Хроники Нетесаного трона. Последние узы смерти

Брайан Стейвли, 2016

Двое братьев и сестра, потомки правящей династии, разобщены и растеряны, в то время как будущее Аннурской империи находится на острие клинка: к столице приближаются орды диких кочевников. Адер, провозгласившая себя императором, не сможет долго сдерживать их наступление без помощи гениального, нечеловечески жестокого полководца – кенаранга Рана ил Торньи. Но что, если он снова предаст Адер? Сумеет ли она противопоставить свою волю и разум его чудовищному интеллекту?.. Ее брат Каден, который должен был унаследовать Нетесаный трон после смерти своего отца от руки убийцы, отрекся от престола в пользу республики. Кадену известно, какая угроза исходит от кенаранга. Но ни один из советников принца не хочет поступиться своими амбициями ради общего дела… Валин, брат Кадена и Адер, воин элитного подразделения, считается погибшим в схватке, хотя о том, что случилось на самом деле, знают только сестра и еще один свидетель. Она желает одного: чтобы эта правда никогда не выплыла наружу… Принадлежать к династии правителей означает принять на себя весь груз истории. Тому, кто желает властвовать, придется сделать неоднозначный выбор: умереть ради империи или разрушить ее, чтобы спасти. Впервые на русском!

6

Поначалу мерное «тук-тук-тук» стрел по дереву ее утешало. По крайней мере, звучало привычно: напоминало тысячи дней на Островах, когда снова и снова натягиваешь тетиву, пока не заноют плечи и не закровоточат стертые пальцы. Но длинный склад, где они обосновались, стоял не на Островах. Здесь было жарко, душно и от пыли становилось трудно дышать. Гвенна выбрала склад из тактических соображений: хороший обзор, много выходов, близко к воде (на случай, если все сорвется), — но теперь склад начинал походить на ловушку. Гребаную скучную ловушку, но все же ловушку, и безостановочное гудение тетивы с перестуком стрел не спасали от этого чувства. Уже не спасали.

— Анник, — пробурчала Гвенна. — Не хватит ли на сегодня?

Она кивнула на встопорщившийся стрелами деревянный столб:

— По-моему, он убит.

Лучница натянула тетиву и, удерживая ее, подняла взгляд:

— А чем еще скоротать время?

— Как насчет отдохнуть? Может, даже поспать. Мы пробились в Рассветный дворец. Заслужили, знаешь ли, передышку.

Анник, все еще глядя на нее, выпустила стрелу. Пока та была в воздухе, наложила и выпустила следующую и, пока летела вторая, еще одну.

Тук, тук, тук.

Как дятел — только не бывает таких упорных дятлов. И дятлы не убивают.

Анник, склонив голову к плечу, полюбовалась делом своих рук. Все стрелы теснились друг к другу на пространстве не больше глаза. Маленького глаза. Если снайпер была довольна, то умело это скрывала.

— Я не устала, — сказала она и по перекошенным половицам зашагала собирать стрелы.

Гвенна открыла было рот — и закрыла. Спорить с Анник — пустое дело. Не устала значит не устала. Сама Гвенна вымоталась до предела. Ей чудилось, что она не знала отдыха по меньшей мере с бегства с Кирин. Казалось бы, последние девять месяцев прошли спокойно. В андт-килском сражении досталось всем, и основательно. В бедре у Анник засела половина ургульского копья. У Талала были сломаны три пальца, три ребра. И еще трещина в лопатке — все, надо полгать, от последнего взрыва, подкосившего Балендина. При том же взрыве Гвенна получила камнем по голове, а еще один перебил ей кость над коленом.

Им всем полагалось погибнуть, кого другого такие ранения бы убили. Однако, согласно теории Талала, их спасли яйца сларнов — повысили жизнеспособность и ускорили заживление. Гвенна в себе никакой жизнеспособности не ощущала. После того сражения никто из них не мог одолеть и четверти мили, а Гвенна вырубалась даже от резкого движения. Они долго и безуспешно искали Валина. За месяц изрыскали все вокруг — разве что не осмотрели каждый клочок леса до самых Ромсдальских гор.

Юго-восточнее Андт-Кила они нашли пустую полусгнившую хижину — приют охотника или разбойничье логово. Забились в нее, и в ближайшие несколько месяцев им хватало дела — попросту выжить. Задача оказалась много труднее, чем они думали: месяцами останавливать кровь, промывать и перевязывать раны, перебиваться собранными у самой хижины грибами или редкими птицами, которых Анник умудрялась подбить из охотничьего лука… После нескольких месяцев такой жизни все трое были похожи не на воинов, а на мертвецов.

Все лето и осень ушли на выздоровление. Гвенна училась ходить, пока не научилась бегать; училась держаться на воде, пока не научилась плавать; училась не ронять гребаный меч, прежде чем замахнуться, пока не почувствовала себя хоть наполовину вправе снова называть себя кеттрал. Все лето и осень они и думать не могли о том, чтобы куда-то идти, кого-то убивать. Куда идти и кого убивать, Гвенна пока не представляла, но не сомневалась, что таких дел впереди хоть завались. К тому времени, как они ощутили в себе силы двинуться в путь, лес по нижние ветви завалило снегом. Они тратили полдня на полмили, и потому пришлось пересидеть в хижине еще и зиму — питаться олениной и сдерживаться, чтобы не поубивать друг друга.

Лишние месяцы, пожалуй, пошли им на пользу. На юг они двинулись здоровыми, столь же сильными и быстрыми, какими были на Островах, и раны, которые вовсе не должны были закрыться, совсем зажили. К сожалению, внешний мир за девять просиженных ими месяцев и не думал выздоравливать. Гвенна, Талал и Анник даже не представляли, какое вокруг дерьмо.

Ничего хорошего — это они поняли, едва выйдя из северных лесов. Повсюду были ургулы — жгли, убивали, возводили своему богу пыточные алтари и заливали все кровью. Хуже того, уцелел Балендин. Гвенна надеялась, что в кровавой сумятице Андт-Кила кто-нибудь да разрубил изменнику-личу голову. Не так трудно было это вообразить, учитывая размеры схватившихся над озером Шрам армий.

Надежда, как водится, показала себя жалкой сукой.

Они еще не вышли из лесу, когда столкнулись с первыми слухами об ургульском вожде — не из ургулов, темнокожем и темноволосом. О личе, носившем на каждом плече живого черного ястреба, а кровожадностью превосходившего даже ургулов. Всадники звали его Наковальней, но речь, несомненно, шла о Балендине. Против него не устоять, — шептались люди. Он непобедим. Он умеет взмахом руки поджечь целый лес, по щелчку пальцев лопаются головы его врагов.

— Мы могли бы его убить, — предложила Анник.

Гвенна задумалась. Соблазн был велик, но поддаваться соблазнам — быстрый способ умереть.

— Нет, — решила она, — не могли бы.

— Почему?

— Потому что у нас нет птицы и крыло не полное.

— Убить человека можно и без птицы, и без полного крыла.

Талал покачал головой:

— Он не простой человек, Анник. Он сам себя питает силой. Перед ним трепещет весь север, а его этот ужас делает еще сильнее. — Лич мрачно добавил: — Все, что он вытворял на Островах и даже в Андт-Киле… это были цветочки.

— Его нужно наказать, — настаивала Анник.

— Он будет наказан, — сказала Гвенна, — но поскольку наказывать, похоже, выпадет нам, я бы постаралась справиться как надо с первого раза. Нам нужна птица, нужно больше людей и, во имя Хала, нужно понять, что происходит.

— И где нам все это взять? — спросила Анник.

— Начнем с того, что разыщем братишку Валина и вытрясем из него ответы, — ответила Гвенна. — То есть идем в Аннур.

Она приготовилась к ожесточенному спору: Анник станет требовать нападения на Балендина, а Талал — немедленного возвращения на Кирины.

Вместо этого Талал кивнул:

— Хорошо. В Аннур.

Анник только плечами пожала.

Столь быстрое согласие обескуражило и обеспокоило Гвенну. Она не была командиром крыла — после смерти Валина и Лейта и командовать было особо нечем, — но уцелевшие двое по необъяснимым причинам стали принимать ее решения как приказы, будто она не придумывала на ходу, будто у нее в голове была полная и связная картина, а не простое желание как-нибудь дотянуть до завтра. Гвенна-то знала, что ничего подобного нет.

Она не могла понять. И Талал, и Анник превосходили ее в бою. Анник давно стала легендой среди кеттральских снайперов, а Талал… хоть его искусство и не так поражало глаз, он был хорошим тактиком, и ему хватало хладнокровия действовать обдуманно, хотя бы мир вокруг горел огнем. Любой из них лучше ее командовал бы урезанным крылом… но не захотел. Анник могла высказаться по мелким вопросам тактики, но большей частью смазывала свой лук да упражнялась в стрельбе на меткость. Талалу было что сказать на любую тему, но он предпочитал не вести за собой, а советовать. И потому выбирать пришлось Гвенне, которая ни хрена не понимала, что творит. От этого всего она стала дерганой и раздражительной, но что поделаешь? Кто-то, Кент подери, должен решать.

И вот они добрались до Аннура, заняли склад, вломились в Рассветный дворец, а потом в Копье, свалили эдолийцев, охранявших личный кабинет Кадена, подкинули записку и ушли незамеченными. Все это оказалось идиотски, до смешного просто. С величайшей в мире крепостью одна беда — она охрененно большая. В ней тысячи, если не десятки тысяч людей: чиновники с бумагами, чинящие стены каменщики, подстригающие деревья садовники, просители, сдуру вообразившие, будто кому-то есть дело до их прав на рыболовство, поставок риса, гильдейских вольностей и прочего дерьма соленого. Простейший план, толика импровизации, и каждый мог пройти, куда ему вздумается. Гвенна не слишком сомневалась, что почти так же легко убила бы Кадена и любого из членов совета, но убивать его она не собиралась. Во всяком случае, пока — пока не разобралась, что, Хал побери, происходит.

— Как думаете, он нашел записку? — спросила она, ни к кому в отдельности не обращаясь и вглядываясь в полумрак, будто ответ скрывался среди пыльных ящиков с товаром.

Анник вопроса не услышала — возможно, потому, что Гвенна уже задавала его добрый десяток раз.

— Если еще не нашел, так скоро найдет. Эти его монахи… — Талал покачал головой. — Похоже, научили Кадена ничего не забывать и запоминать все в точности.

— А поймет он ее, как думаете?

— Я думаю, — вставила Анник, выдергивая из столба стрелы, осматривая древки и оперение, — что насчет Кадена мы пока ничего сделать не можем. Наше дело — быть в готовности на случай, если он явится.

Гвенна измученно вздохнула:

— Да пошла ты, Анник. Какую тебе еще готовность? Я зарядила все двери и окна, ты скоро перерубишь этот столб стрелами, в ящики мы набили столько стали… — она кивнула на штабеля у стен и прищурилась на лича, — что Талал сумеет… Что ты сумеешь сделать с таким запасом железа?

Талал подошел к одному ящику, тронул ладонью, словно проверил, не горячий ли, помедлил и, не убирая руки, развернулся, прищурился. Пучок стрел, которые Анник держала в кулаке наподобие букета, вырвался на волю, выстроился гусиным косяком и, подрагивая, завис в воздухе.

Лучница и глазом не моргнула.

— Смотри не поломай, — предупредила она.

Талал повел пальцем, и стрелы, пролетев по всей длине склада, воткнулись в доски дальней стены. Этого хватило бы, чтобы его сожгли живьем в любой точке Аннура, кроме Киринских островов. Хватило бы для казни, но едва ли помогло бы победить войско.

Гвенна помрачнела:

— И это все?

— Не так это просто, как кажется.

— Не сомневаюсь. Но чтобы стрелять, у нас есть Анник. Я надеялась, ты мог бы… не знаю.

— Стереть с лица земли целый город? — предположил Талал. — Удержать в воздухе мост?

— И то и другое пришлось бы кстати.

Он покачал головой:

— Гвенна, я тебе не Балендин. С парой набитых сталью ящиков я могу быть полезен, но переломить ход боя моего колодца не хватит. Я больше полагаюсь на них. — Он коснулся рукояти одного из парных мечей у себя за спиной и пожал плечами. — Надеюсь, не понадобится ни то ни другое. У Кадена нет причин нам не доверять.

Гвенна фыркнула:

— Я начинаю думать, что причин людям и не требуется. Лишь бы…

Ее прервал протяжный металлический звон. Не громкий, но хватило и такого. Со вчерашнего дня, когда навесила бечевку с колокольчиками, Гвенна ждала этого звона, даже во сне прислушивалась в одно ухо. Звон означал, что наконец кто-то пришел. Слава Халу, если Каден. И хорошо бы, чтобы его не пришлось убивать.

Она обернулась к своим двум кеттрал, но приказывать не пришлось: Анник с Талалом беззвучно скользнули за штабеля товара по сторонам от двери — снайпер в полунатянутым луком, лич с обнаженным клинком в руке. Самой Гвенне хватило нескольких шагов, чтобы оказаться у деревянного столба, к которому она вывела концы фитилей от разнообразных боеприпасов. Один она подожгла — тот, который горел медленно и тянулся на два десятка шагов к разложенной под дверями взрывчатке, — и сама покрыла это расстояние, легко обогнав шипящий огонек.

Гвенна была уже у двери, когда колокольчик звякнул второй раз. Вынув из поясных ножен кинжал, она через плечо глянула на Талала с Анник, отодвинула длинный железный засов на дверных створках и отступила. Дверь, возмущенно скрипнув, стала зловеще открываться. И почти сразу в нее шагнул человек в плаще с капюшоном, помешкал при виде стоящей перед ним Гвенны и отвернулся, чтобы плотно закрыть за собой дверь.

«Надо признать, — подумала Гвенна, — поганец умеет владеть собой».

— Привет, Гвенна, — сказал пришелец, снова поворачиваясь к ней и откидывая капюшон.

Это был Каден. Она хорошо помнила его по Костистым горам, а если бы и не помнила, его огненные глаза не допускали ошибки. Это был Каден, но прошедшие месяцы изменили и его. Щеки не такие впалые, как раньше, вся фигура полнее. Оно и понятно: правление республикой не обдирает жирок с костей, как беготня вверх-вниз по заснеженным горам. Всякий размякнет, прожив месяц-другой в Аннуре.

«Нет, он не размяк», — поправилась, вглядевшись в него, Гвенна.

Кадена, несмотря на упитанность, словно обстругало. Он стал крепче. Гвенна знавала немало крепких мужчин и женщин — убийц, вполне готовых разделаться с целым селением, если задание того требовало. Каден не походил на бойца, держался не так, как кеттрал или Присягнувшая Черепу, но огонь в глазах Малкениана заставил ее вздрогнуть. Виду она, конечно, не подала.

— Привет, Каден.

— Ну и переполох вы устроили во дворце.

— Мне казалось, мы проявили похвальную сдержанность.

— Эдолийцы решили, что ил Торнья наконец подослал к нам легион наемных убийц, — пожал плечами Каден. — Да и я тоже.

— Убийцы бы убивали, — сказала Гвенна. — Кстати, эдолийцы твои более чем бесполезны. Ты бы их заменил.

— На кого? Все до единого аннурские солдаты уже воюют — с частями Адер, или с ургулами, или с племенами на Пояснице или пытаются поддержать порядок в империи. Безуспешно пытаются. Мало осталось свободных.

— Много и не надо. С одного крыла кеттрал было бы больше проку, чем с сотен этих лязгающих болванов.

Каден замялся. Впервые с тех пор, как вошел, он, казалось, не находил слов.

— Что такое? — резко поторопила его Гвенна.

— Где Валин?

Каден медленно повернулся, осматривая небрежно составленные ящики. Гвенна скрипнула зубами. Она предвидела этот вопрос, но отвечать не хотела.

— Он мертв, — сказала она.

Прозвучало это неправильно, жестко и безразлично, но Каден, так его и так, взрослый человек. Ему не надо скармливать правду с ложечки, сдабривая медком.

— Погиб при попытке убить ил Торнью, — пояснила Гвенна.

Несколько ударов сердца ей казалось, что Каден не расслышал. Все так же разглядывал ящики и бочки, словно ждал, что из-за них выйдет брат. Или расслышал, но принял за дурацкий розыгрыш или проверку. Гвенна еще пыталась придумать, что бы добавить — хорошо бы что-нибудь убедительное и утешительное разом, — когда он обратил к ней взгляд холодных и пылающих, как сердце огня, глаз.

— Ты уверена?

— Насколько в таких делах можно быть уверенным. Тела мы не нашли, но Андт-Кил тогда был залит кровью, как бойня.

— Значит, остается шанс…

— Так и я думала, — грубо перебила его Гвенна, — до сих пор.

Каден помолчал, глядя на нее.

— Ты думаешь, он бы вернулся сюда, — сказал он наконец.

— Уверена. Единственное, чего не могу понять, как ил Торнья его побил. Понятно, что ублюдок великий полководец, но тактический гений — не то же самое, что искусный мечник.

— Он не просто полководец, — ответил Каден.

— Это как понимать?

Каден медленно выдохнул:

— Нам многое надо обсудить.

Гвенна бросила взгляд за его плечо, на закрытую дверь:

— Ты один?

— Более или менее.

— Я надеялась услышать «да».

— Но не рассчитывала.

— Я научилась не полагаться на надежды.

— Им приказано ждать снаружи. Не показываться на глаза.

— Приказы — чудесная штука, — заметила Гвенна, шагнув мимо него, чтобы заложить двойную дверь тяжелым засовом. — Но ты меня извини, я не прочь немного подкрепить их железом.

Запирая дверь, она проследила за его реакцией. Точнее, за ее отсутствием. Мало кто на месте Кадена не задергался бы, входя в замкнутое помещение, захваченное опытными и не факт что дружественными солдатами. Но ей уже стало казаться, что Каден просто не обучен дергаться.

— Засов с виду не так уж прочен, — кивнул он на дверь. — Ты уверена, что здесь безопасно?

Гвенна послала ему еще один взгляд, потом отвернулась и легким движением руки метнула нож — клинок перерубил тонкий темный шнур, проложенный по полу склада.

— Теперь безопасно.

— Зачем это было? — вскинул бровь Каден.

Гвенна в ответ просто указала на шнур. Недолго пришлось ждать, прежде чем из-за ящиков выбежал огонек, яркий как крошечная звезда, пробежал по фитилю, наткнулся на нож, застрял. Плюнул искрами и погас.

— Взрывчатка, — понял Каден.

Гвенна только кивнула.

— А если бы он догорел?

— Меньше слов, — угрюмо бросила она, — больше визга.

Каден еще немного поразглядывал нож, затем проследил тонкую линию фитиля до опор по обе стороны двери.

— Рискованно.

— Рискованно было бы не заложить зарядов, — хмыкнула Гвенна. — Последняя наша встреча прошла без неприятностей, но то было в прошлый раз. Ты выдал несколько… неожиданные политические решения. Откуда мне было знать, что ты не прикажешь другому крылу кеттрал выломать эту дверь, пока мы тут с тобой болтаем?

— Где вы были эти девять месяцев? — серьезно спросил Каден.

— Где-то были, — неопределенно махнула рукой Гвенна.

Он пристально смотрел на нее:

— То есть ты не знаешь?

— Чего не знаю?

— Кеттрал больше нет, Гвенна. Гнездо уничтожено.

Ей словно кирпичом в лицо запустили.

— Смешно. Кто бы посмел напасть на Гнездо? Уничтожить остров, битком набитый кеттрал?

Каден выдержал ее взгляд.

— Другие кеттрал, — мрачно ответил он. — Ваш орден покончил с собой.

— Половина кеттрал поддержали империю, — рассказывал, разводя руками, Каден. — Половина — новую республику. В три дня все было кончено.

Низкий каменный подвал склада вдруг показался темным и душным, неподвижный воздух загустел и не шел в грудь. Анник с Талалом охраняли два входа — оба с оружием наголо, но сейчас они как будто забыли свои посты, уставившись на Кадена.

— Не верю, — покачала головой Гвенна. — Если кеттрал не осталось, кто рассказал тебе эту Кентом драную историю?

— Кое-кто выбрался, — пояснил Каден. — Через несколько дней после сражения прилетела на птице женщина по имени Давин Шалиль. Птица и один из ее крыла умерли на следующий день. Через неделю после того появился еще один солдат, Гент, — в одиночку припыл на шлюпке. Уверял, что дошел на веслах от самых Кирин.

— Где они теперь? Шалиль и Гент.

— Шалиль на Пояснице. Мы дали ей в командование легион. Сообщают, что, если бы не она, тот фронт бы уже рухнул. Гент, когда я в последний раз о нем слышал, был на одном из кораблей, преследующих пиратов.

— Только эти двое? — спросила Гвенна немногим громче шепота.

Каден взглянул ей в глаза:

— Шалиль сказала, что ушли еще несколько человек. И может быть, одна-две птицы. Затерялись. Где, никто не знает.

Гвенна чувствовала, как глаза лезут на лоб. Все Гнездо сгинуло. Она не могла в это поверить. Острова были самым безопасным местом на свете, единственным клочком земли, посягнуть на который не пришло бы в голову никакой империи, ни одному королевству. Да, но Каден говорил не об империях и не о королевствах.

— Разумно, — тихо проговорил Талал.

Гвенна обернулась к нему:

— Может быть, это похоже на правду, но что ты здесь находишь разумного?

— Подумай хорошенько, Гвенна. Поставь себя на место одного из крыльев на Островах. Ты знаешь: враг прошел ту же подготовку, что и ты. Ты знаешь, что у него, как и у тебя, есть птицы. Ты знаешь, что у него, как и у тебя, оружия и взрывчатки хватит на штурм небольшого города…

— И что враг на это готов, — ровным голосом добавила Анник. — Это важно.

Талал кивнул:

— Ты знаешь, что они готовы напасть, потому что сама на их месте поступила бы так же.

— Готова, — возразила Гвенна, — не значит нападу. Эти люди всю жизнь прожили на одном острове, сражались на одной стороне. Дали бы себе труд поговорить вечерок, нашли бы выход.

— Опасно, — заметила Анник. — Если ты готовишься к переговорам, а другой к бою, ты побежден.

— Побежден, — сказала, как плюнула, Гвенна, — это когда уничтожено все крыло, поцелуй его Кент.

— Верно, но для переговоров нужно доверие. — Талал покачал головой. — Гнездо нас многому научило, но доверию отводилось маловато места в программе.

Гвенна выругалась, повернулась к Кадену и повторила:

— Вот дерьмо!

Если Кадена и заботила судьба Гнезда, по нему это было не заметно.

— В конечном счете, — помолчав немного, заговорил он, — все сложилось для нас удачно.

— Удачно? — зарычала Гвенна. — Что тут удачного, сукин ты сын?

— Я сожалею о ваших друзьях, — ответил Каден, — о гибели ваших знакомых, но если бы ил Торнье достались кеттрал, уцелевшие и верные ему крылья, нам конец. Мы бы против него не выстояли.

— Не знаю, так ли это плохо, — огрызнулась Гвенна. — Не питаю любви к кенарангу, но по всему, что мы слышали в пути, с этой твоей республики проку еще меньше, чем с имперской задницы Адер. Та вместе с ил Торньей хоть сдерживают Кентом драных ургулов.

Каден сдвинул брови:

— Ургулы — не единственная угроза. И даже не главная.

— Просто ты не бывал у них в плену. — Гвенна ткнула в него пальцем. — А мы не одну неделю проторчали в их лагере. Длинный Кулак, дери его Ананшаэль, заставлял нас с Анник участвовать в его мерзотных ритуалах.

Она покачала головой, не находя слов для идиотской глупости Кадена.

— Ты, может, не понимаешь, — выдавила она наконец. — Взгромоздился на трон и не видишь…

— Нетесаный трон теперь пустует, — перебил он, — а я уже не император.

— Как удобно! А будь ты императором, мог бы знать, что с ними Балендин. — Гвенна вздернула бровь. — Припоминаешь Балендина?

— Эмоциональный лич, — кивнул Каден. — Кеттрал.

— Да, хотя теперь бывший. Мерзавец перекинулся к ургулам.

— До нас доходили слухи об одном из заместителей Длинного Кулака. О личе. Но надежных сведений не было.

— Так вот тебе надежные: Длинный Кулак — опасный чокнутый ублюдок, а Балендин — хорошо если не хуже его. И по мере того как легенды о нем расходятся все шире, он набирает силу… — Гвенна махнула Талалу. — Объясни ему.

Талал внимательно посмотрел на Кадена:

— Ты знаешь, что Балендин — эмоциональный лич. Он черпает силу из чувств людей, особенно если эти чувства направлены на него и люди находятся поблизости.

— Я не забыл Костистые горы, — снова кивнул Каден.

— Только в Костистых горах нас, из кого он высасывал силу, была горстка, — угрюмо добавил Талал. — А теперь у него сотни и тысячи. Легенда разрастается с каждым днем и дает ему силу. Если он прорвет северный фронт, станет еще хуже. Пока дойдет до Аннура, он сравняется могуществом с Аримом Гуа, с величайшим из атмани. Если не превзойдет его.

— И это, — перебила Гвенна, — угроза, которую ты называешь меньшей, чем ил Торнья, в одиночку сдерживающий сейчас тех ублюдков.

— Я не знал… — заговорил Каден и замолчал.

В его пылающих глазах, в непроницаемой манере держаться проступило что-то новое. Гвенна пыталась понять, что видит. Гнев? Страх? Она не успела подобрать слово, а все уже прошло.

— Так почему же ты считаешь такими опасными свою сестру и ее генерала? — наседала Гвенна.

— Может, они и не так опасны, — тихо признал Каден, — в сравнении с описанной тобой угрозой.

Гвенна настороженно всматривалась в лицо Кадена. Она требовала от него закрыть глаза на убийство отца, на ревность к похитившей его трон сестре. Это немало. Ей представлялось, что убеждать его придется не один час, если в таком вообще возможно убедить. А он в мгновение ока принял и усвоил новые обстоятельства.

— И все же ты не оказываешься от войны с Адер. — Она покачала головой.

— На самом деле отказываюсь.

— В каком смысле?

— В таком, что совет предложил ей перемирие. Не просто перемирие — мирный договор. Конец военным действиям. Ей возвращают Нетесаный трон со всеми титулами и почестями, а за советом остается законодательная власть.

— То есть вы будете принимать законы, а она — следить за их исполнением?

Каден кивнул.

— Ничего не выйдет, — бросила от дверей Анник, не потрудившись оглянуться.

— Почему нет? — обратился к ней Каден.

— Тот, у кого власть, уничтожит того, у кого власти нет.

— Соглашение предусматривает разделение властей.

— Разделение властей! — фыркнула Гвенна. — Звучит многообещающе.

— Только что ты сама меня уговаривала помириться с Адер и ил Торньей.

— Я имела в виду соглашение, которое продержалось бы дольше недели.

Каден не стал отвечать. Ей показалось, что он очень долго рассматривает ее через стол. Гвенна выдержала его взгляд, отринув искушение заполнить пустоту словами. Если он умеет держать паузу, так и она не хуже.

— Зачем вы вернулись? — спросил он наконец. — В Аннур.

— Узнать, что на самом деле происходит. — Помолчав, Гвенна договорила: — И проверить, нет ли здесь Валина — вдруг бы он как-то уцелел.

— А теперь, когда вы знаете, что происходит, — тихо спросил Каден, — и убедились, что Валина нет в живых, что будете делать?

Он ничем не показал, что его заботит смерть брата.

Гвенна обернулась через плечо на Анник, на миг перехватила взгляд Талала и снова повернулась к Кадену.

— Это мне нужно обсудить с крылом.

— А если я дам вам судно для возвращения на Острова?

— Бой будет здесь, — откликнулась от двери Анник, — а не в Гнезде.

— И с кеттралами у нас было бы больше надежды на победу, — кивнул Каден. — Вероятно, ход сражения переломили бы даже две-три птицы. С них можно следить за передвижением войск, быстрее передавать приказы, можно было бы попробовать даже… добраться до Длинного Кулака или Балендина — не пришлось бы пробиваться сквозь все ургульское войско.

Гвенна взглянула в его бесстрастное лицо и отвернулась, сосредоточившись на кружащих в воздухе пылинках и силясь отделить мысли от чувств.

— Разумно, — нарушил молчание Талал. — Если несколько птиц пережили битву, они остались на Островах. Они не бросят гнездовий.

— Судно я вам найду, — добавил Каден. — Будьте готовы отчалить с утренним отливом.

Гвенна сердито мотнула головой:

— Плыть туда целую вечность, а Анник верно сказала: бой будет здесь, и вот-вот. Почему ты тянул с этим девять месяцев?

— Мы не тянули, — ответил на ее взгляд Каден. — Мы послали полдесятка экспедиций.

— И?

— И ни одна не вернулась.

— Что с ними сталось? — спросил Талал.

— Не представляем, — покачал головой Каден.

— Давай напрямик, — предложила Гвенна. — Ты посылал Давин Шалиль на Острова за птицами, а она взяла и пропала, на хрен?

— Нет. Шалиль вызывалась, но совет не принял ее предложения. Она — кеттрал высшего ранга, она уцелела и вернулась в Аннур. Она и без птицы слишком ценна, чтобы так рисковать.

— А нами можно рискнуть, — заключила Гвенна.

Каден не отвел глаз:

— Да, вами можно. — Он поднял бровь. — Вы согласны?

— Вот дерьмо… Что ж. — Она повернулась к своим. — Талал? Анник?

— Не вижу выбора, — серьезно ответил лич.

Анник молча кивнула.

Гвенна еще секунду разглядывала обоих. Опять, Кент побери, решать выпало ей.

— Отлично, — наконец сказала она. — Что бы нас там ни ждало, не помрем, если сами не завалим дело.