Воздух, которым он дышит

Бриттани Ш. Черри, 2015

Меня предупреждали по поводу Тристана. Говорили: держись от него подальше. Он жесток и холоден. Он сломлен. Другим легко было видеть в Тристане монстра, оглядываясь на случившееся с ним. Но только не мне. Я была разбита так же, как и он. И я должна была принять его боль, ведь она жила и внутри меня. Да, мы были пусты. Да, мы искали нечто большее. Погружаясь друг в друга, мы пытались оживить призраков прошлого. И это было чертовски плохой идеей. Но, может, только так мы могли вновь научиться дышать…

Глава 4. Элизабет

На следующее утро Кэти и Линкольн, бодрые и радостные, явились пораньше, чтобы забрать Эмму на выходные, полные приключений. Как раз тогда, когда я собиралась выйти из дома, раздался стук в дверь. Открыв, я улыбнулась самой широкой и фальшивой из всех своих улыбок и уставилась на трех женщин, живущих в нашем квартале — трех женщин, по которым я ничуть не скучала.

— Здравствуйте, Мэрибет, Сьюзен, Эрика.

Мне следовало предвидеть, что не пройдет и дня, как эти три главные сплетницы в городе будут стоять у меня на крыльце.

— О Лиз, — выдохнула Мэрибет, заключая меня в объятия. — Как поживаешь, дорогая? Мы слышали, что ты возвращаешься в город, но ты же знаешь, мы ненавидим сплетни, поэтому пришли убедиться лично.

— Я сделала для тебя мясной рулет! — воскликнула Эрика. — После смерти Стивена ты уехала так быстро, что я не успела утешить тебя чем-нибудь вкусным, но теперь я наконец-то могу угостить тебя этим рулетом, чтобы помочь пережить горе.

— Спасибо, дамы. На самом деле я как раз собиралась идти…

— А как пережила все это Эмма? — вклинилась Сьюзен. — Она сильно горюет? Моя Рейчел спрашивала о ней и о том, когда они снова могут поиграть вместе, так что она будет рада. — Она сделала паузу и подалась вперед. — Но скажи честно, Эмма ведь не страдает от депрессии? Я слышала, что это может быть заразно для других людей.

«Ненавижу вас, ненавижу вас, ненавижу вас!»

Я улыбнулась.

— О нет, с Эммой все хорошо. У нас все хорошо. Все хорошо.

— Так ты будешь снова ходить на собрания нашего книжного клуба? Мы каждую среду встречаемся у Мэрибет. Дети играют в цокольном этаже, а мы разговариваем о каком-нибудь романе. На этой неделе мы читаем «Гордость и предубеждение».

— Я… — «На самом деле совершенно не хочу туда идти». Эта троица пожирала меня глазами, и я знала, что если я скажу «нет», то лишь увеличу количество проблем. Вряд ли оно того стоило. И к тому же Эмме будет полезно поиграть с ровесницами. — Я приду.

— Отлично! — Мэрибет окинула взглядом двор. — Твой двор очень выделяется среди других. — Она сказала это с улыбкой, но на самом деле ее слова означали: «Когда ты подстрижешь траву? Ты позоришь всех нас».

— Я работаю над этим, — ответила я. Взяв рулет у Эрики, я унесла его в дом, потом выскочила на крыльцо и заперла дверь, стараясь как можно яснее показать им, что я ухожу. — Что ж, дамы, спасибо, что зашли, но я как раз собиралась в город.

— Да? И какие же дела у тебя в городе? — спросила Мэрибет.

— На самом деле я хочу узнать, не нужна ли Мэтти еще одна помощница в «Деликатесах и сладостях».

— Они только что кого-то наняли, поэтому я сомневаюсь, что у них найдется лишнее местечко для тебя, — заявила Эрика.

— А, так значит, слухи о том, что ты не будешь снова открывать свою фирму, были правдивы? Что ж, это вполне разумно, ведь Стивена больше нет, — сказала Мэрибет. Сьюзен кивнула, соглашаясь с ней.

— Он был очень деловым человеком. А я знаю, что у тебя есть только корочки дизайнера по интерьерам. Должно быть, грустно перейти от такой крутой должности к чему-то настолько… обычному, как работа официантки. Я знаю, что я бы так не смогла. Это большой шаг назад.

«Заткнитесь, твари, заткнитесь!» Я улыбнулась.

— Что ж, посмотрим. Было приятно встретиться. Я уверена, что вскоре мы еще увидимся.

— В среду в семь! — напомнила Сьюзен.

Я протолкалась мимо них и закатила глаза, когда услышала, как они перешептываются за моей спиной: о том, как я выгляжу, и, похоже, я набрала несколько фунтов веса, и какие у меня под глазами мешки…

Я шла к кафе «Деликатесы и сладости», изо всех сил стараясь успокоить нервы. Что, если в кафе действительно не нужные больше работники? Как мне зарабатывать деньги? Родители Стивена сказали, чтобы я не беспокоилась о таких вещах, сказали, что они какое-то время будут нам помогать, — но я так не могла. Мне нужно было найти способ самой держаться на плаву. Открыв дверь кафе, я улыбнулась, когда услышала громкий крик из-за стойки.

— Пожалуйста, скажи мне, что я не сплю и что моя лучшая подруга действительно вернулась! — воскликнула Файя, выскакивая из-за стойки и сжимая меня в медвежьих объятиях. Не отпуская меня, она повернулась к Мэтти, владельцу кафе. — Мэтти, скажи мне, что ты тоже это видишь, что мне не чудится от всех тех лекарств, которые я приняла перед тем, как пойти на работу.

— Она действительно здесь, с ума сойти. — Он усмехнулся. Мэтти был уже в возрасте, и на громкое эмоциональное поведение Файи он обычно реагировал, закатывая глаза и усмехаясь. Глянув на меня своими карими глазами, он коротко кивнул. — Рад видеть тебя, Лиз.

Файя положила голову мне на грудь, словно на подушку.

— Теперь, когда ты здесь, ты больше никогда и никуда не уедешь.

Файя была красива на свой уникальный, великолепный манер. Волосы у нее были осветлены до платинового цвета — что необычно для двадцати семи лет, — и отдельные пряди были выкрашены в розовый и фиолетовый цвета. Ногти она всегда покрывала ярким лаком, а платья неизменно идеально облегали изгибы ее тела. Но красивой ее делало не все это, а ее непоколебимая уверенность. Файя знала, что она потрясающая, и знала также, что это не имеет никакого отношения к ее внешности. Ее гордость собой шла изнутри, ей не нужны были стороннее одобрение и восхищение.

Я завидовала этому ее качеству.

— На самом деле я пришла узнать, не ищете ли вы сейчас работников. Я знаю, что я не работала в кафе с самого колледжа, но я могу взяться за эту работу.

— Конечно, мы ищем кого-нибудь! Эй ты, Сэм! — сказала Файя, указывая на незнакомого мне официанта. — Ты уволен!

— Файя! — воскликнула я.

— Что?

— Ты не можешь так просто увольнять людей, — укорила я ее, видя страх в глазах Сэма. «Бедняга». — На самом деле вы не уволены, — сказала я ему.

— Да нет, он уволен!

— Замолчи, Файя. Нет, вы не уволены. Как ты вообще можешь увольнять людей?

Она выпрямилась во весь рост и постучала пальцам по своему бейджику с надписью «менеджер».

— Кто-то должен руководить всеми этими бездельниками, женщина.

Я повернулась к Мэтти, удивленно глядя на нее.

— Ты назначил Файю менеджером?

— Мне кажется, она мне что-то подсыпала. — Он засмеялся. — Но если тебе действительно нужна работа, мы всегда найдем для тебя местечко. Просто, возможно, на неполный день.

— На неполный день — это вполне неплохо на самом деле. — Я с благодарностью улыбнулась Мэтти.

— Или мы можем все же уволить Сэма, — продолжала гнуть свое Файя. — У него уже есть другая подработка. И к тому же он какой-то жуткий.

— Я тебя слышу, — застенчиво напомнил Сэм.

— Неважно, слышишь ты меня или нет, ты уволен.

— Мы не будем увольнять Сэма, — сказал Мэтти.

— Ты какой-то скучный. А знаешь, что будет не скучно? — Она сняла свой передник и гаркнула: — Перерыв на обед!

— Сейчас только полдесятого утра, — сурово напомнил ей Мэтти.

— Перерыв на завтрак! — поправила себя Файя и потянула меня за локоть. — Мы вернемся через час.

— Перерывы длятся полчаса.

— Я уверена, Сэм обслужит мои столики. Сэм, ты больше не уволен.

— Ты и не был уволен, Сэм, — улыбнулся Мэтти. — Один час, Файя. Лиз, постарайся, чтобы она вернулась вовремя, иначе я уволю уже ее.

— Вот как? — спросила Файя, упирая ладони в бедра почти… игриво? Мэтти усмехнулся, его взгляд скользнул по ее телу почти… сексуально?

«Какого черта?..»

Мы вышли из здания, Файя взяла меня под руку, но в голове у меня все еще вертелся тот непонятный разговор между нею и Мэтти.

— Что это было? — спросила я у Файи, приподняв брови.

— Что было что?

— Это, — сказала я, указывая в сторону кафе, где остался Мэтти. — Это небольшое сексуальное танго, которое вы только что протанцевали. — Она не ответила, только начала покусывать нижнюю губу. — О боже… ты спала с Мэтти?

— Заткнись! Ты хочешь, чтобы весь город знал? — Она покраснела и огляделась по сторонам. — Это вышло случайно.

— Да? Вот как? Действительно случайно? Ты просто шла по Мейн-стрит, а потом тебе навстречу попался Мэтти, и у него из штанов случайно вывалился член? А потом налетел сильный порыв ветра, подхватил этот член и забросил тебе между ног? Это была такая случайность, да? — пошутила я.

— Не совсем такая. — Файя выпятила щеку, уперев в нее изнутри язык. — На самом деле сначала ветер забросил член мне в рот.

— О господи, Файя!

— Знаю-знаю. Вот почему не следует выходить на улицу в ветреный день. В такие дни члены просто стаями летают.

— Поверить не могу, он же вдвое старше тебя!

— Что я могу сказать? У меня проблемы с отцовской фигурой.

— О чем ты говоришь? У тебя потрясающий папа, — возразила я.

— Вот именно. Никто из наших ровесников с ним не сравнится. Но Мэтти… — Она вздохнула. — Кажется, он мне нравится.

Это был шок. Файя никогда не употребляла слово «нравится» в адрес мужчин. Сколько я ее знала, она просто меняла парней, как перчатки.

— В каком смысле — нравится? — спросила я, и в моем голосе звучала надежда на то, что моя подруга наконец-то образумится.

— Эй, потише на поворотах, Шумахер! Я имею в виду — мне нравится член. Я даже дала ему прозвище. Хочешь знать, какое?

— Ради всего святого, нет.

— Но я все равно тебе скажу.

— Файя… — вздохнула я.

— Фэтти-Мэтти^[2], — произнесла она, и ее хищная улыбка сделалась шире.

— Знаешь, ты не должна делиться со мной подобными вещами. Никогда. То есть никогда вообще.

— Я хочу сказать, что если взять две сосиски, то получится один Фэтти-Мэтти. Как будто бог колбасок наконец-то услышал мои молитвы. Это куда лучше любой докторской колбасы. Фэтти-Мэтти — просто колбасный пророк земли обетованной.

— Серьезно, меня уже тошнить начинает. Может, хватит все-таки?

Она засмеялась и привлекла меня ближе к себе.

— Боже, я так по тебе скучала! Так что скажешь — может, пойдем в наше обычное место для прогулок?

— Да, конечно.

Мы прошли несколько кварталов, и Файя непрерывно смешила меня. Я удивлялась: как я могла так надолго расстаться с ней? Может быть, я отчасти чувствовала себя виноватой, зная, что если я останусь рядом с ней, то мне постепенно будет становиться лучше, а мысль о том, что мне станет лучше, ужасала меня. Но сейчас, похоже, смех был именно тем, что мне требовалось. Когда я смеялась, мне некогда было плакать, а я ужасно устала от слез.

— Немного странно быть здесь без Эммы, — сказала Файя, сидя на качелях на игровой площадке. Нас окружали дети, пришедшие сюда с родителями и нянями. Дети бегали и играли, а мы качались на качелях. Кто-то из детей уставился на нас, словно считал нас сумасшедшими, потому что мы гуляем на детской площадке, но Файя крикнула ему:

— Никогда не взрослей, малыш! Это чертова ловушка!

Она неизменно оставалась ужасно странной.

— И как же долго у вас с Мэтти все это продолжается? — спросила я. Она покраснела.

— Не знаю, наверное, месяц. Или два.

— Два месяца?

— Может быть, семь. Или восемь.

— Восемь? Что?! Мы же каждый день с тобой разговаривали. Почему ты об этом даже не упомянула?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Ты так много пережила из-за Стивена, понимаешь? И мне казалось бессердечным рассказывать тебе о своих связях. — Файя никогда не заводила отношений, она просто вступала в связи. — У меня были какие-то мелочи, у тебя… — Она нахмурилась и перестала раскачивать качели, так, что доска остановилась в промежуточном положении между небом и землей.

Файя нечасто становилась серьезной, но Стивен для нее был как брат. Они спорили и ссорились чаще, чем любые родные брат и сестра, которых я когда-либо встречала, но при этом очень заботились друг о друге. Они были знакомы с пятого класса и были лучшими друзьями. На самом деле я не видела того, как она горевала после его смерти, но я уверена, что это горе и сейчас оставалось с ней. Наверное, я слишком ушла в свой мир отчаяния и позабыла о том, что моя лучшая подруга потеряла своего названого брата.

Она откашлялась и напряженно улыбнулась мне.

— Мои проблемы были мелкими, Лиз. А твои — нет.

Она снова начала качать качели — вверх-вниз.

— Я хотела, чтобы ты знала, что всегда можешь рассказать мне о чем угодно, Файя. Я хочу знать обо всех твоих секс-приключениях с пожилым хозяином кафе. И, кроме того, мелочей в твоей жизни не бывает. Я имею в виду — ты только посмотри на свои сиськи!

Она громко рассмеялась, откинув голову назад. Когда Файя смеялась, вся вселенная чувствовала ее радость.

— Знаю! Эти сиськи — не шутка!

— Наверное, нам нужно возвращаться, пока тебя не уволили, — заметила я.

— Если он меня уволит, то в его жизни останутся одни синеяйцевые мужики.

— Файя… — Я покраснела и оглянулась на людей, смотрящих в нашу сторону. — Фильтруй речь!

— Фильтры — это для сигарет, а не для людей, Лиз, — пошутила она. Мы направились обратно в кафе, она снова взяла меня под руку, подладив шаг под мою походку. — Я рада, что ты вроде как вернулась, Лиз, — прошептала Файя, положив голову мне на плечо.

— «Вроде как»? Что ты этим хочешь сказать? Я здесь, я вернулась.

Она взглянула на меня с понимающей улыбкой.

— Пока еще нет. Но очень скоро ты вернешься, крошка.

Невероятно, как она могла рассмотреть мою боль под внешней веселостью. Я придвинулась ближе к подруге, зная, что не захочу расставаться с ней в ближайшее время.

Примечания

2

Фэтти (Fatty) — толстый (англ.).