Украинский синдром

Борис Скрипник

«Украинский синдром» – остросюжетный поэтический сборник, политический памфлет, в котором украинский автор, находящийся в гуще событий, рискуя жизнью, вскрывает причины и следствия государственного переворота на Украине в 2014 году, разоблачает виновников этой глубочайшей трагедии. События на Киевском Майдане, Крымская весна, война на Донбассе – это и еще многое другое найдут читатели на страницах захватывающей книги самобытного автора…

Раздел 1

Предтеча

1.1 За державу обидно

Обидно за мою страну,

Где толпы националистов,

С татуировками нацистов,

Напоминают Сатану.

Презрев каноны нашей веры,

Они, под знаменем Бандеры,

Готовят новую войну.

Обидно, что в родном краю.

Элита местных либералов,

Ждет европейских эмиссаров,

Чтоб землю распродать свою.

Умело разжигая страсти,

Остервенело рвётся к власти,

С нацистами в одном строю.

Обидно за страну вдвойне,

Где проходимцы-депутаты,

На заседаниях палаты,

Ведут бесплодные дебаты,

С площадной бранью наравне.

Скажите, люди, Бога ради,

Кто видел потасовки в Раде,

Зачем нам жулики в окладе

При разворованной казне?

А кто поможет старикам,

Пенсионеру, ветерану?

Лекарства им не по карману,

Как жить былым фронтовикам?

Они прошли войну и голод,

Трудились и в жару, и в холод,

Теперь — ютятся по «углам».

В пустых тусовках молодежь

Под наркотическим дурманом.

В сплошном дыму, в угаре пьяном

За правду — принимают ложь.

Работать в поле разучились,

Профессиям не обучились,

А деньги — вынь им да положь!

И всё же верю, что страна,

Переболев, на ноги встанет,

Державой настоящей станет,

Забыв лихие времена.

1.2 Голодомор

Голодомор — чувствительная, больная тема для Украины, трагическая страница в истории украинского народа. Эта трагедия унесла миллионы жизней. Такие жертвы сопоставимы с потерями в Великой Отечественной войне. Что же это было? Стихийное бедствие или геноцид, последствия раскулачивания и коллективизации на селе или преступная безответственность политиков? А может быть, и то, и другое?

Долгое время эта тема замалчивалась и почти не освещалась в прессе. В советское время было не принято обсуждать события такого рода даже при смене власти. Ведь такое обсуждение могло привести к поиску причин и виновников трагедии. Кроме того, в период становления Советского государства подобные события, хотя и меньшего масштаба, были не редкостью. Достаточно хотя бы вспомнить голод в Поволжье, повторяющийся из года в год. Поэтому на общем фоне трагических событий того времени голод 30-х годов не вызвал большого общественного резонанса. Тем более, что истинные масштабы трагедии, вышедшей далеко за пределы Украины, тщательно скрывались. Правда, слухи ходили в народе, но за их распространение виновные жестоко преследовались. Зато за границей, особенно в Канаде, где находилась многочисленная украинская диаспора, эта тема активно обсуждалась. Там же впервые появился термин «голодомор». Склоняя головы перед памятью погибших в той страшной трагедии, не следует, однако, забывать, что есть немало политиков, которые спекулируют на этой теме, преследуя свои личные цели. Это дало толчок появлению большого числа псевдо-учёных и псевдо-историков разного толка, извращающих факты. Разжигая в прессе страсти, искажая события и вводя людей в заблуждение, они обвиняют Россию в геноциде, стараясь вбить клин между нашими народами. Горько осознавать, что их усилия не пропали даром. Даже в школьных учебниках истории уже появилось понятие «геноцид украинского народа». Что же это такое геноцид? Согласно «Википедии», геноцид — это намеренное уничтожение нации, этнической или религиозной группы людей. Напомним: Гитлер истреблял евреев ради чистоты арийской расы. Неужели голод в Украине был намеренно спровоцирован с целью уничтожения украинской нации как этноса? Зачем? А как же тогда насчет массовой гибели в это же время, наряду с украинцами, населения Казахстана (более 2-х миллионов человек) и России, где только на Дону и Кубани погибли от голодной смерти миллионы россиян? Неужели Сталин и его окружение решили извести всё сельское население южных областей СССР, уничтожить всю «житницу» страны? Сомнительно. Неспроста международное сообщество не признало эту трагедию геноцидом. Одно очевидно — тема голода 1933-го года в Украине крайне политизирована с целью создания соответствующей обстановки в стране. Кроме того, некоторые украинские политики, обвиняя наших северных соседей, надеются на волне антироссийской истерии поднять свои рейтинги на Западе и получить определённые преференции.

В ПАМЯТЬ О ПОГИБШИХ

Создав абсурдную проблему,

Политики заводят спор,

На острую, больную тему,

Что мир назвал: голодомор.

Кто виноват?.. Кто был у власти?

Куда смотрели на местах?

Соцсети нагнетают страсти,

Внося сумятицу и страх.

«Историки» и дилетанты,

Как стая гончих рвутся в бой,

Стремясь раскрыть свои таланты,

Дают прогноз наперебой.

Одни винят во всём Россию,

Другие-Сталина в Кремле,

Здесь каждый мнит себя мессией,

Специалистом по земле.

Мол, Сталин выдумал колхозы,

Сравняв с землею кулака,

А суховеи и морозы-

Пустые вымыслы ЦК.

Иные прямо утверждают,

Что вождь устроил геноцид:

«Чем больше люди вымирают,

«Тем меньше хлеба дефицит…

Остановите слов потоки!

Здесь неуместен ваш пиар!

Есть боль — и есть её истоки,

Не время разжигать пожар.

Давайте лучше разберёмся

И всё расставим по местам,

Назад, в эпоху ту вернёмся,

Причины, несомненно, там…

Страна жила в глухой блокаде,

Трудились все — и стар, и млад,

Враги и спереди и сзади,

В рядах броженье и разлад.

В крови рождалась диктатура,

Предтеча той большой беды,

Затем, пошла «номенклатура»,

Чтоб укрепить свои ряды.

В то время мы границ не знали,

Что украинец, что грузин,

В Европе нас не признавали,

Россия — враг номер один.

Вождь создал культ врага народа,

Он неугодных не щадил,

Иных — без племени и рода,

На пьедесталы возводил.

По всей стране разгул репрессий,

Не вышел в смену — значит враг!

Сочтут участником диверсий,

Затем расстрел или ГУЛаг.

Он превратил Союз в машину,

Перевернувшую страну,

Он не помог родному сыну,

Когда томился тот в плену!

Под страхом смерти оказались

Его вассалы на местах,

И с лютым рвением старались

Забрать остатки в закромах.

Ну, а село едва справлялось

Вспахать, засеять и собрать,

Себе почти не оставалось —

«Опричников» являлась рать.

По всем хозяйствам «продразвёрстка»,

Не сдашь — придут и заберут!

На трудодень — пшеницы горстка,

Оплата за колхозный труд.

В тот год ещё сама природа

Внесла свой вклад в копилку бед,

Неурожай и непогода

Свели крестьянский труд на нет.

Всё, что собрали — отобрали,

Все понимали — ждёт нужда!

Детишек по родным бросали,

И подавались в города.

Одни замёрзли по дороге,

Или от тифа полегли,

Другие пухли на пороге

Пустых домов своей земли…

Никто не мерил те просторы,

Где смерть свою взимала дань,

Прошел по трупам дух Пандоры,

Через Полесье — на Кубань…

Вот так погибли миллионы…

Никто народу не помог.

Зерном грузились эшелоны,

Вдали от жутких тех дорог…

А, что касается виновных,

То здесь Россия не при чём,

Не лейте грязь на братьев кровных-

Мы шли всегда к плечу плечо.

Они ведь тоже пострадали,

Несли такой же тяжкий крест,

И вместе с нами голодали,

По всем станицам южных мест.

Пускай история рассудит,

Где зерна, а где плевел сор,

Чем беспристрастней вывод будет,

Тем справедливей приговор.

А мы, отбросив пафос лживый,

В минуту скорби помолчим,

Помянем тех, кто не дожили,

И память в сердце сохраним.

1.3 Старый Житомир

По улочкам окраинным,

Брожу как неприкаянный,

Картинки детства моего,

К ним памятью припаяны.

Возле колонки уличной,

Спускаюсь к бывшей Булочной,

Иду вдоль речки Тетерев,

Походкою прогулочной.

Там, где пустырь заброшенный,

Порошей припорошенный,

Стоял когда-то отчий дом,

Войною огорошенный.

Здесь, на веранде тёсовой,

С откосами белёсыми,

Трофейный старый патефон,

Пел голосом Утёсова.

Вон, там, за теми клёнами,

Под кронами зелёными,

Мы наблюдали исподволь,

За парами влюблёнными.

Мы умывались росами,

В футбол гоняли босыми,

И лазили в соседский сад,

Тайком за абрикосами.

Промчались ветры южные,

За ними — зимы вьюжные…

В ломбарде старый патефон,

С пластинками ненужными.

15.02.2018 г.

1.4 Василевичу Саше

Он Мастер — Золотые руки,

Он сплав умельца и творца,

Не превзойден в своей науке,

Доводит дело до конца.

Кто с детства знает толк в ремеслах,

Что в производстве, что в быту,

Тому не надо плыть на веслах,

Когда есть парус на борту.

Таких, как он, с огнем не сыщешь,

Господь не метит всех подряд.

Я руку жму тебе, дружище,

Чуть что — звони… Я буду рад.

28.06.2019 г., Житомир

1.5 Чужак

Упрек недобрый: «Русофил!»

Как выстрел в Пушкина и Блока,

За то, что Бог в меня вселил,

Любовь к поэтам и пророкам.

Я рос на виршах Кобзаря,

Его Отцом своим считаю,

Вся жизнь поэта-бунтаря,

Пример любви к родному краю.

А кто же дальше?..Никого,

Лишь запыленные фигуры,

Не вспыхнул факел от него,

Не слышен больше звук бандуры.

Духовный мир как хрупкий шар,

Наполнен звуками органа.

Его источник — божий дар,

Где нет ни фальши, ни обмана.

Вот только для иных людей,

Сей хрупкий мир совсем не нужен,

Жизнь коротка, и каждый в ней

Житейским бытом перегружен.

Я здесь ненужный феномен,

Динар эпохи Митридата,

Меня бы сдали на обмен,

Но нет цены у нумизмата.

Все гены сгрёб свои в кулак,

Делю на части хромосомы,

Высоцкий мне, отнюдь, не враг,

А с Бродским мы почти знакомы.

Иду по кочкам и шипам,

Мне вслед летят косые взгляды,

Я принципы свои не сдам,

Ни на кресте, ни за награды.

1.6 Дом над Днепром

Невежество и зло вселились в дом,

Не стало места музам и поэтам,

Добро, что было нажито трудом,

Продали и пропили в доме этом.

Любовь и радость раньше жили в нём,

Не знали люди зависти и смуты,

Что было в нём — не сыщешь днем с огнём,

Любовь и радость в кандалы обуты.

Я здесь чужак, я нежеланный гость,

Хотя имею право на наследство,

Но, если в доме затаилась злость,

Не жди добра от этого соседства.

Уйду в метель, за тридевять земель,

Искать края, откуда предки родом,

Где пустят на ночь, где дадут постель,

Согреют и напоят чаем с мёдом.

Стою, смотрю на дом со стороны,

Здесь вырос я, отсюда вышел в люди…

Бегут сыны из собственной страны,

А, значит, дома отчего не будет.

Июль, 2018

1.7 Иду вразнос

Меня калили и ковали

из разных сплавов кузнецы,

На наковальне прессовали,

Формуя грани и шлицы.

В других цехах снимали стружку —

Зачем—то плавили её,

Из стружки делали заглушки,

Чтобы использовать сырье.

Потом детали шлифовали,

Снимали кругом верхний слой,

Поверхность грубую из стали

Лудили бронзой и сурьмой.

Теперь — отбор контрольных серий,

Проверка связи и монтаж,

У сборщиков один критерий

Оценка — Высший пилотаж!

Но, видно, где-то дали маху —

Перестарались… Вот беда!

Заглушки спутали со страху,

И получилось — как всегда.

Я выхожу из-под контроля,

Иду по скользкому пути,

Забыв, как нас учили в школе,

По проторённому идти.

Иду вразнос напропалую,

Сшибая красные флажки,

Не вышло из меня холуя,

Предположеньям вопреки.

Прими меня таким, Россия,

Какой я есть… Не обессудь!

Прими заблудшего, но сына,

Пришедшего свой долг вернуть.

1.8 Совесть

В аптеке душной у окошка,

Старушка в замшевых сапожках,

Рецепт и кошелек в руке,

Монеты в тощем кошельке

на пять таблеток эндорфина,

(По квоте льготной от Минфина),

А надо бы еще на пять,

Вот только денег нет опять.

Одета, вроде, по погоде,

Хотя плащи уже не в моде,

Но шляпка — прямо реквизит,

Хоть делай к скупщику визит.

Она когда-то на Подоле,

Была учительницей в школе,

Потом служила в Гороно,

С тех пор на пенсии давно.

Живет одна на Борщаговке,

В панельной маленькой хрущевке,

Который год живет одна,

Врачам и детям не нужна.

Один сынок — юрист в столице,

Другой — в таможне, на границе,

У них дела, им не понять,

Что ждет их старенькая мать…

Стоит народ на остановке,

Трамвай идет до Борщаговки,

Старушка дремлет у окна…

А где же Совесть?…Спит она!

Киев, 2019 г.