Солнце за пазухой. Урбанистическая трагедия

Вадим Даль

Сейчас пишут огромное количество книг, главные герои которых оказываются в параллельных мирах и выдуманных вселенных. Эти книги пользуются огромным успехом у читателей, которым их собственная вселенная кажется ужасно скучной, тесной и недостойной того, чтобы день за днём проживать в ней свою бесценную жизнь. Возможно, заглянув ненадолго в реальность, в которой автор существовал долгие годы, Вы задумаетесь о том, что Ваша – не такая уж скверная штука. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

Шурик печально затянулся и заявил, что он не в теме. На какое-то время. Получилось так, что его приятеля Пашу Негра стали активно разыскивать органы. То ли за движения по 228, то ли за кражу бытовой техники из «Эльдорадо» — неважно. Важно то, что из-за этого дергали всех его знакомых и наша сытая и прибыльная тема заглохла. Надо было искать что-то другое. И тут помог случай. В поисках амфа хотя бы для себя (тут уж не до прибыли), я через Хамсу вышел на Ваню Боксера. Этот Ваня имел сто килограммов веса, вставной стеклянный глаз и был одним из тех, кого через год закрыли за вымогательство. Нашумевшая тема с дальнобойщиками на трассе М4.Как большинство героиновых наркоманов Боксёр был уверен, что сделал сознательный выбор в пользу «хмурого», только затруднялся объяснить почему его маленькая дочка, зачатая от такой же «сознательной» мамы имела отклонения в умственном развитии и должна была посещать специальный детский сад. В дополнение ко всему Ваня был классическим отморозком. Он, например, мог выйти из машины на автозаправочной станции и помочиться на топливораздаточную колонку. Или подозвав официантку в кафе, показать ей лежащий под салфеткой ствол, намекая тем самым, что платить он не намерен.

***

— Вот номер. Скажешь — от меня. Зовут Лёха.

Боксёр сидел на кухне и чесался, словно его одолевали блохи. Его явно кумарило, и ехать он никуда не собирался. Обычно весь его день был расписан как у первоклассника. Он просыпался утром, ставил себе по вене то, что оставлял с вечера, и поправив здоровье отправлялся на поиски денег. Так или иначе, он их находил. Затем ехал к своему барыге и взяв вес ехал, как он говорил «заваривать». Половину того что он брал, он тут же колол. Остаток приберегал на утро. И так каждый день в течение пяти последних лет.

— Чё там за контора-то?

— Не еби мне мозг, Вадим. Откуда я знаю? Всё там ровно.

И я поехал в автосервис, который мне сосватал Ваня. Сервис оказался на удивление приличным. Пять боксов, покрасочная и сушильная камеры. Человек двадцать испачканных краской парней суетились как на китайской фабрике.

— Лёху где найти, дружище?

— Прямо, вторая дверь. Он хавает там.

В небольшой подсобке сидел крепкий, если не сказать полноватый малый, Лёха Маляр, и ел какие-то чебуреки.

— Ты Лёха? Привет. Надо машинку подшаманить. Посмотришь?

Лёха вытер руки о грязный комбинезон и закурил.

— Что за тачка?

— Да «Ниссан». Не новый, прямо скажем.

Мы вышли на улицу, и я показал ему битую морду своей ласточки. Он долго вздыхал и что-то разглядывал сидя на корточках перед бампером.

— Я вообще-то от Боксёра. Меня Вадим зовут.

Дело в том, что параллельно малярке, Лёха, имеющий огромное количество связей в городе, мог достать то, что мне было нужно. Он вообще мог достать все что угодно. Да и «Ниссан» починить было бы неплохо. Договорились встретиться вечером. Лёха пообещал подогнать какую-то новую дрянь. «Китаец, два с половиной колпака». Цена была намного выше, но других вариантов пока не было.

***

— Сказал — больше половинки не ставить. Кто-то там у них облевался…

Мы с Шуриком придирчиво разглядывали «китайца». По сложившейся традиции, если у одного из нас «было что почитать» или ускориться, он звонил другому. А так как моя многострадальная тачка была оставлена Маляру на покраску, я опять сидел на заднем сидении и с сомнением разглядывал до неприличия маленькую щепотку порошка на клочке фольги. Ни консистенцией, ни запахом этот порошок, состоящий из микрокристаллической пыли не напоминал известные мне сорта амфетамина.

— Ладно, мути почуть. Хули его разглядывать.

Шурик достал откуда-то из-под панели «аптеку» и начал готовить. Сама «чайная церемония» проста как ложка, в которой он это делал, принципиально отказываясь разводить продукт в «баяне», но уж очень он скрупулёзно подходил к самому процессу. Все эти его ватки, инсулиновые иголки на двухкубовых шприцах… Я закатал рукав и «вмазался», прижав к бицепсу вату, смоченную в перекиси. Хитрый Шурик смотрел и выжидал, зажав «баян» в кулаке.

— Бля, много братан. МНОГО.

Эффект был такой, как если бы голову зажали в тиски и саданули по ней как по футбольному мячу. Жар, холодный пот и невозможность сфокусировать зрачки на определённом предмете. Сердце почти сломало ребра, так мне показалось. А минуту спустя пошёл бодрый и необычный приход, о чем я и сообщил Шурику, который за это время уже располовинил раствор в своём шприце и разбавил его водой. Таким было моё первое знакомство с «альфой», превратившееся в четыре года жёсткой системы.

***

Через четыре дня я забрал у Маляра свежевыкрашенный «Ниссан». Позже мне приходилось видеть и другие «произведения» Лёхи, и мне до сих пор непонятно, как ему за его работу не оторвали руки.