Уилл Рок. Начало. Твоя судьба – твой рок

Артём Минайленко

История повествования в духе главного героя, что способна рассказать само начало бытия, которое подвигло на конец…Осознавая подлинную сущность пребывания, Дастан готовится встретить участь, жертвуя не только собой, но и той любовью, что становилась сильнее преград на пути.Принимая для себя трудный выбор, неожиданно приходит осознание, что, возможно, всеми принятыми решениями руководствуется прихоть другой стороны.Роман также отвечает на главный вопрос. Что движет каждым в данный момент?

ГЛАВА I. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Солнце скрывалось. Множество краснознаменных плащей проходили пылающее зарево деревни. Тлеющие дома предавались пеплу. Туман веял в пределах окрестности, занимая всю значимую грань. Жёлтая листва спадала вниз, укрывая бездыханные места. Крик птиц предвещал скрытую угрозу.

Немедленно выступая на дальний рубеж, бравый скакун чёрного окраса выделялся среди прочих верховых воинов. Верный подданный титан, главнокомандующий олимпийским войском, полный решимости, Актеон бил мощью копыт о землю. Развевая белый плащ на ряду золотистого шлема с красной гривой, он держал острый клинок, как сподвижник правосудия. Давая распоряжения осматривать злополучную территорию, где в глаза бросались невинные жертвы.

Кромешность погрязшего воспрянула в сердцах.

— Повелитель. Видно намеренное нападение без шанса на спасение, — докладывал разведчик. — Севернее находится лес. Есть свежий, обрывистый след.

— Продолжать поиски!

Ничего не удавалось обнаружить в этой окутанной таинственностью местности. Становилось менее утешительным нахождение здесь, вызывая множество одних только вопросов. Правда самих ответов находится где-то рядом…

— Оттуда! Слышимый плач доносится оттуда! — указывал воин в глубь деревни.

Неизвестность сковывает шаг, удерживая на месте. Изрубленные тела внушали неимоверный ужас лиц безжалостно убитых женщин и мужчин.

В один момент холод пронзал нутро, знаменуя чей-то пристальный взгляд стороннего присутствия. Подле происходило что-то явно неладное…

Подойдя к помосту, виднелась маленькая корзинка — источник детского плача. Рядом за ней укрывалась голубоглазая девушка с распростёртою рукой. Дыхание на лице притаилось. Смерть не лишена красоты. Душа покинута, осталась молодость.

Внутри показался малыш. Голубоглазый мальчик! Откуда же он здесь? Невредимый! На правой ручке, сверху, виднелась отметина в виде языков пламени, словно клеймо. Титан хотел прикоснуться, как тот ухватил за палец, всматриваясь. Рука младенца сразу вольно воссияла голубым цветом от огнева. Воины отстранились, вынимая клинки из ножен.

Стая воронов взмыла вверх призывом мрака. Детский вопль побудил дома пылать сильнее. Разум вселял страх. Мальчика пришлось немедля взять на руки. Плач немного стихал. Волнение огня ушло на спад.

Исход проведенного похода по возвращению на Олимп сулил за собой дурные вести. Малейшие подробности жаждой мести вскружили рассудок Зевса. Нисколько не взволновала поведанная участь младенца.

Честь Актеона не позволила оставить беззащитного. Принимая подарок судьбы под собственную опеку.

Белла могла очаровывать внутренней простотой неприступность титана. Благодарные пряди волос каштанового блеска спадали до колен тонких ног. Кристаллами мерцающих зелёных глаз читалась милая фигурка — произведение искусства, достойное высшей похвалы.

Излюбленные дуновением свежести в лесу придавали каждые мгновения. Шумом листьев природа благоволила телам, объединяя порыв страсти в тяжёлом дыхании. Ритм постоянного движения — союз любви, где забываешь, что есть на свете, а мысли уходят. Наслаждение приобретает смысл, когда стоит за такое бороться, чтобы просто дышать. Всё, что даётся легко, приятно — сущая радость.

Покой внутри — значит шторм снаружи горячего тела. Миг бесценен, ибо конечен! Хочется беспрерывного сна, оставляя в стороне чуждое. Перед томящим очертанием лучей солнца тепло не покидает, напоминая о случившемся. Становится немного стыдно за вышедшую наружу несдержанность.

Младенец тихо сопел, стараясь не тревожить возлюбленных присутствием. Кроха свободно помещалась на ладонь. Устремлённый к небу мальчик улыбался окружению в знак чистого признания.

— Дастан! Отныне имя! — вымолвил Актеон.

— Какой милый! Что же с ним случилось? — нагая Белла взяла дитя, прижимая к груди. Приятная боль от нажатия дёсен вещала детский голод.

— Это тайна! Пока мал не должен знать! Многое сокрыто! — всматривался в отметину. — Береги Дастана, любовь! Себя вскоре проявит сила, что заключена внутри!

— А что станется с тобою? — обронила девушка в первозданном виде природы.

— Зевс созывает войско выступать в новый поход, чтобы покарать силы тьмы. Вынужден покинуть тебя.

— Война?

— Война.

— А когда ты вернёшься?

— Неизвестно. Помни! Вера и надежда — единственное, что делает нас сильными! — последние слова навеяли грусть на лицо прекрасной девушки.

Хныкающий младенец также разделял чувства обоих. Будь проклята война!

Аид и Зевс низвергли собою устои прежних границ. Никто не предполагал, что братья могут быть преисполнены безудержной ненавистью друг к другу.

Движимая всеми одержимость победы обретала верх. Каждый же есть равный, но разный по идеологии своей стороны. Сталкиваясь в борьбе за истину. Всецело отдаваясь разрушению. Ум и сила. Свет и тьма. Рай и Ад схлестнулись кровью хаоса.

Благовестие ночи явило на свет одну дочь Зевса. Подобно неуловимому утешению, Фара³ изменила ход событий. В юности сподвижница Олимпа полюбила стрельбу из лука. Обучение проходило под особым присмотром лучших воинов. Выбор или нет, Зевс принимал активное участие в наставлении военного мастерства, называя любовью отца простой долг.

Дом — постоялый очаг любви и безмерной заботы. Место — обитель души. Стены способны хранить сокровенное. Крыша над головой — оберег. Окружающие беды заслоняет прочная дверь — внутренняя сила, которая останется неизменной.

Белла беспокоилась вниманием, успокаивая звучанием нежного голоса в пение колыбели на нависший гром или ночной кошмар. Любовь малыша прежде всего. Радость блеска глаз способна это подтвердить.

Каждое событие приносит немало открытий, побуждая тягу к познанию мира, что проявляется с самого рождения. Чувство некой сторонности преследует, стоит выйти за порог. Приходится трудным уберечься от взгляда мнения, принимая иную сторону. Отныне судьба принадлежит только одному!

И вот! Так случилось однажды в прекрасный момент. На простой очередной прогулке по лесу, Дастан почувствовал отличительный запах плода спелой вишни, разделенной пополам. Беспрерывная духмяность, манящая подойти, исходила близ густых кустов. От звука проникновенности стрелы в толщу коры, желание разглядеть лучше вынудило залезть на высокое дерево. Взору пал некий облик в красном одеянии.

Вдруг! Что-то пошло не так…

Прозвучал сплошной треск ветви, сопровождаемый громким возгласом, что заполонил просторность густого леса. Искушающий интерес познал горечь падения.

— Кто здесь? — позвала девушка, направляя лук в кусты. — Выходи или стреляю!

— Стойте! Не стреляйте! — кубарем выкатился Дастан.

Постигнут момент забвения. Сама дочь Олимпа, Фара! Одетая в красный хитон, сандалиями на ногах. Цепной хваткой удерживала длинный лук с колчаном стрел наперевес.

Глазами ночи в обводке — взгляд молодой пантеры. Внушая повиновение. Истинная воительница!

— Что ты здесь делаешь на деревьях? Шпионил за мной? — произнесла красота любви негодующее из под лба, откидывая назад протянутую до пояса косу.

Подле стоял немного растерянный парень высокого роста в простой одежде. Особого внимания удостоилась обмотанная правая руку. Лицо скрывалось за чёрными до ушей волосами, в которых торчали листья, а за ними голубые глаза. Читалась полная безобидность.

— Что так смотришь на меня? Отвечай! — поворотливый взгляд выражал недовольство присутствием непрошенного гостя.

— Молю Вас о той милости, что потревожил, госпожа. Дикая случайность, — склоня голову, в спешке указывал на обвалившуюся ветвь.

Волнение пришлось волной. Дар речи перекрывала гармония талии, сочетая божественный облик.

— Разве? Так странно! — притронулась пальцем к губке, удерживая кулак подле бедра. — Веришь в совпадения, значит! Тогда скажи мне, что тебя привело сюда? — сложа руки у груди, ожидала простого ответа.

— Наверное… — чесал затылок, пытаясь хоть немного вспомнить куда держит путь.

— Ты не так уж многословен, парень! — водила головой. — Раз здесь случайно, как утверждаешь, окажи услугу, — недолго думая метнула яблоком.

— Что дальше? — схватил в одно движение руки.

— Ловко! — на лице виднелась выраженная ухмылка. — Теперь подбрось повыше!

Символ раздора вмиг устремился прямиком к небу. Одним лёгким порывом стрелы, по стволу дерева стекал сок яблока, подтверждая достижимость цели.

— Превосходно! — Дастан умилялся увиденному.

— Послушай! После Луны в здешних краях проходит турнир на звание лучшего лучника Олимпа. Ты будь приглашён! — сила хищного взгляда призывала стать добровольной жертвой, отданной в лавры попечительства охотницы.

— Так неожиданно! Вы правда зовёте меня?! — Фара только и всего молча кивнула.

— Не прощаемся, — мельком скрылась среди деревьев.

— Большая радость! Непременно! Для меня за честь! — спустя мгновение пришло осознание, что никто не слушает.

Встреча казалась столь непредсказуемой. Возвращаясь к ветви, Дастан давался диву насколько большим есть сам ствол. Чтобы сломить такой потребуется сила!

— Странно! Веришь в совпадения… — проговаривал про себя, пиная листву под ногами.

Томимые размышления строили сотни вариантов развития событий. Ни один из которых не укладывался в голове.

Белла умела так вкусно готовить, что заставляло возвращаться в нужный момент. Запах свежеиспечённых лепёшек в сочетании сочного жареного мяса богатого духмяным благовонием лесных трав, способны придавать чувству насыщенного прогулкой аппетита. Оказывается, радость кроется в простых вещах.

— Так ловко вонзила стрелу… — не выходило из головы. — Веришь в случайности, Белла? — садясь за стол, не стоило говорить о произошедшем в лесу.

— Случайности не случайны! Как говорят у нас в Греции — дважды в одну реку не входят! Почему ты так спрашиваешь? Что-то произошло? Все целы?

— Хорошо! Просто задался вопросом. Может такое, что двое случайно встретились?

— Каждая встреча кроет в себе один тайный смысл. Зачастую, который не сразу ясный. Важно видеть, что происходит вокруг. Нужно уметь чувствовать!

— Чувствую голод! — на лице засияла улыбка. Постоянное веселье не давало скучать. Нет ничего лучше беседы с чашей чая. В благодарность день проходит куда приятнее.

Работа в порту наполнена различными историями дальности таинств, что царят. Неизмеримое сплетение миров, окутанных единой сутью, где корабль — что-то новое, важное. Ценностью любого путешествия есть именно пройденный путь — бесконечный круговорот в целом.

— Отправляетесь? — Дастан встретил знатного капитана. Первооткрыватель заключённый богатых знаний виден издалека. Смуглая щетина лица, коричневая шляпа с орлиным пером, дым трубки испускающей кольца, ровная стойка и увесистый взгляд.

— Перед отплытием, важно задавать правильный курс. Попутный ветер всегда направит. Посмотри на горизонт. Скольких забрал, не вернул, — пускал клубы белого дыма. — Достигни горизонта. Ты уже не станешь прежним!

Чайки гудели отовсюду. Рыбный улов давал знать.

— Всецело интересно, что же в непостижимых краях? — смотрел плеск волн, что призывали в пучинистую бескрайность.

— В нужный момент. Друг мой. Ты познаешь истину! Пока рано об этом говорить, — капитан возложил руку на плечо, крепко пожимая и потягивая трубку. — Шевелитесь, вы, лентяи! Иначе сдеру с вас три шкуры — заставлю танцевать в одних костях! К заходу солнца корабль отплывает!

Мычание коров благоволит проснуться от света лучей солнца, что пробиваются сквозь окошко. Глядя туда, пришло напоминание турнира. Первая мысль заставила спохватиться. Поспешность движения возрастала.

Место действий разворачивалось за городом, где толпа загромождала проход. К огромному сожалению, большинство стоячих мест внутри арены оказались почти всеми заняты. Пытаясь немного протиснуться наверх, вслед только и вопили:

— Куда прёшь! Разрази меня гром! Тебе глаза выкололи?! — каждый отстаивал место, словно курица в гнезде.

Сияние собственной руки сподвигло остановиться. Кто-то намеренно выставил ногу. Дастан следом покатился вниз. В тот же миг вылетел на арену сплошь под дикий вопль смеха. Что уж говорить, удача сопутствует!

— Что ты здесь делаешь?! — в проблеске света лицо Фары.

— Но как же? Вы ведь сами пригласили меня! — лёжа на спине, прикрывался от слепящего солнца.

— Не как участника ведь! Ступай на трибуну поскорее! — грациозно указала рукой в движении. Водруженная кожанными латами в жёстком нраве, сохраняя всю женственность тела.

— Дважды в одну реку не входят… — делать нечего, пришлось подводиться с земли.

— Какую реку?! — притопывала ногой.

— Ах, вот! Наш первый, долгожданный доброволец! Наконец! — за спиною раздавался оглушительный гул.

Округа затихла. Голос вызывал дрожь, исходя по телу. Становилось немного дурно.

Вдали арены воздвигла фигура Зевса, сидя неподвижно на троне, подобно каменной. Простой обыватель в белых одеяниях и оливковой ветвью из бронзы на голове, опущенной на кулак, застиг врасплох присутствием.

— Готов ли ты принять участие в турнире, наш гость? Тем самым помочь в главном испытании! Испытании веры! — молниеносный пронзительный взор внушал страх.

— Он не справится! — заступилась Фара, выйдя позади.

— Не тебе сейчас решать! — одним ударом своей руки каменного подлокотника, гром обрушился по арене. На трибунах завопили и замешкались.

— Да! Владыка! — преклонилась, удерживая лук у колена.

— При помощи большого и указательного пальцев, — продолжил Зевс, — тебе предстоит образовать малое отверстие. Стрела должна пройти насквозь!

— Разве станет моя рука после? — вырвалось у Дастана.

Всюду воздавали беспрерывным смехом от сказанного. Наряду превосходящего в сотни раз баса от смеха самого Зевса. Только Фара выражала неприступное хладнокровие на лице, не сулящее ничего хорошего.

— Откажись — она проиграет! — добавил громовержец в созвучности глубинной тиши.

— Стоило ниже целиться в лесу! За что мне дважды свалился на голову? — лик презрения тёмных глаз не давал покоя.

Миг предстоящих раздумий, где виднелся большой риск целостности. С другой стороны — возможность не только проявить себя, но завоевать расположение сердца.

Простота принимаемого нами решения заключается в полной безнадобности различных сомнений. Только действуя в полной мере можно достичь желаемого результата.

— Согласен! — доброволец выступил, сжимая плотно кулаки от волнения. Обращая взор подле.

— Занять места! — прозвучало окончательное слово главного созидателя турнира, что откинул голову к спинке трона.

Участников развели по намеченным песком позициям. Дистанцию разделяло расстояние в немного шестьдесят локтей. Предвкушая исход, смиренная толпа вглядывалась в каждое движение, что происходило. Дастан уже выставил руку вверх.

Первая участница заняла стойку. Левая нога вперёд. Правая назад. Земля под ногами становится прочной опорой. Наблюдалась вся обыденная лёгкость в движении пальцев, перебравших рукоять боевого лука.

Грудь теперь должна быть шире. Тяжесть плеч уходит. Дыхание! Главное дыхание.

Концентрация требовала к себе особого внимания. Отключаясь от лишнего в голове, сосредотачиваешься в одном положении. Слышно биение собственного сердца. Глаза подобно прикованным цепям не упускают из виду мишень, порождая в ней постижимость самой мысли. Правильно подобранная стрела готова выполнить предназначенное.

— Завязать глаза! — вымолвил суровый возглас Зевса.

Тетива ослабла. Фара опустила рукоять. Взирая красный платок на собственных глазах, дело обретало поворот.

Самообладание — ключ ко всему! Внутреннее чутьё вновь обостряется сильнее. Прежний слух улавливает звуки во тьме, вырисовывая картину происходящего, как на арене. Становится достаточным представить, что цель поражена!

— Зажечь стрелу! — новое условие всегда подвергает большему беспокойству внутреннее состояние.

Острие незамедлительно охватило красное пламя. Готовясь к решительному выстрелу, дыхание приостановилось.

Рука Дастана начала витать воздухом от напряжения. Холод выступил на лице. Ноги немного дрожали в коленях. Трибуны восклицали одно:

— Дастан! Дастан! Дастан! — быка привели на бойню. Станет куда приятнее лицезреть, вонзись стрела прямиком в глаз. Таковой является роль соглядатаев!

— Не трясись так! — прозвучало мимолётно в голове.

— Что? Кто здесь? — смотрел по сторонам недоумевая. Пытаясь понять откуда голос. Позади точно никто не стоял!

— Напротив!

— Но как? — воздвиг левую бровь вверх.

— Ни сейчас! Просто прекрати бояться! Знаю, хочет запугать! Поставь ноги шире. Держи руку выше.

— Стараюсь! Не выходит!

Судьба одного зависит от большинства другого. Нежелание этой разбежности обрекает на неминуемую участь. На лице страха виден исток неверья к тому, что движет тобою.

— Мне известна суть испытания! — воскликнула Фара, повернувшись к трону позади. — Смысл кроется не в том, чтобы поразить цель! Важно насколько кто-то доверяет тебе! — взглянула на стоявшего перед ней Дастана — жертву стечения обстоятельств. — Это вовсе не в моих силах! Признаю собственное поражение!

— Коль желаешь ты так сдаться — бросай лук на землю! Как подобает проигравшему в бою! — казалось, низвергло небо.

Голос Зевса вызвал всеобщее оцепенение в кругу. Ничто не предвещало благополучного завершения.

— Нет! — неожиданно, в конце арены завопил Дастан. — Должна победить! Нельзя останавливаться! Вера и надежда…

–…единственное, что делает нас сильными! — закончила мысленно фразу воительница. Улыбка растопила грусть на лице.

— Стреляй наконец! Не хочется простоять здесь до восхода солнца, — произнёс мысленно, полный решимости.

Находясь спиною, натянутый лук резко обернулся. Поток воздуха устремился вперёд. Слово нельзя более повернуть. Тоже касается стрелы. Задай цель — ничто не остановит!

Дастан свалился на землю. Фара, снимая повязку с глаз, вскочила к нему. Большинство голов повыскакивало из мест, желая знать, чем это кончилось. Зевс один остался непреклонно сидеть на троне.

— Ты здесь?! — склонясь, гладила по лицу.

— Да, — открывал глаза, любуясь тёплым взглядом. Личная победа восторжествовала. Стрела лишь зацепила руку. Куда сильнее милый взгляд, обматывая рану платком.

Данно убеждаясь в успешном завершении последнего проходящего испытания, турнир объявил победителя, что вновь всех поприветствовал, кланяясь подле трона.

— Твой первый шаг на пути к истине именно здесь! — Зевс снимал оливковую ветвь, вознесся к голове своей дочери. Ветвь стала под стать.

— Знай, что впереди иные испытания! Ты справишься, ибо в жилах твоих течёт кровь наших отцов! Отныне! Носи гордо имя своё, куда не ступит нога твоя!

— Клянусь! — обронила Фара. — Всем, что есть! — встала на колено, держа кулак на сердце.

По щекам стекали слёзы от радости, переполненные чувством долга. Со всей торжественностью, поднятый ввысь лук встретил шквал оваций:

— Да, здравствует, герой Олимпа! Пускай Аид трепещет! Фара! Фара! Фара! — новое начало.

Честь Зевса кивнула знаком похвалы и одобрения. После чего он попросту исчез из всеобщего виду.

Неловкость положения побудила Дастана искать пути к отступлению. В самый неподходящий момент рука вновь обрела странный голубой цвет. Стало необходимым, как можно скорее уйти подальше отсюда.

— Постой! — схватила верх одежды. — Мы не поговорили! — взгляд мимолётного презрения сменился на тянущую улыбку. — Идём! — героиня взяла под руку своего нынешнего спутника.

Участники данного турнира ступали размеренными шагами вдоль арены. Приветствуя публику взглядами, что провожали вслед, наполняясь искренним восхищением.

Внутри трибун разного рода помещения и конюшни. Войдя в это место не стоило ожидать самого приятного, что посетило голову парня в кругу прелестной девушки, которая состоялась в собственном величии.

— Жди здесь! — Фара метнулась за угол.

— Как возможно? Просто немыслимо! — осматривая руку, след раны простыл. Затянулся. Ни царапины.

— Что значит немыслимо? — появилась победительница, держа поводья лошади.

— Просто немыслимо… — хватался за сердце от полной неожиданности. — Немыслимо, как владеете луком, моя госпожа — в ответ послышался смешок.

— Знакомься, Гера! Гера, познакомься с моим другом! — молодая лошадь коричневого окраса с белым пятном на лбу подступила поближе. — Надо же! Ты ей понравился! — уткнулась мокрым носом в плечо Дастана.

— Такая тёплая и нежная! — касаясь правой рукой головы, лошадь сомкнула глаза. — Никогда не подходил к ним настолько.

— Всё происходит впервой! Как твоя рука? — спросила, наблюдая с большим интересом.

— Моя? Ах, да… конечно. Всё… не так уж плохо. Особо незачем беспокоиться, — предосторожность продолжительным молчанием вызвала некое подозрением в действиях.

— Полезай! Отвезу тебя домой. Хватит жертв на день. Впереди предстоит ночь, — одним движением вскочила в седло. Дастан подолгу стоял в недоумении, пытаясь спланировать, как именно залезть, но безуспешно.

— Возникли трудности? Ты ни разу не ездил верхом! Точно! Прости за напыщенность! Поставь ногу вот сюда, возьми мою ладонь. Держишься?

— Надеюсь! — ощущение полной безопасности в нахождении рядом с такой опытной наездницей наполняло чувством собственной гордости.

— Больше уверенности, герой! — вдарил пятками, лошадь помчала вперёд по улицам.

Фара выскочила в обширный лес. Рысью неслась вдоль дороги. Так быстро, что рассекала сам воздух впереди. Позади виднелся пыльный след.

Расположение Дастана позволило прикоснуться тела. Моментом быстрой скачки и крутых поворотов удавалось даже придержать руками забок талию. На миг закрывая глаза и прислонясь носом, пронизывал стойкий аромат.

— Так пахнут розы! — мысль от запаха волос.

— Проснись! — послышался голос извне. — Ты что, уснул? Слезай! Мы уже приехали! — открывая глаза, виден старый дом. Голова кругом от пышного аромата и сильной качки в дороге.

— Ты молодец! И знаешь, очень благодарна тебе на деле, — преклонивший взгляд давал почувствовать волнение слов.

Попытка сокрыть усилием сжатия поводьев выдавало чувство женского сердца.

— Сущий пустяк, Ваше величество! Стоит одного плевка, — желание быть должной в глазах тут же сходило на нет.

— Для тебя просто, Фара, — добавила вскользь.

— Но, Вы же… — не успел завершить речь, как встретил неотразимый пристальный взгляд.

— До новых встреч, герой! — прервала молчание.

Скрываясь из виду, провожающий не упускал из виду пейзаж багровой наездницы. Оставался только запах платка.

Белла осторожно наблюдала происходящее за окном, встречая полным ликом негодования.

— Опасную игру затеял! Дочь самого Зевса! Подумай, что грозит! — расхаживала по комнате, хватаясь за голову.

— Она так мила со мной, вежлива. Почему мне стоит избегать общения с ней?

— Где ты! Где? — указывала вниз-вверх пальцем.

— Разве можно так вовсе рассуждать?! — вспылил Дастан.

— Придёт та пора, когда ты вспомнишь мои слова! Будешь жалеть об этом очень долго!

— Моя роль скудна, не имея значения! Так зачем же мне стоит слушать тебя!

— Ты не тот, кто ей нужен! Думаешь, Зевс позволит кому попало находиться рядом с наследницей престола?!

— Выходит, что пред тобою никто?! Пустое место?! — подхватился, опрокидывая стул. — Тогда мне нечего здесь больше делать! — преисполненный ненависти, выскочил из двери дома. Не первая ссора, казалось.

Во всяком случае обидно, когда тебя не воспринимают. Настроение на данном моменте нисколько не вызывало радости.

Вид моря у причала успокаивает душу, как и сердце. Вечер встречался в безмолвной тишине с далью неизведанного.

— Что же это? — рассматривая руку, три языка пламени вздымали вверх, образуя очаг. — Неужели судьба прокляла меня? Хочу знать более точный ответ.

На Олимпе уже царил во всю настоящий праздник. Вина лились рекой под ликование плясок. Воины, на чьих клинках оставалась запёкшаяся кровь также присутствовали на поприще. Каждый пил за победу Зевса. Его воинственную дочь!

Фара нисколько не выносила подобных мероприятий, предпочитая уединиться в кругу дворца. Знаком чистого уважения и почтения к гостям стало отдано должное внимание присутствием. После чего принцесса спокойно удалилась к себе.

Спиральная лестница вела в покои высокой башни, где всюду горели ночные огни. Обитель олицетворял внутренний мир, наполняя покров изысканными благовониями цветений.

Преобладающий красный цвет погружал в некое таинство, как и широкое панорамное зеркало над комодом подле. Ложе находилось, как видимая часть тех вещей, что отражала подлинность крови. Выход на балкон загромождали занавески.

Скидывая на пол платье, олимпийская дева проводила пальцами рук от тёплой щеки вдоль шеи, останавливая у груди. Принимая решение надевать сверху свою привычную одежду.

Стороной балкона встречала Луна — спутница ночи. Достаточно сделать глубокий вдох, как отдаляешься к звёздам. Излишняя усталость валит с ног. Мысль посетила некая грусть. Мимолётно прошла слеза. Сон охватил тело.

— Думаешь о ней? — подул прохладный ветер с балкона.

Зевс водрузился, стоя перед самой Фарой у постели. На привычных белых одеяниях виднелся золотой пошив на поясе, как и оливковая ветвь.

— Большего не могу! — повернулась боком отцу. — Помню, как один раз посетил комнату, когда мамы не стало.

— У меня подарок для тебя!

На постели уже виднелся лук. Олимпийский лук! Рукоять коего, как плечи из платана. Высеченная молния расходилась от низа до верха. Тетиву составила грива первого коня, созданного Посейдоном ударом трезубца о берег.

— Лук мамы! — Фара спохватилась.

— Будь же достойна! Моя последовательница! Отныне! Наше общее дело нести свет! Возлагаю на тебя надежду! — дочь хотела обнять отца, как он растворился.

— Будь же достойна! — вновь прозвучал голос.

Наслаждаясь присутствием ночного костра, появилось желание узнать ответы на вопросы. Какова дальнейшая судьба? Потерян навсегда? Каков есть выход сложившегося положения?

Мысли не давали покоя, а ответ так и не приходил. Звёзды сопутствуют покровителю в его собственных желаниях.

— Кто здесь? — сорвался с земли Дастан, выхватывая нож. Раздавался шорох листьев. Затем топот лошади.

— А кого же ты хотел здесь увидеть? — прозвучал голос во тьме от мерцания огнивом глаз.

— Фара? — не веря собственным глазам, Дастан старался сильнее ущипнуть себя. Пламя ночи свело побуждение сердец.

— Можно присоединиться к тебе? — находясь всё так же в сторонке, ожидала приглашения.

— Да, конечно! Проходите! Присаживайтесь! Это так… Неожиданно! — явно нервничал.

— Гостей нужно принимать! — добавила, привязывая лошадь к стоявшему дереву. После чего самовольно присела у костра, всматриваясь безудержно в огонь.

Момент повисшей на воздухе тишины проникся особою известного источника тепла. Обмениваясь взглядами, мысли переплетались одна за другой.

— Ты чего замер? — Дастан стоял неподвижно.

Садясь напротив, как можно поодаль, чувствовалась исходящая внутренняя тревожность.

— Ты знаешь какую-либо песню, герой? — пыталась отвлечь, бросая травинку.

— Да, знаю. Что Ваше высочество хочет услышать? — уводил глаза в сторону, пряча голову и покашливая в кулак.

— Почему ты боишься меня?! — произнесла негодовало.

— Это не так! — глаза вовсе упали к земле.

— Ложь, а потому это так! Мне известны твои мысли! Помнишь? Как думаешь нашла тебя здесь, разве по запаху?

— Не тебя боюсь… — обронил голову.

— А чего так? — приложила кулак к губам.

Молчаливой поступью рука Дастана поднималась выше, указывая в сторону Олимпа.

— Если желаешь — могу уйти, — Фара подошла к лошади.

Из-за великого моря дождись,

Будем вместе, только приснись,

Меня греет любовь лишь одна,

С тобою едины наши сердца.

От услышанных слов Фара сразу захотела вернуться обратно к костру.

Помнишь ли миг, где рядом одни?

Коснуться друг друга мысли мои,

Шепчет душа, что ты не со мной,

Покой мне нужен рядом с тобой.

— Достаточно грустная песня. Однажды довелось услышать, как корабль отплывал от причала, — закончил Дастан.

— Звучит правда очень красиво. Благодарю за слова, — сидя неподвижно, казалось, весь огонь затаился в одном взгляде.

— Видимо мне не суждено кем-то стать! — внутреннее бессилие побудило открыться.

— Прекрати немедля! — отрезала Фара грубым голосом. — Этим ты никогда ничего не добьёшься!

— Скажешь, что вовсе не прав?! Смотри тогда на меня! Что ты видишь?

— В тебе необходимая смелость! Само благородство! Благочестивость мыслей! Видна голубая кровь, что течёт внутри! Будь никем, ты станешь жертвовать собою на турнире?

— Это может каждый!

— Нет! Как погляжу, ты такой всё таки упрямец! — встала. — В этом одна твоя заслуга! Пойми наконец! — мудрость сказанного принудила Дастана вслушаться. В награду принцесса присела рядом с ним.

— Можешь мне поведать, что на руке? — ответ показал невинный взгляд, сопровождаемый безмолвием на лице.

— Говорю же, такой упрямый! — засмеялась.

Разматывая руку, Фара выбросила грязный клочок тряпки в огонь.

— Зачем ты это сделала? — пытался уловить обратно.

— Т-с-с-с. Будь предельно спокоен! Огонь принимает! — шепнула медленно на ухо. — Сядь ко мне, — нежные пальцы водили касаясь по руке.

Приятная дрожь сразу прошла от самой головы до ног. Уши закладывал произвольный шум.

— Мне довелось знать, что знак этот у меня с рождения, — Дастан ослабил хватку руки, проявляя доверительные чувства. Захотелось быть, как можно ближе.

— Так и есть! — изучая сам знак, Фара прочитала линии. Касанием передавалось тепло, что успокаивало тело.

— Видишь прошлое? — глянул в глаза.

— Нет! Настоящее — лучшее, что можно видеть!

— И что же там?

— Мне видно, что происходит здесь! Ты постоянно пытаешься убежать от своей сути. Скрываясь, как можно дальше. Волк должен быть таким, каким ему положено быть — волевой! Слушать одного себя. Безусловно — есть хорошо, — подняла голову, всматриваясь на Дастана.

— Возможно, ты права.

— Будь собой! Забудь прошлое Прекрати бегать от себя! Ты так чего-то боишься, верно?

— Иногда мне так больно! Словно сжимает это место, — указал рукой на сердце. — Не можешь ни только есть, но ни пить! Дурные мысли преследуют ночью. Кажется невыносимым. Мучения, что никак не могу понять, что происходит вовсе…

— Страхи движут тобой. Способны вовсе сбивать с пути. Чутьё тебе подскажет.

— Ты правда мне веришь, Фара?

— Могу верить только этому! — ладонь тронулась груди.

Жар силой охватил, что глаза вспыхнули пламенно. Огонь, который нельзя сравнить с тем, что происходил внутри.

— Насколько же горячий, волк! — водила носом близ шеи.

— Греет лишь надежда! — старался сдержать себя.

— А как же та любовь, о которой ты так спел мне лестно? — укусила за мочку уха.

— Любовь неизвестна! — трезвость ума не позволяла перейти черту дозволенного.

— Поведай мне одно, Дастан! Чего ты хочешь получить больше всего среди этой ночи? Здесь и сейчас! — в один момент двое соприкоснулись лбами.

— Только одного поцелуя, не более.

— Так поцелуй же. Не бойся наконец! Будь смелее, — гласил голос в голове. — И помни! Выбор всегда за тобой!

Взгляды встретились вновь. Мысли слились воедино. Волк ощутил касание пантеры. Губы на щеке впитывали всю нежность спелой вишни. Монотонные движения приводили в такт с большим усердием обоих.

— Не наглей! — волк скользнул по бедру кошки, получая шлепок в ответ.

— Больше нет мочи удерживать себя. Данным тобою поцелуем мне хочется сказать сильнее! Ты так прекрасна! После нашей первой встречи, не в силах и думать, кроме тебя одной! — сказанные слова подтверждали всю чистоту позыва действий.

— Прошу тебя, не стоит спешить! — отвела голову в сторонку. — Почувствуй каждый миг! В этом заключена вся суть. Желая большего, можно потерять ценность мгновения, — гладила по волосам, целуя в лоб.

— Может ты просто решила поиграть надо мной? Пантера! — голубые глаза искали искренность в ответ.

— На радость обоим! — Фара усмехнулась, вновь целуя. Этот раз крепче!

— Нет! Не могу, — Дастан глотал воздух. Тело понемногу трясло от усиленного биения в районе сердца.

— Ты здесь? — прохлада дула на лицо. Прозвучал смешок.

— Открой мне глаза! Что ты там спрятался внутри себя? — удерживала подбородок на ладонях. — Дыши! Взволновалась, что задохнешься в агонии.

— Просто невыносимо! Хочу тебя! — взгляд стал прикован к пышной груди.

— Проявляя жадность, ты так думаешь заполучить меня? Только одна погоня за ощущениями! Даже вовсе не хочешь слышать, что говорю!

— Твой голос не звучал! Ты молчала!

— А слышал голос моих мыслей, тела? Вот о чём речь! Тебе многое предстоит учить! Прежде, чем идти на охоту, волк!

— Научи! Молю! Научи! — крепко прижимал к себе, целуя запястье рук.

— Сперва отпусти меня! Иначе задушишь!

Фара скрестила ноги, выпрямляя спину. Затем сложа руки вниз живота, начала наглядно делать глубокие вдох и выдох. Прямой взгляд устремлялся, полный решительной серьёзности.

В какой-то момент наступило полное затишье среды. Душа покинула только тело, оставляя в полном неведении. Дастан проводил рукой перед глаза, но отклик не поступил.

— Теперь ты! — Фара мимолётно вернулась обратно. — Грудь вперёд! — помогла выровнять спину. — Первое, чему приходится учиться с момента нашего рождения — правильно дышать! Правильное дыхание — залог каждому движению! Мой учитель, что внутри, всегда говорит: «Невозможно постичь цели без дыхания!». Какова твоя цель не является — важно дыхание! Делая глубокий вдох носом, после глубокий выдох ртом! — Дастан старался повторять в точности, как гласил голос ночи. — Так познается наше с тобою истинное нутро! — возвела руками к небу.

— В простом дыхании? — удивился, смотря ввысь.

— Настроившись правильно, начинаешь предельно чувствовать, как бежит кровь по собственным жилам. Стоит учиться слышать и слушать себя, что и так заложено в тебе, волк! Тело готово говорить с тобою на языке, который знаешь ты!

— В этом весь секрет?!

— Здесь нет секрета! — кивнула головой.

— Тогда почему мне не приходилось замечать раньше, то о чём говоришь здесь?

— А ты хотел когда-нибудь для себя? Будучи настолько занят чем-то другим! Важно понимать, что нами движет!

— Хорошо. Тогда расскажи, как можно читать мысли? Как научиться слышать?

— Второе, чему приходится учиться — общему терпению! Это, пожалуй, самое трудное для нас! В частности для тех, кто не научился первому, — улыбнулась.

— И как же возможно постичь данное?

— Всё не приходит сразу. Только в самый нужный момент. Верь! Желание уже творит, — Фара поднялась с земли, направляясь к дереву, где стояла привязанной лошадь.

— Ты мне ничего не рассказала! — повысил тон, оставаясь в недоумении от сказанных выше слов, что не укладывались.

— Значит вовсе даже не захотел меня услышать, волк! Пока что у тебя, к большому огорчению, не очень хороший слух! Будем считать — заново родился! — глядела на правую руку.

— Послушай! — дотронулся плеча.

— Всегда слушаю! Что случилось? — поправляла волосы на лице Дастана.

— Мне кажется, что лю… — не успел закончить фразу, как пальцы прикоснулись к губам, останавливая пробуждающуюся от чувств мысль в голове.

— Молчи! Слышишь! Никогда ничего не говори просто! — произнесла злобными глазами.

— Но, как же?! Должна знать! — отводил руку в сторону.

— Возможно! Не стоит забывать, что за сказанное тобою слово приходится отвечать! Мне не хочется, чтобы ты страдал! Прости, — опустила глаза. Дастан ощутил единственный холодный поцелуй на щеке.

— И что теперь? Как мне быть?

— Не забудь ночь! — верхом на лошади, глядела в глаза. — Хотел сказать — услышу! Истинное понимание в безмолвии!

Дастан глядел вслед умчавшей Фары. Внутри что-то поменялось. Навсегда. Теперь зависело от принятого решения.

Мысль. Слово. Действие. Всё имеет смысл. Кругом. Насколько глубоко порой бескрайнее чувство любви в море полном безмерных надежд.

Словно начинаешь понимать, что рядом есть большее. Хотя порой и вовсе кажется, что ты та самая песчинка на берегу. Этой ночью зарождалась новая любовь…

Примечания

3

Фара — значит «способная жертвовать собою ради другого».