Стоящие свыше. Часть IV. Пределы абсолюта

Бранко Божич, 2023

Люди не догадываются, что их боги пришли не управлять этим миром, а обирать его. И он готов положить жизнь за девочку, которая несет миру солнце. Она к 13 годам уже знала, что любовь – это боль и страх. И осмелилась любить. Ей нет дела до умирающего мира, она несет солнце тому, кого любит.Никто не верит в пророчество о гибели двух миров, но оно сбудется.

25 мая 427 года от н.э.с.

На этот раз доклад Красена уже не расстроил Инду, а весьма удовлетворил. Они встретились в Тайничной башне в присутствии Приора, двух аналитиков, работавших в том числе с Исподним миром, и мозговеда Дланы Вотана, присутствие которого Инду вовсе не обрадовало.

О человеке по прозвищу Змай почти ничего не удалось добавить к имеющемуся досье, кроме одного: нашлись свидетели его превращения в чудовище. Когда они пытались об этом рассказать, им, разумеется, никто не поверил. Да, Милуш Чернокнижник назвал его Живущим в двух мирах, но это уже не имело никакого значения.

А вот о девочке-колдунье Красен разузнал гораздо больше, и Инда не мог не восхититься мастерски проделанной работой. Девочка в самом деле родилась от пересечения двух сильнейших родов: Серой Крысы и Синего Сома. Поиски замедлились тем, что родилась она во втором поколении — из детей этого брака выжила только одна дочь, Живка, которая не проявляла способностей к колдовству. Инда мог себе представить, как много пришлось приложить усилий, проверяя всех потомков сильных колдунов.

Живка вышла замуж за безродного Бурого Крота, родила в браке семерых детей, из которых в живых осталось только трое: две девочки тринадцати и четырнадцати лет и семилетний мальчик. Дело осложнилось тем, что их деревня была сожжена, большинство ее жителей погибло — пришлось искать тех, кто помнил Живку и ее родителей. Красен их нашел в одной из соседних деревень, там же обнаружилась и старшая из девочек: рябая, беловолосая, ширококостная — она нисколько не походила на красавицу-колдунью, которую он искал. Красен едва не оставил поиски — вряд ли родные сестры могли сильно отличаться друг от друга. Но рассказ о младшей сестре по имени Спаска вознаградил его усилия.

«Змеиное отродье» — вот как звали в деревне младшую дочь Живки. Припомнили соседи и драку ее мужа с человеком по прозвищу Змай — шила в мешке не утаишь, в деревне все знали, что Живка загуляла с городским «богатеем», пока ее муж ездил на заработки в Волгород. Все видели, что у нее не переводятся деньги, — городской «богатей» не просто обрюхатил деревенскую простушку, а позаботился о ней и о ребенке. Все помнили, что во время оспы в четыреста двадцатом году он забрал девочку к себе, и вернулась она в деревню «настоящей царевной». И как Змай искал ее в сожженной деревне после стычки с гвардейцами, тоже помнили. И что забрал с собой младшего сына Живки, заметили тоже. Девочку же с тех пор никто из соседей не видел.

Едва услышав слова «змеиное отродье», Инда уже потер руки. Это была настоящая удача! Такая удача, какая выпадает очень редко. Конечно, не всякий отец любит своих внебрачных детей, даже если знает об их существовании, даже если дает деньги на их воспитание. Но… был еще пестрый аспид — змея не менее опасная, чем королевская кобра. И оказалась эта змея у постели девочки не случайно.

— Мне не удалось связаться с Пратой Сребряном, — сказал Красен. — Но, судя по всему, даже в замке стараются не упоминать, чья дочь эта девочка. Даже по имени ее не называют — зовут крохой. Ее способности к колдовству проявились очень рано, я говорил, что заметил ее еще в четыреста двадцать втором году, на празднике четырех четверок. Видимо, с этого времени ее и начали прятать от людей.

Приемник Врага… Нет, девочка не должна умереть — она, как и Йока Йелен, будет работать на оба мира. Какая удивительная гармония: один мир порождает мрачуна небывалой силы, другой создает колдунью, способную эту силу принять. И вряд ли стоит приписывать всю заслугу селекции, скрещиванию сильных колдунов — генетические опыты не всегда заканчиваются успехом. Нет, это необъяснимый закон природы, какая-та высшая сила, обеспечивающая равновесие… Инда не верил в существование Предвечного, но в последнее время часто задумывался о некоторой разумности мирозданья.

Длана Вотан слушал Красена как будто бы равнодушно, но Инда заметил: он ловит каждое слово, боится хоть что-то пропустить. Все еще надеется сменить Инду на его поприще? Может быть, он всего лишь карьерист? Инда не сомневался в повышении, если все пойдет гладко и он не совершит грубых, непростительных ошибок — а он их не совершит. Из ста членов центумвирата не более десятка стояли на второй ступени посвящения, и ничего удивительного не было в том, что ему доверили руководить самым, возможно, важным сейчас делом в судьбе клана (и всего Обитаемого мира) — действительно, не Гроссмейстер же должен бегать за Йокой Йеленом и выслушивать многочасовые отчеты Красена… Длана Вотан все же не консультировал тригинтумвират, к тому же он был доктором нейрофизиологии, а не прикладного мистицизма. На что он мог рассчитывать?

Инда не верил в карьеризм Вотана. Слишком холоден он был для карьериста и, пожалуй, слишком умен.

Красен продолжал:

— Есть и другие новости. Не знаю, хороши они или нет. Храм всерьез готовится к осаде замка Сизого Нетопыря и даже не скрывает этого. Это вызов и нам, и Государю. Я не был в Хстове, лишь получил почтовые отчеты Явлена, но об осаде можно говорить уверенно. В Дерте Храм закупает чугун и бронзу, пригодные для отливки пушек, причем эту информацию Явлен получил с легкостью — сделку никто не скрывал. Из Кины вот-вот начнет поступать хлопок, и, я думаю, не на рубашки мнихов он пойдет, а на пополнение запасов пороха. Государь уже ответил на это запретом продажи оружия иноземными купцами, но у Храма довольно своих кузнецов и кузниц. На подходах к замку строятся дороги, на глазах у всех сколачиваются осадные башни.

— А каковы силы Чернокнижника? — спросил Инда.

— Он может собрать около полутысячи человек со своих земель — мужчин, пригодных к обороне замка, я имею в виду. Еще сотни три — с Выморочных земель. Но я почему-то думаю, что он получит существенную помощь из Волгорода. Мне известно о договоренностях между Милушем и волгородским князем. Волгород не заинтересован в уничтожении колдунов.

— Тысячного легиона хстовской гвардии не хватит на то, чтобы взять замок приступом, — заметил один из аналитиков. — Замок хорошо укреплен, окружен топким болотом, в нем есть вода. Нужны силы, десятикратно превосходящие число его защитников, иначе это превратится в многомесячную осаду. Не забывайте: колдуны — это оружие.

— У Храма есть еще два легиона за пределами Хстова и гвардейцы в других странах, — ответил Красен. — И Дерт, и Лицца, и Рух подчиняются Стоящему Свыше. И… есть еще «кинские мальчики» — достойный ответ силе колдунов.

— А что? — улыбнулся Инда. — Это интересно. Представьте себе, какой отток энергии обеспечит эта осада… И чем дольше она продлится, тем лучше.

— Возможно, — поморщился Красен. — Только что мы будем делать после этой осады? Плодить «кинских мальчиков»?

— Если нам больше ничего не останется — то да, — твердо ответил Приор. — На грани катастрофы хороши любые средства, Красен. И если разум кинских оборванцев, судьба которых умереть от холеры или голода, не достигнув детородного возраста, вам дороже, чем судьба жителей Славлены, можете обратиться к Гроссмейстеру со своими предложениями — они будут рассмотрены.

Инда усмехнулся: Приор сразу заметил сочувствие Красена жителям Исподнего мира. Красен промолчал, лицо его не выражало ни протеста, ни чувства вины — оставалось деловым и сосредоточенным.

— Вы забыли о Государе, — робко напомнил один из аналитиков. — Если он выступит на стороне Чернокнижника — это гражданская война. А она нам не нужна — население Млчаны и так сокращается чудовищными темпами.

— А знаете, у меня в голове созрела некая комбинация… — начал Инда, и Приор кивнул ему, приглашая продолжить. — Мои цели скромны: мне нужно как минимум задержать оборотня в Исподнем мире и как максимум — уничтожить его до того, как он приведет нас к катастрофе. А теперь представьте себе, на чьей стороне окажутся молки, если Чернокнижник разбудит восьмиглавое чудовище? Станут ли они под знамена Государя, если тот обратится на сторону Зла?

— У Государя есть армия.

— Армию тоже можно перетянуть на свою сторону. Это во-первых. Государя можно и поменять, это тоже не надо упускать из виду. Но пока это никак не пересекается с моими целями. Девочка-колдунья — хороший способ диктовать оборотню свои условия, но этого маловато. А вот мощное оружие в руках Храма, превосходящее оружие Государя и Волгорода, — это позволит свернуть любую гражданскую войну за несколько дней, свяжет руки Государю, а главное — вынудит оборотня принять участие в войне, причем не с топором в руках. Но стоит восьмиглавому змею хоть раз появиться в небе над Млчаной, и война будет проиграна Государем и Чернокнижником — на их сторону не встанет никто. Необязательно даже убивать колдунов. Насколько я понял, они в цене и будут лучшими трофеями при падении замка.

— И какое оружие вы хотите предложить Храму? — равнодушно спросил Красен.

— Да хотя бы рецепт бездымного пороха… Ну и технологии выплавки стали, из которой можно делать соответствующие пушки.

— Передача подобных военных секретов в Исподний мир может сослужить скверную службу… Рецепт бездымного пороха уже через месяц-другой будет в руках Государя.

— В любом случае Государь будет отставать от Храма на несколько месяцев, — согласился с Индой второй аналитик. — Делать бездымный порох — это не лаптем щи хлебать. Нужен чистый — ружейный — хлопок, а караваны из Кины идут месяцами. Нужно железо, нужны особенные домны.

— Заметьте, если при этом заявить, что Храм получил новое оружие в борьбе против Зла от самих чудотворов, это тоже прозвучит неплохо. А главное — это один из способов вернуть повиновение храмовников. Например, заставить пользоваться нашими инструкциями по правильному использованию колдунов в неволе. — Инда довольно улыбнулся.

— Инда, Гроссмейстер недаром забрал тебя в Афран, — улыбнулся Приор в ответ.

— Сдается мне, дело не в том, что я такой умный, — сама по себе идея неоригинальна. — Инда скромно опустил глаза, но продолжать не стал. Он почти не сомневался — и Красен, и его коллеги, и аналитики слишком много внимания уделяют средствам, отдаляясь от целей.

— Не скромничай, я в твою скромность не верю, — посмеялся Приор.

— Вы не хотите согласовать это предложение с Афраном? — на всякий случай переспросил один из аналитиков.

— Разумеется, решение будет согласовано, — ответил Инда. — Но если вы с ним не согласны, я готов выслушать аргументы против.

— Нам нужно это обдумать, — сказал Красен. — Просчитать все последствия.

— Конечно, — кивнул Приор. — Никто не настаивает на скоропалительных действиях.

— Однако в ночь на тридцать первое мая намечается праздник мрачунов, и это хорошая возможность встретиться с оборотнем, — заметил Инда. — Надеюсь, поимка девочки-колдуньи не входит в число стратегических вопросов, которые надо согласовывать с Гроссмейстером? Можно ли успеть к этому времени вытащить ее из замка?

— Вполне, — кивнул Красен. — Если нам не помешают чрезвычайные обстоятельства.

Только тут в обсуждение включился Вотан:

— Я считаю, что поимка девочки-колдуньи не менее важный стратегический вопрос, и решение по нему должен принимать децемвират.

— Вот как? — удивился Инда. — И что заставляет тебя так думать?

— В рамках стратегии максимального сброса энергии в Исподний мир мой вывод очевиден: девочка слишком ценный экземпляр, рисковать ее жизнью — преступное расточительство.

Он сказал о стратегии так, будто кроме этой существовала какая-то еще стратегия, и в ее рамках рисковать жизнью колдуньи не было расточительством…

— Никто не говорит о лишении ее жизни. Не все ли равно, где она будет принимать энергию Йелена, в замке или в башне Правосудия?

— Ты, верно, думаешь, что принимать энергию Йелена — это как собирать цветочки на лугу? Если судить по отчетам Мечена, каждый выброс энергии Вечного Бродяги — это смертельный риск для его приемника.

Вотан назвал Йелена Вечным Бродягой, как мрачуны… Инда просто отметил этот факт, побоявшись до времени делать выводы.

— И что? Какая разница, где она рискует жизнью? — парировал он.

— В замке рядом с ней опытные наставники, готовые подстраховать, а кроме того, насколько мне известно, Чернокнижник — один из лучших врачей своего мира, и его специализация — лечение колдунов.

Помнится, Вотан и для Йоки лучшим наставником видел профессора Важана… И в четыреста двадцать втором году намекнул Красену, что девочкой интересоваться не стоит… Подписав перед этим отчет о болезни Йоки Йелена…

— Откуда вам это известно?

— Именно к нему доставили «кинского мальчика», когда колдуны Къира не смогли определить, что с ним произошло. А это значит, что его знания признают далеко за пределами Млчаны.

О Предвечный… А ведь Вотан — мозговед, доктор герметичной нейрофизиологии… Наверняка он знал об опытах ламиктандрийских ученых, а то и принимал в них участие… Признаться, от этой догадки Инда испытал не презрительную гадливость, а смешанный с отвращением страх, будто дотронулся до опасной ядовитой жабы, а не безобидной лягушки из местного болотца.

— Мне в самом деле интересно, а было ли решение о лоботомии детей Кины согласовано с децемвиратом? Или нейрофизиологи действовали на свой страх и риск? — Он многозначительно взглянул на Вотана.

Но тот не смутился.

— Вне всяких сомнений, это решение было согласовано. А что, тебе тоже дорог разум кинских оборванцев?

Инда заметил, как Красен шарахнулся от мозговеда, будто тоже решил, что это опасная ядовитая жаба. И даже привычки дипломата не удержали его от столь откровенного выражения эмоций. Но и на это у Вотана был готов ответ:

— Крапа, любой мрачун может превратить нормального человека в слабоумного, однако у нас вовсю идет обсуждение отмены смертной казни для мрачунов. Тебя это не коробит?

— Я не видел мрачуна, который бы целенаправленно этим занимался, — проворчал Красен.

— Зато призраков, которые это делают осознанно и целенаправленно, в Исподнем мире пруд пруди.

— Да, особенно много их появилось после того, как они увидели первого «кинского мальчика». Я допрашивал одного такого призрака в четыреста двадцать втором году. И знаешь, он руководствовался очень простой логикой: если чудотворам не хватает энергии добрых духов, то почему бы им не помочь? Мы, стоящие свыше, несем в десятки раз большую ответственность перед людьми, и смешно сравнивать докторов медицины и горячих юнцов, одержимых местью.

— Перестаньте пререкаться, — оборвал их Приор. — Крапа, я уже сказал: давай в первую очередь думать о жителях нашего мира, а не чужого. Опыты ламиктандрийцев делались в рамках стратегии максимального сброса энергии. И вряд ли ты можешь предложить лучшую стратегию, иначе бы ты сидел не здесь, а в децемвирате.