Запомни: ты моя

Барбара Уоллес, 2016

После ужасного публичного развода белокурая американка Луиза Харрисон в поисках тишины и покоя скрывается в Тоскане на палаццо, полученном в наследство. Знакомство с Нико Аматуччи, преуспевающим владельцем виноградников, не сулило спокойной жизни, особенно когда его поцелуи разбудили в ней чувства, которые она не могла себе позволить… Стоит ли Луизе сопротивляться его любви, да и своей тоже?

Глава 2

Нико перепроверил показатель на рефрактометре.

— Двадцать два и четыре.

— Так по графику?

— Почти. — Вытащив из заднего кармана потрепанный журнал в кожаной обложке, он пролистал страницы, пока не нашел прошлогодние записи. — Выше на одну сотую, — сказал он, перевернул страницу и записал сегодняшние показатели. Даже лучше, чем он ожидал.

Он опасался, что жаркое лето увеличит процесс созревания. Пока, однако, уровень сахара держался близко к данным прошлых лет, что предвещало отличный урожай винограда.

— Когда вы будете собирать урожай?

Нико повернулся к молодому человеку. Марио, студент с факультета виноделия университета, ловил каждое его слово.

— Зависит от погоды и от сорта, но я люблю, чтобы в «Красном Аматуччи» уровень сахара в водном растворе был между двадцатью пятью и двадцатью шестью.

Чуть-чуть недоспелый, — добавил он с улыбкой.

Марио кивнул и сделал заметки. Нико ни за что не признался бы, но ему нравилось, что на него смотрят как на мастера. От этого он ощущал себя так, словно осуществил надежды Карлоса.

— Недоспелый? — спросил Марио. — Я никогда не слышал такого термина в виноделии.

— Это не винодельческий термин. Просто его употреблял Карлос Бертонелли, говоря, что виноград похож на детей. Надо вырастить их достойными людьми, но в чем-то они не должны превзойти тебя. Другими словами…

— Были чуть-чуть недоспелыми.

— Точно. — Подбросив виноградину, он поймал ее ртом и раскусил. Сок оказался еще слишком кислым, не дотягивал до легкой недоспелости.

— Синьор Бертонелли раньше владел этими виноградниками? Теми, что вокруг палаццо?

— Si. Он был моим учителем. Научил меня всему, что я знаю о производстве вина. — У Нико сжалось сердце, стоило подумать о старике. А думал он о нем часто.

— Вы в память о нем занимаетесь этими виноградниками?

— Да, и еще потому, что не хочу, чтобы исчезло то, что связано с нашей традицией.

Бертонелли, а не на те, что принадлежали его семье.

Будь он жив, возможно, помог бы Нико лучше понять его внучатую племянницу. Глядя с виноградников на палаццо, он заметил промелькнувшие на террасе платиновые волосы. Он кивнул, а она скрылась из вида. Все еще избегает его. Она так поступала начиная со свадебного приема.

Никогда он не встречал женщину, которую было так трудно понять. То она неприступная, а через мгновение нежная и даже страстная. Он улыбнулся, вспоминая ее губы на своих губах, когда они уединились в уголок на свадьбе. Такие мягкие, податливые губы… И вдруг все изменилось, и они снова вернулись в те дни, когда между ними царил холод, когда она едва обращала на него внимание.

— Синьор Аматуччи? — Марио выжидательно смотрел на него. — Мне интересно, что вы будете делать потом.

«Выяснить, что творится в белокурой голове моей американки».

— Я хочу взять несколько образцов почвы с южных участков, — ответил он. — А ты возвращайся в винодельню и начни проверку винограда, который мы собрали.

Это была обычная практика — перепроверять данные с поля приборами в лаборатории.

— Правда? — Марио выпрямился, сознавая ответственность задания, порученного ему.

Нико вспомнил тот первый раз, когда Карлос доверил ему работу. Неужели он тогда был таким же старательным новичком?

— Ну, раз я сам это предложил…

— Да, конечно, я оставлю результаты у вас на столе.

— И твои выводы.

Марио снова с серьезным видом кивнул:

— Обязательно.

Нико, разумеется, сам повторит тесты позже — урожай слишком ценен, чтобы все доверить студенту, — но Марио пойдет на пользу поверить, что он работает самостоятельно.

Нико стал складывать приборы для тестов в потертую холщовую сумку, которая была у него еще с тех времен, когда он работал вместе с Карлосом.

— Если у тебя возникнут трудности, поговори с Витале. Я вернусь позже утром.

— Если хотите, я за вами заеду.

— Не нужно. Я перепрыгну через ограду. Там не высоко, — добавил он, видя, что студент непонимающе сдвинул брови. — Аматуччи и Бертонелли привыкли срезать углы своих участков.

Задние фонари машины Марио исчезли в облаке пыли. Нико повесил на плечо сумку и пошел в южную сторону. Над головой на безоблачном синем небе сияло солнце, воздух был напоен фруктами и оливками, а если ветер подует с правильной стороны, то можно уловить и запах лаванды. Он вытер пот со лба и подумал, что у него выдался еще один удачный день.

Он был в своей стихии, когда шел по уступам холма по полям. Он помнил, как в первый раз осмелился пролезть под аркой, разделяющей хозяйства. Он был тогда испуганным, неуверенным в себе, искал, где бы спрятаться от хлопающих дверей и криков. Оказавшись во владении Компарино, он решил, что попал в рай.

Размеренное журчание разбрызгивателей, тихое жужжание насекомых… И это никогда не меняется. Да, были бури и болезни растений, естественные бедствия наносили временный вред, но Нико все равно знал, что придет лето, виноград будет расти, и вино будет производиться так же, как это делалось сотни лет. Это совсем не походило на жизнь по другую сторону арки! Там он никогда не знал, что будет на следующей день, будут ли его родители вместе или разойдутся.

«Такова цена огромной страсти, — как-то сказал Карлос после одного из грандиозных скандалов между родителями Нико. — Либо солнце, либо гроза. Середины нет».

Виноградные лозы в южном саду заросли и переплелись, листья были объедены насекомыми. За этим участком никто не ухаживал. Не обращая внимания на гудение пчелы около уха, Нико встал на колени и ножом взрыхлил твердый верхний слой земли, под которым оказалась сырая почва. Он осторожно положил несколько жирных черных кусочков в баночки и вытер руки о джинсы. В этот момент краем глаза заметил, как сбоку промелькнуло что-то белое, и улыбнулся. Одна из причин, почему он выбрал утренние часы, чтобы проверить почву, была та, что южные участки примыкали к террасе. В это время Луиза наверняка завтракает на террасе, и, хотя она его избегает, она не откажет себе в удовольствии тайком понаблюдать за тем, что он делает. Он стоял к ней спиной, притворившись, что рассматривает неподстриженный розовый куст в конце грядки.

— Остерегись, bella mia, — произнес он, — люди могут подумать, что тебе интересно узнать, что же я делаю.

— Мне всегда интересно, что люди делают на моей территории, — последовал надменный ответ.

Он медленно повернулся. Луиза стояла у перил с кружкой в ладонях. Несмотря на ранний час, она успела одеться в джинсы и блузку. Правда, волосы не были еще убраны в обычную строгую прическу.

— Ты собираешься изучать своих гостей в отеле также внимательно?

Она никак не отозвалась на упоминание отеля.

— Я просто завтракала на террасе, а ты попался мне на глаза.

Хорошо хотя бы то, что она ему ответила. Неужели теперь они начнут общаться? Есть только один способ это выяснить.

— Завтракаешь? А кофе хватит на двоих? — Она промолчала, и тогда он ухватился за перила террасы, подтянулся и перемахнул через балюстраду.

— Я думала, что ты презираешь американский кофе, — произнесла она.

— Мне он все больше нравится. Как и многое другое… американское, — уточнил Нико и улыбнулся. Кивнув на столик с остатками еды и высокий термос, спросил: — Мне выпить кофе из термоса?

— Не надо. Я принесу чашку.

Она не попросила его уйти. Это означает, что она готова смягчиться?

— Знаешь, ведь тебе придется научиться готовить настоящий эспрессо, если собираешься открывать гостиницу, — сказал он, следуя за ней в дом.

— А я и не представляла себе, что ты еще и эксперт по гостиничному менеджменту.

— Нет, просто я итальянец.

Через стеклянные двери они прошли в piano nobile^[1], и Нико остановился на пороге.

— Я подожду здесь.

Луиза обернулась через плечо и нахмурилась, тогда он поднял ногу в пыльном рабочем башмаке. При жизни Карлоса он не задумываясь прошел бы по полу, но Луиза необыкновенная чистюля и любит порядок. Меньше всего он хотел нарушить хрупкое согласие, оставив грязный след на чистых терракотовых плитках пола. Она, кажется, оценила это, потому что кивнула и не стала его отговаривать.

— Я сейчас вернусь.

Палаццо выглядел прекрасно. Луиза много добилась за несколько месяцев. Устаревшая мебель была заменена удобной современной, не нарушив элегантности Старого Света. Потолок с замысловатым рисунком и резные сводчатые проемы блестели чистотой. Трудно поверить, что это тот же самый дом. Карлоса мало интересовали условия, в которых он жил, особенно после смерти жены. А потом были годы, когда дом пустовал, и, если бы Нико не приглядывал за хозяйством, наследство Карлоса пришло бы в полный упадок.

Луиза никогда не говорила, почему она так долго пренебрегала унаследованной собственностью. Он как-то спросил ее, но она сказала, что это не его дело. А сейчас, спустя годы равнодушия к своему наследству, она начала старательно возвращать палаццо первоначальный блеск.

Эта американка на редкость сложная женщина.

Она вернулась и подала ему чашку кофе на вытянутой руке, чтобы не приближаться.

— Спасибо.

— Я предложила бы молока, но знаю, что ты предпочитаешь черный.

— Приятно, что ты помнишь.

Она прошла мимо него, оставив за собой легкий запах шанели.

— Могу я узнать, зачем ты копался в грязи?

— Брал образцы почвы.

— Для чего?

«Чтобы иметь возможность поговорить с тобой».

— Чтобы решить, как подготовить землю для новых посадок. Я намерен рекультивировать виноградники под канайоло или каберне совиньон. Уйдет несколько лет, пока виноградники дадут достаточный урожай, и я хочу сделать это поскорее.

— Да? Занятно. Не припоминаю, чтобы я продала тебе свою собственность.

Она, видно, шутит. Или намерена снова напоминать о своих правах?

— Да, занятно, потому что и я не припоминаю, чтобы ты высказывала недовольство тем, что я от твоего имени занимаюсь виноградниками.

— От моего имени и с выгодой для себя. Или ты хочешь сказать, что ты не увеличил вдвое свои виноградники, не заплатив ни гроша?

— Нет. К чему отрицать правду? — Он извлек выгоду от использования земель Карлоса. Карлос не возражал бы. — Ты для себя решила не вмешиваться, а я не видел смысла в том, чтобы хорошая земля пропадала.

— Я не решила. Я… — Луиза тяжело вздохнула. — Не важно. Но это не дает тебе права делать все, что захочешь. — И пробормотала, уставившись в чашку: — И не имеет значения, что ты прекрасно со всем справляешься.

— С чем? С виноградниками или с тем, что делаю, что захочу? — Она искоса посмотрела на него, и он все понял. — Замечательно. Хозяйка ты. Если не хочешь рекультивировать виноградники, то тогда чего ты хотела бы от меня? Что мне делать с заброшенными участками?

— Я потом тебе сообщу. — Она высокомерно задрала подбородок.

Они оба знали, что Нико займется пересадкой, а она упрямится просто ради упрямства. Знает ли она, как привлекательна, когда не соглашается? Может, поэтому он получал удовольствие, подзадоривая ее. Похоже на то, когда тыкаешь палкой в осиное гнездо. Выводя ее из себя, он чувствовал, как глубоко внутри растет возбуждение. И, черт подери, раздразнить ее не трудно. Кажется, он не делает ничего особенного, а глаза у нее сверкают.

Так она выглядела после их поцелуев.

— Ты сердишься не по поводу рекультивации, правда? — спросил Нико, подойдя к ней поближе. — Ты сердишься из-за того, что происходило на свадьбе.

Она порывисто повернулась к нему:

— Я же тебе сказала, что не желаю об этом говорить.

Но все равно от воспоминаний не уйдешь.

— Послушай, bella mia, давай не станем притворяться, будто этого никогда не было.

Разве можно забыть о том изумительном поцелуе? Он был уверен, что не только он лежит ночью без сна, рисуя в памяти, как идеально одно в другое вписались их тела, когда они танцевали. Она задышала чуточку чаще, и Нико понял: она тоже все помнит.

— Не называй меня bella mia, и я не прошу тебя притворяться. Просто случившееся не стоит того, чтобы об этом говорить. Мы выпили немного больше, чем следовало, вот романтика вечера и ударила нам в голову. Больше ничего.

— Да ну? — Он наклонил голову прямо к изгибу ее шеи. — Ничего? Выпили лишнего? Что-то мне подсказывает, что это не так. — Он ей не верит, и доказательство тому — ее заалевшая кожа.

— Почему не так?

— Потому что… — Так хотелось дотронуться до атласной кожи! — Что касается меня, то я не был пьян.

Луиза испепелила его взглядом:

— Возможно, пьяна была я, так что не тешь свое самолюбие.

О, эта маленькая оса не прочь его укусить.

— Поверь, bella mia, мое самолюбие не нужно тешить, — сказал он. — Считай это ошибкой из-за перебора вина, если тебе так хочется. Думай, что угодно, убеждай себя в том, что тебе не хочется повторить этот эпизод.

У Луизы перехватило дыхание и приоткрылись губы. Он улыбнулся, потом наклонился… их губы вот-вот встретятся, еще секунда и… Луиза отвернула лицо.

— О'кей. Я допускаю, что тот поцелуй был восхитительным, но больше этого не произойдет.

— Почему нет? — Он все еще не понимал. Два человека явно тянутся друг к другу, так почему не продолжить общение и не пойти дальше?

— По многим причинам. Начнем с того, что я не жажду серьезных отношений.

Так это к лучшему.

— И я тоже. — Серьезные отношения подразумевают определенные ожидания, а как показал ему опыт, он не обладает для этого данными.

Она уклонилась от его протянутой руки, и ее сандалии мягко застучали по полу. Она вернулась к столу, который — как отметил Нико — поставил барьер между ними.

Луиза крепко сжала спинку стула. И Нико знал, что она придумывает другую причину.

— Послушай, я сейчас не могу вовлекаться в серьезные и вообще даже в обычные отношения. Мне нужно думать исключительно о себе. Понимаешь?

— Si. — Он понимает намного лучше, чем она себе представляет. Женщина, которая в последний раз сказала ему эти слова, страдала от разбитого сердца. И секрет Луизы в том же? Она приехала в Монте-Каланетти, потому что какой-то негодяй ее оскорбил?

Если дело в этом, то не хватает еще, чтобы он добавил ей горя. Ему достаточно и одного случая. В Монте-Каланетти есть другие женщины, с кем можно общаться, пусть они не настолько загадочно обворожительны.

— Будем считать, что поцелуй забыт, — сказал ей он.

— Спасибо, — произнесла она.

Последние дни она разрывалась между желанием отстоять свое «я» и боязнью поддаться притягательности Нико. Она относилась к нему как к врагу, а не доброму соседу. Может, она наконец перестанет думать о том, как сильно он напоминает ей Стивена? Ее бывший муж целовался так же искусно.

Чувствуя на себе внимательный взгляд темных глаз Нико, Луиза тихо сказала:

— Я ценю твое понимание.

— Рад услужить. Я очень сговорчивый.

Шутка прозвучала как нельзя кстати, и Луиза засмеялась. Они оба знали, какой он упрямый. Впрочем, как и она.

— Да уж, я видела, какой ты сговорчивый. — В начале года она смогла удостовериться в «сговорчивости» Нико, когда его сестра Марианна неожиданно объявила, что беременна, и Луиза еле отговорила Нико не расправляться с отцом ребенка.

— Я заставил тебя засмеяться? — Нико улыбнулся своей чувственной улыбкой. — Я рад, что ты хоть что-то сказала. Мне не по душе, что наша дружба опять обернулась неловкостью.

— Я вела себя немного неразумно. — Правильнее сказать «по-скотски».

— Согласен. Но, возможно, я тебя к этому подстрекал.

Она рассмеялась:

— Ты так считаешь?

— Ну, немного. А что, если мы оба дадим обещание вести себя вежливо?

— Похоже на план действий.

— Замечательно. — Он улыбнулся. Черт, у нее от его улыбки почему-то происходит трепыхание в животе.

— Но, — продолжал он, сменив тему, — тебе придется что-то делать с этими плантациями. Там пропадает хорошая земля.

Не говоря уже о доходах, гости отеля не намерены платить за пребывание на пустых виноградниках.

Черт подери. Она вынуждена разрешить ему заново засадить участки.

— Как только я составлю окончательный план относительно отеля, то приму решение о виноградниках.

— И как продвигаются твои планы?

— Продвигаются. — Как раз прошлым вечером она закончила предварительные подсчеты.

— Рад это слышать. Знаешь, — он поставил чашку, и Луиза заметила, что он не сделал ни глотка, — мое предложение остается в силе. Если тебе нужны инвесторы…

Луиза напряглась, но вспомнила, что обещала быть благожелательной. Он не виноват, что от его предложения она готова заскрежетать зубами.

— Мне не нужны инвесторы, — сказала она. — У меня сегодня днем встреча с представителем банка, и мы обсудим условия нового кредита. Если все пойдет, как я рассчитываю, то я смогу открыться — пусть и не полностью — уже этой зимой.

— Так скоро?

— Я же говорю — частично. Ждать, пока палаццо кардинально обновится, придется не один год, а я хочу извлечь выгоду из той репутации, которую заработала королевской свадьбой. — Луиза чувствовала, что оправдывается. У нее так всегда бывало, когда Стивен устраивал ей допрос. Но Нико не Стивен, и ей больше не требуется ничьего разрешения! — В первую очередь я займусь обновлением водопровода и электропроводки.

— Вполне разумно.

— А сейчас все мои надежды связаны с банком: чтобы финансирование не затянулось.

И еще чтобы там не стали копаться в родственных отношениях. Ведь она всего лишь внучатая племянница Карлоса Бертонелли, а после развода ее материальное положение было весьма непрочным. И помоги ей Бог, если банк заинтересуется ее прошлой жизнью. Тогда кредита ей не видать.

— С кем у тебя встреча? — спросил Нико.

— С Домиником Мерлони.

— Я его знаю. Умный. Когда вернусь к себе, я позвоню…

— Нет. Спасибо.

— Но я сделал бы то же самое для всех моих друзей.

— Ты сделал бы это для Рафа, когда он открывал ресторан? Я так и думала, — сказала Луиза, прежде чем Нико успел что-либо произнести. Раф этого не допустил. И она тоже. — Нико, я ценю твое желание помочь, но для меня очень важно сделать это самой… полностью.

— Понимаю, — сказал он, хотя совершенно не понимал. Сдвинув брови, он смотрел на нее. Должны же быть еще какие-то причины помимо стремления к независимости. Луиза ничего не говорила, видно, сочла, что уже и так открыла достаточно о своем прошлом. — Но, — добавил он, — если тебе понадобится рекомендация, то сразу назови Доминику мое имя. В этом городе я пользуюсь влиянием.

Луиза помимо воли улыбнулась:

— Я поняла.

Они еще немного поговорили. Нико только начал рассказывать о традиционной церемонии давления винограда, когда зазвонил его мобильник.

— Это Марио, студент. Он работает у меня этим летом, — объяснил Нико, ответив на звонок. — Закончил с заданием, которое я ему дал, и спрашивает, вернусь ли я до ланча.

— Уже так поздно? — Луиза машинально взглянула на запястье. Встреча с банкиром должна состояться сразу после полудня.

— Поздно для тех, кто завтракает до восхода солнца, — заметил Нико. — Остальную часть человечества это не касается.

— Рада слышать, поскольку я только что закончила завтрак.

— А я — свой второй.

— Не полноценный. — Луиза кивнула на нетронутый кофе. — Ты не настолько любишь американский кофе, как говоришь.

— Я, наверное, перепутал это с чем-то другим американским. Удачи на встрече с Домиником. — Подмигнув, Нико перепрыгнул через балюстраду на дорожку и исчез среди виноградников.

А Луиза старалась выбросить из головы мысль, какие у него сильные, мускулистые руки и какая легкая, плавная походка. Но… хватит с нее харизматичных, властных мужчин.

Луиза во второй раз посмотрела себе на запястье. На руке уже давно не было «Ролекса». Часы были проданы, чтобы заплатить по счетам, но привычка осталась.

Она сложила тарелки, кофейные чашки и отнесла посуду с террасы в дом, где на столе был разложен последний вариант ее бизнес-плана.

Пробежав глазами цифры, она улыбнулась. Продуманный, основательный план, но она ведь умела работать с цифрами. Когда-то у нее была многообещающая карьера в области финансов, но сразу после их свадьбы Стивен уговорил ее отказаться от работы. Ради приличия. Люди и так судачили о том, что босс встречается со своей молоденькой служащей, поэтому не стоит подливать масла в огонь. «К тому же, — сказал ей он, — как у моей жены у тебя появятся намного более важные занятия».

Она и выглядела, и вела себя безукоризненно. Ей, конечно, следовало заметить кое-что настораживающее, но она была слишком влюблена, погрузившись в волшебную сказку. Маленькая Золушка потеряла голову от седовласого Прекрасного принца-миллиардера.

Это продолжалось до тех пор, пока за ним не пришли агенты ФБР.

Ох, все это в прошлом.

Она не сразу привыкла к жизни в палаццо, но через несколько месяцев вошла в рутинный — и даже удобный — каждодневный ритм. С утра — завтрак на террасе, где она практиковалась в итальянском, читая местные газеты. Аудиозапись с уроками итальянского, которую она купила в Бостоне, оказалась бесполезной — разговорный за две недели, ха-ха-ха! — но за девять месяцев Луиза преуспела. После завтрака она слушала онлайн американские новости и проверяла свою электронную почту. Обычно там не бывало больше нескольких сообщений — жалкое подобие того, что она получала раньше. Сейчас сообщения поступали большей частью от Дани, которая любила неприличные шутки и фото детенышей животных.

Примечания

1

Главное помещение, этаж (ит.). (Здесь и далее примеч. пер.)