Москва
— Иван Михайлович Фролов находится в Омской области, — сообщила Олеся Петровичу.
— А ты откуда знаешь?
— Ответ пришел, — она протянула ему конверт, — я его вскрыла, а вас дома не было.
— Ну, дочка, — Петрович поцеловал ее в щеку, — спасибо тебе, родная, уважила. А откель они прознали, что я разыскиваю Ваньку?
— Я от вашего имени написала. — Олеся смутилась.
— Да ты просто умница! — Мишин обнял девушку.
— Ты чего, дед? — спросила выбежавшая из комнаты Вика.
— Она Ивана нашла! — закричал Петрович. — В Омской области он, и адрес имеется. Сейчас же ему напишу. Матерком бы его, — пробормотал он. — Три месяца уже на зоне, а молчит, едрена корень. — Он ушел в свою комнату, но тут же вернулся. — Ты Витальку видела?
— Нет, — Вика вздохнула, — пропал он, уже двое суток не звонит и не появляется.
— Мать знает?
— Да. Она Зубова попросила помочь найти его.
— Правильно. Зубов быстро отыщет.
— Я боюсь, что с ним что-то случилось.
— В такое время запросто что-то случиться может, — не стал утешать дед. — И в газетах пишут, и по телику сколько раз говорили, что таксистов грабят. Правда, и они в долгу не остаются — один хотел бабу изнасиловать, так она его ножом пырнула.
— Хватит, дедушка, — вздохнула Виктория.
— Не знаю, что и сказать, — покачал головой Зубов. — Нет его нигде. Да, был скандальчик у него на работе. Кажется, виноват не Ивлев. Я узнаю точно и…
— Ты Виталия найди, — перебила его Зоя. — Я не представляю, куда он мог деться. Даже не звонит Вике.
— И машины его нет.
— Ой, Володька, я боюсь, свою вину чувствую. Надо было все сразу выяснить, а я…
— Успокойся, найдем Виталика. Надо будет надавить на этого Антуша, что-то он не договаривает. Имеются данные, что он связан с солнцевскими. И вполне может быть, что с Виталиком просто разобрались. Не убили, но поломать немного могли. Успокойся, все будет нормально. Сейчас больницы проверим.
— То, что он не звонит, уже ненормально. — Зоя вздохнула. — И я свою вину чувствую. А там, значит, что-то произошло.
— Я выясню. Там мой знакомый работает. В тот день он там был, у него я все узнаю.
— Значит, говоришь, просто шел? — присев на корточки перед связанным Виталием, усмехнулся плотный молодой мужчина. — Что-то не верится.
— Менты меня отпустили, — ответил Виталий. — А если бы…
— Но ты был с этой кодлой, — перебил его плотный. — И ты знаешь, кто это…
— Да иди ты на хрен! — Виталий плюнул кровью. — Я тебе говорю, не при делах я. Меня там спецназ чуть не пришиб.
— Менты, получается, забыли тебя спросить, когда… — Плотный ударил его кулаком в нос и поднялся.
— Слышь, Кабан, — негромко проговорил стоящий у ворот подземного гаража парень, — похоже, он в натуре не при делах.
— А тебя спросили? — повернулся к нему Кабан.
— Его менты ищут. — В гараж вошел невысокий худой мужчина в очках. — Петровка. Так что отвезите его подальше и выбросьте. И запомни, Таксист, если хоть слово вякнешь — ты труп.
— Погоди, Кощей, — недовольно поинтересовался Кабан, — его замочить?
— У тебя мозги есть? Его Петровка шарит и вот-вот выйдет на тебя, кретина. Ты же, придурок, его на своей машине увез. Найдут его, и все дела. Он слова не скажет, ему невыгодно вспоминать то дело. Кубик, — позвал Кощей, — отвези парня подальше. И не забудь глаза завязать. А ты считай, что тебе приснился страшный сон.
— А что он будет о своей побитой харе говорить? — усмехнулся Кабан. — Да и на теле у него…
— Он сам придумает, что сказать! — отрезал Кощей.
— Идти можешь? — разрезав веревки на руках Виталия, спросил невысокий бритоголовый парень.
— Могу. — Виталий поднялся и посмотрел на Кабана.
— Запоминаешь? — усмехнулся тот.
— Да, — хрипло ответил Виталий. — Надеюсь, встретимся.
— Обязательно, — кивнул тот.
— Пошли! — Надев на глаза Виталия черную повязку, Кубик вывел его из гаража.
— Значит, думаешь, не он? — спросил полный плешивый мужчина.
— Уверен, — ответил Кощей. — Зря мы его хапнули. Менты просто так не отпустили бы. К тому же его, сам говоришь, МУР ищет, а это уже…
— Да как-то странно ищут, розыск не объявили, проверяют больницы. В общем, на розыск не похоже.
— Может, просто кто-то заяву написал, что Ивлев пропал? — предположил Кащей.
— Нет заявления. А вы действительно дурочку сваляли. Вообще зря ты привлек Кабана. Он цепной пес и понимает команду «фас», если жирный кусок получит. А теперь Ивлев и его видел, и тебя, и…
— Он ничего сделать не сможет. А мочить просто так не стоит. У него мать умерла в прошлом году, пусть живет. Кроме того, если он как-то причастен к тому нападению, сразу будет связываться с организатором, и мы узнаем. Сейчас техника на грани фантастики и доступна всем.
— Понял. Соображать умеешь.
— Тем и живу.
— Никто не может понять, что тогда произошло. Те, кто напал, начали перестрелку между собой. А тут подоспели парни…
— И деньги никто не взял. Странно это. Я прикинул варианты, думаю, что просто хотели свести Хитрого с Кругом. Там же в основном бабки Круга были.
— Хитрый влез в этот мешок, были убиты и тот, и другой. Кто-то своего добился. Но менты ничего не выяснили. Хотя все понимают — кто-то их подставил. Взяли двоих, но они кончили себя. Один-то тот еще тип, Герцог. И там кто-то со «шмайсером» был. До этого они вдвоем магазин отоварили.
— Повез Кубик Ивлева, — вошел в комнату Кабан. — Зря вы его отпустили. Надо было…
— Не лезь, куда не следует! — осадил его Кощей.
— Счастливо, — сказал парень Виталию. — Минуты три повязку не снимай. Увижу, что номера запоминаешь…
— Да хорош тебе! — Виталий снял повязку и зажмурился от яркого солнца. «Десятка» рванула с места, он глубоко вздохнул и скривился от боли в боку. — Ребра, похоже, сломали, суки… — Он сел на землю. — Где я? За город куда-то вывезли. Да и был я за городом. Опа! — Он увидел свою «восьмерку» и с трудом поднялся. Правый бок сильно болел. Он сумел доковылять до машины. Увидел в замке связку ключей. Открыл дверцу и сел. Выругался: — Я этого Хряка из-под земли достану и переломаю все, что ломается! — Потом увидел лежавший на пассажирском сиденье сотовый и набрал номер.
— Да, — послышался он голос Вики. — Виталик, ты где? Мама и Зубов тебя разыскивают. Где ты есть?
— Потом все объясню. Узнаю, где я, и позвоню позже.
— Что с тобой, Виталий?
— Все потом. Ты только телефон не отключай.
— Буду ждать.
Виталий сунул мобильник в нагрудный карман и осторожно вылез из машины. Издалека послышался шум трассы, и он медленно пошел в ту сторону.
— Ну что там? — спросил Кощей.
— Звонил какой-то девчонке, — ответил парень, сидящий перед напоминающим магнитофон прибором. — Сказал, что узнает, где он, и позвонит.
— Понятно. Значит, мы действительно ошиблись. Он бы звонил подельникам. Твою мать! Кабан — полный придурок. Сказано ему было пасти Ивлева, а он, придурок, его сюда приволок. Но к ментам Ивлев не пойдет, девчонке какую-нибудь басню пропоет. А Кабана уже точно подловит.
— Звонил? — спросила по телефону Зоя.
— Да, — ответила дочь. — Он, видно, сильно избит или в аварию попал. Голос стонущий, и не знает, где он. Сказал, что как только узнает, позвонит.
— Что случилось? — поинтересовался сидящий за рулем Зубов.
— Твою мать! — Держась за бок, Виталий присел. — Никто не останавливается. Вот… — Послышался визг тормозов. Он поднял голову и увидел милицейский «уазик». — А вот вас бы лучше не видеть, — пробормотал Виталий.
— Так, — из машины вышел старший сержант, — и что же с тобой случилось? Кто ты есть-то?
— Где я? — тихо спросил Виталий.
— Да тебе, видать, мозги отбили, — рассмеялся милиционер. — А ну-ка…
— У меня там машина… — Виталий слабо махнул рукой.
— А ты в нашу садись, — усмехнулся милиционер. — Мы тебя куда хочешь доставим. Кто это тебя так?
— Скажите, где мы?
— Ну ты и набрался, паренек! — подошел к ним водитель. — И отделали тебя прилично. Что случилось-то?
Раздался вызов сотового.
— Да? — Виталий поднес телефон к уху. — Меня два мента берут, — успел сказать он, прежде чем сержант выхватил у него телефон.
— Кто говорит? — спросил милиционер. — Тут ваш приятель…
— Слушай сюда, — прозвучал ответ, — с тобой говорит инспектор МУРа капитан Зубов. Где вы?
— На Каширском. А ты, земеля, не заливаешь?
— Где именно? — настойчиво спросил Зубов.
— Да иди ты, я таких приколов…
— Позвони дежурному, — перебил его Зубов.
— Менты около него, — сообщил парень в сотовый. — Мы отваливаем.
— Давайте быстрее, — откликнулся Кощей.
Парень сел на заднее сиденье мотоцикла.
— Ну извини! — Из машины вышел сержант. — Сам подумай, едем и вдруг видим…
— Да ладно, ясно, — промычал Виталий.
— И кто же это тебя так?
— Без понятия. Остановился по нужде, заехал в кусты, а больше ничего не помню. И не взяли ничего, кроме денег.
— Скорее всего наркоманы, — сказал водитель. — Денег-то много было?
— Полторы тысячи.
Позади «уазика» остановился джип. Из него выскочила Зоя и бросилась к милицейской машине. Впереди затормозила «скорая».
— Вика! Пересмотрели дело Эдгара. Зубову спасибо и остальным, кто с ним был. Эдгара выпускают!
— Тетя Таня, — вздохнула Виктория, — пожалуйста, позвоните попозже. Потом все узнаете, но сейчас я не могу занимать телефон.
— Добрый день, — кивнул открывшей дверь Маргарите красивый худощавый мужчина.
— Если вы насчет долга, — сердито заговорила она, — то я уже все сказала. И если будете надоедать…
— Извините, — улыбнулся он, — я работал с Фроловым, моя фамилия Судин. Аликом меня зовут. Мы с вами виделись после суда.
— Ой, проходите, конечно…
— Вносите! — Судин отступил в сторону.
Двое рослых парней занесли в прихожую четыре больших сумки. Маргарита удивленно смотрела на них.
— Что это?
— Детям вашим, — ответил Алик. — А это вам! — Он поставил у ее ног большую сумку и сунул ей в руку визитную карточку. — Если будут какие-нибудь проблемы, звоните. Если не смогу помочь, то хотя бы что-то посоветую. До свидания.
Парни вышли вместе с Судиным.
— Подождите, — попыталась остановить их Маргарита.
— До свидания, — нестройным хором отозвались три голоса.
— До свидания! И спасибо! — Она вернулась в квартиру и закрыла дверь. — И что же это? — Присев, женщина расстегнула сумку.
— Так, — закрыв дверь палаты, Зубов присел на стул, — а теперь меня интересует, что произошло на самом деле.
— Так я же сказал, — вздохнул лежащий на кровати Виталий, — меня…
— Врачи говорят, что побои у тебя трехдневной давности, — перебил его Зубов. — Машина твоя туда, где ее нашли, приехала сегодня. Мне нужна правда.
— Да просто разборки старые. — Виталий отвел взгляд. — Не могу я сказать… — Он вздохнул.
— Ну как знаешь! — Капитан встал. — Но мой тебе совет — все-таки расскажи. А то тебя запросто могут снова…
— Больше такого не будет.
— Ладно… Но если решишься, я готов выслушать.
— Пустите меня! — раздался за дверью сердитый голос Виктории.
— А что у тебя на работе произошло? — спросил Зубов.
— Не буду я там больше работать, уж больно этот козел ставит из себя.
— Но в чем причина?
— Да так… — Виталий вздохнул.
— Товарищ капитан, — в палату заглянул молодой оперативник, — она мне сейчас глаза выцарапает.
— Впусти, — усмехнулся Владимир.
В палату ворвалась Виктория.
— Подожди, — удивилась Зоя, — как освобождают?
— Зубов твой со своими оперативниками заявили, что Эдгар нес пистолет сдавать. К тому же на капитана, который стрелял, еще несколько заявлений поступило. И пистолет у него не служебный был, а мент еще и пьяный оказался. В общем, адвокат добился отмены приговора. Эдгара освободят. И тот срок, что он отсидел, будет засчитан. Год ему дали. Осталось три месяца.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Зоя.
— Наверное, рожу не сегодня-завтра.
— Так. Я сейчас пришлю машину, и тебя привезут к нам. Ясно?
— Да… — Татьяна громко ойкнула.
— Ты что, Танька?
— Началось, кажется.
— Ты где?
— Дома… — простонала Татьяна.
— Сейчас приедет «скорая». Танька рожать начала! — Зоя набрала ноль-три.
— Да? — Маргарита подняла трубку.
— Вы еще ничего не надумали, Маргарита Павловна? — послышался голос Щербакова.
— Послушайте, — сердито, но негромко, поскольку в детской весело разбирали игрушки дочь и сын, сказала она, — я уже говорила, что ничего вам не должна. И если вы будете меня…
— Подумайте о детишках, госпожа Сазонова, да и о себе тоже. Ведь с ними может несчастье случиться, да и вы можете под машину попасть… или хулиган бутылкой по голове ударит. Сейчас ведь наркоманов столько, что просто ужас. А они ради дозы на что хочешь пойдут. И еще. Если вдруг вы решите обратиться в милицию, то, заверяю вас со всей ответственностью, будете выглядеть полной дурой. И несчастье произойдет гораздо скорее, чем вы себе можете представить. У вас двое суток, чтобы обстоятельно подумать. Поверьте, госпожа Сазонова, мы не собираемся пускать вас по миру. Нам вполне хватит загородного дома, и к тому же вы еще получите деньги. Но если вы попытаетесь привлечь к этому делу милицию, мы узнаем об этом сразу. К сожалению, оборотни не переводятся и плодятся. Поэтому не делайте глупостей. Я понимаю вашу заботу о детях и приветствую это, но мы не намерены из-за них терять свои деньги. До свидания. Надеюсь, вы не наделаете глупостей. — Телефон отключился. Маргарита застыла с трубкой в руках.
— Мама, — подбежала к ней девочка, — там и лесенка есть, и качели! Их у нас в доме повесят?
— Конечно… — Маргарита попыталась улыбнуться. — Завтра позову людей, они повесят и качели, и лесенку.
— Аленка! — громко позвал Алеша. — Тут кукла говорящая.
Девочка бросилась в свою комнату.
Маргарита обессиленно опустилась на стул.
— Я отдам им дом, — прошептала она, — только пусть отвяжутся.
В дверь позвонили. Она вздрогнула, осторожно вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Увидела миловидную брюнетку в темных очках. Облегченно вздохнула и открыла дверь.
— Привет, подруга! — Брюнетка вошла. — Я решила, что темный цвет мне больше идет! — Женщина посмотрелась в зеркало. — Правда? — Не услышав ответа, она повернулась к Маргарите: — Что с тобой, Марго?
— Снова эти звонили.
— И что ты решила?
— Отдам я им загородный дом, только пусть отстанут. В конце концов…
— Подожди, почему ты должна платить чей-то долг, к которому ты не имеешь никакого отношения? Ничего не отдавай. Ты ведь говорила, что решила отдать этот дом под детский санаторий. Хотя я бы на твоем месте просто продала его. Непрактичная ты, Ритка.
— Тебе легко говорить, Нина. Они угрожают детям.
— Попробуй обратиться к бандитам. Сейчас, пожалуй, они единственная реальная сила. Хочешь, помогу?
— Ты? — удивилась Маргарита. — Как?
— Сведу тебя с одним человеком, он запросто может…
— Перестань. Если я отдам дом, то признаю долг, и они потребуют все остальное — квартиру, машину и дачу, а потом еще и деньги. Наверное, ты права.
— Конечно. Почему ты должна платить чьи-то долги? Ладно, если бы Фролов был должен. Но он убил жену и ее любовника.
— Да тише ты! — Маргарита посмотрела в сторону детской. — Я не хочу, чтобы дети узнали, что Фролов осужден за убийство. Все-таки он дал…
— И отнял, — перебила Нина. — Хорошо, что ты взвалила на себя это… — Она прислушалась к детским голосам. — Хотя я говорила и повторю — зря ты так поступаешь. Тебе сорок лет, и ты вполне могла бы устроить свою личную жизнь. Родить в конце концов своего ребенка. А теперь ты вряд ли сможешь найти себе мужа. И еще неизвестно, кто из таких детей вырастет. Вполне может быть…
— Нина! — резко остановила ее Маргарита. — Никогда не смей так говорить, иначе я перестану считать тебя своей подругой. Не смей так говорить о моих детях. Никогда!
— Хорошо, не буду. Ну что, свести тебя с человеком, который сумеет защитить твои права?
— Но этому человеку придется платить. А кроме того, его методы наверняка незаконные. Я боюсь, что это отразится на мне и детях. Не знаю, что делать.
— Я все-таки поговорю с Никитой. Если нам это не подойдет, будем решать дальше.
— Господи, Нинка, тебе-то это зачем? К тому же ты не принимаешь детей…
— Но ведь ты моя подруга, и я не оставлю тебя в беде. Я вижу — ты счастлива, что они у тебя есть. Одну тебя в этой ситуации я не оставлю. — Она шагнула в детскую. — Ничего себе! Это же сколько денег ты угрохала? Балуешь их, Ритка!..
— Это не я. Знакомый Ивана принес.
— Знакомый? — Нина с интересом посмотрела на нее. — Он хорош собой? Сколько ему примерно лет?
— Нинка, — засмеялась Маргарита, — неужели ты никогда не успокоишься? Ведь сейчас с тобой рядом прекрасный человек, Анатолий Петрович, а ты…
— Если бы он еще был и прекрасным мужчиной, — вздохнула Нина, — может, я бы и успокоилась. А он, к сожалению…
— Да, — Маргарита улыбнулась, — правильно говорят, что горбатого могила исправит.
— Я запишу тебе номер этого Алика. — Нина достала ручку. — Может быть, пригодится.
— Записывай.
— Не думаю, что она согласится, — покачал головой Щербаков, — но в милицию вряд ли обратится. Ну а если все-таки решится, — он посмотрел на Прошина, — что тогда?
— Положим, в милиции над ней посмеются. Да и не думаю я, что она будет доводить дело до крайности, отдаст дом добровольно. Кстати, там прекрасное место. Рядом…
— Погоди ты с местом, — остановил его Левицкий. — Как бы не получилось так — мы дом почти продали, а она нам его не отдаст. Представляешь, что тогда о нас подумает Леван Георгиевич?
— Отдаст, — усмехнулся Прошин. — А кто этот Леван? Вроде на грузина не похож.
— Он грузин по отцу, а мать — немка. Но он имеет авторитет среди грузин. И ссориться с ним небезопасно.
— Подожди, Лев, почему ты говоришь мне об этом? В конце концов ведь это ты договаривался с ним, и если что-то не получится, я не при делах.
— Вот как, — усмехнулся Лев Николаевич. — Значит, товар тебе тоже не нужен? И твои магазины…
— А если не получится ему дом продать? Тогда можем и здоровья лишиться. Убивать, надеюсь, не будут. И я повторяю вопрос: при чем тут я? Я ничего не обещал Левану. Так что давай-ка ты сам это расхлебывай.
— Как говорят уголовнички, крайним меня делаешь? Хорошо, тогда я буду предельно жесток по отношению к этой несговорчивой даме и детдомовским чадам. Надеюсь, ты не станешь возражать?
— Нет, конечно. Главное, сдвинуть дело с мертвой точки. Если она отдаст дом, то можно получить и квартиры, и дачу, и машины. У нее есть своя тачка, будет ей возить детдомовских крысенышей. Я очень надеюсь, ты сумел убедить ее не обращаться в милицию? — Прошин посмотрел на Щербакова.
— Сумел, — кивнул тот.
— Привет, Судин, — поздоровался вошедший в комнату Жигунов.
— Здравствуйте, Александр Викторович! — Алик поднялся с кресла и пожал протянутую руку.
— Со мной будешь здороваться? — спросил появившийся следом Рокин.
— Добрый день, Михаил Петрович! — Алик протянул ему руку.
— А мы к тебе с предложением. — Усевшись в кресло, Жигунов поставил на стол бутылку коньяка.
— А этот пакет куда? — спросил один из троих телохранителей.
— Ребенку отдай, — откликнулся Жигунов.
— Извините, господа, — усмехнулся Судин, — но я не хочу иметь дело с людьми, способными подставить человека ради прибыли. А вы так поступили с Фроловым. Я не буду разговаривать с вами на эту тему. Выпить — выпью, все-таки почти два года сотрудничали. Но больше никаких отношений. Я имею в виду рабочие отношения. Предупреждаю, — увидев, что совладельцы переглянулись, сказал он, — малейшая попытка как-то оправдаться или купить меня — и я вас тут же выставлю.
— Подожди, Алик, — Жигунов вздохнул, — оправдываться никто не собирается. Поступили мы по-сволочному. Но даже мысли не было, что все так закончится.
— Да вы вообще не думали о Фролове. Все, — Судин кивнул на дверь, — спасибо за подарки дочке, но вам пора. И очень прошу, не заставляйте меня повторять. У вас три минуты. Время пошло.
— Алик, — в комнату вошла молодая женщина, — даже на суде дают последнее слово. И разговор с ними тебя ни к чему не обяжет. Мне очень интересно, что они думают сейчас. Хотя, конечно, раскаиваются, но…
— О каком раскаянии вы говорите, Евгения Владимировна? — посмотрел на нее Жигунов. — Мы подыграли этой Марине, мать ее! Мы понимали, что дальше обещания взять детей она не пойдет. Но думали о том, что вернется Фролов и все сделает сам. Мы бы ему обязательно помогли. Хотя это, наверное, я теперь так говорю. А тогда, — он открыл бутылку и сделал несколько глотков из горлышка, — мы ждали золото. Конечно, наняли Фролову хорошего адвоката, но… — Он снова сделал глоток.
Женя вышла и вернулась с подносом, на котором стояли рюмки и ваза с фруктами.
— Спасибо, — поблагодарил ее Рокин.
— А вообще-то я недавно женился, — неожиданно сказал Жигунов. — Ну как недавно, уж и сын есть, месяц ему, — улыбнулся он. — Так жена меня поедом за Фролова ест. Правильно делает. Но жизнь продолжается, и дела нам не поправить. Помочь ему освободиться раньше — вот сейчас задача номер один. Но отсидеть он должен не менее двенадцати лет.
— А ему это уже не нужно, — сказал Алик. — Он не освободится, думаю. Он даже говорить ни с кем не захотел и согласился на свидание только с директором детского дома — Маргаритой Павловной Сазоновой. Я вчера к ней заезжал, привез детям игрушки разные. Говорить ничего не стал, не о чем, да и как с ней разговаривать об Иване, которого мы и довели до этого?.. — Налив полную рюмку, он выпил.
— Ну, положим, ты тут вообще ни при чем, — покачал головой Жигунов. — Наверное, если бы сейчас все вернуть назад, так бы все и произошло. Он ведь к нам даже не заехал, сразу домой помчался. Мишин говорит, к жене и детям рвался. А потом они в детский дом поехали, а там ему говорят, что нет ни детей, ни директора. Адрес ее не назвали. А номер телефона она сменила. Оттуда их, Фролова и Мишина, забрали в милицию, ну и…
— Это я знаю, — сказал Алик. — А вот почему Иван никому не пишет? Даже Мишину не пишет. Афанасий Петрович его будет через Управление исполнения наказаний искать. Если, говорит, что-нибудь выясню, сообщу. Я боюсь, не убил ли себя Иван Михайлович. Он человек сильный, но тюрьма есть тюрьма. К тому же он узнал, что его жена была беременна, поэтому выходит, что он еще и ребенка убил. Не могу поверить, что Иван Михайлович сделал такое! — Алик покачал головой.
— Я и не верил, — наливая коньяк в рюмки, отозвался Жигунов, — да и не поверю, наверное, никогда. И приговор вынесен, и Фролов признал себя виновным. Но не верится мне, и все тут.
— Хватит, — вмешался Рокин. — Сколько можно себя казнить? В конце концов, мы не ожидали, что так получится. И если бы он сразу пришел к нам, все было бы по-другому.
— Но он ехал домой, будучи уверенным, что дети его ждут, — вздохнула Евгения. — И действительно, — увидев взгляд мужа, поспешно добавила она, — пусть все это останется на совести каждого. Давайте выпьем за то, чтобы у Ивана Михайловича Фролова, несмотря ни на что, все было хорошо. А главное, наверное, в любой жизни, чтобы рядом был верный и надежный человек. Я пью за это.
— У тебя очень хорошая жена. И вот что я скажу… — Жигунов поднялся. — Давайте выпьем за эту прекрасную женщину, и чтобы ей никогда не пересекаться с людьми, подобными нам! — Он залпом выпил. — До свидания и спасибо, что не набил нам морду. Хотя, — он кивнул на поднявшегося Рокина, — ему следовало бы. — Он вышел. Рокин, невнятно попрощавшись, вышел.
— А первый неплохой человек, — негромко проговорила Евгения. — Второй… — Она посмотрела на мужа. — Я бы с ним не то что в разведку, за грибами бы не пошла.
— А коньячок знатный. Давай еще по одной, — предложил Алик.
— Давай! — засмеялась Женя.
— Значит, его мы не получим, — сев на заднее сиденье «мерседеса», вздохнул Рокин.
— Я это знал, — отозвался Жигунов. — Но хотелось увидеть его и выслушать. И спасибо его жене. Если бы не она, Алик точно нам по разочку врезал бы.
— И кого посылать в тайгу? — недовольно спросил Рокин. — Усиленную охрану? Это встанет в копеечку. Там, может быть, ничего и нет. А с другой стороны, если послать хотя бы четверых охранников, можем попасть — вдруг там есть золото? Эх, жаль, нет Фролова.
— Давай устроим ему побег, — предложил Жигунов.
— Давай, — усмехнулся Рокин.
— Прежде всего узнаем, где он сидит, — вдруг серьезно заговорил Жигунов. — Месяца на то, чтобы подготовить побег, вполне хватит. А если он где-то в тайге, сразу выкрасть можно. В общем, организацию я беру на себя.
— Ты с ума сошел?! Выбрось это из головы! Я думал, ты шутишь, а ты…
— Эх, Мишка, ни на благородство, ни на преступление ты не способен. Останови, — сказал водителю Жигунов, — дальше я с охраной поеду.
— Вот так все и было, — кивнул плечистый мужчина.
— Понятно, — пробормотал Зубов. — Ну ладно. Ты-то как? Не собираешься к нам вернуться?
— Знаешь, Володька, даже не думал об этом. Но оттуда ухожу, достал уже этот Антуш. Для него люди — только те, у кого большой счет в банке. А Виталий Ивлев молодец, никто такого не ожидал.
— Спасибо еще раз. Если будут трудности, обращайся.
— Только ты и остался из всех, кто меня помнит, — вздохнул плечистый.
— Вот, значит, как было, — прошептала Зоя. — Ну ладно.
— Алло, — раздался в сотовом женский голос.
— Спасибо тебе, Рая.
— Кто родился, мама? — спросила Вика.
— Сын. Как Виталик?
— Врачи говорят, с неделю придется полежать, у него два ребра повреждены, но не сломаны…
— Ладно, после этого Виталик будет работать у меня, и это не обсуждается. Ты побудь здесь. Я быстро.
— Шеф у себя? — спросил по телефону Зубов.
— Да, — ответила женщина. — А вы, извините…
— У меня назначено. — Он отключил телефон.
— Все понятно? — спросила Зоя двоих телохранителей.
— Вы нам за это и платите, — проговорил рослый блондин. — А почему…
— Телохранитель вопросов не задает, — остановил его второй, лысый верзила. Зоя быстро направилась в офис.
— Их четверо, здоровенные лбы, — оценил возможных противников блондин.
— Только не покалечь никого, — предупредил лысый.
— Здравствуйте, Зоя Афанасьевна! — Из-за стола вышел Антуш. — Что вас привело ко мне?..
— Хочу выслушать вашу версию учиненного Ивлевым скандала. — Она подошла к нему вплотную.
— Я вам уже говорил. — Антуш поцеловал ей руку.
Сильная пощечина мотнула его голову. И сразу другую щеку обжег второй сильный удар.
— Вы что, — отскакивая, выкрикнул он, — с ума сошли?..
— Ты уже здесь, дорогая? — В кабинет вошел Зубов. — Очень кстати. Значит, говоришь, Виталика она к тебе на работу после бурной ночи устроила? — посмотрел он на Антуша.
— Да я, — испуганно забормотал Валентин Яковлевич, — не… — Словно подавившись, он замер и стал оседать.
— Пойдем, милая. — Взяв Зою под локоть, Зубов повел ее к двери.
— Дай я ударю эту мразь! — Зоя рванулась к лежащему на полу Антушу. — Как ты мог такое сказать Виталику?! — пытаясь вырваться, в то время как Зубов тащил ее к двери, кричала она. — Мало он тебя соком облил! Надо было башку тебе свернуть!
— Да помогите же! — обратился к телохранителям капитан.
— Мы ничего не видели и не слышали, — заявил один из чоповцев. — И вообще уходим от этого гада.
— А ты его не убил? — спросила Зоя.
— Даже следов не будет. А вот ты ему наверняка на щеках румянец оставила! — Зубов рассмеялся.
— Да все осталось по-прежнему, — сказал в сотовый немолодой мужчина. — Груз мы не забирали. Уголовнички Круглого и Хитрого до сих пор концы ищут. Насчет Хорина вроде дело по-новой будут заводить.
— Что в Питере? — спросил у него мужчина.
— Кажется, там была Светка Хорина. Убит Бугинский, его взорвали в машине.
— Вот что, Дед, мне нужна точная информация. Через три дня перезвоню, и ты расскажешь все, что знаешь.
— Сделаю, — кивнул Дед. — Пошлю в Питер надежного человечка.
— Позвоню через три дня. — Телефон отключился.
— Эх, — Дед покачал головой, — будь я на месте мужиков, забрал бы золото и хрен бы забил на все и на всех. Хотя куда бы я все это дел? Но я своего не упущу, есть то, что другим, особенно ментам, будет очень интересно. И я не при делах окажусь. Надо напомнить ему.
— Слышь, Сухой, — шепнул мускулистый узкоглазый парень. — Сколько нам еще тут сидеть? Мне, например, надоело.
— Что, в зону желаешь? — усмехнулся лежащий на кровати с газетой худой мужчина. — А мне в кайф. — Он сел. — Бабки есть всегда, конечно, не так много, но вполне хватает. Ты слышал, что говорил Дикий? Там еще менты шмонают. Да расслабься ты, Рысь. Цыганок, — обратился он к отжимавшемуся от пола крепышу, — скажи ему, пусть не напрягается.
— Да Рысь верно говорит! — Упав на спину, Цыганок прыжком встал на ноги. — Сколько мы тут торчать будем?
— А вы чего хотели? — зло спросил Сухой. — Сразу все раздербанить и разбежаться? Нас бы с ходу повязали. Осталось хрен да немножко. Как только там все совсем утихнет, поедем и заберем. Но сейчас вы же слышали, что Дикий говорил.
— А может, он уже все взял? — спросил Цыганок. — От него такого запросто ждать можно. А мы…
— Во-первых, он не знает, где все спрятано, — перебил его Сухой. — Во-вторых, он бы уже сидел. Дикий, он и есть Дикий — попался бы сразу с золотом и сдал бы нас.
— Насчет того, что он сдал бы, — усмехнулся Рысь, — я сильно сомневаюсь. Если с металлом, может под дурака закосить — нашел и хотел бабки сделать. Доказать ничего не смогут. Ну, получишь пару-тройку лет, и все дела, больше точно не дадут. Да могут и просто оштрафовать…
— Дикий не возьмет, — возразил Сухой. — Он не знает место, да и рисковать не захочет. В общем, что толку жевать об этом.
— Тс-с! — выхватив из-под подушки пистолет, остановил его Рысь. Цыганок вскинул АКМС. Сухой в обеих руках держал по ТТ.
— Да это я, — раздался голос Деда. Бандиты опустили оружие, но выжидающе смотрели на открывающуюся дверь. — Убрали свои пукалки? — Дед опасливо выглянул из-за двери, потом вошел.
— Ну что там? — спросил Сухой.
— Через три дня точно узнаю, — ответил Дед. — Надо в Питер наладить кого-то. Там Бугинского взорвали, и есть мысль, что Светка Хорина там загул начала. А она та еще стерва, папаню своего траванула и свинтила к немцу в Германию. Но фриц этот придурок полный, думал, золото у него будет. А вот выкуси, фашистский выродок, из России хрен чего увезешь!..
— Не гони гусей, Дед, — остановил его Сухой. — За Хорина менты горничную брали, а Светка после похорон уехала.
— Да я так, к слову сказанул, — пробормотал Дед. — Хрен знает, кто Хорина траванул. Может, и по натуре сам. Племянник его был замешан в нападении, он же Червонному наводку дал.
— Лихо подставили братву Червонного, — усмехнулся Сухой. — А бойцы немца так, наверное, и не поняли, что произошло. Не успели просто! — Он засмеялся. — А вот почему вертолет взорвался, до сих пор не пойму. Я думал, чухнутся, когда доберутся до места и начнется канитель. А тут слышу по радио — вертолет взорвался. Я прямо обалдел…
— Иностранец говорил, что все будет путем, — сказал Цыганок. — Но я не мог понять, как это все получится. А вышло…
— Хватит вам, — вздохнул Дед. — Я тут вот о чем подумал. А что, если нам прихватить золото, поделить и разбежаться? Куда сбыть золотишко, я знаю, — заявил он. — И по неплохой цене. Как вы на это смотрите?
— Знаешь, Дед, — усмехнулся Сухой, — если бы я не знал, что ты нас на вшивость проверяешь, сразу тебя кончил бы. Но из тебя провокатор хреновый! — Он рассмеялся. Рысь и Цыганок тоже захохотали.
«Значит, молодняк не подписывается, — улыбаясь, зло думал Дед. — Хреново. Я мыслил, что вы умные мужички, а у вас ветер в башке гуляет».
— Ты выпить принес? — спросил Цыганок.
— В пакетах. — Дед махнул рукой.
— Кого в Питер пошлешь? — поинтересовался Сухой.
— А тебя колышет? — недовольно спросил Дед. — Это уже мои проблемы. Вы молодцы, парнишки, не купились. А я решил промацать, не решили ли вы слинять со всеми делами. Короче, молодцы, — повторил он, но мысленно выматерился.
— Сын? — переспросил Зубов. — А как назовет?
— Сказала, поговорит с Эдгаром, как он решит, — улыбнулась Зоя. — И хочу тебе сообщить неприятную для тебя новость… — Она вздохнула.
— Что еще?
— У нас будет ребенок, и на этот раз я говорю правду.
Зубов резко тормознул и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я не вру, — Зоя вздохнула. — Да, в тот раз я обманула и себя, и тебя. Просто была задержка, вот я и подумала… Но сейчас точно… — Она уткнулась лбом в его плечо.
— Значит, влип капитан, — пробормотал Зубов. — Но с работы я не уйду. Опер я, и это навсегда. Конечно, быть мужем бизнесвумен не в кайф, по крайней мере мне. Но что поделать. Только ездить буду на своей, а все ваши приемы…
— Так ведь не получится не ходить на разные мероприятия, — засмеялась Зоя, — что же я за бизнесвумен, если буду без мужа. И еще одно, фамилия у меня останется моя.
— Я согласен на двойную — Зубова-Мишина.
— Хорошо! — Зоя весело рассмеялась.
— А кто будет, неизвестно еще? — Зубов посмотрел на ее живот.
— Конечно, нет. Мне все равно.
— Мне тоже. Главное, чтобы ты родила нормально. — Капитан поцеловал Зою.
— Спасибо тебе, Зубов! — Зоя обняла его. — Хороший ты у меня, капитан, настоящий офицер.
— Это ты у меня такая, — прошептал Зубов.
Прозвучал вызов его сотового.
— Да? — Он поднес трубку к уху.
— Срочно на Каширское, — послышалось в телефоне. — Двойное убийство.
— Придется тебе к своим перебираться — виновато посмотрел он на Зою.
— Елки-палки! — проговорил мужик в спортивных штанах и шагнул от двухъярусной койки навстречу вошедшему в камеру рослому блондину.
— Коряга! — засмеялся блондин. — Недолго же ты на воле побыл. За что угорел?
— Да по бухе хатенку одну посетил, — усмехнулся Коряга. — Там сигналка, а я пьяный в дупель. Менты все уши ломают, как я два замка открыл с секретом. Я в холодильник заглянул, а там пузырь красавец. Ну и хлебнул. В общем, проснулся в камере. А тебя-то какого хрена привезли? Неужели еще что-то вешать будут?
— Пересуд будет. И скорее всего на волю выйду. Против мента, которого я подстрелил, заявлений море, причем два от жены и дочери какого-то коммерсанта. В общем, скорее всего мне до года срок сбавят, ну чтоб не извиняться и не платить компенсацию. И все, буду я вольный казак.
— Фартит тебе, Швед, — вздохнул Коряга.
— Да потому что на работе не пью.
Обитатели камеры дружно рассмеялись. Кормушка в двери открылась.
— Шведов, — раздался голос, — на выход.
— Чего еще? — оглянулся Швед. — Не успел прийти, дергать стали. Вы чифирку сварганьте, — попросил он, — у меня там есть…
— Имеется чаек, — кивнул Коряга.
Швед вышел из камеры.
— Ну как ты? — спросила Зоя.
— Все у нее нормально, — улыбнулась медсестра. — Вы бы ушли, а то у нас врач строгий.
— Это вам! — Зубов протянул ей пакет. — А с врачом мы договорились. Посмотрит она на ребенка, и мы уйдем.
— А ты ему уже звонил? — спросила Зоя. — Поэтому так быстро вернулся?
— Нашли убийцу. Сосед по пьяному делу мужа с женой приговорил. Я звонил, — он улыбнулся, — Эдгара этапировали в Москву.
— Все-все, заканчивайте, — проговорил подошедший врач, — а то остальные тоже будут сюда рваться.
— Заключенный Шведов, — скороговоркой бормотал Швед. — Осужден…
— Сын у тебя родился, — не дал ему договорить майор тюремной администрации.
— Что? Что вы сказали, гражданин майор?!
— Ах как тебя прихватило! — Майор засмеялся. — Никогда от тебя на «вы» да еще «гражданин» не слышали.
— Вы что-то сказали, — нетерпеливо повторил Эдгар.
— Сын у тебя родился, знали, что ты в столице, и просили передать.
Шведов, коснувшись спиной стены, сполз на пол.
— Ты чего? — Майор вскочил.
— Не врешь, начальник? — прошептал Швед.
— Не позволено нам врать, да и вообще сообщать ничего нельзя. Но все-таки сын… Я, например, в Чечне был, когда узнал, что у меня сын родился, места себе не находил. На войне бояться нельзя, а тут такой меня страх охватил — убьют и сына не увижу. В общем, с сыном тебя, Шведов.
— Ура!!! — заставив майора вздрогнуть, крикнул Швед. — Танька! Я люблю тебя!
В кабинет заглянул контролер.
— Уведите его, — приказал майор.
— Спасибо, гражданин начальник. — Швед поклонился. — Сын у меня, мужики! — Заложив руки за спину, он пошел по коридору.
— Отметим на зоне, Швед! — крикнули из какой-то камеры.
— Поздравляем! — закричали сокамерники, когда в открытую дверь, улыбаясь, вошел Швед.
— Ну, — сказал Коряга. — Шведенок родился. Есть кому продолжить…
— Нет, — ответил Эдгар. — На криминале крест. В этих местах так не говорят, но я женщину нашел, и все, пора тормозить.
— Давай хоть чифирком отметим, — предложил Коряга.
— Тормози, земляк, — усмехнулся лежащий в углу небритый мужчина. — Сына надо отмечать путем. Горький, давай на четверых.
Крепкий мужик кивнул на дверь. Парень спиной загородил глазок. Горький разлил по кружкам водку и кивнул:
— Иди сюда, папаша. И ты, Коряга.
— Ну, давай за сына твоего! — Швед взял кружку. — За женщину, которая родила, и за новорожденного, — сказал небритый. Все выпили.
— Мама сказала, — сидя у кровати, проговорила Виктория, — что ты у нее будешь работать. Это хорошо, зарабатывать будешь прилично…
— Да не хочу я у твоей матери работать, — пробормотал Виталий.
— Будешь работать в моей компании, — твердо заявила вошедшая в палату Зоя. — Извини меня, Виталий, я виновата, что не разобралась сразу с тем, что случилось.
— Мы ему тоже навесили, — подмигнул Виталию Зубов. — А ты не дури, парень, твоя независимость никуда не денется. Но лучше работать под началом тещи, чем с таким, как твой бывший хозяин. И заработок хороший, и стабильность. А тебе, Вика, придется привыкать к тому, что мы будем жить вместе. Скоро у тебя сестренка или братик появится. На этот раз точно, — улыбнулся он.
— Ура! — воскликнула Вика и повисла у Зубова на шее. — Спасибо тебе. Сейчас ведь можно на ты?
— Даже нужно, — кивнул он.
— А вы, значит, обо всем в курсе? — спросил Виталий.
— Почему ты сразу не сказал, что там произошло? — сердито спросила Зоя.
— Он молодец, — покачал головой Зубов. — Признайся, ты бы ему ни за что не поверила. А теперь мы все выяснили.
* * *
— Все понял? — спросил Дед.
— Конечно, — кивнул сидящий за рулем мужчина в очках.
— Успокойтесь, Антон Вадимович, — улыбнулась женщина, — все будет хорошо.
— На тебя вся надежда, Зинка, — сказал Дед. — А ты, Владик, не лезь никуда, — предупредил он водителя.
— Все нормалек будет, — усмехнулся тот.
— Ты не скалься, — строго проговорил Дед, — а то и зубы потеряешь, и башку снесут. Все, с Богом! — Дед перекрестил машину. Влад завел мотор. — Только, блин, попробуй накуролесь — я тебе кишки выпущу!
— А парни где? — спросил Влад Зинаиду.
— Не волнуйся, одни не поедем. И ты смотри, Влад, не выделывайся там, да и по дороге не выступай.
— Да хорош тебе. К кому едем-то?
— Я знаю, к кому.
— А мне, значит, сказать не можешь?
— Ты все равно его не знаешь.
— Понятно, за придурка меня держите или просто за боевую машину.
— Да какая ты боевая машина, просто не нарвался еще на нормального мужика.
— Снова пробка, твою мать!
— Все живем плохо, а машин море, и иномарок больше, чем отечественных.
