Игра судьбы

В. П. Волк-Карачевский, 2020

Шестая часть романа-хроники «Большой заговор. Приговоренные императоры. Убить императрицу Екатерину II» описывает исторические события с момента царствования Екатерины II, создания первого масонского государства в Северной Америке и великой масонской революции во Франции до наших дней. В центре повествования – судьбы правителей России и тех государственных деятелей Европы, которые оказались на пути масонов к мировому господству. Все правители России от Екатерины II до Николая II пали жертвами тайных сил, шаг за шагом продвигавшихся к своей цели. Русские императоры были приговорены к смерти, как некогда французские «проклятые короли», поплатившиеся жизнью за разгром ордена тамплиеров, возродившегося во всемирном сообществе франк-масонов. Первые книги посвящены истории убийства императрицы Екатерины II и её фаворита, светлейшего князя Потёмкина, а также королю Франции Людовику XVI и королеве Марии Антуанетте, сложившим головы на эшафоте, и выходу на историческую арену Наполеона Бонапарта, положившего на полях сражений миллионы голов.

I. Из расшифрованных диалогов

1. Шведский король Густав III и русский посол разумовский

Хороший замысел требует хорошего исполнения.

Н. Макиавелли.

Императрица Екатерина II понимала, что все рассказанное ей Соколовичем об убийстве адмирала Грейга — правда. Но она не хотела верить ему и поэтому, движимая внутренним упрямством и какой-то неподвластной разуму силой, не верила ни одному его слову. Как не верила и в то, что миром правят масоны, подчиняя его, этот мир, своей воле, не считаясь ни с королями, ни с императорами и двигая монархами как шахматными фигурками, навсегда снимая с шахматной доски тех, кто пытается действовать по своему собственному уму и желанию вопреки предписанным им ходам.

А тем не менее это сущая правда, и диалоги двух верховных масонов, которые я старательно расшифровываю, чтобы удовлетворить не праздное любопытство читателей, есть самое надежное и неопровержимое тому подтверждение.

Вот они лежат передо мною, эти пожелтевшие от времени листочки бумаги, испещренные непонятными, таинственными значками. Я кладу рядом с ними другой листок — с ключом шифра, и читаю, и даже слышу голоса, доносящиеся из далекого XVIII века.

— Швеция начала войну против России. Но, как и на юге, первоначальный план сорвался из-за нелепой случайности.

— Опять нелепость? Еще один Суворов перебил всех шведов и не дал им захватить Петербург?

— Началось все, как и намечалось. Русский посол Разумовский спровоцировал Густава III.

— Как я понимаю, для этого не требовалось больших усилий. Густав III сам рвался в бой.

— Да. Но ситуация сложилась не простая. Франция, с ее опустевшей казной, не только не подталкивала короля шведов к войне, но делала все возможное, чтобы удержать его. А риксдаг, подкупленный русскими, не давал ему и шагу ступить. Разумовский сделал все очень тонко и даже остроумно. Екатерина II, чтобы помочь Потемкину, решила отправить балтийскую эскадру в Средиземное море и устроить туркам вторую Чесму.

— Я помню. И тоже ведь — почти нелепость. Никто тогда и подумать не мог, что русские корабли хотя бы доплывут до берегов Турции. А они мало того что добрались до Архипелага, так еще и уничтожили турецкий флот. И опять же — по какой-то нелепой случайности.

— Несомненно, Екатерине II сопутствует удача. А сейчас балтийская эскадра лучше организована и вооружена. Поэтому ее ни в коем случае нельзя пропустить в Средиземное море. Ну да после всего, что случилось, несмотря на провал шведского короля, русские корабли уже не покинут Балтийское море.

— Так что же Разумовский?

— Екатерина II начала снаряжать эскадру и даже предложила командование Орлову-Чесменскому, чтобы турки испугались его грозного имени.

— Турки считают, что победу над ними в Чесменской бухте одержал не Орлов, а английские адмиралы.

— Им кажется, что поражение от англичан для них почетнее. На самом деле командовал всей флотилией Орлов, и его заслуга в одержанной победе не малая. А главное, турки в самом деле хорошо знают его. По истории с перстнем…

— Что-то припоминаю… Он хотел перейти на сторону султана?

— Возможно. Его брата, Григория, как раз в то время Панин сумел удалить из спальни императрицы и отстранил от дел. Намеревался ли Орлов сдать туркам русский флот — непонятно. Он случайно захватил корабль, на котором находилась семнадцатилетняя дочь одного из самых влиятельных приближенных султана. Орлов оградил ее от посягательств и приказал доставить в Стамбул к отцу. Вместе с ней он передал турецкому вельможе перстень с портретом Екатерины II и необычайно дорогим алмазом. Этот перстень мог служить залогом для дальнейших связей с турками, так как был подарен императрицей и являлся знаком союза Орловых и Екатерины II. Исчезновение перстня заметили, и Орлову пришлось написать императрице, что он потерял его во время сражения в Чесменской бухте. Екатерина II прислала в ответ такой же перстень взамен утерянного. Это не поправило дальнейшие отношения с Орловыми. К султану Алексей Орлов не переметнулся, но после возвращения в Россию, осыпанный наградами, ушел в почетную отставку. И теперь тоже отказался возглавить эскадру. Орлов остался непримиримым врагом Потемкина и готов на все, чтобы навредить сопернику, похитившему то, что добыли Орловы, совершив когда-то революцию, рискуя собственной головой. Шведский король снаряжение русской эскадры попытался представить как угрозу Швеции, чтобы получить от риксдага разрешение исполнить свои обязанности защитника государства — то есть начать войну против России. Императрица поручила своему послу — Разумовскому официально разъяснить королю, что эскадра назначена не для действий против Швеции, а для войны с Турцией. Разумовский составил обращение к Густаву таким образом, что оно привело молодого монарха в ярость и дало ему возможность показать риксдагу, что королю, а следовательно, и Швеции нанесено оскорбление. Причем Разумовский сделал все так тонко, что Екатерина II, не заметив интриги, поддержала своего посланника.

— И риксдаг дал согласие на войну?

— Нет. Русские деньги интересуют членов риксдага больше, чем задетая честь короля. Тем не менее сложилась двойственная ситуация, и король, воспользовавшись этим, все-таки начал войну — ведь он мечтает о мести за короля Карла XII чуть ли не с пеленок. Чтобы придать большую видимость законности своим действиям, Густав III нарядил русскими казаками отряд верных сподвижников и они сожгли приграничную финскую деревушку. Этот спектакль только испортил дело, маскарад оказался слишком очевидным. Правда, план кампании сорвался по другой причине.

— По какой?

— Замысел Густава III, несомненно, был хорош. Все русские войска на юге. Петербург не защищен. От возмечтавшего о славе великого полководца, Густава III, требовалось только одно — уничтожить русскую эскадру, не выпустить ее из Балтийского моря. И потом делай что хочешь: нападай на Петербург, отнимай земли, завоеванные царем Петром I. Это, конечно, не повергло бы Россию, но хлопот Екатерине II доставило бы столько, что она надолго увязла бы в своих делах и ей пришлось бы забыть и о греческом проекте, и об Индии, и она перестала бы совать свой нос в Европу.

2. Французский маркиз де Шетарди и французский посланник граф де Сегюр

Иной раз действуя гусиным пером, можно добиться больше, чем орудуя острой шпагой.

А. Ж. дю Плесси Ришелье.

— Но Густаву III оказалось не под силу одолеть русскую эскадру? — продолжил беседу старший масон.

— Да. Русская эскадра в тылу у турок могла бы очень сильно изменить ход событий в пользу Потемкина. Опасение, что Густав III не справится — было. Поэтому надеялись на адмирала Грейга, его Екатерина II назначила командовать эскдрой. Грейг много лет тому назад создал в Петербурге ложу «Нептун». В ней состоят почти все офицеры русского флота. Сам он шотландец, но обстоятельства сложились так, что ложа учреждалась по шведской системе и высшим ее мастером стал брат короля Густава III герцог Карл Зюдерманландский, командующий шведским флотом. Подчиняясь ему как старшему в ложе, Грейг должен был проиграть сражение. А если шведы упустят русскую эскадру, то дать возможность англичанам арестовать ее во время захода в один из их портов. Но Грейг вдруг разгромил шведов и чуть не потопил их флагман вместе с герцогом Зюдерманландским.

— То есть он нарушил масонскую клятву и предал императрице Екатерине II свою ложу?

— Никто из членов ложи не арестован, Грейг не сдал свою ложу. Но, тем не менее, по непонятной причине адмирал Грейг не выполнил приказа старшего по ложе. А поражение шведской эскадры сорвало начало всей военной кампании Густава III.

— Надеюсь, Грейг казнен?

— Конечно, еще в море, на своем корабле офицерами, членами ложи «Нептун»; они выполнили и свой офицерский долг — сражались соответственно присяге, а после боя исполнили и то, что им полагалось сделать по уставу ложи. Но планы Густава III высадить десант и захватить Петербург провалились.

— Измена основателя ложи общему делу — случай неслыханный…

— Возможно, это связано с тем, что Грейг, как шотландец, не хотел, чтобы его ложа работала по шведской системе. Или имел личные счеты с герцогом Зюдерманландским.

— Это не оправдывает нарушения священного закона ложи. Масон обязан выполнять волю старшего, к какой бы системе ни принадлежала его ложа.

— Конечно. Однако в низших звеньях между ложами часто возникает настоящая вражда. С этим приходится бороться, но обычно безуспешно.

— Да, я знаю… И что теперь со шведской войной против России?

— Я думаю, все еще можно поправить. Главное все же достигнуто — русская эскадра останется в Балтийском море. Второй Чесмы не будет. А без нее и Потемкин надолго застрянет под Очаковом. И даже если возьмет его, то засядет под Измаилом и не продвинется за Дунай. Это значит, можно не беспокоиться за Стамбул. А Густав III, упустив возможность захватить Петербург с моря, может двигаться к нему от финской границы. Его сорокатысячной армии Екатерине II противопоставить нечего. По крайней мере ближайшие два-три месяца. Войска с юга в таком количестве быстро не перебросить. Ее подвело то, что она не принимает всерьез шведского короля, считает его вздорным комедиантом.

— В этом она права.

— Да. Густав III непредсказуем, одержим сумасбродными идеями. Но сорок тысяч на границе, рядом со столицей — Петербургом… С этим следовало бы считаться. Женское упрямство оказало Екатерине II плохую услугу.

— Иногда упрямство помогает победить. Особенно если оно, упрямство, отсутствует у соперника.

— У Густава III его нет. Он непостоянен. Но он начал эту войну и ему уже не остается ничего другого, как продолжать. И кстати, еще неизвестно, как поведет себя великий князь Павел. Он тоже член ложи. И если Густав III вместо своих глупых заявлений о скорой победе и обещаний опрокинуть в Неву памятник царю Петру I предложит Павлу восстановить в России законность…

— То есть возвести великого князя Павла на трон, узурпированный его матерью? Это хороший ход. Посланнику Сегюру удалось наладить отношения с великим князем?

— Нет.

— Почему?

— Во-первых, императрица совершенно изолировала сына, и ее люди следят за каждым его шагом.

— То есть урок пошел ей впрок.

— У Екатерины II очень хорошая память и она бдительна, когда дело касается престола.

— Это во-первых. А во-вторых?

— Во-вторых, Павел настроен против Франции. Он, как и его отец, — пруссоман. Но есть еще и в-третьих.

— Что же в-третьих?

— Сегюр. Французский посол — солонный шаркун и лишен авантюрной жилки. Ему не по плечу подвиги маркиза Шетарди.

— Помню Шетарди… Он возвел на трон императрицу Елизавету… И чуть не изменил ход европейской политики… И все благодаря своему неуемному характеру… Эта страсть к приключениям его и погубила… Но дел в России он успел натворить немало.

— Сегюру хотя бы десятую часть амбиций блистательного Шетарди.

— А ведь он вместе с Лафайетом воевал в Америке…

— Да, и награжден орденом Цинцината и член ложи. Но только когда король не одобрил экспедицию Лафайета, тот за свой счет снарядил корабль и бежал сражаться за свободу. А Сегюр не посмел нарушить запрета отца и остался дома, а в Америку отправился, когда Франция уже открыто поддержала колонии и вступила в войну против Англии.

— Этот случай объясняет все.

— И место посла в России Сегюр получил благодаря придворным связям своего отца. Сегюр трудолюбив, он хочет показать себя искусным дипломатом. Предел его мечтаний — должность министра иностранных дел Франции. Он не стоит и половины Лафайета. Да, впрочем, и Лафайет — восторженный глупец. Оба они в подметки не годятся Шетарди, тот был способен на любую авантюру и действовал на свой страх и риск. Недаром после провала в России король упрятал отчаянного маркиза за все его сумасбродства в тюрьму. Правда, ненадолго. Такие люди всегда нужны. Что касается Сегюра, то он старателен и жаждет отличиться. Его торговый договор между Францией и Россией — дипломатический успех. Но деятельность Сегюра уже становится вредна. А его идея четвертного союза России, Австрии, Франции и Испании даже опасна. Когда Людовик XVI сложит свою голову на плахе под топором палача, у этих стран будет официальное право вмешаться во внутренние дела Франции. Хватит с нас прямых родственников королевы и короля — императора Иосифа II и испанского короля Карла III.

— Четвертной союз нельзя допустить ни в коем случае. Карл III и Иосиф II ведь на крючке у нашего Маркиза Полномочного Вестника Смерти?

— Да.

— Иосифа II нужно пока оставить… Пусть Австрия поглубже завязнет в турецких делах… А короля Испании снимайте с шахматной доски.

— Я тоже так думал… Он — правнук Людовика XIV и, конечно же, первым придет на помощь Людовику XVI. По матери в его жилах течет кровь итальянских Фарнезе.

— Фарнезе, владетельные князья Пармы, известны распутством, алчностью и мрачной кровожадностью. Карл III не таков.

— Но тем не менее он натура сильная и цельная. Его отец потерял Флориду, Гибралтар и Минорку. Карл III уже вернул Флориду и Минорку и рано или поздно отобьет у англичан Гибралтар.

— Нет. Гибралтар должен остаться у Англии. Это опора для английского флота в Средиземном море. Ему потребуется база поосновательней. Например Корсика… Или Мальта. Но пока хотя бы Гибралтар… Карла III нужно убрать заранее… Его сын, наследник, глуп, а главное, он жалкое ничтожество. Еще более безвольное, чем Людовик XVI. При нем Испания окажется в руках его жены Марии-Луизы Пармской и ее любовника Годоя — а ими можно управлять как угодно. Так что Карла III снимайте с шахматной доски не откладывая. Надеюсь, нашего Маркиза Полномочного Вестника Смерти не нужно для этого отзывать из России?

— Нет. Его люди справятся сами. Они имеют прямой доступ к королевской кухне. Повар короля — человек Маркиза. На короле Испании он хотел опробовать свой новый яд, действующий необычным образом.

— Как же? Все яды вроде бы действуют одинаково… По крайней мере результат один и тот же.

— Результат — да. Но сам процесс и следы воздействия… После этого яда человек остается жив. Но стоит ему слегка простудиться — и простуда уже неизлечима. Она переходит в тяжелое воспаление легких, ывающей ни у кого никаких подозрений.

— Маркиз неистощим. Он — само совершенство в своей области деятельности…

3. Так где же все-таки отречение Анны, нужное всем, кто о нем знает и помнит?

О, если бы этот документ попал к нему в руки! Уж он бы знал, как им распорядиться!

Г. Борн.

— Кстати, Маркиз вступил в отношения с посланником Сегюром.

— Вот как? Интересно. Сегюр, наверное, крепко перетрухнул, увидев перстень Могущего. Зачем это Маркизу?

— Думаю, причина в том, что Сегюр никак не связан с русскими масонскими ложами. Поэтому Маркиз и решил, не опасаясь быть раскрытым, воспользоваться Сегюром. Он ведь вхож в ближайший круг императрицы Екатерины II. У него можно узнать многое, что не известно даже аббату Фариа.

— Фариа прислал очередной отчет?

— Да. Фариа аккуратен. В своем донесении он, кроме всего прочего, сообщает, что рассказал Маркизу об отречении Анны.

— И что же Маркиз?

— Судя по всему, очень заинтересовался.

— Об успехах Соколовича ничего не известно?

— Ничего. Я все меньше возлагаю надежд на него. К тому же, если Соколович первый найдет отречение Анны, то мы еще не знаем, как он воспользуется им, не исключено, что, получив в свои руки такое сильное оружие, он направит его против нас…

— Маркиз прояснит этот вопрос. И его поиски отречения Анны будут успешнее… Я, видимо, становлюсь стар и скуп… На турецкую и на шведскую войны против России нам приходится тратить все больше золота… Когда-то на это шли деньги из французской казны… А одна бумага с подписью царевны Анны позволит нам достичь желаемого результата без всех этих расходов…

Надеюсь, внимательный читатель помнит, что отречение Анны пока что остается недосягаемым ни для Маркиза Полномочного Вестника Смерти, ни для Соколовича. Оно лежит в кожаном портфеле, хранящемся в маленькой деревушке Каменка, в пяти верстах от имения майора Нелимова, убитого младшим из братьев Соколовичей. Искать его у хозяина Каменки, отставного поручика Петра Петровича Зайцева, никому не придет в голову.

Зайцев, занятый решением непростых вопросов, давным-давно сформулированных Сократом, Диогеном и Платоном и еще десятком их соплеменников, не принимал участия ни в государственных переворотах, ни в дворцовых интригах.

Большую часть своего времени он посвящал созерцанию пламени в очаге, полагая, и, возможно, вполне справедливо, что это пламя имеет ту же природу, что и огонь, то угасающий, то возгорающийся вновь, о котором когда-то говорил Гераклит, но так и не пояснил до конца своей мысли, потому что неустанно оплакивал незавидную судьбу неразумного человечества.

И читатель, конечно же, помнит, что Петр Петрович Зайцев пообещал отдать отречение Анны Александру Нелимову. Зайцев понимал, что Александр молод и горяч, и, заполучив отречение Анны, он не оставит его без дела лежать в кожаном портфеле вдали от столицы Российской империи, города Петербурга, где им, этим отречением, хотят овладеть и братья Соколовичи, и Маркиз Полномочный Вестник Смерти, а уж тем более императрица Екатерина II Алексеевна.

Зная присущую юношеским летам нетерпеливость, Петр Петрович Зайцев не отдал Александру отречение Анны сразу. Чтобы получить заветный документ, Александр должен попросить об этом три раза, как это делали многие герои, известные читателю из русских народных сказок.

Зайцев надеялся, что, выполняя его условие, Александру придется сначала подумать, а уже потом пускаться в самые головоломные приключения, которых так жаждет молодость, не имея времени да и не желая сообразить, что головоломное приключение потому и называется головоломным, что, участвуя в нем, можно запросто сломать голову, что часто и случается не только с неопытными юношами, но и с умудренными и зрелыми мужами.

Александр, чтобы обойти препятствие, поставленное Зайцевым на его пути, решил заглянуть к нему накануне отъезда в Петербург и во второй раз попросить бумагу, открывающую ему путь в лабиринт интриг и леденящих душу тайн.

И когда без отречения Анны будет не обойтись, ему потребуется только домчаться из Петербурга до Твери, а там до Каменки, и он сразу получит в свои руки эту бумагу, лишающую спокойного сна императрицу Екатерину II Алексеевну и не дающую покоя ее коварным врагам и недругам всех мастей.