Царевна в бегах

Ася Пророкова (2024)

Континент Эдом населяют люди, но скрытно от большинства живут Белые Великаны — потомки древних цивилизаций, а так же мурийцы — подводные жители. Много сотен лет назад была страшная война, почти уничтожившая обе расы. Часть Белых Великанов смешалась с людьми и населила Эдом, а часть живёт в древних Цитаделях, не доступных человеку, и вместе с мурийцами следит за балансом добра и зла в мире.Царевна Тира, наследница Тентумбрии, едет на свою свадьбу с наследником могущественной державы, но по воле будущей свекрови, злой ведьмы Мортиды, оказывается в плену, а потом пускается в приключения, пытаясь вернуться на родину

5. Плен

Ночь.

Как описать всё, что делали со мной эти «люди»… Да и нужно ли? Всё и так понятно. В моем теле не осталось места ни гневу, ни каким другим чувствам. Оно было абсолютно опустошено. В свои семнадцать лет я ощутила себя дряхлой старухой, будто это мерзкое насилие вытянуло из меня всю юную, светлую энергию, оставив после себя глухую ненависть и бессилие.

Их было четверо. Лица их впечатались в память, как раскаленное тавро в кожу буйвола. Три женщины и ОН. Почему-то это был не Гай-о, тщедушный потомок Великанов?.. Как же тогда теория Мортиды о соединении кровей? Непонятно. ОН был длинный, худой как скелет и лысый, точно, как те, кто остановил мою карету. Кажется, это было уже так давно, в другой, хорошей жизни. Где глупенькая царевна приехала сесть на великий трон, а села в тюрьму без единого шанса выжить. Когда дитя родится, меня уничтожат, и никто не вспомнит, что была такая царевна. Отец… Милый отец, как ты позволил змее подобраться так близко? Я так люблю тебя. Скоро мы встретимся, я всё тебе расскажу. Только один человек на Земле мог спасти меня, и он теперь мёртв.

Я лежала на этой большой постели, такой красивой, что она могла быть отличным супружеским ложем, а стала свидетелем только грязи, унижения и насилия. Дверь со скрипом открылась. Всё похолодело внутри. Они вернулись!? Что ещё? Как ещё можно надо мной надругаться?

Я резко села. Напротив стоял мой сторож. Косматый. Первой мыслью было, что он тоже хочет причинить боль. Но на его плосконосом лице было столько сожаления и горя, наверное, больше, чем на моём. Я пока вообще ничего не чувствовала. По его гладкой щеке покатилась слеза. Скупая, мужская, но слеза. Кто-то плакал обо мне. Эта одинокая капля солёной воды перевернула всю душу и подарила надежду. Нет, не на побег или что-то такое, а на то, что в мире есть хотя бы один человек, которому не плевать на маленькую девочку Тиру.

И тут меня прорвало. Сердце сжалось в комок, и я заревела. Завыла, как раненый зверь. Мой новый и неожиданный друг укрыл меня одеялом. Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал, и сел рядом со мной. Он не утешал, не трогал меня, просто сидел рядом. А я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Запустила руки себе в волосы и тянула их, намеренно причиняя боль. Это длилось долго. Я то немного успокаивалась, то боль и жалость к себе нахлестывала с новой силой.

Но как мне не хотелось выть и стенать до конца своих дней, спустя какое-то время, я начала немного успокаиваться. Силы почти совсем меня покинули, и я положила голову на колени Ему. Другу. Боги, я даже не знаю, как его зовут. Он гладил мои спутанные волосы, вытирал слезы с лица, а я громко всхлипывала. В мою опустошенную душу пробивался лучик чистого и светлого чувства благодарности, а с ним и какой-то благодати. Хотя ещё несколько минут назад я готова была умереть, не раздумывая. А сейчас, даже если жить мне осталось только до рождения ребёнка, я проживу их хотя бы с поддержкой другого человека. А там, глядишь, и что-то изменится. Он подарил мне надежду. Маленькую, но такую жизненно важную.

— Как тебя зовут? — мой голос звучал как будто издалека, я его даже не узнала. — Или ты немой?

— Нет, я говорящий, — какой у него необычный голос, немного выше, чем я полагала, исходя из комплекции. — На родине меня звали Торлас, а здесь всех представителей моего народа зовут Туланами, ведь мы поклоняемся богу войны и мести Тулану. А ты зови как хочешь.

— Конечно, буду звать Торлас. Очень красивое имя.

Мы замолчали. Мне, конечно, было интересно, как он попал сюда, и почему служит столь недостойной особе, но сейчас у меня нет сил переживать ещё за кого-то, кроме самой себя. Слишком много произошло. Слишком.

И, как бы я не сопротивлялась, сон смарил меня. Моему настрадавшемуся телу нужен был отдых. Я окунулась в тяжкую дремоту без сновидений.

***

Вскочила я очень резко. Теперь все чувства у меня бы обострены, как у дикого животного. Я услышала шаги до того, как их услышал Торлас. Мы переглянулись, но его лицо не выразило тревоги. Он даже улыбнулся.

— Это Руда, она «наша». А ведьма дня три точно сюда не сунется. — он говорил так уверенно, что я подумала, не тронулся ли он.

— Что ещё за «наша»? Для меня тут нет своих! — прошептала я тихо, но очень эмоционально, — Ну, кроме тебя.

Но в открытую Толасом решётку уже входила женщина с большим подносом. Волосы зашевелились у меня на голове… Страх сковал сердце. Инстинктивно я поползла по кровати назад. Это была та женщина, которая приходила с НИМИ. Она держала меня во время… Пустой желудок сжался, и я резко согнулась от рвотных позывов. Женщина подбежала ко мне, нежно обняла за плечи, убрала спутанные волосы с лица, пока мой желудок выворачивало наизнанку. Это ведь они меня мучили, это изверги, враги, приспешники паршивой Мортиды! И эта «наша» Руда была с ними! Она помогала ей! А теперь что, помогает мне? Нет, это какой-то трюк, обман!

Рвота понемногу прошла, и новоиспеченные друзья вытирали мне слезы, ухаживали за мной, как родная мать. Женщина налила в стакан какую-то жидкость из маленького чайника с принесенного ею подноса, и дала мне выпить. Я немного отхлебнула, поперхнулась, но допила ароматный отвар до конца. Она налила ещё. Я немного успокаивалась и желудок успокоился вместе со мной.

Женщина подтащила к кровати стул, и села напротив меня. Я смотрела на неё в упор, давая понять, что жду объяснений. Торлас сел рядом со мной, подал блюдо с лепешками и ветчиной, чтобы я немного поела.

— Ты готова, дочка? Мой рассказ будет длинным и не очень весёлым.

Я кивнула.

— Меня зовут Руда, я родная сестра Мобаса, покойного правителя Сулистана, глупца, который пленился чарами злой ведьмы, и поплатился за них жизнью.

И она начала свой рассказ, который я слушала с огромным интересом, ведь он касался в том числе меня и моей семьи. Оказалось, я знала о ней очень мало.

История Руды

«Даже и не знаю, с чего начать. Наверное, начну с себя. Хотя я в ней персонаж второстепенный. Слушайте, и ты, Торлас, тоже послушай. Началось всё, когда мне было семнадцать лет, как и тебе сейчас, Тира. Мой брат Мобас сидел тогда на троне Сулистана, и для меня это было золотое время. Он был настоящим Принцем Крови… Белокурый и бледнокожий, потомок Белых Великанов. И жена его была прекрасной — знатного рода, красивая и умная. Как в сказке. И сын родился, чудное дитя, законный наследник трона.

А я была тогда скромной, домашней девушкой, ни в каких государственных делах не участвовала, жила в своё удовольствие. Но брату приспичило выдать меня замуж, и непременно за наследника трона Тентумбрии. Лет за десять до этого была между нашими странами война, и в тот год мир стал как никогда хрупким. Мобас решил скрепить союз браком. Я была его единственной сестрой, поэтому выбор принести мир пал на меня.

И меня просватали за твоего, Тира, отца. Тогда он был только наследником трона и правил Дельфиньими островами, как и ты до приезда сюда. Я согласилась, конечно. О Тирии Могучем тогда ходили прямо легенды: какой он красивый, храбрый и мудрый не по годам. И он отплыл со своего острова в Герат, где тогда располагался наш двор. Я выходила на берег залива каждый день, ждала своего прекрасного царевича. Но, увы, стать владычицей Тентумбрии мне было не суждено. Флотилия Тирия попала в шторм, а его самого, еле живого, прибило к берегу небольшого острова. Как потом оказалось, это был остров Заблудших Дев. Может, вы знаете про него, раньше туда отвозили увечных девушек. Это, конечно, дикость, и почти век тогда этого никто уже не делал, но… Там Тирию и довелось встретить твою, Тира, мать.»

Руда опустила голову, было видно, что она, как сейчас переживает крушение своих девичьих надежд. Но, взяв себя в руки, она продолжила:

«Они полюбили друг друга с первого взгляда. Так, безвестная глухонемая сфеидка стала владычицей Тентумбрии вместо меня. Только вот ненадолго — меньше, чем через год она умерла при родах. А у меня началась совсем другая жизнь. Замуж я больше не стремилась, боялась, наверное. И решила посвятить свою жизнь брату и его семье. У них с первой женой как раз недавно родился ребёнок, которому во многом я заменила мать. Но об этом после. Сейчас в рассказе моём появится его главная героиня. Правительница Сулистана Мортида Великолепная (как она сама себя называет).

Она прибыла в Сул в возрасте шестнадцати лет в сопровождении двух братьев её отца. Дядья привезли её в надежде выдать за какого-нибудь знатного вельможу, и активно подыскивали хорошую партию среди придворных и членов совета. А она, в столь юном возрасте, уже была, во-первых, очень хороша собой, во-вторых, обладала невероятной, почти сверхъестественной манкостью: все, кто хоть раз её видел, попадал под эти чары. Попался и мой брат. Мортида это быстро смекнула и начала охмурять правителя Мобаса в полную силу. Однажды, когда его жена приболела, юная прелестница пробралась в царские покои и, можно сказать, полностью овладела вниманием правителя. Уже тогда у меня закрались подозрения, что она владеет какой-то магией или чем-то подобным. Ведь спустя всего неделю жену моего брата нашли мёртвой в её покоях. Болезнь её, сначала казавшаяся незначительной, резко подкосила молодую, цветущую женщину. И это было не физическое отравление, а душевное — из неё как будто уходила жизнь. Я человек хоть и тихий, никуда особо не лезу, но я не дура, я сразу поняла, что это дело Её рук. А ещё я сразу поняла, что царицу уже не спасти. Но я могла спасти своего любимца, их с братом маленького сынишку, которого любила как своего. Ему тогда было шесть, он был прекрасным белокурым сорванцом, подающим большие надежды как в учении, так и в физической силе. И когда его мать умрёт, естественно, он будет следующим. Мортида вряд ли пожалела бы наследника трона. Я должна была его спасти! И я спасла.

Я же была его няней большую часть времени, и у меня созрел план: убедить всех (а самое главное Мортиду) в том, что мальчик не представляет опасности, и не может быть наследником трона. Тогда вопрос стоял о жизни и смерти, а не о престолонаследии. И вот что я сделала: мы с принцем пошли гулять по городу, когда там было много народа, а значит и много свидетелей. Проходя мимо одного из домов, мы остановились под балконом, с которого, как будто случайно, упал цветочный горшок, и прямо на голову принцу. Конечно, это всё было частью моего плана, и горшок был совсем не тяжёлый, бутафорский, и принц прекрасно знал, что его ждёт и как нужно действовать. От удара он упал навзничь, и из его рта пошла пена. Да, сыграл он тогда очень натурально. Придворный врач признал, что от удара у принца помутился разум, а по законам Сулистана, человек с психическими отклонениями не может быть наследником трона. Поэтому его решили отдать в жрецы, побрили наголо и отправили жить в храм Луны, где он до сих пор и является жрецом, теперь одним из верховных. Он и приходил к тебе в ту ночь, Тира, он будет отцом твоего ребёнка. Мне очень жаль, что ты его ненавидишь, у нас всех не было выбора… Пока мы вынуждены подчиняться ведьме, время для сопротивления ещё не пришло.

Подожди возражать, сначала дослушай. В тот день, когда маленького мальчика побрили в жрецы, умерла его мать. Для Мортиды дорога была абсолютно свободна, и она начала действовать. От брата моего она не отходила ни на шаг, якобы поддерживала несчастного вдовца. Который не казался таким уж безутешным. Они с ведьмой хихикали и зажимались по углам всю траурную неделю после смерти правительницы. А я, чтобы полностью обезопасить себя и моего сироту-племянника, у которого кроме меня никого не осталось, начала втираться в доверие к юной Мортиде. Я сразу поняла, что она здесь надолго, и на тот момент у меня не было сторонников против неё, всех она завлекла своими чарами.

Мне стыдно это говорить, но я даже несколько раз делила с ней ложе, чтобы она была уверена в моей верности. Не знаю почему, на меня её чары не действовали, я просто притворялась. Притворялась столько лет… Но я уверена, что всё это не зря.

Ах, да, ты же хочешь узнать продолжение истории. Конечно же, мой брат и Мортида скоренько сыграли свадьбу и объявили о близком появлении нового наследника. Но правитель Сулистана Мобас не дожил до этого события, и не мудрено, конечно. Маленький Гай-о родился абсолютно рыжим и весь покрытый веснушками. Наверное, если б тогда об этом кто-то узнал, разразился бы скандал, ведь наследник был копией дяди Мортиды, Хилькона. Но я и ещё несколько приближенных скрыли это, и по велению Мортиды, ставшей теперь полновластной хозяйкой в стране, с первого дня жизни красили волосы мальчика в белый цвет и часами держали ребёнка в жидкости, которая придаёт коже белизну. Для него всё это было, несомненно, очень вредно, он рос болезненным и чахлым, и даже совсем бы угас, если бы не магия его матери. Он нужен ей живым, от его имени она правит Сулистаном и по сей день.»

***

Я слушала этот рассказ сначала отрешенно. Во-первых, у меня всё тело было в синяках от крепких рук, державших меня, извивающуюся, во время насилия. Во-вторых, мой разум никак не мог воспринять так много информации, не мог её связать со мной, с тем, что произошло совсем недавно. Для меня это была просто какая-то страшная сказка.

— Я не понимаю, я-то ей зачем? Зачем ей этот ребёнок? Тем более не от её сына? Что она будет с ним делать? — говоря про ребёнка, я ещё не до конца поняла, что как бы он уже во мне, и мне придётся очень долго его вынашивать внутри себя. Это дитя насилия и жестокости…

— Тира, милая, всё из-за твоей сфеидской крови и этого треклятого пророчества о Властелине мира. Не знаю, может, она думает, что Гай-о не проживёт долго и её власть пошатнется, если его не будет. А может, действительно верит в эти бредни из древних книг. Она уже несколько лет не делится со мной такими далеко идущими планами, я превратилась для неё во что-то вроде элитной прислуги. Но это даёт мне больше свободы.

— А если она сейчас сюда придёт? — внезапно вздрогнула я от страха.

— Нет. Каждый раз, когда кто-то хоть секунду смотрит ей в глаза, она теряет силу, теряет свою магию. И ей нужно восстановиться. Для этого она исчезает из города на несколько дней, не меньше трёх. Она даже при всем этом… Ну… ты понимаешь… — Руда смущённо замялась, не желая произносить вслух то, что произошло со мной не без её участия — Не смогла присутствовать, хотя очень хотела. Теперь она вернётся минимум послезавтра. Так что мы можем говорить свободно.

Руда помолчала с минуту, давая время и мне переварить ее рассказ, и заговорила снова:

— Вот ты и знаешь историю твоего появления здесь. Но сейчас не время для сожалений, не упивайся своим горем, а покажи свою силу. Всё проходит, и это пройдёт. На данный момент тебе необходимо спокойно вынашивать ребёнка, как бы ты к нему не относилась. Для тебя это единственный способ выжить. Мортида уверена, что для тебя всё конечно и после родов она утилизирует тебя, как отработанный материал. Но ты знай, ты не одна, мы твои союзники, мы поможем тебе. И «мы» это не только я и Торлас, нас много. Кстати, твой глава каравана Кайрум тоже с нами, хотя Мортида уверена, что охмурила его, переспав с ним в первый день вашего приезда. Но он оказался крепким орешком, как-то понял, что я на твоей стороне и просил передать, что он верен тебе, как и раньше.

— А этот… Настоящий Принц, ну, который сейчас жрец, это он меня насиловал? — вдруг выпалила я неожиданно даже для самой себя.

Руда вздрогнула и опустила голову, Торлас отвернулся, как будто ему очень срочно что-то понадобилось в углу.

— Да, это он, — через минуту решилась ответить Руда. — пойми, мы в таком же положении, что и ты, такие же заложники ведьмы. Думаешь легко притворяться дураком всю жизнь и смотреть, как на твоём законном троне сидит чудовище, пожравшее всю твою семью и надежду на светлое будущее? Ты в этом положении только один день, а мы уже много-много лет. Конечно, ты ненавидишь и его, и меня, ведь я тоже участвовала в этом… Но мы все, на самом деле, на одной стороне. Чтобы победить мы должны объединиться, сжаться в кулак и выжидать время для удара!

— Удара? Какого удара? Вы уже чёртову тучу лет сидите и ждёте время для удара! Вас давно поработили и трон у вашего «воспитанника» узурпировали! Вы что, ждали меня? Слабую девушку, которую сломили сразу по приезде, изнасиловали и избили! Чего вы ждёте от чужестранки!? Что я пойду и из этого подвала верну вашему соплежую его корону? Вы в своём уме? Да вы кто такие для меня? Я вас всех ненавижу, чёртовы слабаки, решившие переложить свои заботы на мои плечи! Я не собираюсь с вами союзничать, не собираюсь! Мне дела нет до ваших дрязг. Сами впустили змею на свою землю!

Я выкрикивала свои обвинения Руде в лицо. Она смотрела спокойно, даже тепло, и я не продержалась долго. Поток ругательств и обвинений иссяк. Я села на кровать, и закрыла лицо руками. Слез не было, я просто сидела и обдумывала сложившуюся ситуацию. Руда и Торлас меня не трогали и ничего не говорили. Да, они сами были виноваты в своих бедах, я имею в виду Руду и её покойного брата. Доверились ведьме. Но и я не лучше. Рванула на край света, возомнив себя властительницей мира. Чем я лучше них? Да даже хуже, я видела эту ведьму, интуитивно понимала, что она из себя представляет, но нет, всё равно повелась на такой дешёвый фокус! В своём тщеславии даже не заметила предательства Пикси, у которой обычно всё на лице написано. Ну, дура чистой воды! И отца подставила, получается из-за меня и его не стало…

Мысли об отце вызвали слезы. Сначала я тихо всхлипывала, а потом разревелась в полную силу. Первым не выдержал Торлас, он подбежал, сел рядом и обнял меня за плечи. Я уткнулась носом в его грудь и тихо плакала. Казалось бы, после всего, что со мной произошло совсем недавно, мне должно быть противно прикосновение мужчины, но он был так деликатен, от него исходила такая сила, при чем не грубая мужская сила, а сила духа, энергия уверенности в том, что всё будет хорошо, что я под защитой, что я не могла противиться этому. У меня всегда были в друзьях только мальчишки, и вот теперь у меня есть ещё один. Хоть вся эта история должна была научить меня никому не доверять, но сейчас как будто другая реальность открылась, я поняла, как сильно я заблуждалась насчёт других людей. Я всегда думала, что высокое положение гарантирует порядочность человека, а теперь пришло понимание, что это совсем не так. И что, по крайней мере, эти два человека, Руда и Торлас, говорят мне правду, и искренне желают добра. Мне не оставалось ничего, кроме как довериться им полностью, иначе моя жизнь совсем потеряет хоть какой-то смысл, а значит эта злодейка Мортида добьётся своего, полностью сломит мой дух.

— Ладно. Какой у вас план? Что вы хотите, чтоб я сделала? — сказала я, глядя Руде в лицо из объятий Торласа.

— Я знала, что ты умная девочка, — с теплотой в голосе ответила Руда. Она, кажется, даже не обиделась на мои слова, выпаленные в гневе, и продолжала, — Сейчас, хочется тебе или нет, ты должна спокойно вынашивать ребёнка. От него зависит и твоя судьба, и наши. Меня Мортида поставила ответственной за это. Она думает, что я ненавижу твоего отца за нанесенное «оскорбление». Всех мерит по себе, ибо сама не ведает ни доброты, ни прощения. Но нам это как никогда выгодно. Я буду приходить к тебе каждый день, а Торлас дежурит через день. Его сменщик — верный пёс Мортиды, поэтому тебе нужно быть осторожной, хотя бы в его дежурство. Будем играть роли двух ненавидящих друг друга женщин.

Я улыбнулась. Впервые за этот жуткий день, который казалось, длится уже вечность, я немного успокоилась.

–А что будет после того, как оно родится?

Руда нахмурилась. Наверное, ей не понравилось, что я так назвала этого «ребёнка». Но как я могу воспринимать этот плод насилия? Она поняла по моему взгляду, что не стоит сейчас поднимать этот вопрос.

— Я пока не знаю. На самом деле, при наилучшем раскладе, мы с помощью и поддержкой ещё нескольких государств, с главами которых я давно состою в тайной переписке, раскроем этот обман, и сбросим узурпаторшу с её пьедестала!

— Ага. Ну, допустим. И кого коронуете? — о, Боги, я думала, что они вменяемые.

— Тебя и Мобасакару, конечно.

— Это кто вообще? Мобаса-как??

— Это отец твоего ребёнка, Тира. Я разве не называла его имени?

О, вот это перспектива! Ещё интереснее! Править на пару с этим тощим! Ну, спасибо. Да и вообще, желания чем-то или кем-то управлять у меня уже абсолютно отбито. Эта Руда, конечно, хорошая женщина, но по сути какая-то фанатичка. Но пока я свое мнение высказывать не буду. Поживём — увидим. И так слишком много кардинальных изменений в моей жизни. Я кивнула. Со стороны это, видимо, выглядело не очень естественно — мои новые друзья смотрели на меня то ли с жалостью, то ли с недоумением.

— Тира, дорогая, мы тебя совсем утомили, тебе нужен отдых. Надеюсь, теперь, когда ты все знаешь, ты немного успокоишься и сможешь хорошо выспаться. Только не забывай, завтра с утра придёт новый охранник, при нём ты должна быть подавленной и разбитой, ни в коем случае не показывать, что у тебя есть какая-то надежда. — говорила Руда, глядя меня по волосам. Её прикосновения напомнили мне, как моя служанка Мэмэ всегда причесывала меня к праздникам. От этого стало тепло и спокойно, как дома, как будто всё, что произошло после моего отъезда было страшным сном. Я хотела спросить о судьбе Мэмэ, неужели она тоже предатель? Но сон смарил меня раньше, я тихонько опустилась на подушки и крепко заснула.

И вот я уже дома, на Дельфиньем острове, мы, как в тот день, когда я первый раз увидела Мортиду, играли с мальчишками в войну. Я, как всегда, была лучником. Мы разбежались по гигантскому царскому заповеднику, а я опять залезла на то же дерево, где меня постигла неудача. Но на этот раз внизу было множество детей, и даже, кажется, взрослых. Они шныряли подо мной и не замечали моей засады в кроне дерева. Я приложила стрелу к луку и стала целиться. Только, как бы я не старалась, не могла отличить, кто враг, кто друг, кто союзник, кто противник. И вдруг, в один миг они все, как по щелчку пальцев, подняли головы вверх и посмотрели прямо на меня. Среди этих перекошенных злобой лиц не было ни одного дружелюбного! Как один, они ринулись к самому стволу дерева и начали карабкаться наверх. Ко мне. Лезли прямо друг по другу, не замечая никого, кроме меня. От ужаса я вся напряглась, как тетива на моем луке, и не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни даже вдохнуть. И вот уже самый ловкий тянет ко мне руку, почти дотягивается до ноги, я смотрю ему в лицо, и это оказывается дряхлая, сморщенная, как мумия, старуха, с тощей, сухой рукой, которая вот-вот стянет меня вниз. Её седые патлы развиваются, как тонкие серые змеи, я смотрю ей в глаза, и цепенею в панике. На меня в упор смотрят чёрные, кошмарные глаза госпожи Мортиды!

— Отдай…

–Мама! — с истошным криком я все-таки смогла проснуться, так и не узнав, что ей нужно отдать.

Я резко села в кровати, в комнате уже было темно, лишь небольшая лампадка горела на маленьком столике возле кресла. Я, как ребёнок, нырнула под одеяло, высунув только нос. В детстве мне тоже снились кошмары, и каждый раз я просыпалась с криком «мама», хотя мамы у меня никогда и не было. Никто не приходил на мой зов, никто меня не успокаивал, я со всем справлялась сама. И сейчас справлюсь.

— Тира, что с тобой? — услышала я над ухом заботливый шёпот. Немного высунув голову из-под одеяла, я увидела широкое, плосконосое лицо. Лицо друга. Торласа.

— Кошмар приснился, — прошептала я, как ребёнок.

Он присел ко мне на кровать и погладил макушку.

— Спи, не бойся я рядом посижу.

Почему-то я сразу поверила, что с этим человеком мне ничего не страшно и он отныне всегда будет моей надёжной защитой. Он не предаст, не будет меня использовать, как Руда и другие, а просто всегда будет на моей стороне. Я не думала, не анализировала, просто знала. И он казался единственным человеком на земле, которому я нужна. Не знаю, как я это определила, может, по глазам.

Я положила голову ему на колени, свернулась клубочком, и теперь уже уснула спокойным, безмятежным сном. А Торлас сидел и гладил мои волосы…