили бабушка и дедушка.

Мама приготовила Оле её любимый пирог с мясом.

— За уборку комнаты! — торжественно сказала мама. — Ешь, пока горячий.

Дедушка и бабушка тоже принесли подарки: грамоту «За отличную работу», удочку, набор рыболовных крючков, вязаное платье и вязаное пальто.

И всё это за уборку комнаты.

Оле понравилось.

— Я, когда вырасту, стану уборщицей, — сказала Оля. — Буду убирать наш подъезд.

— Ты, когда вырастешь, станешь великой пианисткой, — сказал папа. — Кстати, иди учи этюд фа мажор. Когда выучишь, я подарю тебе книгу о Святославе Рихтере.

«Всё равно стану уборщицей, — подумала Оля. — Уборщицам больше платят».

Французская булочная

«Интересно, какую профессию Оля себе выберет в зоопарке?» — думал папа.

Оля и папа шли в зоопарк.

«Наверное, захочет кормить фламинго. Она же любит кормить голубей! А фламинго ещё интересней».

— Давай-ка зайдём в булочную, купим два батона белого, — сказал папа. — Пригодится.

— Зачем? — удивилась Оля. — Мы же только что позавтракали. Давай купим, когда будем идти домой.

— Папа знает зачем. — Папа хитро прищурился. — Увидишь.

И Оля с папой зашли во французскую булочную-пекарню на Краснопресненской.

Во французской булочной продавались длинные французские батоны. И очень вкусно пахло свежеиспечённым хлебом.

Оля первый раз в жизни видела такие длинные батоны. Они были похожи на ракеты.

— А можно испечь батон ещё длинней, чтобы он был похож на змею? — спросила Оля у пекаря.

Пекарь сначала обрадовался:

— Конечно, можно!

А потом огорчился:

— Только такой батон никто не купит. Его неудобно нести.

— Испеките, пожалуйста, — попросила Оля. — Мы купим.

— Кто тебе сказал, что мы купим? — нахмурился папа.

— Ну папа, — стала просить Оля. — Это мне на день рождения.

— И не проси! Я тебе каждый день покупаю подарки на день рождения! А день рождения у тебя через восемь месяцев!

В общем, сначала испекли батон, похожий на змею. Потом испекли батон, похожий на спортивный канат, потом — на пожарный шланг, потом два батона — на рельсы из Москвы до Франции…

А в зоопарк не успели.

— Я, когда вырасту…

— Станешь пекарем во французской булочной, — подхватил папа.

— Правильно, — сказала Оля.

Оля и папа ехали домой на грузовой машине. Купили столько батонов! В легковую не поместилось.

Предсказание

— А мы поедем в воскресенье на дачу? — спросила Оля.

— Если дождя не будет, — сказал папа.

— Не будет.

— Откуда ты знаешь? Сегодня только вторник, погода может сто раз измениться.

— Знаю.

В воскресенье дождя не было.

— Ты у нас Гидрометцентр, — пошутил папа. — Предсказатель погоды. Наверное, когда вырастешь, ты будешь работать…

— Нет, — перебила Оля. — Погоду неинтересно. Лучше я буду предсказывать счёт в футболе.

— Да, — усмехнулся папа, — ну и как завтра сыграют «Барселона» со «Спартаком»?

— Пять — ноль, — предсказала Оля.

В среду, после игры «Барселоны» со «Спартаком», папа очень серьёзно посмотрел Оле в глаза и спросил:

— Откуда ты знала?

— Это даже грудные дети могут предсказать, — пожала плечами Оля. — В «Барселоне» же в нападении Месси.

Старинная профессия

В Олиной группе был Саша Трубочист. Саша объяснил, что у него такая фамилия, потому что его прапрапрапрадедушка чистил трубы.

— Дедушка ходил по крышам, залезал в трубы и всё там внутри чистил, — рассказывал Саша. — Он всё время ходил грязный, и никто его за это не ругал. И меня не ругают. Сейчас уже такой профессии нет.

— Хорошая была профессия, — сказали ребята. И дружно посмотрели на трубы теплоэлектростанции.

— Даже не мечтайте! — донёсся откуда-то с неба голос воспитательницы Валентины Ивановны.

— Валентина Ивановна знает все наши мысли, — сказала Оля.

— Тоже хорошая профессия, — сказали ребята. И со страхом посмотрели на небо.

Няня

Оля уже хорошо умела читать, быстро. Но чтобы получалось ещё быстрей, она каждый день тренировалась. Она, когда гуляла, читала все рекламы и объявления.

— Семья с двумя маленькими детьми, собакой и попугаем снимет квартиру на длитель… дли-тель-ный срок. Порядок га-ран-ти-ру-ем, — громко прочитала Оля.

Оля и папа шли по улице Большая Полянка.

— Ха-ха, — усмехнулся папа. — Кто же им поверит. С двумя маленькими детьми — и порядок. Надо было написать «с большими».

— Но если они маленькие! Ведь нельзя обманывать, — сказала Оля.

— Это как посмотреть. Вот ты вечером говоришь, что большая, и не идёшь спать. А когда устаёшь на улице, просишь, чтобы я взял тебя на плечи, как маленькую.

— Тпру-у-у-у! — скомандовала Оля. Она как раз сидела на папиных плечах. — Здесь какое-то объявление интересное. При-гла-ша-ем няню к трёх-лет-ней девочке.

— Ничего интересного, — сказал папа. — Поехали дальше.

— Тпру-у-у-у! — скомандовала Оля. — А мне интересно. Я хочу быть няней. Мне ведь уже пять, я большая.

— Попробуй, — усмехнулся папа. — Может, поймёшь, как нам с мамой нелегко каждый день уговаривать тебя не прыгать на диване, складывать игрушки и не кормить рыб пастилой.

И папа позвонил по телефону, написанному в объявлении. И договорился, что Оля два часа поработает няней.

На следующий день, семнадцатого марта, в двенадцать часов папа отвёл Олю на работу, на Люсиновскую улицу. А через два часа — забрал.

— Ну как? — спросил папа по дороге домой. — Понравилось работать няней?

— Ужас, — сказала Оля маминым голосом. — С этими детьми надо иметь железные нервы.

— Ты хоть знаешь, что такое нервы? — усмехнулся папа.

— Это сплетение волокон, которые отходят от головного и спинного мозга и образуют разветвлённую систему, служащую средством управления деятельностью живого организма, — сказала Оля дедушкиным голосом.

— Ладно, пошли, — сказал папа.

А про себя подумал: «Надо спрятать дедушкин словарь по психологии, она уже и до него добралась».

Вязальные машины

Олина бабушка умела очень быстро вязать носки. Дедушка называл бабушку вязальной машиной. В шутку. Весь Даниловский район ходил в бабушкиных нос — ках. И Министерство здравоохранения не волновалось зимой за Даниловский рай — он.

— Оля, давай я научу тебя вязать, — сказала бабушка.

— Будет ещё одна вязальная машина, — сказал дедушка. В шутку.

— Только не носки, — сказал папа.

— Давай, — сказала Оля.

И бабушка научила Олю вязать кофты. А папа купил Оле триста килограммов красных ниток (красные были самые дешёвые). И весь Даниловский район стал ходить в красных кофтах. И Министерство здравоохранения стало за Даниловский район волноваться.

Про любовь

Во дворе Олю любили собаки и голуби. Не очень любили — кошки и вороны.

— Папа, почему меня кошки не очень любят? — спросила Оля.

— Потому что ты любишь собак, собаки — враги кошек, кошкам не нравятся люди, которые любят их врагов. Что и требовалось доказать. Поняла?

— Да, а вороны?

— Потому что ты кормишь голубей, а воронам это не нравится, они завидуют голубям. Поняла?

— Да. Но мне тоже не нравится, когда меня кто-то не очень любит.

И Оля решила по понедельникам, средам и пятницам ухаживать за бездомными кошками и кормить ворон. А по вторникам, четвергам и субботам — собаки и голуби. Воскресенье — выходной.

Но через две недели Олю почему-то разлюбили все — собаки, кошки, голуби и вороны.

— Папа, папа, — плакала Оля. — Я ничего не понимаю!

— Я тоже, — признался папа. — Спроси у дедушки. Он у нас психолог.

Версальский двор

После парикмахерской надо было прятать всех Олиных кукол и отводить Найду к соседям. Потому что после парикмахерской Оля три часа мечтала стать парикмахером. Она ходила по квартире с ножницами и стригла воздух.

Один раз дедушка задремал в кресле, и Оля отстригла ему бороду. После этого случая дедушка прикрепил к своей бороде машинную сигнализацию и…

«Пи-пи-пи-пи!» — заработала сигнализация.

— А? Что? — проснулся дедушка. Он схватился за бороду — борода была на месте. Он посмотрел на Олю и покачал головой.

— Опять? Как не стыдно, ай-я-яй.

— Я хотела немножко подровнять, — стала оправдываться Оля. — Торчит в разные стороны. Бесплатно.

— Давай я лучше тебе заплачу, чтобы ты не подравнивала, — сказал дедушка. — Знаешь, хорошая идея: если тебе очень хочется что-нибудь подровнять, подровняй кусты в нашем дворе. Чтобы они были как в Версальском парке у Людовика Четырнадцатого. Это очень модная французская стрижка кустов. К нам во двор будут приходить дети из других дворов — на экскурсию.

Дедушка достал альбом и показал Оле картину с квадратными и круглыми кустами.

— Нравится?

— Очень! Так ровненько!

Оля любовалась Версальским парком целый час. Потом она взяла маленькие и большие ножницы, пилочку для ногтей и пошла во двор.

Во дворе всем кустам у детской площадки Оля сделала стрижку «Кубик», а у подъездов — «Коробка от холодильника».

А вечером к Олиным родителям пришли недовольные жители дома.

— Ваша Оля превратила двор в какой-то склад. Весь двор как будто заставлен ящиками и коробками! Раньше было как в лесу, а сейчас!..

— Успокойтесь, дорогие соседи, — сказал дедушка. — Через месяц ветки отрастут. Ветки и волосы растут с одинаковой скоростью.

И соседи успокоились. Но через месяц, когда Олю опять повели в парикмахерскую, соседи по очереди дежурили во дворе. До двенадцати ночи.

Гитаристы

Папа приехал из похода. Он был на Алтае.

— Ничего нет прекрасней! — рассказывал папа. — Сидишь ночью у костра и играешь на гитаре!

— Смотри, зря ты при Оле, — предупредила мама. — С таким восторгом рассказываешь, что она тоже захочет играть на гитаре ночью у костра.

— Я уже захотела, — сказала Оля.

— А что! — обрадовался папа. — Учись! Отдадим тебя в музыкальную школу. А подрастёшь — будем вместе в походы ходить.

И Олю отдали в музыкальную школу.

— Какую ты любишь музыку? — спросил учитель по гитаре.

— Которую поют ночью у костра, — сказала Оля.

И учитель дал Оле гамму до мажор.

Каждую ночь Оля просыпалась в половине второго и шла на кухню играть гамму до мажор. Она играла очень тихо, чтобы не разбудить родителей. Вместо костра Оля зажигала ароматическую хвойную свечку. И получалось как у папы в походе.

А через пятнадцать лет, когда Оля уже играла концерт Вилла-Лобоса и победила на пяти международных конкурсах, папа сказал:

— Ну что, поедешь со мной этим летом на Алтай? Ты уже большая и играешь здорово. Будем там ночью у костра…

И Оля поехала. Но так как она была очень известной гитаристкой, вместе с Олей и папой на Алтай поехали Олины поклонники, пятьдесят тысяч. Поклонники расселись ночью у костра, и Оля сыграла Большую сонату Паганини. Поклонники стали хлопать и кричать «Браво!». А папа грустно вздохнул и сказал:

— Нет, что-то не то.

Охотничьи правила

Бабушка купила ароматическую лампу. В специальную чашечку бабушка налила воду, в воду капнула пять капель пихтового масла, под чашечкой зажгла свечку… И в комнате запахло как в лесу.

Бабушка и Оля раскатали на полу туристические коврики, легли рядышком и закрыли глаза.

— Здорово, — сказала Оля. — У нас пахнет ёлками даже сильнее, чем в настоящем лесу.

— Да и до настоящего пока доберёшься! — сказала бабушка.

— В настоящем комары кусаются, а у нас нет, — сказала Оля.

— И дождь может неожиданно начаться, — сказала бабушка.

— Надо ещё купить диск с шумом ветра и пением птиц, — сказала Оля.

— Можно открыть воду в ванной, и будет как водопад, — сказала бабушка.

Но Найда всё испортила. Она тоже представила себя в лесу. Найда представила себя на охоте. Открыла холодильник и съела курицу.

— Найда не виновата, — сказала Оля. — У неё охотничий инсти… исти… ин-стин-к-т.

— Виновата, — сказала бабушка. — Хорошая охотничья собака приносит подбитую утку хозяину.

— А курицу? — спросила Оля.

— Не знаю. В охотничьих правилах сказано только об утке. Наверное, всё остальное можно не приносить.

После этих слов Найда открыла холодильник и выпила литр ряженки.

Электричество

Оля уже тридцать минут с интересом наблюдала, как папа чинит розетку. И папа заволновался.

— Оля, ты можешь быть кем угодно, только не электриком, поняла?

— На улице дождь начался, — сказала Оля.

— Ты слышишь?! — ещё больше заволновался папа. — Даже лампочку в настольной лампе без меня не меняй. Я тебе запрещаю. Поняла?

— А лампочку-то почему нельзя? — запротестовала Оля. — Я сто раз меняла — и ничего не случилось. Я даже в люстре меняла.

Папа побледнел.

— Так, — сказал папа хриплым голосом. — Придётся объяснить по-другому. Я отключаю ток.

Сначала жить без электричества всем очень понравилось.

Маме не надо было весь вечер варить и жарить. Бутерброды с подсолнечным маслом и солью мама готовила за десять минут. Дедушка при свечах начал сочинять стихи. Бабушка радовалась, что жить наконец-то стали как в старинные времена. Оля наконец-то стала что-то читать — с фонариком, под диваном. Папа без футбола и новостей стал тихий, как на рыбалке. Не шумел холодильник.

Но через неделю папе, маме, бабушке и Оле надоели дедушкины стихи. И Оля подошла к папе и сказала:

— Поняла.

Хамелеон — друг человека

Оля и дедушка зашли в магазин «Экзотические животные». И увидели там хамелеона.

— Ну, вы знаете, что хамелеон может менять свой цвет, — сказал продавец. — Сей-час он жёлтый, потому что сидит на песке. А у меня на плече станет малиновым.

Продавец был в малиновой рубашке.

— На дедушкиной футболке станет чёрным, — догадалась Оля. — А название белыми буквами отпечатается?

— Какое название? — не понял продавец.

— С футболки, — сказала Оля.

Дедушка очень любил группу «Битлз» и всю жизнь носил футболки с надписью «Beatles». Иногда к дедушке приходили его школьные друзья. И после ужина дедушка брал гитару и пел: «Yesterday, all my troubles seemed so far away…»^[1] И школьные друзья подпевали: «Now it looks as though they´re here to stay…»

— Не знаю, — сказал продавец. — Давайте попробуем.

Он посадил хамелеона дедушке на плечо.

Хамелеон почернел. Но не весь. На его левом боку появилось название любимого дедушкиного ансамбля. А на правом отпечатались два зелёных пятна (дедушка красил в этой футболке калитку на даче).

— Хамелеон — друг человека! — обрадовался дедушка. — Берём!

— А мама с бабушкой не будут ругаться? — засомневалась Оля.

— Ничего, привыкнут, — сказал дедушка. — Я же привык к их кошке и канарейке!

Водители

Оля и папа ехали на машине. За рулём был папа.

— Папа, а почему детям нельзя водить хотя бы трамвай? — спросила Оля. — Он же почти что сам едет. Надо только двери открывать на остановках.

— Ну потому что дети не такие внимательные, как взрослые, — сказал папа.

— Папа, а почему ты повернул направо, был же знак «Поворот направо запрещён»? Здесь одностороннее движение.

— Какой знак? — заволновался папа. Он остановил машину. — Что ж ты раньше не сказала! Вместо того чтобы спрашивать всякие глупости, лучше бы за знаками следила! Вот как нам теперь отсюда выбраться? Всё, пропали! Сейчас нам навстречу поедут машины! Это конец!

— Может быть, задним ходом потихонечку попробуем? — сказала Оля.

— Она мне ещё советует! — возмутился папа.

Он включил задний ход и выехал из переулка.

— Фух, — выдохнул папа. — Теперь ты поняла, какие бывают сложные ситуации на дороге? И что детям не справиться?

— Папа, но ведь…

— Молодец, что поняла, — похвалил папа.

Он достал из-под сидения замасленную тряпку и вытер пот со лба.

Анализ крови

— Оля, завтра пойдём в поликлинику, у тебя возьмут кровь на анализ, — сказал папа.

— Кровь! — испугалась Оля.

— И правда, ты как-то страшно говоришь, — сказала мама папе. — Надо по-другому. Оленька, завтра пойдём к дяде доктору, он возьмёт у тебя маленькую капельку крови. Это не больно — как комарики кусают.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Песня группы «The Beatles».