Темные кабинеты. Повести и рассказы о любви

Вадим Андреев, 2021

На Ваше обозрение предлагаю первую книгу одноименной серии о любви, о сложных отношениях между женщиной и мужчиной с точки зрения мужчины. Книга о самом сокровенном, даже интимном, – с глубоким анализом сокровенного и интимного. Моя новая книга – совершенно новый для меня стиль и тема. Это не роман, – это несколько повестей и рассказов о разных людях – мужчинах и женщинах – и их отношениях. С разных сторон и с разных точек зрения. Новый для меня мир человеческих межполовых отношений… Использованы фото, коллажи и стихи автора. Содержит нецензурную брань.

Магазин на окраине

Да, моя жизнь коренным образом поменялась.

— Значит так. Слушай и запоминай, — мы сидели с Ириной в ее кабинете. Она меня фактически принимала на работу. — Имей в виду, что для тебя есть только два пути для отступления: с моста в воду или в воду с моста. Ты слишком хорошо посвящен в некоторые особенности моего бизнеса, потому будешь нести и определенную опасность для меня, если развяжешь рот или попытаешься работать на кого-то другого.

— Первое твое правило — это держать язык за зубами. Никаких интервью, никаких откровений ни перед камерами, ни под одеялом. Никогда.

— Второе правило. Ты почти член семьи и потому никакой заразы в семью принести не можешь. Я как про болезни, так и про другие аспекты жизни. Мы все люди, но если не уберегся, — подтирай свои ошибки сам или проси помощи у семьи. Если ты честен с семьей, то и семья тебе поможет. Как ты понимаешь, наверно, — а ты не глуп, то у семьи и большие возможности, и длинные руки.

— Третье правило. Список семьи ты получишь. Пока ты знаком со мной и моей племянницей. Но на всех членов семьи распространяется ряд правил. А именно: никто кроме членов семьи не может войти на твою личную территорию, но члены семьи должны пропускаться на эту территорию беспрепятственно. Для этого у нашей охраны есть все списки семьи, а у членов семьи специальные опознавательные знаки, — электронный жетон. Такой будет и у тебя. И если человек с таким опознавательным знаком просится войти в дом или сесть к тебе в машину, то отказать ты не можешь. Более того, мы все друг для друга сделаем всё, что надо. Даже если человека преследуют частные лица, кортели убийц или вся полиция мира, ты сперва должен оказать помощь и потом связаться со старшими членами семьи для помощи вам обоим. Это понятно?

— Да. Надеюсь, что инструкции по поводу пользования опознавательными знаками у меня будут?

— Конечно будут. У тебя будет всё, что тебе будет надо, и всё, что ты захочешь. Теперь… Проживание в городе ограничено только несколькими отелями семьи, где правильно поставлена охрана. У тебя будет личная круглосуточная охрана семьи, которая молчит, но делает. Это и информаторы семьи, и охранники, и броня, и боевые единицы. Прятаться от них и обманывать не рекомендую. Как и афишировать свою принадлежность к семье. На любой вопрос — ты наемный работник и не более. Это понятно?

— Вполне.

— Все остальные люди — это клиенты семьи. У нас слишком большой круг интересов в бизнесе. Потому ничему не надо удивляться. Я — главная в магазинном бизнесе. Моя племянница имеет свой круг интересов. Говорю пока о ней потому, что ты ее знаешь, и она ждет встречи с тобой. Но сначала ты поедешь в одну командировку и немного поработаешь.

— Есть мэм.

— Ты не в американской армии, и потому выбери себе для таких случаев другое обращение, которое даже в толпе не привлечет никакого внимания.

— Я подумаю. Достаточно кивка головы или просто молчание. Теперь о твоем задании. Ты будешь инспектировать магазин, который, как мне кажется, крадет у семьи много денег. Подробнее тебя об этом проинструктирует бухгалтерский отдел корпорации. Есть вопросы?

— Я член семьи, но не собственность семьи?

— О как! Хороший вопрос. Нет, не собственность, и можешь в любой момент разорвать наши договоренности без риска для жизни, но с некоторыми условиями. Ты можешь жить своей жизнью, как мы все живем, есть что хочешь, пить по желанию, спать с теми, кто приглянется. Ты не можешь только обижать членов семьи. В бухгалтерии тебе дадут несколько банковских карточек наших банков для различных целей, ты можешь сделать себе еще в удобных тебе банках. С этими карточками очень желательно использовать средства по назначению. И предоставлять отчеты, хотя они в бухгалтерии всё равно дублируются. Не касается личных карточек, — туда никто заглядывать не будет. Думаю, что система обеспечения тебе понравится. Они же передадут тебе и билеты на самолет в пункт назначения. По всем вопросам звони пока им.

И она вызвала секретаря, которая проводила меня в бухгалтерию, потом в магазин корпорации для смены одежды, в парикмахерскую, салон автомобилей и еще полдня водила и возила меня, меняя мой облик. Я даже успел соскучиться. Она же сопроводила меня вместе с охраной в самолет, которым мы и улетели из столицы.

— —

Теперь я стоял почти пустом зале супермаркета и оглядывался по сторонам. Внимание привлекли крики и стоны где-то в углу, куда я и направился. За не плотно прикрытой дверью в подсобное помещение была слышна какая-то возня. Я открыл дверь и не задумываясь вошел туда.

— Не бейте меня, я очень прошу вас, — в углу практически пустой комнаты (только стол и несколько стульев, да несколько пустых складских стеллажей) забилась в угол девушка. Она закрывалась руками от обступивших ее парней в форменной одежде нашей сети супермаркетов. Под глазом надувался свежий фингал. — Я не буду больше. Клянусь. Не бейте! Лучше отъимейте кто-то, только не бейте.

— И отъимеем все по очереди, и изобьем, и опять отъимеем, — скалились здоровенные лбы и низкорослые придурки, и всё ближе подступали к ней. — Ты не первая такая. Ты нам на сто процентов отработаешь вычеты из нашей зарплаты за хищения. За всех воров отработаешь.

Один из них схватил ее за руку и потащил к столу, кинул ее животом на стол и они все вместе начали привязывать, задрав ей юбку. Но тут толпа увидела меня, спокойно стоящего в дверях и снимавшего на телефон происходящую в бытовке сцену. Они бросили девушку снова на пол и повернулись ко мне.

— А ты кто такой? И что тут делаешь? Это помещение не для покупателей.

— Да ничего особенного я не делаю, — ухмыльнулся я, продолжая снимать. — Не пытайтесь выхватить у меня из рук телефон. Вся информация на него даже не записывается, а сразу идет ко мне в облако. Потому даже ваш поворот в мою сторону уже зафиксирован и доступен как копам, так и всем заинтересованным лицам. Ещё шаг ко мне и… — за моей спиной показалось несколько весьма недружелюбных фигур из числа «волкодавов» моей охраны.

— Да кто ты такой, черт бы тебя побрал? — похоже, что пыл у них убавился, а злости добавилось. Сделав несколько шагов назад, они не остыли, хотя на девушку больше не смотрели.

— Позовите кто-то директора филиала. И никуда не уходите. Дальнейший разговор мы будем вести с ним. И не пытайтесь прорваться в дверь, — не получится. К тому же вы все зафиксированы в облаке. И только от моего разговора с директором будет зависеть, передам ли я это видео в полицию или куда-то еще.

Один из парней по рации передал вызов для директора, и тот немедленно появился в дверях с охраной. Я протянул ему свой электронный жетон, после сканирования которого мужик только тяжело вздохнул. В двух словах я описал ему ситуацию и то, что я увидел и заснял.

— Давайте вышвырнем этих подонков за дверь, а сами пройдем ко мне в кабинет и поговорим.

— Мы поступим немного по другому, — и по моему приказу в пакет были сложены все рации, ключи и жетоны участников безобразной сцены, сам пакет я забрал с собой, а насильники остались запертыми в этой бытовке. Девушку прибывшая с директором его охрана повела с нами к нему в кабинет и усадила там на стул.

— Сначала разберемся с насильниками. Я предлагаю уволить всю компанию сегодняшним числом и наложить на них штраф в размере трех месячных зарплат. За отрицательный имидж компании. Вызвать полицию и передать им видео с попыткой изнасилования этой девушки и с признанием того, что она не первая. На передаче дела в полицию я настаиваю. Остальные пункты моего предложения обсуждаемы, как и Ваше продолжение работы в магазине.

Поскольку я без приглашения сел на его начальственное место, он сидел передо мной на месте посетителя и вытирал пот носовым платком.

— Я согласен со всеми Вашими предложениями. Подонки должны быть наказаны. Что касается меня, то я признаю, что этот момент работы с персоналом мной упущен. Готов понести наказание.

— Хорошо. Для начала Вы выйдете из кабинета и оставите меня для воспитательной беседы с этой особой, — я вытряхнул на стол содержимое пакета и взял первую попавшуюся рацию. — Я позову Вас по этой рации, когда Вы мне понадобитесь. А пока разберитесь с полицией в том ключе, в котором мы это обсудили. И мне надо изъять все записи на камеры магазина за сегодня. Сюда на стол.

Дверь в кабинет щелкнула замком. Я точно знал, что моя охрана стоит за дверью и никого без моего разрешения сюда не пустит.

— Садись к столу, — обратился я к девушке. — Не бойся, без твоего на то желания я тебя не отъимею, и тем более так грубо, — и улыбнулся ей. Девушка ничего не ответила ни словами, ни улыбкой, ни кивком головы, а только пересела на стул ближе к столу для посетителей.

Если бы не синяк на скуле, выглядела она весьма миловидно: худощавая, стройная, не сгорбленная, как большая часть современной молодежи, в кремовом коротком платье и спортивной обуви. Короткий «хвостик» волос затянут простой резинкой, хотя начальная «прическа» растрепалась в процессе инцидента. Стройные ножки я заметил еще в подсобке, а теперь увидел еще один синяк на плече.

— Да не бойся ты. Сейчас закончим тут кое-какие дела и пойдем обедать, — сказал я ей и, налив из графина сока в высокий стакан, протянул ей.

— А можно еще воды сначала? — наконец-то подала голос и она.

Я поставил перед ней несколько стаканов и графин с водой. Она жадно выпила сначала стакан воды, потом погрузила губы в сок. Чувствовалось, что она постепенно расслабляется и приходит в себя. После сока она уже спокойнее села на свое место, хотя и несколько напряженно.

— Вот эта дверь, — я указал за ее спину, — скорее всего в туалет. Можешь привести себя в порядок. Только не заставляй меня ждать.

Дамочка рванулась туда словно вихрь. Значит, я правильно понял ее напряженность, — после пережитого и двух стаканов жидкости это было неизбежно. Пока она приводила себя в порядок, мне принесли несколько носителей с записями камер.

Прошло всего несколько минут, и она снова сидела передо мной на стуле. Испуганная симпатичная девчонка, грустная, с двумя синяками, но миловидная.

— Я сейчас приглашу сюда полицию, — она вздрогнула и потупилась, — И ты дашь им показания, что тебя приняли за кого-то другого, затащили в подсобку и начали избивать и попытались всей группой изнасиловать. После этого мы пойдем обедать. Согласна?

— Да, тихо выдавила она, — и… очень слабо улыбнулась.

Дальше несколько часов прошло в общении с полицией. Техник показал им сцену избиения и попытки группового изнасилования в подсобке вплоть до моего там появления и вручил копию. После просмотра записи я понял, что синяки на ней должны быть еще, — под платьем. Мужскую часть участников увели в наручниках, девушка написала на них заявление и подписала все требуемые бумаги. Полиция в моем присутствии была немногословна, — и это объяснимо. Они разговаривали с представителем большого мирового концерна, которому ничего не стоит и их обвинить в недосмотре и потакательству таким преступлениям (о чем я сразу намекнул начальнику полиции, примчавшегося вместе с оперативной бригадой). Да и супермаркет давал большой процент налогов в казну города, а также был частым спонсором для многих городских мероприятий. Словом, о незавидной участи участников я позаботился.

Потом я повел девушку в сопровождении директора в зал и под испуганными взглядами персонала просто заставил ее выбрать себе несколько нарядов и обуви на разные случаи жизни и погоды. Преподнес ей недорогую серебряную цепочку, на мой взгляд очень подходящую ей.

Когда мы подошли к кассам, директор побежал впереди меня и оплатил покупки своей банковской карточкой. Я, собственно, рассчитывал оплатить всё за счет корпоративной карты, но пусть будет так, раз сам проявил инициативу. Вместе с пакетом записей сумки с покупками были отнесены в багажник моей машины. Пообещав вернуться сегодня за письменным докладом, я оставил директора около магазина.

— Расскажи о себе, — попросил я, когда официант накрыл нам столик и ушел. — Я знаю, что тебя звать Александра из протокола полиции, а больше ничего не знаю.

— Зовите меня Сашка. Мне так привычнее, — застенчиво сказала она. Но было видно, что это уже не затравленный зверек в углу подсобки или на стуле директорского кабинета. — А мне нечего и рассказать. Мои родители живут в деревне, а я решила искать себе удачи в областном центре.

— А почему сразу не в столице? — улыбнулся я, принявшись за салат. — Ты кушай, кушай.

— Я кушаю, кушаю, — улыбнулась Сашка. — Я на столицу и не замахивалась. Мне бы хоть в областном центре как-то устроиться. Или хотя бы в райцентре.

— И ты решила начать устраиваться с кражи в супермаркете? — Она отложила вилку и посмотрела на меня. — Я не укоряю тебя, просто я задал вопрос, чтобы понять тебя. А потом подумаю, что будет дальше, — она опять начал активно клевать салат.

— Мне просто надо было что-то поесть. Мы с напарницей снимаем комнату, но питаемся раздельно. В этом месяце я не смогла заработать на еду, а просить денег у родителей не хочу и никогда не просила. Я и украла-то только хлеб и немного дешевой еды, — она закончила с салатом и приступила к борщу. А впереди еще был плов, мороженое и кофе с пирожным. Судя по ее рассказу, просто королевский обед.

— Ладно, давай об этом грустном происшествии приостановимся, и продолжим разговор о тебе. Что ты умеешь, чему научилась в жизни?

— Закончила бухгалтерские курсы, немного понимаю в финансах предприятий. Собственно на последний взнос за учебу и ушли все последние деньги с зарплаты. Работаю кассиром в небольшом магазинчике посменно. Кстати, мне вечером заступать на работу.

— Ты далеко отсюда живешь, — спросил я уже за десертом. — Надо завезти тебе покупки.

— Несколько дальше, чем от супермаркета, — улыбнулась она. — Только я живу не одна, а с напарницей. Она в настоящее время дома.

— Не страшно. Мы дадим ей несколько монет и она проведет некоторое время в кафе или на аттракционах.

— Но она может не согласиться.

— Тогда в кафе она проведет время не одна, а с моим охранником, — улыбнулся я и мотнул головой в сторону сидящей за соседним столиком охраны. — За то компания будет. Мне просто надо представить себе, кто ты и какая ты. Потом я буду принимать решение по поводу тебя.

— А какое решение?

— Об этом потом, — мороженое и кофе с пирожными мы уже прикончили. — Пошли в машину. Кстати, это твоя сегодня зарплата за выявление беспорядков в подразделении корпорации и за моральный ущерб, — и я положил перед ней на стол небольшую сумму в «вечнозеленых». Девушка вздрогнула, улыбнулась и молча положила их в сумочку.

Напарница не была против, схватила предложенные ей деньги в отечественных купюрах, уточнила время, на которое она должна исчезнуть, и упорхнула.

Я долго и придирчиво осматривал квартиру. Не знаю точно, что я в ней искал, но Сашкина половина выглядела чище и опрятнее, чем у ее напарницы. В холодильнике «мышь повесилась». В гардеробе ничего особенно привлекательного. В альбоме с фото на столе я перевернул несколько страниц и закрыл опять, — содержание обычное для провинциальных альбомов: родственники, голоштанное деревенское детство, фото за партой…

Я присел на кровать. Что-то мне напоминало мою комнату в моем собственном магазине несколько лет назад. Мой небольшой уют в чужом помещении, — можно сказать и так. Милые мне и безразличные любому другому человеку вещицы и вещи, простая кровать, стол, заваленный учебниками по финансам, настольная лампа…

Девушка присела рядом со мной, взяла меня за руку и… расплакалась.

— Вы не будете сдавать меня в полицию?

— Если бы я хотел это сделать, я сделал бы это еще в магазине, — и слегка обнял ее. Она прижалась к моей груди. Я почувствовал ее подавляемые рыдания и обнял ее крепче, чтобы успокоить.

Сашка вдруг рванулась и впилась в мои губы, словно это был последний поцелуй в ее жизни. Она пересела ко мне на колени и обхватила ногами, обнимала меня обеими руками за шею так сильно, что я побоялся, что она свернет мне эту шею.

— Да легче, легче, шея у меня единственная и может не подлежать восстановлению, если сломаешь, — только и сумел пробормотать я между поцелуями. И почувствовал, как она с силой толкнула меня на кровать спиной и начала расстегивать и скидывать на стул свою одежду. А сама, еще не раздетая и сидя верхом, елозила по моему вздыбившемуся корешку между ног. Наконец-то она избавилась от последней тряпки на себе и удивленно посмотрела на меня. Но тут же начала расстегивать мои рубашку и брюки. Я переложил ее рядом с собой, сам довершил раздевание, и она уже схватила и обняла меня обеими руками со спины. Прижалась всем телом, гладила меня, обняв, по передней части грудной клетки, потом живота, потом руки спустились ниже, но я уже не хотел ждать и терпеть. Я развернулся к ней, повалил на спину, раздвинул шире и без того далеко не сомкнутые ноги и начал входить в нее. Она закрыла глаза, откинула голову за край неширокой постели и стала вздрагивать, постанывая, с каждым толчком. Так и не подняв голову, она начала поддавать вперед, мне навстречу, своим тазом, несколько ускоряя движение. Мне нравилось всё, — снаружи и внутри, — у этой девушки, но вот глядя на ее свисающую за краем постели голову с закрытыми глазами и явно довольным выражением лица, пришла мысль. Не за долго до конца, я вышел из нее, переместился на другую сторону кровати, приоткрыл ей рот и вошел в него своим членом. Она не сопротивлялась, не вздрогнула, а начала его активно сосать. Мои движения становились всё быстрее. Они стали бы и глубже, но я не мог преодолеть барьер из ее сосущих губ и языка. Да и не хотел, или, возможно, не успел, потому что начал активно кончать. Сашка не выпустила изо рта ни одной капли, а когда мы рассоединились, вытерлась носовым платком, который взяла с ночного столика. Она опять откинулась на спину, но теперь на подушки, и с улыбкой посмотрела на меня.

— Ну чего ты улыбаешься? Я даже не…

— Просто мне хорошо, вот я и улыбаюсь, — перебила она меня уже почти на равных.

— Давай поговорим о делах.

— Опять о делах? А разве есть еще какие-то дела?

— Да, есть. Я хочу тебе предложить работать на корпорацию. И хочу рассказать тебе мою идею.

— Хорошо, я слушаю внимательно.

— Вот и слушай. Я пока не сообщал эту идею своему начальству, но мне по должности в любом случае положены помощники. Для начала я нанимаю тебя в качестве помощника и агента, который будет мне помогать выявлять возможности кражи и мошенничества в наших магазинах. Ты будешь получать заработную плату, процент от украденных тобой товаров, процент от стоимости потерь от выявленных тобой мошенничествах, ну и т. д. При активной работе это может выливаться в хорошие суммы в разные месяцы.

— Ага, и быть избитой и изнасилованной в случае, если меня поймают? Сотрудниками магазина или полицией. Или вообще сесть в тюрьму?

— Нет, у тебя будет карта контролера, собственная охрана, — ну поменьше, чем у меня, — и «индульгенция». Знаешь такое слово?

— Это что-то типа опережающего отпущения грехов, которые еще не совершила? И чем больше я смогу украсть, тем больше у меня будет заработная плата?

— Да. Эти суммы будут составлять штрафы с тех, кто пропустил такую потерю для магазина. И никак не отразятся на обороте товаров в самом магазине. Как тебе такое предложение?

Вместо ответа она завизжала радостно, вновь повалила и оседлала меня, и впилась в губы. Ладно, детали ее работы разработаем и обсудим потом, а пока надо снова запустить ей внутрь зверя, что стал поднимать голову у меня между ног.