Аркадий Гайдар без мифов

Борис Камов, 2017

Борис Николаевич Камов представляет девятую, заключительную книгу о жизни, боевой деятельности и творчестве Аркадия Петровича Гайдара. Автор дает наиболее полное представление о создателе «Школы» и «Тимура», приоткрывает нам внутренний мир этого удивительного человека, описывает его нелегкий путь в литературу. Большое место в книге отведено вопросам педагогики. Показано как система воспитания в семье Голиковых повлияла на педагогику шестнадцатилетнего командира Аркаши Голикова. Вершиной писательско-педагогической работы Гайдара стало создание образа Тимура: организатора, гуманиста, готового на самоотверженный поступок ради другого человека. А счастливая семья изображена в «Голубой чашке». Настоящая книга адресована старшеклассникам, школьным учителям, воспитателям детских учреждений, студентам педвузов, библиотечным работникам и родителям. Но многие эпизоды могут быть интересны детям среднего и начального возраста – если кто-то будет им читать вслух дома, на уроке или после занятий. Такие разделы отмечены в оглавлении «солнышком». Некоторые эпизоды перед чтением нуждаются в коротких пояснениях.

Что же он был за человек — Аркадий Гайдар

Его имя начало обрастать легендами уже в начале его литературного пути. Легенды были связаны не с командирским его прошлым (о котором тогда еще мало кто знал), а с его поступками в повседневной жизни.

В Ленинграде в 1925 году Аркадий Петрович получил гонорар за только что опубликованную повесть «В дни поражений и побед». На Невском проспекте, на остановке возле знаменитого Дома с глобусом Гайдар поднялся на площадку трамвайного вагона. Рядом оказался парнишка-студент со связкой книг подмышкой. По исхудавшему его лицу было видно, что живет он впроголодь и вдобавок сильно нездоров.

Через минуту на площадке раздался крик. Пожилая пассажирка, показывая на Гайдара, заявила:

— Этот человек в шинели только что залез в карман к студенту. Парню, видать, и так жить не на что, а он решил украсть последнее.

Весь вагон возмутился. Вагоновожатый остановил трамвай и свистком подозвал постового милиционера. Пассажиры, которые ехали на площадке, высыпали из вагона.

— Что у вас пропало? — спросил милиционер у студента. — Что этот гражданин у вас похитил?

Студент неуверенно сунул руку в карман своего видавшего виды пальто. В одном кармане вообще не было ничего. А из другого парнишка вытащил ассигнацию — двадцать пять рублей. По тем временам это была значительная сумма.

— Но у меня таких денег не было! — испуганно заявил студент. — У меня оставалось только пятьдесят копеек! — И он показал мелочь.

Первым рассмеялся постовой милиционер.

— Гражданин студент, товарищ в шинели подложил вам деньги, чтобы вы хорошо учились!

Потом он вдруг посерьезнел, повернулся к Гайдару и взял под козырек:

— Прошу извинить за беспокойство!

Аркадий Петрович пожал ему руку:

— Спасибо за догадливость.

И дальше пошел пешком. Трамвай тронулся. Студент повис на подножке. От пережитого потрясения он забыл сказать спасибо за подарок.

Об этом случае нам, студентам Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена, в 1952 году рассказал друг Гайдара, писатель Борис Александрович Емельянов.

А в Арзамасе в 1964 году я познакомился с пожилым человеком по фамилии Юрлов. В середине 1930-х годов он был последним извозчиком-частником в городе, где не существовало никакого общественного транспорта.

Юрлов рассказал, как Аркадий Петрович приехал на родину в 1935 году и часто нанимал его скромный экипаж, чтобы покатать чужих детей или вечером с шиком приехать к друзьям в гости. Повозка при этом была нужна Гайдару еще и потому, что в руках невозможно было донести все закупленные кульки и свертки.

Однажды Юрлов пришел к Аркадию Петровичу сам, без вызова. У него стряслось горе. Местное начальство приняло решение закрыть «частный промысел» и установило разорительный налог. Нужной суммы, чтобы заплатить, ни у кого из окружающих не нашлось. Юрлов обратился к Гайдару, обещая все деньги при первой возможности вернуть.

Гайдар без лишних слов дал ту сумму, которую просил извозчик. Ко всеобщему удивлению, через неделю Юрлов пришел опять. Принес долг. Аркадий Петрович пересчитал мятые рубли и даже мелочь. Все сошлось до копейки. Аркадий Петрович сказал:

— Благодарю тебя, Юрлов, за аккуратность в расчетах.

Теперь эти деньги твои. Дарю. Они тебе еще пригодятся.

Вспоминая о подарке, бывший извозчик, широкоплечий богатырь с окладистой белой бородой, заплакал.

— Вы знаете, что за человек был Гайдар? — спросил он меня. — Это был ангел… — Юрлов остановился, подбирая более точное слово. — Это, — повторил он, — был ангел… — и добавил, — народный!

Трудно поверить, но больше всего дарений в своей жизни Аркадий Петрович произвел в дни Отечественной войны — на Юго-Западном фронте и потом в окружении, на оккупированной территории. Но об этом я еще расскажу.

Щедрость и готовность помогать в любых обстоятельствах были основой личности Гайдара, этого ни на кого не похожего и до сих пор не разгаданного человека.

Невиданная доброта, о которой по Москве ходило много рассказов еще до войны, была всего лишь одной чертой натуры Гайдара. А как человек он был многогранен. Вот почему у меня возникло желание проследить:

— Как сложился такой характер?

— Что способствовало его формированию?

Аркадий Петрович стал выдающимся писателем, успев закончить всего четыре класса Арзамасского реального училища.

Еще подростком недавний ученик Арзамасского реального училища за короткий срок стремительно продвинулся в качестве командира Красной армии, хотя военное образование его составляло два кратких курса обучения.

Как мы увидим, Аркадий Петрович Голиков-Гайдар оказался еще и выдающимся педагогом, наследие которого не понято и не оценено до сих пор. Его первое знакомство с учительской профессией состоялось еще в раннем детстве, когда он наблюдал, как работают в сельской школе его родители: отец Петр Исидорович и мать Наталья Аркадьевна. И это определило одно из направлений его духовного развития.

И вот еще один вопрос, который не дает мне покоя: а насколько повторим опыт формирования личности, похожей на Аркадия Петровича Гайдара? Особенно в наши дни, когда современная педагогика вынуждена сдавать многие свои вековечные позиции?