Фаталити. Цена его успеха

Брук Лин (2023)

Отдать всё за счастье любимого — глупость или отчаянная сила любви? Шесть лет назад я предала того, кого любила всем сердцем. Разрушила свою прежнюю жизнь и построила новую в другой стране. Но судьба сыграла со мной в злую шутку, и я была вынуждена вернуться в родной город, где встретилась лицом к лицу с Ираклием Дадиани — человеком, ради которого пожертвовала всем. Он стал успешным и недосягаемым мужчиной, а я лишь тенью его прошлого. Хватит ли мне сил противостоять собственным чувствам? Или я сдамся и вновь сломаю жизнь любимому человеку, обрушив на него правду о цене его успеха?

Глава 10

Видя изувеченное лицо и тело любимого человека, внутри меня всё разрывалось от боли. Я ухаживала за ним больше недели, обрабатывая синяки и раны. И сходила с ума, не зная, стоит ли ему рассказывать о неизвестном с угрозами. В итоге, не получая больше никаких сообщений, я приняла решение промолчать. И пыталась сама разузнать, кто же мне пишет.

Ираклий чувствовал себя хорошо, хоть тело и изнывало от боли. Но он всегда отличался особой выносливостью. Поэтому старался вести обычный образ жизни, будто ничего и не было. Видя его оптимизм и силу, я расслабилась и со спокойной душой собиралась возвращаться в наш город.

Через три недели ожидались соревнования: одни — в небольшом соседнем городе, другие — в Москве. Мне необходимо было отрепетировать новый танец, поэтому я улетала раньше, чем хотела бы.

Помню то утром перед моим вылетом. Ираклий не хотел меня отпускать. Спрятал всю мою одежду и документы. Смеялся, как сумасшедший, и обещал, что я сегодня останусь с ним (так и случилось — я пропустила рейс и вылетела только на следующий день). Я так злилась на него, ругалась. Объясняла, что я подвожу команду. А он не слушал. Приставал, раздевал, целовал и будоражил мой рассудок. Это было безрассудно, но так горячо.

Я помню каждую минуту того дня. Помню слияние наших тел. Помню тот спектр чувств, который испытывала с ним. Это было впервые, когда рассудок полностью отключился, и мы оба забыли о предохранении…

Через три недели, после первых соревнований, я поняла, что у меня задержка месячных, и я странно себя чувствую. В голову сразу проникла парализующая мысль, что я беременна. Я была в ужасе и панике. Меня будто кто-то ошпарил кипятком.

Я тут же помчалась в круглосуточную аптеку и купила по совету фармацевта два теста, чтобы быть уверенной в результатах. В эту же ночь я сделала электрический тест. На экране высветилось:

«Беременна. 2 недели».

Я не поверила. Точнее, не хотела в это верить. Поэтому ранним утром сделала уже простой тест, на которой появилась слабая вторая полоска. Я опять побежала в аптеку и купила ещё около пяти тестов. Весь день повторяла их. И ответ был один — беременна.

Меня трясло от страха. Я не понимала, что происходит. Не готова была принять эту новость — не готова была к ребёнку. Это совсем не вписывалось в наши в планы с Ираклием. Мы мечтали о другом.

Всю неделю перед соревнованиями в Москве я была сама не своя. Не спала ночами. Мысли летали в прострации. И собрать их в кучу казалось невозможным.

Я никому не говорила о беременности. Даже Ираклию. Мне было страшно до невозможности. Я будто смотрела в бездну будущего и сгорала от неизвестности, ведь не знала, что принесёт мне прыжок в неё — разрушение всего или процветание.

Единственное, о чём я точно не думала — это о том, чтобы сделать шаг назад и сбежать. Я не боялась ответственности за свои ошибки, тем более совершённые с любимым. Случилось то, что случилось, а значит — я должна была родить и стать мамой мечты.

Но чтобы понимать, как обо всём рассказать родным, я хотела убедиться в намерениях Ираклия. В ночь перед прилётом в Москву я позвонила ему, чтобы поговорить и нащупать почву.

— Во сколько завтра прилетаешь? — спросил он заботливо. — Я приеду за тобой.

— В шесть утра. Мы поедем в отель на такси, не нужно так рано просыпаться.

— Что значит в отель? У тебя здесь есть квартира и я. Я заберу тебя в любое время.

— Если ты хочешь, не буду спорить.

Я лежала на нашем матрасе, смотрела через окно на полумесяц и думала лишь о том, что под сердцем у меня наш малыш.

— Ираклий, а ты готов к семье? — спросила я.

— А незаметно? Да, и как по мне, мы уже семья.

— Ты правда так думаешь? — его слова заставили улыбаться не только мои губы, но и сердце.

— Правда. И я уже с нетерпением жду, когда ты переедешь в Москву ко мне.

— Знаешь, тут на днях Лена с Ромой обсуждали свадьбу и затронули тему детей, — начала я аккуратно.

Я не собиралась так сообщать ему о беременности, но хотела понять для себя, как он относится к данному вопросу.

— И? Ты хочешь ребёнка? — рассмеялся он.

— А что смешного?

— Ты замуж то не торопишься, а тут дети.

— А если бы я вдруг захотела сейчас посвятить себя нашей семье, воспитанию ребёнка? Как бы ты к этому отнёсся?

— А как я могу к этому относиться? Был бы счастлив ровно так же, как и счастлив сейчас. Тут важно понимать, чего хочешь ты. Я отталкиваюсь от этого.

— То есть, ты делаешь всё, как хочу я? А чего хочешь ты?

— Я хочу строить свою жизнь и семью с тобой. А что касается детей — я хочу их, но только тогда, когда захочешь ты. Тебе придётся поставить на паузу свою привычную жизнь и полностью посвятить себя другому человеку. Поэтому, окончательное решение, касаемо рождения ребёнка, должна принимать только ты.

— То есть, если бы я сейчас захотела родить, то ты бы не сопротивлялся и не отговаривал меня от этого?

Он отключает звонок и перезванивает по видеосвязи.

— Такие разговоры нужно проводить с глазу на глаз, а не по телефону, — нежно произнёс он, когда я приняла вызов. — Но раз уж начала…

— Не удержалась от любопытства, — улыбнулась ему в ответ.

— Я знаю тебя, и если вдруг ты примешь такое решение, значит оно взвешенное. И я с удовольствием тебя поддержу.

Я смотрела на него. Разглядывала каждый миллиметр его лица и не могла насмотреться. Меня переполняли эмоции любви. И мысль, что во мне зародилась его частичка, делала меня ещё более сентиментальной. Наверное, именно поэтому я не могла даже думать об аборте.

— Я бы хотел дочку. Такую же красивую, как ты, — прервал наше недолгое молчание.

Я не из стеснительных, но этим словам смутилась очень.

— И зачем ты только завела этот разговор? — продолжал он с улыбкой на лице. — Я теперь думаю только об этом.

— После разговора с ребятами, поняла, что мы никогда не обсуждали тему детей. Хорошо, что поговорили.

— Ты готова к замужеству?

— Это такое предложение руки и сердца? — рассмеялась я.

— Обижаешь. Просто хочу знать, что ты поняла за эти полгода, что мы живём вместе?

— Поняла, что ты абсолютно мой человек, — сказала с нежностью.

Он ответил мне взаимностью.

Внутри меня всё кипело от желания рассказать ему про беременность. Но хотелось сделать это как-то по-особенному, поэтому я притворилась, что хочу спать и попрощалась с ним.

После соревнований, мы планировали вместе прилететь на годовщину свадьбы его родителей. Мне казалось, что это лучшее событие, на котором можно сообщить такую новость-подарок. После разговора с Ираклием я больше не сомневалась — он поддержит меня в решении оставить ребёнка. А родители будут только счастливы этой новости. Я знала, что есть люди, которые любят меня, помогут и направят. А значит, я со всем справлюсь. Мы справимся.

Я нашла камеру, на которую мы записывали все значимые события, поставила на стул и села напротив неё. Я хотела очень много сказать каждому члену семьи, и Ираклию в особенности, но знала, что не смогу сказать в лицо. Поэтому решила записать всё на камеру и включить видеообращение в конце вечера в кругу родных.

Я говорила около пятнадцати минут, призналась во всём, что было у меня на сердце. И в самом конце я показала в камеру тест на беременность и сообщила им трепетную новость.

Я скинула это видео на флеш-карту и спрятала её в шкатулку.

Мне не терпелось увидеть их реакцию. Но больше всего — Ираклия. Всё внутри трепетало от мысли, какие чувства он испытает. Я была уверена в его радости, но толика страха, что он может предложить аборт, тлела в груди, ведь это бы значило одно — конец нашим отношениям.

Да и много других страхов было в голове на постоянной основе. Одна из них — я боялась стать, как моя мама. Боялась, что могу сломать жизнь и разбить сердце собственному ребёнку. И эти мысли сводили с ума.

Сейчас я чётко понимаю — мне нужно было с кем-то поделиться своей тайной, чтобы облегчить ношу. Но тогда я не видела в этом необходимости. Была уверена, что никто не способен успокоить мои мысли, кроме меня самой.

Когда прилетела в Москву, увидела Ираклия и оказалась в его объятиях, испытала умиротворение. Тепло его рук окутало меня с головой, и мне больше ничего не хотелось.

Из-за большого количества работы, он не прилетал к нам четыре недели. Целый месяц друг без друга — это было много для нас.

— Следующая твоя поездка сюда должна быть со всеми чемоданами, — произнёс он, сидя за рулём.

Он взял мою руку в свою и поцеловал тыльную часть ладони.

— Скучал? — поцеловала в ответ его руку.

— Очень. Без тебя квартира такая пустая. Без твоего смеха, танцев, завтраков и, — он отпустил мою ладонь, коснулся ноги и начал пальцами медленно скользить вверх по коже. — Без твоего запаха и тела. Просто схожу с ума, — прошептал вслед.

Я накрыла его руку своей и остановила игру, которая возбуждала. Впереди нас ждала часовая дорога, и я не хотела ехать оставшийся путь взбудораженная и неудовлетворённая.

— Алексей пообещал, что завтра на соревнованиях поговорит обо мне со столичными тренерами, — решила резко сменить тему разговора и успокоить нас. — Он уверен, что кто-то из них согласится взять меня к себе.

— В этом уверены все, — поддержал меня Ираклий и вернул вторую руку на руль.

Я потянулась к нему и поцеловала в щеку.

— Я так по тебе скучала, — положив голову ему на плечо, призналась я.

— И я. С каждым разом, я чётче понимаю, что мы переросли наши старые отношения. Я хочу большего.

Я прижалась к нему крепче, понимая, что теперь у нас явно будет другая жизнь и другой уровень. Пугающий, неизвестный, обязывающий, но, чёрт возьми, наверняка очень интересный. Да и если отбросить молодой возраст, планы, которые можно осуществить и через несколько лет, то это самое логичное и лаконичное продолжение наших с ним чувств. Той любви, что была во мне, хватало в избытке и для ещё одного маленького человечка. И всё равно мальчик это будет или девочка, важно было, что он будет от Ираклия.

Весь этот день мы провели вдвоём, отключив телефоны. Вечером перед соревнованием рано легли спать, и весь следующий день Ираклий сопровождал меня на мероприятии. После концерта, по традиции подарил мне букет цветов, а после отвёз в ресторан вкусно покушать.

Только тогда, поздно вечером, он включил свой мобильный. Целые сутки он был вне зоны доступа, чтобы его не беспокоили звонками. Я ругала Ираклия за это, но он не хотел меня слушать. Сказал, что этот день посвящён только мне.

Спустя час ему раздался звонок от продюсера. Тот сказал, чтобы Ираклий срочно приехал в офис, и мы вдвоём поехали туда. Я была там лишь однажды. Познакомилась с несколькими сотрудниками, но продюсера не видела. Однако, была наслышана о нём. О мужчине говорили, как о требовательном, амбициозном, творческом и результативном человеке. Если ставил цель — добивался её любой ценой.

Даже ценой человеческих судеб. В этом я убедилась на собственном опыте.

Мы приехали в офис. Я очень хотела в уборную, поэтому зашла в здание вместе с Ираклием. Там то я и познакомилась с Давыдовым Вальтером Давыдовичем. С дьяволом, которому продала душу.

Но тогда я ещё не догадывалась, какой человек стоит передо мной. Хотя и чувствовала. Он вызвал во мне противоречивые чувства. Я была ему благодарна за Ираклия, уважала его за то, чего он добился и на какой уровень вместе с командой вывел лейбл. Но при этом, что-то при виде него вызвало во мне внутреннее отторжение, и я хотела скорее избавиться от его компании.

Познакомив нас, Ираклий провёл меня в уборную, а сам пошёл разговаривать с продюсером. Я не слышала всего разговора, но, когда вышла обратно в коридор, до моего слуха донёсся повышенный тон Вальтера, который исходил из звукозаписывающей комнаты. Не сдержавшись, я подошла ближе, чтобы расслышать разговор.

— До тебя сегодня весь день команда не могла дозвониться. Переживали, всех на уши подняли. А ты всё это время был на концерте своей девушки? Ираклий, ты в своём уме? Сегодня была запись трека! — возмущался продюсер.

От услышанного я хотела войти в помещение и сама надавать лещей Ираклию. Он даже не сообщил мне об этой новости. Если бы я знала, ни за что бы не позволила пропустить запись и приехать ко мне. Придурочный романтик.

— Я трижды сказал Соне, чтобы она перенесла запись на любой другой день. Трижды сказал, что сегодня важный день для моей девушки, и я не мог не поехать с ней.

— Так дела не делаются. Значит, запись могла состояться только сегодня. И ты должен был быть здесь!

— Вчера весь день студия была пустой. Я мог приехать в любое время, — не отступал Ираклий. — Но, видимо, Соня решила пойти на принцип.

Соня — дочь продюсера и менеджер артистов. Нам не удалось с ней познакомиться, но она нервировала Ираклия. Он злился, что её приставили в его команду. Называл её пиявкой. Я же пыталась успокоить его и заставить принять ситуацию и девушку. Так как она была важной фигурой в его карьере. И важной в моей жизни…

— Я пытаюсь понять, ты ставишь свою карьеру под угрозу из-за какой-то девчонки?

— Простите, что? Какой-то девчонки? — даже по тону Ираклия я поняла, что его разозлили эти слова. Боялась представить его взгляд в этот момент. — Будьте добры, выбирайте выражения, когда говорите о моей будущей жене.

— Я хотел сказать, из-за какого-то концерта, — исправился Вальтер, очевидно поняв, что грубым тоном от Ираклия ничего не добиться. — Я бы понял, если бы её жизни и здоровью угрожала опасность. Но, Ираклий, это был просто концерт.

— Вы говорили, что уважаете меня за то, что я всегда сдерживаю обещания. Так вот. Я обещал своей девушке всегда быть с ней рядом на соревнованиях, потому что кроме меня некому. Но я не обещал приехать на запись трека. Наоборот, заранее и трижды предупредил, что не смогу сделать этого сегодня. Так в чём проблема?

— Мне не сказали, что ты предупреждал о своём отсутствии.

— Потому что тот, кто ответственен за мой график, в последнее время начал превышать свои полномочия. Поговорите с Соней. Это уже выходит за рамки дозволенного.

— Я поговорю с ней. А ты впредь правильно расставляй приоритеты.

Поняла, что разговор скоро подойдёт к концу, поэтому решила уйти на улицу. Сделала шаг назад и задела какую-то скульптуру позади себя. Она издала звук, и мужские голоса замолкли.

Ираклий выглянул из-за двери и заметил меня.

— Я искала тебя. Мне нужны ключи от машины, — быстро оправдалась я.

Он вытащил из кармана ключи и протянул мне.

— Я скоро подойду, — прошептал и зашёл обратно в комнату.

Я не хотела больше слушать этот разговор. Всё что нужно было — услышала. Я вышла на улицу, оглянулась и поняла, что не хочу садиться в машину. Погода была потрясающая. Я вытянула лицо вперёд, закрыла глаза и наслаждалась лёгким ветром, что ласкал кожу.

Мне было досадно от случившегося. Не хотела быть причиной, по которой могли отчитать Ираклия. Оно того не стоило. Я понимала, что необходимо поговорить с ним. Вальтер Давыдович был прав — нужно правильно расставлять приоритеты. И тогда его карьера была на первом месте, несмотря ни на что.

— Что ты делаешь? — раздался голос Ираклия позади.

Я открыла глаза и обернулась на него. Он стоял, улыбался, разглядывая меня.

— Ветер приятный, — ответила я и подошла к нему. — Я очень зла на тебя.

— Почему?

— Больше не делай так! — коснулась воротника его поло. — Эти соревнования не стоят твоей карьеры!

— Я и так стал пропускать точечные соревнования. Этот был важным, и я не мог оставить тебя одну.

— Ты занят важными делами. Я ведь всё понимаю и нисколько не обижаюсь.

— Я не хочу, чтобы у нас были дела важнее друг друга. Пусть звучит по-детски и наивно, но это так.

Всё шло от семьи. У его родителей была философия по жизни — нет ничего важнее семьи. Его отец мог быть вдвое богаче, но тогда ему пришлось бы работать ещё больше. Ни Тина, ни Руслан этого не хотели. Им было важно, чтобы дети росли в обществе двух родителей. Было важно создавать традиции и несколько раз за год уезжать на семейный отпуск. Да, были моменты, когда Руслан не мог бросить работу по первому семейному звону и приехать. Да, приходилось уезжать в командировки. Но это были единичные случаи на фоне того, как была выстроена его жизнь. Он просыпался очень рано, выходил на пробежку/спортзал, возвращался к завтраку, после ехал на работу и ровно в семь вечера возвращался домой. Остаток дня он проводил с женой. В субботу приглашал родных домой, а по воскресеньям ездил с друзьями в баню. Он успевал уделить время всем — себе, жене, детям, работе и увлечением, а так же родным и друзьям. Он не тратил время впустую, научился грамотному планированию. И Ираклий восхищался своим отцом и хотел быть похожим на него.

Я знала это, но понимала, что так у Руслана было не всегда. И раньше ему приходилось нелегко. И работа была нестабильной, и времени не хватало ни на что. Уверена, всё это было, поэтому не хотела, чтобы Ираклий гнобил себя за то, что не может быть в двадцать один год похожим на отца в пятьдесят.

— Я знаю, что для тебя нет ничего важнее меня и твоей семьи. Мне не нужно доказывать это постоянно. Ты делаешь для меня очень много, я это вижу и ценю. Поэтому, ради меня, прекрати лезть из кожи вон, чтобы успеть всегда быть рядом. Тем более сейчас, когда твоя карьера движется вперёд. Не хочу быть камнем преткновения в твоих отношениях с коллективом.

Ираклий ничего не успел ответить, нас перебил Вальтер, которого мы даже не заметили.

— Теперь я спокоен, — смотря мне прямо в глаза, произнёс мужчина. — Думал безрассудство Ираклия идёт с вашей подачи. Рад узнать, что дело не в вас.

— В нашей паре за холодный рассудок отвечает она, — гордо добавил Ираклий.

Он никогда не стеснялся своего романтизма и считал, что мы гармонично друг друга дополняем.

— Тебе бы у неё этому научиться, — улыбнулся продюсер.

— Я пытаюсь.

В целом, если не считать их разговор в кабинете, у Ираклия с Вальтером сложились довольно близкие и тёплые отношения.

Тогда я была рада, что мужчина услышал наш разговор. Не хотела, чтобы он думал, что я верчу Ираклием, и что со мной могут быть проблемы.

Как это было глупо с моей стороны — думать, что в мире шоу-бизнеса всё так легко и просто. И что человек, который стоит и улыбается тебе — искренен.