Александриты приносят счастье. Антикварный роман, или Детективная история, разгаданная экспертом

В. И. Переятенец

«Александриты приносят счастье» – второй детектив петербургского искусствоведа, владелицы «Художественного бюро „Агата“» Веры Переятенец. Это продолжение истории эксперта Вероники Смирновой. Она вновь сталкивается с убийством своей клиентки. Вопреки мнению полиции она считает, что разгадка преступления связана с уникальными старинными драгоценностями семьи Юсуповых. Ей предстоит раскрыть эту тайну и обрести любовь.

Глава вторая

Пока так пока. Вероника забрала свою коробку с рыбным пирогом, от которой исходил необыкновенно теплый аромат, и пошла на набережную Карповки, где была припаркована машина. На душе было как-то муторно, да и погода под стать: небо заволокло, и уже стали порхать редкие снежинки. Опять снега подсыплет, и так город завален сугробами, как в блокаду. Правда, вернувшись после новогодних праздников, все получили разгон, и город потихоньку стали убирать, но люди трезвомыслящие и практично смотрящие на жизнь уже давно обзавелись лопатами. Вероника тоже прикупила себе этот незаменимый сейчас аксессуар, и вот уже почти каждый день в течение месяца утро начинает свое с активной расчистки снега у машины. Жалко, что не все такие совестливые. Она откопает машину, уедет куда-нибудь, а вернувшись, обнаруживает, что место уже занято, приходится все заново делать. Так она уже почти треть двора очистила, да еще один сосед по несчастью такой же у них есть, так что их двор на фоне всего выглядит просто образцово-показательным.

Вероника завела машину, включила музыку и под тихую мелодию «Времен года» Чайковского вместе с остальными машинами в общем потоке двинулась домой. Хоть и проторчала она в мастерской из-за этого несчастья почти три часа, все же до часа пик было еще далеко, и практически к позднему обеду она успела. По пути даже заскочила на Сытный рынок, купила творогу, овощей и фруктов и не устояла перед огромным зеркальным карпом, а молочница из-под полы предложила еще и домашнюю курицу. Так что можно будет на сутки забыть о домашних заготовках и заняться делами. Все покупки оказались как нельзя кстати. Потому что с порога она услышала голос мамы:

— Вероника, ну где ты ходишь, я вся уже переживаю, представляешь, на дороге гололед, снег вон какой, а ты за рулем и не звонишь.

— Мама, ну можно же мне позвонить на мобильный.

— Ну, я опять забыла. Вообще что ты думаешь — у нас почти ничего нет, а мне звонила Диана Степановна, ну, та, что с нами отдыхала, у нее портниха в нашем районе живет, она здесь будет по делам у нее и к нам хочет заехать, я ее пригласила, а у нас даже угостить нечем.

— Мама, ну как это нечем! Если человек просто зайти решил, не предупредив, то вряд ли он может рассчитывать на парадный прием. А чай кофе, печенье-варенье и фрукты у нас всегда есть, бутерброды можно подать.

— Ну, в конце концов, может быть, мне с ней опять придется ехать. Ты знаешь, какая она, Диана Степановна. Она ведь вдова офицера… Не из простых.

— Ага, только она нас почему-то не особо приглашает, а ее надо встречать по-особенному. Ладно, не переживай. Сейчас карпа в духовку засунем, курицу отварим, чтобы бульон был, и из отварной сациви сделать можно. Если сил хватит, я блинчики испеку, салат приготовим, так что можно кого угодно принять, не только твою Диану Степановну. Да еще пирог с рыбой есть.

— Из «Пирогов»?

— Да, оттуда.

— Ну, тогда я спокойна.

— А когда она будет?

— Часа через два обещала зайти.

— Ну, я сейчас карпа поставлю, а сама пообедаю и потом закончу.

— Да я тебе супчик оставила.

Диане Степановне парадный обед, а мне, бедной голодной Веронике, супчик….

Засунув карпа в духовку, а кастрюлю с курицей — на плиту, Вероника ненадолго расслабилась, поела и с особым удовольствием заварила крепкий ароматный чай в серебряном чайнике. После всех передряг сегодняшнего дня пара чашек породистого дарджилинга была лучшим способом прийти в себя. О плохих последствиях этого происшествия она даже не хотела думать. А они могли быть. За неполный год — втрое убийство ее клиента. После того случая с Клавдией Михайловной почти весь город шушукался за ее спиной. Но, правда, влияние московских товарищей сделало свое дело и отношение к ней в определенных кругах вновь стало стабильным.

Более того, слухи о том, какие сокровища она обнаружила в картинах, неизвестно каким образом курсировавшие по городу, придавали ей даже значительности в среде антикваров. Еще бы, большинство из них в «крепких мужских кампаниях» смаковали эпизоды своей молодости, рассказывая о фарцовках на галерее Гостиного или о том, как удавалось, дежуря на Наличной или «железке», перекупить у бабушке какой-нибудь породистый портсигар или солонку. А тут какая-то мадам — и вдруг деньги, бриллианты… Везуха, да и только.

Правда, сегодняшний случай не менее серьезный. Даже более. Ведь те убийства прошли как-то мимо нее, а тут все произошло рядом, может быть, именно в тот момент, когда она звонила в дверь. Хотя она не очень была в восторге от Алевтины Михайловны, но это было вполне безобидное существо. Ну, подумаешь, решила немного денег срубить, но в целом она была очень интересным человеком, немного наивным и восторженным, как многие питерские, даже нет, ленинградские интеллигентки, которые так и остались где-то там в 70-х, когда они были молоды и счастливы.

И вот этот безобидный старый человечек лежал мертвый, в крови. Так нелепо и глупо. От воспоминаний снова к горлу подступила тошнота, но ей удалось справиться. Расслабляться нельзя. И главное — не рассказывать ничего маме. Не надо ей волноваться. Это дело как-нибудь утрясется, а та нагонит страхов, того и глядишь, в больницу загремит, а ей, Веронике, это ни к чему.

Она налила еще чашку чая, капнула немного коньяку и выпила. Благородный напиток французских мастеров согрел ее и помог на минутку расслабиться и забыть о том сегодняшнем кошмаре. Тем более что из духовки уже запахло печеным карпом, а это значит, что пора наводить порядок и готовиться к приему мифической Дианы Степановны. Надо салат еще построгать, а то, судя по рассказам матушки, эта дама всерьез собралась здесь подкрепиться, а не просто чаи распивать. Неизвестно, какие у нее аппетиты.

Чтобы оставить себе свободный вечер, она насыпала приправ в готовый бульон, половину курицы залила соусом «сациви» и приготовила домашней лапши, а чтобы та не сохла, засунула ее в холодильник. Ну вот, если от карпа что-нибудь останется, то можно будет не думать о домашних заботах и сосредоточиться на составлении экспертного заключения, чтобы послезавтра отвезти его и сдать кому нужно.

Она успела даже навезти порядок на кухне, и как только она убрала ведро со шваброй в кладовку и вымыла руки, как раздался звонок в дверь. Матушка открыла дверь, и послышался визгливый тонкий голос офицерской вдовушки, совершенно не вязавшийся с ее фигурой, похожей на платяной шкаф:

— Ой, как вам повезло, «сталинка», да еще в таком тихом районе. И как люди только умудрялись получать такие квартиры…

— Это мы покупали, Вероника расселяла эту квартиру.

— Да, конечно, честным путем в советские времена такое не заработать. Вон мой Анатолий Сергеевич столько лет отдал государству: и поездили мы немало, и по закрытым гарнизонам помотались, а толку-то что — вон, всего-ничего, мне осталась квартирка-«хрущевка», да и ту пришлось на две однокомнатных поменять, чтобы сдавать и как-то существовать…

— Ну, знаете, мы-то же с мужем не сахар с медом кушали, все работали, а вот в нормальном жилье пожить пришлось только под старость лет…

— Да, тяжело стало жить, хорошо вам: вон дочка рядом, а мои как пошли служить, так по всей России.

— А ваши-то навещают вас?

— Да, по очереди, то я к ним наведываюсь, то они… А эта кухня у вас такая большая, как столовая…

Слава богу, Диана Степановна вырулила в нужном направлении, а то Вероника уже решила, что эти причитания на тему «вот вам хорошо, а меня бедную обделили» никогда не закончатся. Покушала бы она побыстрей да свалила к себе, а то у Вероники еще дел невпроворот, а при гостье бы поприсутствовать надо. Она же важная птица, как говорит мама. А что, может, их вдвоем и отправить на какой-нибудь курорт? Все Веронике вздохнуть полегче придется. Она бы поразмышляла над чем-нибудь, выставку, может быть, организовала или роман какой-нибудь без бдительного присмотра бы закрутила, а то не продохнуть стало уже. Нет, положительно надо заканчивать эту тягомотину быстрей. А то мадам до полночи разглагольствовать будет.

— Ой, Диана Степановна, а вы, наверное, проголодались, может, вы посидите тут с мамой по-домашнему?

Вдова заметно оживилась.

— Да я когда выехала, вроде покушала, а у портнихи проторчала почти два часа. К весне гардероб готовила: то там надо подшить, воротничок обновить. Сейчас, знаете ли, все дорого, а мы перед пенсией с мужем в Венгрии служили, ну там я отрезов набрала, даже невестке хватило. Сейчас-то таких тканей нет, и шьют все без припусков на швы, не перешить, не говоря уже о том, чтобы перелицевать.

Веронике это тема стала надоедать.

— А вы, Диана Степановна, кушать что будете? У нас и супчик есть с курочкой, и рыбка.

— Да, вы знаете, от горячего не откажусь. Супчику мне налейте. А рыбка какая? Карп… Нет, я побаиваюсь ее есть. Знаете ли, когда еще в Польше служили, то там много карпа было. Польки все его готовили, и я косточкой подавилась, с тех пор ни-ни.

Так, ясно, мадам решила на ужине сэкономить.

— Тогда я вам салат поставлю, супчику налью и пироги с рыбой и курагой к чаю. Мам, я сейчас накрою вам и пойду к себе, у меня дела.

Накрыв на стол и выставив дамам графинчик с коньячком (вдова, как она знала из рассказов, уважала французскую жидкость), Вероника ушла, прихватив с собой яблоко и стакан кефира, в свою комнату, прихватив ноутбук, блокнот и фотоаппарат.

Вообще-то она привыкла работать в гостиной, где стояло ее любимое бюро, книжные шкафы, уютный диван и лампы с абажурами теплого персикового света. Все это настраивало на романтический лад, хотелось написать о чем-то высоком, совсем научном, а не заниматься рутинной работой. Но теперь сегодня работать там под монотонное бормотание Дианы Степановны и мамы было просто невозможно. По-хорошему, ей сегодня закончить нужно было все дела, да и о другом подумать нужно.

Поэтому она со всем свои барахлом пошла в спальню, где работалось не так комфортно, но, по крайней мере, там будет поспокойней, если только мадам в продолжение банкета не захочет экскурсии по квартире. Так что нужно ловить момент.

Спальня для Вероники была прежде всего спальней и ничем более. В своей жизни она сменила немало мест жительства. Причем большую ее половину у нее не было даже своей комнаты. Сначала в родительском доме они жили вчетвером в маленькой половинке частного дома, построенном отцом после войны, где была большая комната, в которой обитали родители, служившая им спальней и гостиной, и детская маленькая, куда вмещалось пианино, письменный стол, кресло-кровать и раскладушка, на которой спала Вероника, как маленькая, вплоть до окончания школы. Потом у нее появилась своя комната в коммуналке, вмещавшая в себе все функции, период замужества ознаменовался пребыванием в маленькой двухкомнатной «хрущевке», где главенствовали стенка, стол-книжка и раскладной диван, а полноценная спальня появилась только здесь в этом доме. И ее любимую она обставила с любовью. По случаю во время одной из сделок ей досталась оплата бартером в виде спальни из лимонного дерева в стиле модерн. Мама еще ругала ее за то, что ее обманули и втюхали эту рухлядь.

Конец ознакомительного фрагмента.