Осколки тысячной Луны. И наступит новый день…

Арысь Полин

Взойдет новая тысячная Луна, и в ее свете сгорит все наносное, лживое и слабое. Все встанет на свои места, и Луна разобьется на тысячи осколков. И упадут они в сердца, и взойдут, кровоточа семенами Прозрения. И наступит новый день…

© Арысь Полин, 2020

ISBN 978-5-4483-7070-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пробуждение

Когда-то она была Рысью. Мягкой поступью измеряла свободу, держала нос по ветру, и улыбалась миру кисточками на ушках… Когда-то… давно… очень давно. Она уже даже не помнила, было ли это на самом деле или нет. Ей осталась на память копна рыжих волос, имя Арыся и странное щемящее чувство тоски, иногда переходящее в скуку, иногда в раздражение. Она так много поменяла разных Миров, ролей, судеб, что окончательно запуталась и предпочла все забыть. Выпросила у Светлейшего для себя тихий обычный Мир и думала, что это и есть Долгожданный Покой. Иногда она, конечно, продолжала бороться с ветряными мельницами, но, скорее, по привычке, нежели чем сознательно втягиваясь в этот процес. Незаметно для себя превращаясь все больше в человека… Обрастая человеческой «мудростью» и скучностью.

Со временем она потеряла способность путешествовать в Мирах, вернее, забыла, как это…

Иногда сны смутно напоминали ей о прошлом, но наступал новый день с безумным количеством «неотложных» дел, и воронка обыденности затягивала сильнее и сильнее. Так продолжалось до той роковой ночи, когда в температурной лихорадке она четко услышала мысль-призыв — «роди ребенка»…Это стало навязчивой идеей и как-то странно успокаивало внутреннюю грусть. И только потом она поняла причину, уже после рождения малышки… Этот жест подчинения Природе вернул ей способность путешествовать в Мирах и пробудил внутреннюю Сущность. Но это было только начало долгого Пути. Жажда познания росла с каждым днем…

Гуляя с малышкой, как обычно, исследуя новый городок, в который она недавно переехала, Арыся почувствовала какой-то внутренний зов. Он звал ее зайти в один из двориков. Мысль ударила болью в висок: «Я была тут когда-то, я помню эти деревянные, стертые ступеньки, ведущие на второй этаж, узкие и неудобные, когда бежишь по ним, спасаясь от рук восставших Хронографов, этот колодец с ржавыми бубенцами на куполе. Хотя почему ржавыми, они там, где-то там, в том давно потеряном Мире, яркие, начищеные до блеска заботливой рукой простушки Мафальды, так мило звенят от ветра…»

— Рыся, что здесь происходит? — кричал Волк, быстрыми шагами приближаясь к ней.

«Наконец-то», — промелькнуло в голове у Рыси, она столько хотела рассказать ему, но очень ослабела и просто смотрела на Него, пытаясь сохранить как можно ярче его образ.

— Рыся, что с тобой? — Он уже вплотную стоял рядом и тряс ее за плечи, пытаясь вернуть ее в нормальное состояние.

— Почему на тебе изодрана одежда, где Воины, где наша дочь? Умоляю, не молчи, милая, нежная, родная моя… — Волк гладил ее бывшие совсем недавно пушистыми волосы, теперь они свисали спутанными рваными клочьями, перепачканые спекшейся кровью.

Рыська прикрыла глаза и слабо потерлась щекой о его руку.

— Отнеси меня к Источнику.

Источником называли они вход во Святая Святых, он был сделан в виде колодца с куполом, и обыкновенному непосвященному и в голову не могло прийти, что скрывается в его глубинах.

Волк поднял ее на руки и понес к источнику, все ближе звенели бубенчики, натертые до блеска заботливой рукой простушки Мафальды…

Волк прыгнул в колодец, нежно держа свою самую драгоценную ношу. Беспрепятственно пройдя водный барьер колодца, они очутились в пустой комнате. Каменные стены покрывал густой мох, добавляя этому строгому месту немного мягкости. Но мох играл не только эту роль. Он тщательно скрывал «Камень Входа», и даже если б непосвященный каким-то чудом и добрался сюда, он все равно ничего бы не понял. Главное предназначение Источника тщательно скрывалось.

Уверенным движением того, кто имеет право и знание, Волк толкнул камень, пол заскрипел и отодвинулся, открывая взору спиральную каменную лестницу, ведущую, как казалось, в бездну настолько длинным был спуск.

По стенам вдоль лестницы видны были двери. Странные, с загадочными рисунками и без ручек. Но ни Волка, ни Рысь не волновал этот момент, они прекрасно знали, что там, зачем и как все это открыть.

— Отнеси меня в Библиотеку, — попросила тихо Рыська, — у меня мало времени и сил, а я так много должна успеть тебе расказать.

Волк сгорал от нетерпения узнать, что же все-таки произошло. Его рвали на части злость и любопытство — кто ж осмелился поднять руку, лапу или черт его знает что там еще на его Лунную Девочку, куда, черт побери, девались Воины, где его милая малышка Небесная, где мудрая Венерка… Тысячи мыслей жгли его волчью кровь. Но он ждал, делая послушно то, что просила Она. В ее присутствии он становился тихим, мягким и очень осторожным. Он любил ее — нет, не так, как любят люди… Он дышал ею, черпал в ней силу, боготворил ее и безумно боялся потерять. И вот теперь, видя ее в таком состоянии, он рвал себя изнутри на части от осознания своего бессилия. Единственное, что он мог, — хоть немного облегчить ее боль. Укутывал свой бесценный рыжий клубочек горячей вольчьей любовью. Настоянной на лунном свете надежды, на горечи множественных потерь, на силе свободного ветра. Рыська прижалась крепче, вздохнула как-то так надрывно и начала говорить…

Тут видение исчезло, так же неождиданно, как и появилось, лишь острая боль в виске тупо продолжала напоминать о нем… Возвращение памяти происходит обычно неожиданно, как кара или как дар, вне зависимости от того, готов ли ты к этому или нет. Как звон колокола, который разрывает тишину, наполняя ее новыми звуками и смыслом. Окинув взлядом старый дворик, Арыся задумчиво поморщилась и, взяв малышку еще крепче за руку, отправилась домой.

В последнее время ей казалось, что она по утрам все время чего-то ждала — известий, событий, видений. Ожидание их состояния превратилось в привычку. Но она любила эти утренние моменты, когда единственной ее проблемой была она сама. Арыся медленно возвращала себя. Вначале это были маленькие робкие шаги, глотки свободы пробуждаемой сущности, но с каждым днем шагов, глотков, капель становилось все больше и больше. Они как лавина заполняли ее изнутри, вымывая ненужное, наносное, чужое, ломая так заботливо выстроеные стены иллюзий. Смешиваясь с лимфой, дарили давно забытую силу. Если в самом начале эти состояния немного пугали ее, то теперь она с удовольствием и вкусным предчувствием ожидала их. Они не всегда были приятными, иногда обжигали сладостью любимого горячего шоколада, иногда жгли каленым железом пыточных клейм.